Авторитетом, троном, белизной, Могуществом? Ему захотелось оказаться сейчас рядом с Сэсс. Он поднялся.
— Пойдем, — сказал он Рэю.
Мальчик указал глазами на то, что уже не было эльфом.
— Я знаю все, — устало сказал Санди. — Пусть его выбросят за ворота.
— С целым горлом?
— Мне не нужна его смерть. Он только исполнитель.
Рэй понимающе кивнул и положил ладонь на его плечо.
— Хочешь, — сказал он, — я убью для тебя Амальрика? Он ведь теперь наш общий враг.
— Поговорим об этом завтра, — попросил его Санди. — Я должен пойти к Сэсс.
Они поднялись на третий этаж. Взволнованная стража сидела у самых дверей спальни Сэсс.
— Как могло случиться, что он прошел мимо вас? — Санди казалось, что он спросил достаточно спокойно, но люди опустили глаза, побледнели и попятились. Это был тревожный симптом.
— Он, должно быть, прятался в плюще, выжидал момент. Да, сэр, мы не были достаточно бдительны.
— Впредь прошу быть осторожнее, — сухо сказал Санди, отступил на несколько шагов и окинул взглядом густую завесу плюща, рассаженного в деревянные ящики вдоль стены. Творения Сэсс было жаль. Резким движением он оборвал весь этот темно-зеленый колышащийся занавес, осевший к его ногам. Он не имел права оставлять ни одной лазейки для смерти.
— На сегодня вы все свободны, — распорядился он. — Пока она со мной, ей ничто не угрожает. Рэй, иди спать.
Он вошел в темноту спальни.
— Сэсс, — сказал он, — это я.
Две женщины, сидевшие возле постели, поклонились и прошелестели к выходу. Он успел заметить, как Сэсс метнулась на кровати в самый дальний угол и сжалась там, подтянув колени к груди. Он задержался у стола, чтобы зажечь лампу и разогнать страхи этой ночи. Затем присел на краешек кровати. Разумеется, окровавленные простыни уже сменили, но отпечаток боли и ужаса лежал на ее лице, превратив его в трагическую маску.
— Мы схватили его, — сказал он, — и он заговорил.
— Я знаю, — прошептала Сэсс, и он порадовался тому, что ее рассудок, по-видимому, устоял. — Мне сказали, это эльф. Санди, что я им сделала?
— Неважно. Они все сошли с ума.
Сэсс метнулась к нему, обхватила его шею, и ее твердый кулачок ударил его в грудь.
— Где ты был?! Где ты был так долго?! Почему ты не велел поймать его другим, почему ты не запер его до утра, почему ты сразу не пришел ко мне?!
Рыдания прервали ее слова. Санди гладил ее спину, сотрясаемую плачем, и испытывал такие пронзительные жалость и нежность, каких до сей поры еще не знал.
— Мне было так больно! Так страшно, и вокруг — чужие люди! Почему, почему ты сразу не пришел ко мне?
— Я знал, что с тобою все будет в порядке, — сказал Санди. — Я должен был его взять, чтобы он не пришел снова. И я должен был допросить его сразу, чтобы за ночь с ним ничего не случилось. Он мог покончить с собой, только чтобы не говорить.
Она продолжала плакать, уткнувшись мокрым лицом ему в грудь.
— Это все ничего не значит, — упрямо сказала она. — Эта боль, Санди, я не забуду ее до конца жизни! Как ты мог уйти, когда эту штуку тащили из меня? Твой гнев был сильнее твоей любви, не так ли?
— Нет, любовь моя, голубка моя, не так, — Санди целовал мокрые щеки, глаза, волосы. — Ничто на свете не может быть сильнее моей любви к тебе.
И кажется, впервые он осознал, насколько правдивы эти его слова, и лаская ее, говорил еще и еще, не так связно, как тот заезжий трубадур, но куда более искренне, без предусмотрительной заботы о последствиях раскрывая ей все секреты своего глубокого чувства, впервые стоя перед очевидной перспективой навсегда ее потерять и чувствуя себя так, будто любовь, наконец, настигла его и всадила свой нож в его беззащитную спину.
Сэсс, ошеломленная, притихшая, заснула в его объятиях, а он лежал без сна, глядя в эту сумасшедшую, уже понемногу рассеивающуюся ночь. Он сделал сегодня все, что мог, и нигде не дал промашки, но утро приходило, неся с собою все те же проблемы. Эльф был прав, даже знание виновников покушения и его причин не уничтожало угрозу. Легкость, с которой убийца миновал охрану, говорила о многом, арсенал их уловок был неистощим. Во что превратится жизнь Сэсс, когда она проснется? В кошмар, в шараханье от каждой тени, в постоянное ожидание смерти? Безжалостная трезвая софистика подкрадывалась к нему, как тать в ночи. Голова Сэсс доверчиво покоилась на его плече, а в его руке, обвивавшей ее шею, отдавалось биение ее пульса. Ее сонная артерия. Одно легкое нажатие-и она уйдет во сне, никогда в жизни не испытав этого выпивающего душу страха, который, право же, куда хуже самой смерти. Санди ужаснулся сам себе. Нет, разумеется, он будет защищать ее любыми способами. Нет ничего такого, чем он обладает и через что он не мог бы переступить, чтобы защитить ее жизнь.
