Давно бы так. Надеюсь, сейчас ты сработал лучше, чем с этой ловушкой. Какого дьявола, она, кстати, захлопнулась?
— Ну, ловушка-то, положим, известно почему захлопнулась, — ответил Люитен, стоя посреди сверкающего великолепия преображенного зала. — Она была настроена на мутанта и сработала, когда поблизости оказалась блондинка.
— Блондинка-волшебница?
— Развелось их! — Люитен взмахнул руками. — В глухом лесу поставил, на тропе — так нет, Клайгель, оказывается, по реке ее обошел, а нам вместо него двух девиц подбросило. Но я не жалею.
— Я вижу.
— Оставь свои колкости при себе.
Ради торжества Люитен побрился и облачился в стальные и малиновые шелка. Светловолосый Фалк предпочел скромный смокинг, безукоризненно отутюженные брюки и лакированные туфли: Люитен заявил, что не потерпит на своем паркете грязных сапог.
— Рыженькая очень мила, — заметил Люитен.
— Архетип — «возлюбленная», — классифицировал Фалк. — Самостоятельного значения не имеет, существует только в связи с героем. Тебе не кажется, Люитен, что ты неравномерно делишь свое внимание? У нас ведь две гостьи.
— Меня интересует рыженькая, — упрямо повторил Люитен. — Ну и пусть «возлюбленная». Она красивая, веселая и обаятельная. Мне вторая не нравится.
— Твоя нелюбовь к сильным женщинам общеизвестна, — заметил Фалк.
— Блондинка-то — «героиня». Перед ней особенно не покрасуешься. Она вопросы задает. Собственное мнение имеет. Она еще, чего доброго, умнее окажется.
— Заткнись, — рявкнул Люитен. — А не то превращу во что-нибудь бессловесное. Что ты скажешь насчет такой большой, симпатичной, бородавчатой жабы?
— Не превратишь. С кем ты тогда будешь перебраниваться? С котом?
Последняя парфянская стрела Фалка не достигла цели, потому что на лестнице появились гостьи. Люитен взглянул на Сэсс с откровенным обожанием и поспешил навстречу. Не доходя нескольких ступенек, он поклонился и церемонно предложил ей руку. Сэсс оперлась на нее, и он повел ее вниз, искренне наслаждаясь ее изумлением по поводу изменившегося интерьера. Уж она-то была благодарной зрительницей. Выходка Джейн с одеждой не прошла для него незамеченной, и он мимоходом поджал губы, досадуя на ее упрямство. Восторг Сэсс, однако, все искупал. Фалк составил компанию волшебнице, и их пара оказалась дружественно настроенной.
Компания расселась за столом, блюда поплыли по воздуху, предлагая себя едокам, Фалк умело открыл шампанское, Люитен, не сводя глаз с прекрасной гостьи, оживленно, много и интересно говорил. После ужина Джейн взяла кота, который, кстати сказать, оказался ученым, и забралась в сад. Фалк сел за рояль и показал себя и то искусство, ради которого Люитен держал его возле себя. Из-под его неутомимых пальцев разлетались фокстроты и вальсы, блюзы и рэгтаймы, задумчивые композиции и синкопированные ритмы. Танцующая пара смеялась, Сэсс несла какой-то глубокомысленный вздор о райских садах и о том, как она себе их представляет. «Кокетка, — зло думала Джейн, — ох, какая же кокетка!» Усталость и нервная реакция давали себя знать, ей казалось, что она уже не сможет подняться с этого кресла. Пара в центре зала могла бы, наверное, протанцевать всю ночь напролет, но Фалк опустил крышку.
— Дамам пора отдыхать, — сообщил он в ответ на раздосадованный взгляд Люитена поверх плеча Сэсс. — Кое-кому не мешало бы позаботиться о комнатах для гостей.
Сэсс мило подавила зевок и признала правоту пианиста. Гостьи распрощались с хозяевами и отправились в свои комнаты, откуда уже вернулся Люитен. Хозяин не удержался от мелкой пакости и обставил спальню Джейн в благопристойном пуританском духе, совершенно безликом на фоне шика и уюта жемчужно-розового гнездышка Сэсс. Джейн всю ночь не смыкала глаз, готовая в случае, если Люитен вознамерится сунуться к ее спутнице, спустить его с лестницы, будь он хоть трижды бог. Но ночь прошла спокойно, медлительная и величавая, шелестело придуманное море, а в залитом лунным светом зале Фалк в обществе кота грезил смутными импровизациями.
— Такого невыгодного фрахта в моей жизни еще не было, — признала Джейн, глядя в окно. — И такого хлопотного груза тоже.
