Однако на этом лице, когда они встретились взглядом, не отразилось и следа безотносительной приветливости пансионерок.
— А эту кто сюда пустил? Мне говорили, есть достаточно других мест, где она может играть украденную роль!
Она не успела сказать все, что ей, видимо, хотелось сказать, поскольку ее прервал голос, еще более резкий, чем собственный. Единственный, способный себе это позволить.
— Не говорили ли вам также, принцесса Рената, что есть слова, не подобающие устам леди? — холодно спросила Венона Сариана. — Есть вопросы, по которым я не желаю слышать вашего мнения, пока сама его не спрошу. Будьте любезны немедленно покинуть зал и не возвращаться к танцам до тех пор, пока не научитесь обуздывать свой язык. Кариатиди, — прибавила она позже, когда дочь Рэндалла, высоко подняв подбородок, выходила из рекреации, совершенно очевидно, вынося с собой подвергнутое остракизму собственное мнение, а также злопамятную обиду на ту, из-за кого ее наказали, — я недовольна. Девочка не должна повторять слова, которые мы с тобой говорим наедине. Даже если это мои собственные слова. Миледи, — она обернулась к Аранте, — прошу извинить несдержанность моей дочери.
— Ничего, — немного принужденно отозвалась Аранта. — Вас, вероятно, не удивит, что я была готова услышать нечто… подобное.
— Я постараюсь, чтобы ничего подобного вы больше здесь не услышали. Да, это были мои слова. Но они были сказаны давно, я интересуюсь теперь другими вещами и ставлю перед собой другие задачи. Срывать на вас зло в них не входит.
— Принцесса занимается вместе с пансионерками?
— Да, я позволяю ей посещать некоторые предметы, в особенности те, где успех тем значительнее, чем раньше начнется развитие. Танцы, гимнастика, гигиена, эстетика, этикет. Разумеется, на физиологии ей пока нечего делать.
Королева подошла к большому деревянному креслу, первому обнаруженному Арантой в Белом Дворце предмет меблировки, способному вместить Ее Величество со всеми юбками, и заняла свое привычное место матроны. Прочим, очевидно, в ее присутствии приходилось стоять. Обычный государственный этикет.
— Почему они все стриженые? — задала Аранта давно мучивший ее вопрос. — Это не вследствие какой-либо болезни?
— Нет! — энергично запротестовала Венона Сариана, а девушки, кто слышал, разулыбались. — Дело, собственно, в том, что я получаю из дворянских семей девочек, так сказать, недооцененных и, соответственно, запущенных. Первое, что мне приходится делать, — это будить в них сознание собственной индивидуальности. Для этого необходимо сконцентрироваться на главном ее инструменте — на лице.
— Плачут?
— Совсем немного. Вначале. Психологически очень помогает присутствие уже остриженных. Потом, на первых порах, на них обрушивается такой поток нового, их день становится настолько насыщенным, что на полноценный уход за длинными волосами тут практически ни у кого не остается времени. О какой красоте вести речь, если с головы свисает неухоженная грязная кудель! Мы развиваем тело. Сознание. Мимику. Этикет. Чувство такта и чувство цвета. Искусство… игры, если хотите. Умение жить с умом и с удовольствием. Положа руку на сердце, можете вы сказать, что это плохо?
Аранта перевела взгляд на резвящихся в зале счастливых эльфов. Лицо каждой из них показалось ей окутанным облачком шарма. Да и парик на стриженой головке сидит куда лучше. Можно только гадать, сколько возможностей они способны извлечь из парика.
— Вам, разумеется, поручено проинспектировать моральный климат моего заведения, — утвердительно произнесла Венона Сариана.
— А также ваши бухгалтерские книги.
— О-о! Вы способны выполнить подобную проверку? — как ни старалась королева сохранить лояльность, в ее тоне прозвучало сомнение.
— Рэндалл… король полагает, я справлюсь. Обычно мне приходится приложить некоторое усилие, чтобы оправдать его ожидания.
— О да. Он способен вытянуть из людей лучшее и воспользоваться этим. — Тон королевы носил оттенок легкого неодобрения, и Аранта хотела было задать ей вопрос, почему, в ее понимании, это плохо, но не успела. Беседа, принявшая опасно доверительное направление, к счастью, прервалась вторжением прораба, оставлявшего за собой на паркете белые следы известковой побелки. Некоторое довольно продолжительное время Аранта с тоской вслушивалась в его попытки выяснить у Веноны Сарианы, какого рода та предпочитает «капитель» и где, по ее мнению, эту «капитель» следует монтировать. Придя более или менее к согласию, королева отпустила рабочего.