Он обвел глазами комнату, полную уже не чернотой ночи, а серой предрассветной мутью, и обратил внимание на то, что в одном из углов скопилось нечто вроде переливающегося, струящегося белесого тумана, и ощутил чье-то благожелательное присутствие. Если он что-то понимал в здешних правилах, это был призрак.
— Ты кто? — чуть слышно, чтобы не потревожить Сэсс, спросил его Санди. Призрак шевельнулся, как будто шагнул ближе, но в нерешительности замер. Внутри была какая-то форма, но весь он был словно задрапирован в туманные покрывала, не позволявшие рассмотреть его внешность, и сказать он тоже ничего не мог. Призраки лишены речи.
Санди попробовал угадать:
— Мама?
Увитая вуалями голова склонилась в согласии, рука приложила палец к губам, призывая к молчанию, и туман рассеялся, словно из окна дохнуло на него теплым ветром. Таков был еще один секрет Замка Клайгель.
ГЛАВА 20
НОВООБРЕТЕННАЯ КОРОЛЕВА
После завтрака Санди, Джейн и Рэй заперлись в кабинете принца Белого трона для экстренного совещания. Предстояло решить, как жить дальше. Рэй выглядел совершенно больным, кровопотеря и бессонная ночь лишили его почти всех сил. Джейн пыталась настоять, чтобы он отправился в постель, не подозревая, что ее уговоры имеют лишь обратное действие. Рэй ни за что не упустил бы случая поучаствовать в вершении судеб Волшебной Страны, а потому присутствовал как Могущественный, имеющий вполне определенное собственное мнение, сидя в удобном мягком кресле, с подушкой под раненным плечом.
— Как Сэсс? — спросила Джейн. — Рана тяжелая?
— Даже шрама не осталось, — ответил Санди. — Но живая вода не лечит психические травмы. Я хочу знать, что мне теперь делать.
Рэй взмахнул здоровой рукой.
— Странный вопрос, по меньшей мере странный, мэтр. Твою женщину пытались убить, и ты знаешь, кто отдал этот приказ. Если ты не хочешь связываться сам, или желаешь остаться в стороне, или еще из-за каких-то там ваших Белых принципов, то позволь действовать мне, и я положу голову Амальрика к твоим ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Пойдем, — сказал он Рэю.
Мальчик указал глазами на то, что уже не было эльфом.
— Я знаю все, — устало сказал Санди. — Пусть его выбросят за ворота.
— С целым горлом?
— Мне не нужна его смерть. Он только исполнитель.
Рэй понимающе кивнул и положил ладонь на его плечо.
— Хочешь, — сказал он, — я убью для тебя Амальрика? Он ведь теперь наш общий враг.
— Поговорим об этом завтра, — попросил его Санди. — Я должен пойти к Сэсс.
Они поднялись на третий этаж. Взволнованная стража сидела у самых дверей спальни Сэсс.
— Как могло случиться, что он прошел мимо вас? — Санди казалось, что он спросил достаточно спокойно, но люди опустили глаза, побледнели и попятились. Это был тревожный симптом.
— Он, должно быть, прятался в плюще, выжидал момент. Да, сэр, мы не были достаточно бдительны.
— Впредь прошу быть осторожнее, — сухо сказал Санди, отступил на несколько шагов и окинул взглядом густую завесу плюща, рассаженного в деревянные ящики вдоль стены. Творения Сэсс было жаль. Резким движением он оборвал весь этот темно-зеленый колышащийся занавес, осевший к его ногам. Он не имел права оставлять ни одной лазейки для смерти.
— На сегодня вы все свободны, — распорядился он. — Пока она со мной, ей ничто не угрожает. Рэй, иди спать.
Он вошел в темноту спальни.
— Сэсс, — сказал он, — это я.
Две женщины, сидевшие возле постели, поклонились и прошелестели к выходу. Он успел заметить, как Сэсс метнулась на кровати в самый дальний угол и сжалась там, подтянув колени к груди. Он задержался у стола, чтобы зажечь лампу и разогнать страхи этой ночи. Затем присел на краешек кровати. Разумеется, окровавленные простыни уже сменили, но отпечаток боли и ужаса лежал на ее лице, превратив его в трагическую маску.
— Мы схватили его, — сказал он, — и он заговорил.
— Я знаю, — прошептала Сэсс, и он порадовался тому, что ее рассудок, по-видимому, устоял. — Мне сказали, это эльф. Санди, что я им сделала?
— Неважно. Они все сошли с ума.
Сэсс метнулась к нему, обхватила его шею, и ее твердый кулачок ударил его в грудь.