Фалк смотрел на нее улыбающимися глазами, в то время как его пальцы играли с клавишами рояля, придавая каждой минуте особое настроение. Утренний кофе остывал на столе, забросанном апельсиновыми шкурками и фантиками от конфет. Черный кот сладко, как это умеют только коты, спал в плетеном дачном кресле. Мелодии летели из-под пальцев Фалка, как быстрые радостные ручейки, перемывая камешки мгновений. «Интересно, можно ли испытывать теплые чувства к энергетическому полю?»
— Я, по крайней мере, — отозвался он, — получил с этого дела приличный инструмент. Последние две-три тысячи лет у нас тут царила депрессия. Люитен приводит окружающую среду в соответствие со своим настроением.
— Бр-р! — Джейн передернуло. — И давно ты живешь в его компании?
Аккорд упал, как камень, или как оборвавшееся сердце.
— Давно, — коротко ответил Фалк. — Я не помню, чтобы когда-то было по-другому.
— И тебя это устраивает?
Фалк с комичной тщательностью сыграл гамму.
— Нет, а что поделать?
— Бежать.
— Да он меня найдет. В одиночку здесь ему будет совсем паршиво. Он, в общем-то, раб идеи.
— Кошмар, — с чувством сказала Джейн. — Здесь же от тоски можно в петлю полезть.
Фалк усмехнулся.
— Да пробовал я, — признался он. — Но, право же, не представляю, как энергетическое поле может совершить самоубийство. А потом привык. В его обществе можно находить определенные светлые стороны.
— Это мазохизм.
— Возможно. Он талантлив, Джейн. А талант имеет право на придурь и скверный характер. Во всяком случае, когда он работает, он многого стоит. Иногда, под настроение, его можно заставить сделать что-то полезное. Я, наверное, привык довольствоваться немногим.
Джейн остановилась у окна, обхватив себя за локти. Оттуда доносился звонкий счастливый и чуточку кокетливый смех Сэсс. Муза создателя сидела на садовой скамеечке, выполненной в стиле, который позже и не здесь назовут викторианским, в белой античной тунике, окутанная струящимися по легкому ветерку рыжими неубранными кудрями, и самым непосредственным образом участвовала в акте творения.
Все прежние архитектурные изыскания Люитен распылил, и сейчас, следуя указаниям миссис Оксенфорд, разбивал на обширном освободившемся пространстве райские сады. Он проложил дорожки, посыпанные красным песком, насадил уйму пальм и ливанских кедров, изредка добавляя от себя что-нибудь экзотическое, о чем Сэсс не имела представления. Слой плодородной почвы скрыл лаву и пепел, среди зеленой травы распустились цветы всех пород сразу, на лианах закачались маленькие пушистые обезьянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Ну, ловушка-то, положим, известно почему захлопнулась, — ответил Люитен, стоя посреди сверкающего великолепия преображенного зала. — Она была настроена на мутанта и сработала, когда поблизости оказалась блондинка.
— Блондинка-волшебница?
— Развелось их! — Люитен взмахнул руками. — В глухом лесу поставил, на тропе — так нет, Клайгель, оказывается, по реке ее обошел, а нам вместо него двух девиц подбросило. Но я не жалею.
— Я вижу.
— Оставь свои колкости при себе.
Ради торжества Люитен побрился и облачился в стальные и малиновые шелка. Светловолосый Фалк предпочел скромный смокинг, безукоризненно отутюженные брюки и лакированные туфли: Люитен заявил, что не потерпит на своем паркете грязных сапог.
— Рыженькая очень мила, — заметил Люитен.
— Архетип — «возлюбленная», — классифицировал Фалк. — Самостоятельного значения не имеет, существует только в связи с героем. Тебе не кажется, Люитен, что ты неравномерно делишь свое внимание? У нас ведь две гостьи.
— Меня интересует рыженькая, — упрямо повторил Люитен. — Ну и пусть «возлюбленная». Она красивая, веселая и обаятельная. Мне вторая не нравится.
— Твоя нелюбовь к сильным женщинам общеизвестна, — заметил Фалк.
— Блондинка-то — «героиня». Перед ней особенно не покрасуешься. Она вопросы задает. Собственное мнение имеет. Она еще, чего доброго, умнее окажется.
— Заткнись, — рявкнул Люитен. — А не то превращу во что-нибудь бессловесное. Что ты скажешь насчет такой большой, симпатичной, бородавчатой жабы?
— Не превратишь. С кем ты тогда будешь перебраниваться? С котом?
Последняя парфянская стрела Фалка не достигла цели, потому что на лестнице появились гостьи. Люитен взглянул на Сэсс с откровенным обожанием и поспешил навстречу. Не доходя нескольких ступенек, он поклонился и церемонно предложил ей руку. Сэсс оперлась на нее, и он повел ее вниз, искренне наслаждаясь ее изумлением по поводу изменившегося интерьера. Уж она-то была благодарной зрительницей. Выходка Джейн с одеждой не прошла для него незамеченной, и он мимоходом поджал губы, досадуя на ее упрямство. Восторг Сэсс, однако, все искупал. Фалк составил компанию волшебнице, и их пара оказалась дружественно настроенной.