— Все здесь делится на три категории: завершенное, незавершенное и то, к чему пока еще вовсе не прикасались. Вторая категория доставляет чудовищные хлопоты.
Не успела она и рта закрыть, как следом и, можно сказать, по следам прораба в рекреацию вперлись двое, тащившие сложную многостворчатую конструкцию из деревянных рам с натянутым на них полотном, расписанным нанесенными черной тушью контурами крупных маков. При более внимательном рассмотрении Аранта опознала в предмете ширму для одевания. Носильщики желали во что бы то ни стало лично получить инструкции от самого высокопоставленного лица, чтобы «потом не таскать эту чертову штуку по всем коридорам».
— Нам не дадут здесь поговорить, — с улыбкой признала королева, закрывая папку с рисунками, которую она только что так удобно расположила у себя на коленях. — Приходите-ка вы ко мне на чай в сумерки, ладно? А пока устраивайтесь, отдохните, пообедайте. Кариатиди, — Она сопроводила слова выразительным взглядом в сторону своей депрессарио, — без единого слова предоставит вам все, чем вы будете нуждаться.
Дальнейшее пребывание в Белом Дворце обрушилось на Аранту каскадом жанровых сценок, похожих на рассыпанные листы из папки Веноны Сарианы, Королевы — Странницы-по-Времени, или, как ехидно выразился Кеннет, когда ему позволили наконец перевести дух, по его гардеробным. Пробираясь анфиладой пустых, необставленных, а потому похожих как близнецы комнат, в одной из них она застала такую картинку.
В комнате был лишь свет и белая бутафорская колонна высотой не более двух футов от пола, используемая, видимо, с чисто пренебрежительной утилитарностью в качестве табурета. Поджав под себя ногу, на табурете восседала экстравагантная экзальтированная блондинка, шлейф голубого шелкового платья льнул и обвивался вокруг основания табурета, узкие бретели скользили с плеч, напряженных и вздернутых в комичной пародии на эротический экстаз, и вырез лежал свободно ровно настолько, чтобы продемонстрировать полное отсутствие какого бы то ни было нижнего белья. Совсем некстати на кончике носа восхитительной и изысканно белокурой дивы торчали маленькие круглые очки в черной проволочной оправе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— А эту кто сюда пустил? Мне говорили, есть достаточно других мест, где она может играть украденную роль!
Она не успела сказать все, что ей, видимо, хотелось сказать, поскольку ее прервал голос, еще более резкий, чем собственный. Единственный, способный себе это позволить.
— Не говорили ли вам также, принцесса Рената, что есть слова, не подобающие устам леди? — холодно спросила Венона Сариана. — Есть вопросы, по которым я не желаю слышать вашего мнения, пока сама его не спрошу. Будьте любезны немедленно покинуть зал и не возвращаться к танцам до тех пор, пока не научитесь обуздывать свой язык. Кариатиди, — прибавила она позже, когда дочь Рэндалла, высоко подняв подбородок, выходила из рекреации, совершенно очевидно, вынося с собой подвергнутое остракизму собственное мнение, а также злопамятную обиду на ту, из-за кого ее наказали, — я недовольна. Девочка не должна повторять слова, которые мы с тобой говорим наедине. Даже если это мои собственные слова. Миледи, — она обернулась к Аранте, — прошу извинить несдержанность моей дочери.
— Ничего, — немного принужденно отозвалась Аранта. — Вас, вероятно, не удивит, что я была готова услышать нечто… подобное.
— Я постараюсь, чтобы ничего подобного вы больше здесь не услышали. Да, это были мои слова. Но они были сказаны давно, я интересуюсь теперь другими вещами и ставлю перед собой другие задачи. Срывать на вас зло в них не входит.
— Принцесса занимается вместе с пансионерками?
— Да, я позволяю ей посещать некоторые предметы, в особенности те, где успех тем значительнее, чем раньше начнется развитие. Танцы, гимнастика, гигиена, эстетика, этикет. Разумеется, на физиологии ей пока нечего делать.
Королева подошла к большому деревянному креслу, первому обнаруженному Арантой в Белом Дворце предмет меблировки, способному вместить Ее Величество со всеми юбками, и заняла свое привычное место матроны. Прочим, очевидно, в ее присутствии приходилось стоять. Обычный государственный этикет.
— Почему они все стриженые? — задала Аранта давно мучивший ее вопрос. — Это не вследствие какой-либо болезни?