— Где ты был?! Где ты был так долго?! Почему ты не велел поймать его другим, почему ты не запер его до утра, почему ты сразу не пришел ко мне?!
Рыдания прервали ее слова. Санди гладил ее спину, сотрясаемую плачем, и испытывал такие пронзительные жалость и нежность, каких до сей поры еще не знал.
— Мне было так больно! Так страшно, и вокруг — чужие люди! Почему, почему ты сразу не пришел ко мне?
— Я знал, что с тобою все будет в порядке, — сказал Санди. — Я должен был его взять, чтобы он не пришел снова. И я должен был допросить его сразу, чтобы за ночь с ним ничего не случилось. Он мог покончить с собой, только чтобы не говорить.
Она продолжала плакать, уткнувшись мокрым лицом ему в грудь.
— Это все ничего не значит, — упрямо сказала она. — Эта боль, Санди, я не забуду ее до конца жизни! Как ты мог уйти, когда эту штуку тащили из меня? Твой гнев был сильнее твоей любви, не так ли?
— Нет, любовь моя, голубка моя, не так, — Санди целовал мокрые щеки, глаза, волосы. — Ничто на свете не может быть сильнее моей любви к тебе.
И кажется, впервые он осознал, насколько правдивы эти его слова, и лаская ее, говорил еще и еще, не так связно, как тот заезжий трубадур, но куда более искренне, без предусмотрительной заботы о последствиях раскрывая ей все секреты своего глубокого чувства, впервые стоя перед очевидной перспективой навсегда ее потерять и чувствуя себя так, будто любовь, наконец, настигла его и всадила свой нож в его беззащитную спину.
Сэсс, ошеломленная, притихшая, заснула в его объятиях, а он лежал без сна, глядя в эту сумасшедшую, уже понемногу рассеивающуюся ночь. Он сделал сегодня все, что мог, и нигде не дал промашки, но утро приходило, неся с собою все те же проблемы. Эльф был прав, даже знание виновников покушения и его причин не уничтожало угрозу. Легкость, с которой убийца миновал охрану, говорила о многом, арсенал их уловок был неистощим. Во что превратится жизнь Сэсс, когда она проснется? В кошмар, в шараханье от каждой тени, в постоянное ожидание смерти? Безжалостная трезвая софистика подкрадывалась к нему, как тать в ночи. Голова Сэсс доверчиво покоилась на его плече, а в его руке, обвивавшей ее шею, отдавалось биение ее пульса. Ее сонная артерия. Одно легкое нажатие-и она уйдет во сне, никогда в жизни не испытав этого выпивающего душу страха, который, право же, куда хуже самой смерти. Санди ужаснулся сам себе. Нет, разумеется, он будет защищать ее любыми способами. Нет ничего такого, чем он обладает и через что он не мог бы переступить, чтобы защитить ее жизнь.
Он обвел глазами комнату, полную уже не чернотой ночи, а серой предрассветной мутью, и обратил внимание на то, что в одном из углов скопилось нечто вроде переливающегося, струящегося белесого тумана, и ощутил чье-то благожелательное присутствие. Если он что-то понимал в здешних правилах, это был призрак.
— Ты кто? — чуть слышно, чтобы не потревожить Сэсс, спросил его Санди. Призрак шевельнулся, как будто шагнул ближе, но в нерешительности замер. Внутри была какая-то форма, но весь он был словно задрапирован в туманные покрывала, не позволявшие рассмотреть его внешность, и сказать он тоже ничего не мог. Призраки лишены речи.
Санди попробовал угадать:
— Мама?
Увитая вуалями голова склонилась в согласии, рука приложила палец к губам, призывая к молчанию, и туман рассеялся, словно из окна дохнуло на него теплым ветром. Таков был еще один секрет Замка Клайгель.
ГЛАВА 20
НОВООБРЕТЕННАЯ КОРОЛЕВА
После завтрака Санди, Джейн и Рэй заперлись в кабинете принца Белого трона для экстренного совещания. Предстояло решить, как жить дальше. Рэй выглядел совершенно больным, кровопотеря и бессонная ночь лишили его почти всех сил. Джейн пыталась настоять, чтобы он отправился в постель, не подозревая, что ее уговоры имеют лишь обратное действие. Рэй ни за что не упустил бы случая поучаствовать в вершении судеб Волшебной Страны, а потому присутствовал как Могущественный, имеющий вполне определенное собственное мнение, сидя в удобном мягком кресле, с подушкой под раненным плечом.
— Как Сэсс? — спросила Джейн. — Рана тяжелая?
— Даже шрама не осталось, — ответил Санди. — Но живая вода не лечит психические травмы. Я хочу знать, что мне теперь делать.
Рэй взмахнул здоровой рукой.
— Странный вопрос, по меньшей мере странный, мэтр. Твою женщину пытались убить, и ты знаешь, кто отдал этот приказ. Если ты не хочешь связываться сам, или желаешь остаться в стороне, или еще из-за каких-то там ваших Белых принципов, то позволь действовать мне, и я положу голову Амальрика к твоим ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62