У грека были неуловимо хорошие манеры, не хуже, чем у Бориса. Я опять подивился атлетическому развороту его плеч. Что они там, греблей, что ли, занимаются, в Анапе? Если только он действительно из Анапы.
Законы гостеприимства взяли в Хассане верх над первым чувством ошеломленности. Бросив острый, предупреждающий взгляд на меня, Хассан подвинулся, потеснил Рустам а и вежливо предложил Борису сесть.
— Итак, я искал вас, Глеб, — повторил Борис, усевшись. — Есть телеграмма от Толмачева, что он приезжает. Надо подготовить все к работе. Завтра с раннего утра Эспер Константинович просит вас быть в лагере.
— Хорошо, — ответил я, дивясь тому, что он так поздно поехал за мной, да еще в пользующийся дурной репутацией кишлак. Ясно, что караульные в макбаре сказали ему, где я. Но достаточно было бы оставить записку.
— Ну вот, у меня теперь сразу два кавалера, — жеманно проговорила Юля. — Как вы живете, Борис Николаевич? Неужели вы совсем меня забыли?
Глаза грека, до того широко раскрытые, чуть сузились.
— Но я вижу, — хихикнул Борис, — что вы без меня тоже не скучаете.
— Ах, что вы, — обиженно ответила она, — меня развлекают, как могут, Глеб и... Кристи, но... Я так обрадовалась, увидев вас. Может быть, если Глеб нас в конце концов пригласит, мы у него сделаем привал и узнаем, как живет этот угрюмый отшельник?
Это было неприятной новостью для меня, что без моего приглашения Юля собирается ко мне в макбару, да вдобавок с этим темным Кристи и вот теперь еще и с Борисом.
Наступило молчание. Подняв глаза на Бориса, я увидел, что тот исподлобья наблюдает за греком. Внезапно Борис поднялся, заторопился и в спешке позволил себе большую бестактность — не прикоснулся к чаю и к сладостям.
— Вы что, еще долго здесь пробудете? — спросил он.
— Да, так сразу не сорвемся, как некоторые, — ответил я.
— Ну, а я пойду, у меня дела.
— Какие дела? — спросил я, с трудом подавляя насмешку.
Он остановил взгляд на мне:
— Да разные. Знаете, в связи с приездом Владимира Николаевича. Юлия Николаевна, ваш слуга...
Он театрально поклонился и, ни с кем более не попрощавшись, вышел.
Хассан наклонился ко мне и шепотом продолжал начатый им до прихода Бориса разговор:
— Его тугаи ходи.
Я, насколько мог, изобразил высшую степень удивления.
— Его тугаи ходи, тугаи люди его ходи, туда-назад, письмо таскай, спирт таскай, ружье таскай.
Глаза грека блестели. Он не упускал ни одного слова. Это была информация.
— Ваша какой охота? — внезапно спросил грек Хассана.
— А вы что — охотник? — спросил я его.
— Да, — ответил он, — наша Кавказ, дичь много, козуля, фазан.
Но он, видимо, не со мной желал говорить и вновь обратился с тем же вопросом к узбекам.
— Охота есть, — ответил Хассан. — Наша много джигит.
— Моя ваша приезжай, — пообещал грек, — вместе тугай ходи, птица стрелять.
— Тугай ваша ходи нельзя, — упрямо ответил Хассан.
На лице грека изобразилась досада:
— Хороши охота, почему не ходи?
— Там плохой люди много.
Греку явно не по душе было это возражение, но он принудил себя добавить добродушно:
— Ваша базар езжай, ходи мой киоск. Моя большой плов делай, гость будешь. Круты дальше!
Мы просидели еще часа полтора, а потом церемонно распрощались. Уже при выходе мы повидали Лейлу. Показываться без паранджи правоверным она не могла, но никто не мог воспрепятствовать ей выбежать к нам, урусам, в сад, да еще вечером. Мы постояли и поговорили несколько минут.
Кто должен был сделать бестактное замечание, как не Юля?
— Глеб, она не сводит глаз с вас, запишите себе еще одну победу.
После этого оставалось только одно — уйти. Она вогнала меня в краску и в бешенство сразу. Однако впереди предстояло нечто худшее.
— Глеб, вы помните, — догнала она меня, — вы же обещали позвать нас в гости?
Ну как сказать этой навязчивой женщине, что я никогда ничего подобного не обещал.
— У вас, говорят, такая интересная пещера анахорета. Мы должны ее видеть. О ней ходят легенды.
— Сейчас поздно, — сказал я. — Может быть, когда-нибудь в другой раз.
— Нет, нет, — не уступала она, — такая чудная ночь. Мы с Кристи отдохнем у вас несколько минут и пойдем. И потом, я должна сознаться, мы уже заказали тарантас, чтоб ждал у вас. Так что вам деться некуда. Или, может быть, вы прячете там какую-нибудь прекрасную туземку вроде этой девочки? Паша окончательно отбил у вас Катю, они всё гуляют при луне, вы должны же как-нибудь утешаться. Сознайтесь, ну-ка, ну-ка, ну-ка. — Она водила пальцем у меня перед носом.
Все это было в высшей степени противно. И какую каплю яда она заронила этим замечанием о Кате, но деться действительно было некуда, пришлось нехотя согласиться.
Рустам пошел проводить нас.
Уже полностью опустилась быстрая южная ночь. Было темно и прохладно. По холодку мы не торопясь пошли к макбаре.
Я молчал, почему-то притихла и Юля. Было ли это инстинктивное ощущение, что ее навязчивость неприятна и общество нежелательно или какое-то другое предчувствие? Мне показалось, что и грек что-то сосредоточенно обдумывает.

2
Еще через полчаса мы все четверо достигли макбары. Тарантаса не было. Юля напомнила о привале, и я вынужден был предложить зайти. Караульные уже спали. Рустам сказал, что останется на воздухе. В макбаре было темно, я зажег свечи и по привычке постучал по барометру. Как ни странно, он предвещал дождь. Юля настаивала на том, чтобы осмотреть всю макбару. Я светил им и показал снаружи, не вводя туда, склад, затем свою комнату и, наконец, провел в среднюю комнату с бассейном. Когда мы зашли туда, я заметил, что грек отстал от нас. Я обратил на это внимание Юли. Она негромко позвала его, но он не шел. Она стала занимать меня вопросами. Через несколько минут грек вышел с непринужденным видом из моей комнаты и сказал:
— А я вас ищу.
Что он делал там, у меня?
Сводчатая комната с бассейном, где мы находились, выглядела очень мрачно, и скупой свет от двух свечей — одной у меня, другой у Кристи в руках — терялся в казавшемся бездонным слепом куполе. Только в бойницы были видны темно-синие вертикальные полоски ночи.
— А что здесь внизу? — спросила с явной дрожью в голосе Юля. — Какое-то адское место.
— А это, — ответил я (вероятно, темнота ободрила меня), — была тюрьма, куда сажали дурных женщин.
— Зиндан? Тогда там, наверно, полно крыс? В Туркестане все слышали истории про страшные зинданы. И жабы, и клопы?
— Да, всего понемножку, — ободрил я ее.
Я расплачивался с ней за все то, что мне было неприятно и отвратительно в ней.
Наступило молчание, и сразу же явственно послышалось журчание родниковой воды.
— А это что? — спросила Юля.
— А это живая вода, — ответил я, — хотите, спустимся.
— Нет, нет, — задрожала она.
Я тут же устыдился своей безжалостности, не подобавшей ни мужчине, ни хозяину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54