— Нет! — энергично запротестовала Венона Сариана, а девушки, кто слышал, разулыбались. — Дело, собственно, в том, что я получаю из дворянских семей девочек, так сказать, недооцененных и, соответственно, запущенных. Первое, что мне приходится делать, — это будить в них сознание собственной индивидуальности. Для этого необходимо сконцентрироваться на главном ее инструменте — на лице.
— Плачут?
— Совсем немного. Вначале. Психологически очень помогает присутствие уже остриженных. Потом, на первых порах, на них обрушивается такой поток нового, их день становится настолько насыщенным, что на полноценный уход за длинными волосами тут практически ни у кого не остается времени. О какой красоте вести речь, если с головы свисает неухоженная грязная кудель! Мы развиваем тело. Сознание. Мимику. Этикет. Чувство такта и чувство цвета. Искусство… игры, если хотите. Умение жить с умом и с удовольствием. Положа руку на сердце, можете вы сказать, что это плохо?
Аранта перевела взгляд на резвящихся в зале счастливых эльфов. Лицо каждой из них показалось ей окутанным облачком шарма. Да и парик на стриженой головке сидит куда лучше. Можно только гадать, сколько возможностей они способны извлечь из парика.
— Вам, разумеется, поручено проинспектировать моральный климат моего заведения, — утвердительно произнесла Венона Сариана.
— А также ваши бухгалтерские книги.
— О-о! Вы способны выполнить подобную проверку? — как ни старалась королева сохранить лояльность, в ее тоне прозвучало сомнение.
— Рэндалл… король полагает, я справлюсь. Обычно мне приходится приложить некоторое усилие, чтобы оправдать его ожидания.
— О да. Он способен вытянуть из людей лучшее и воспользоваться этим. — Тон королевы носил оттенок легкого неодобрения, и Аранта хотела было задать ей вопрос, почему, в ее понимании, это плохо, но не успела. Беседа, принявшая опасно доверительное направление, к счастью, прервалась вторжением прораба, оставлявшего за собой на паркете белые следы известковой побелки. Некоторое довольно продолжительное время Аранта с тоской вслушивалась в его попытки выяснить у Веноны Сарианы, какого рода та предпочитает «капитель» и где, по ее мнению, эту «капитель» следует монтировать. Придя более или менее к согласию, королева отпустила рабочего.
— Все здесь делится на три категории: завершенное, незавершенное и то, к чему пока еще вовсе не прикасались. Вторая категория доставляет чудовищные хлопоты.
Не успела она и рта закрыть, как следом и, можно сказать, по следам прораба в рекреацию вперлись двое, тащившие сложную многостворчатую конструкцию из деревянных рам с натянутым на них полотном, расписанным нанесенными черной тушью контурами крупных маков. При более внимательном рассмотрении Аранта опознала в предмете ширму для одевания. Носильщики желали во что бы то ни стало лично получить инструкции от самого высокопоставленного лица, чтобы «потом не таскать эту чертову штуку по всем коридорам».
— Нам не дадут здесь поговорить, — с улыбкой признала королева, закрывая папку с рисунками, которую она только что так удобно расположила у себя на коленях. — Приходите-ка вы ко мне на чай в сумерки, ладно? А пока устраивайтесь, отдохните, пообедайте. Кариатиди, — Она сопроводила слова выразительным взглядом в сторону своей депрессарио, — без единого слова предоставит вам все, чем вы будете нуждаться.
Дальнейшее пребывание в Белом Дворце обрушилось на Аранту каскадом жанровых сценок, похожих на рассыпанные листы из папки Веноны Сарианы, Королевы — Странницы-по-Времени, или, как ехидно выразился Кеннет, когда ему позволили наконец перевести дух, по его гардеробным. Пробираясь анфиладой пустых, необставленных, а потому похожих как близнецы комнат, в одной из них она застала такую картинку.
В комнате был лишь свет и белая бутафорская колонна высотой не более двух футов от пола, используемая, видимо, с чисто пренебрежительной утилитарностью в качестве табурета. Поджав под себя ногу, на табурете восседала экстравагантная экзальтированная блондинка, шлейф голубого шелкового платья льнул и обвивался вокруг основания табурета, узкие бретели скользили с плеч, напряженных и вздернутых в комичной пародии на эротический экстаз, и вырез лежал свободно ровно настолько, чтобы продемонстрировать полное отсутствие какого бы то ни было нижнего белья. Совсем некстати на кончике носа восхитительной и изысканно белокурой дивы торчали маленькие круглые очки в черной проволочной оправе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79