Компания расселась за столом, блюда поплыли по воздуху, предлагая себя едокам, Фалк умело открыл шампанское, Люитен, не сводя глаз с прекрасной гостьи, оживленно, много и интересно говорил. После ужина Джейн взяла кота, который, кстати сказать, оказался ученым, и забралась в сад. Фалк сел за рояль и показал себя и то искусство, ради которого Люитен держал его возле себя. Из-под его неутомимых пальцев разлетались фокстроты и вальсы, блюзы и рэгтаймы, задумчивые композиции и синкопированные ритмы. Танцующая пара смеялась, Сэсс несла какой-то глубокомысленный вздор о райских садах и о том, как она себе их представляет. «Кокетка, — зло думала Джейн, — ох, какая же кокетка!» Усталость и нервная реакция давали себя знать, ей казалось, что она уже не сможет подняться с этого кресла. Пара в центре зала могла бы, наверное, протанцевать всю ночь напролет, но Фалк опустил крышку.
— Дамам пора отдыхать, — сообщил он в ответ на раздосадованный взгляд Люитена поверх плеча Сэсс. — Кое-кому не мешало бы позаботиться о комнатах для гостей.
Сэсс мило подавила зевок и признала правоту пианиста. Гостьи распрощались с хозяевами и отправились в свои комнаты, откуда уже вернулся Люитен. Хозяин не удержался от мелкой пакости и обставил спальню Джейн в благопристойном пуританском духе, совершенно безликом на фоне шика и уюта жемчужно-розового гнездышка Сэсс. Джейн всю ночь не смыкала глаз, готовая в случае, если Люитен вознамерится сунуться к ее спутнице, спустить его с лестницы, будь он хоть трижды бог. Но ночь прошла спокойно, медлительная и величавая, шелестело придуманное море, а в залитом лунным светом зале Фалк в обществе кота грезил смутными импровизациями.
— Такого невыгодного фрахта в моей жизни еще не было, — признала Джейн, глядя в окно. — И такого хлопотного груза тоже.
Фалк смотрел на нее улыбающимися глазами, в то время как его пальцы играли с клавишами рояля, придавая каждой минуте особое настроение. Утренний кофе остывал на столе, забросанном апельсиновыми шкурками и фантиками от конфет. Черный кот сладко, как это умеют только коты, спал в плетеном дачном кресле. Мелодии летели из-под пальцев Фалка, как быстрые радостные ручейки, перемывая камешки мгновений. «Интересно, можно ли испытывать теплые чувства к энергетическому полю?»
— Я, по крайней мере, — отозвался он, — получил с этого дела приличный инструмент. Последние две-три тысячи лет у нас тут царила депрессия. Люитен приводит окружающую среду в соответствие со своим настроением.
— Бр-р! — Джейн передернуло. — И давно ты живешь в его компании?
Аккорд упал, как камень, или как оборвавшееся сердце.
— Давно, — коротко ответил Фалк. — Я не помню, чтобы когда-то было по-другому.
— И тебя это устраивает?
Фалк с комичной тщательностью сыграл гамму.
— Нет, а что поделать?
— Бежать.
— Да он меня найдет. В одиночку здесь ему будет совсем паршиво. Он, в общем-то, раб идеи.
— Кошмар, — с чувством сказала Джейн. — Здесь же от тоски можно в петлю полезть.
Фалк усмехнулся.
— Да пробовал я, — признался он. — Но, право же, не представляю, как энергетическое поле может совершить самоубийство. А потом привык. В его обществе можно находить определенные светлые стороны.
— Это мазохизм.
— Возможно. Он талантлив, Джейн. А талант имеет право на придурь и скверный характер. Во всяком случае, когда он работает, он многого стоит. Иногда, под настроение, его можно заставить сделать что-то полезное. Я, наверное, привык довольствоваться немногим.
Джейн остановилась у окна, обхватив себя за локти. Оттуда доносился звонкий счастливый и чуточку кокетливый смех Сэсс. Муза создателя сидела на садовой скамеечке, выполненной в стиле, который позже и не здесь назовут викторианским, в белой античной тунике, окутанная струящимися по легкому ветерку рыжими неубранными кудрями, и самым непосредственным образом участвовала в акте творения.
Все прежние архитектурные изыскания Люитен распылил, и сейчас, следуя указаниям миссис Оксенфорд, разбивал на обширном освободившемся пространстве райские сады. Он проложил дорожки, посыпанные красным песком, насадил уйму пальм и ливанских кедров, изредка добавляя от себя что-нибудь экзотическое, о чем Сэсс не имела представления. Слой плодородной почвы скрыл лаву и пепел, среди зеленой травы распустились цветы всех пород сразу, на лианах закачались маленькие пушистые обезьянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62