— Я вам завидую. Как завидую всем, кто способен делать что-либо упорядоченно. У меня, — она обвела рукой вокруг, имея, надо полагать, в виду весь Белый Дворец, — все вперемешку, все — вразброс. Приобретаешь одно, экономя на всем прочем, потом оказывается, что без этого первого ты вполне могла обойтись. Если бы не Кариатиди, я наделала бы куда больше глупостей. А теперь, если вы не возражаете, я хотела бы немного отдохнуть. У меня внезапно испортилось настроение, а мне нужно еще написать несколько писем.
Едва ли для этой женщины найдется спасение. Она была слишком самостоятельна и слишком умна. Фигура. Слишком подходящая кандидатура, чтобы сломать ее и победить. Сделать все не так, как хочет она. Слишком большое искушение для Рэндалла. Именно это называется — любой ценой.
Аранта, почему ты так снисходительна к побежденным врагам?
Потому что моя очередь — следующая.
11. РАЗВОД ПО-КОРОЛЕВСКИ
Те, кто тебя боится, придут тебя убивать.
Аксиома
Дни слились в один, перелистываемые, как страницы старых счетов, наводя на мысль, что и по ним когда-то придется платить. Счета куда более, чем наряды, отражали сущность Веноны Сарианы, взбалмошной, но способной учиться на собственных ошибках. В поле своего окружения она позволяла находиться только самому лучшему и самому дорогому. Слово ее было непререкаемо. Аранта никогда не осмелилась бы возразить ей хотя бы наполовину столь же дерзко, как она позволяла себе это с Рэндаллом.
Правда, и случая не выпадало. Венона Сариана предоставила ей право совать нос куда вздумается, и вскоре Аранта уже знала не только фамилии всех пансионерок наперечет, но и коротенькие истории их жизней, где неизменно фигурировали безнадежная любовь, злая обида и прекрасные платья, пошитые для сестер. Но, в общем, это были прошлые жизни, и в большинстве своем они надеялись на блистательное будущее. Похоже, заведись среди них унылица, Венона Сариана немедленно отправила бы ее домой.
Сперва Аранта подозревала, что щенячья приветливость девушек вызвана ее положением инспекторши-арбитрессы и что Венона Сариана, нуждаясь в положительном заключении, проинструктировала их, как направить обаяние в нужное русло. Аранта никогда не преувеличивала располагающую силу своей собственной натуры. Однако все объяснялось просто. Девочки стремились достигнуть иной цели, путь к которой лежал, как им казалось, в том числе и через ее благосклонность.
Венона Сариана более не произнесла по этому поводу ни слова, однако загадочно улыбалась, отмечая перламутровый маникюр с наклеенными на ногти микроскопическими раковинками, золотую пудру на веснушчатых скулах, парики, которые «сегодня надеваешь ты, а завтра — я, договорились?». Кеннет, которому оказалось невозможно избегать светских обязанностей, держался стойко, но, разумеется, не мог не ощущать себя печенкой, выложенной на глазах у тридцати кошек. Девочки занимали вокруг него стратегические позиции с чувством места, каковому позавидовал бы и Ганнибал, и соревновались за право подать ему шипучку, служившую, на его взгляд, неважной заменой нормальному человеческому пиву, но только требовавшую к себе соответствующего светлого выражения лица. Аранта безжалостно отказала ему в каких бы то ни было поблажках. «Совершенствуй манеры», — сказала она. И бедняга покорно отвечал на вопросы вроде того, блондинки ему больше нравятся или брюнетки, длинные платья или короткие, голубые глаза или карие, и нес тому подобную, учитываемую в дальнейшем, многозначительную чушь, в результате которой блондинистые парики подвергались остракизму, а голубоглазые пансионерки ночами рыдали от отчаяния.
Аранта подозревала, что не присутствуй при сем высокопоставленные дамы, их вопросы были бы куда более приближены к делу. Она ничуть не сомневалась в способности невинных дев вогнать в краску солдата-ветерана и поискушеннее Кеннета. Как признавала сама королева, им преподали слишком многое за слишком короткий срок. Процесс приобретения знания, как это водится, значительно опережал процесс развития такта, с каким стоит его применять. Девочки меняли парики, раскрашивали лица райскими цветами и птицами и, Аранта была уверена, к концу каждой вечеринки сливались у Кеннета перед глазами в одну разноцветную, где-то даже зовуще-манящую, но тем не менее надоедливую головную боль.
Испытание это выпадало на его долю тем более часто, поскольку в Белом Дворце скоропалительные вечеринки с фруктами, танцами и шипучкой входили в обязательную программу. Девушки танцевали друг с другом или с гостями из немногочисленного круга молодежи и родственников, кого Венона Сариана считала продвинутыми или одобряла по какой-либо иной причине. Те, кому не хватало партнеров, сидели на подушках, разбросанных по паркету, с каким-нибудь бокалом или яблоком. Гранд-дамы в лице Аранты, Кариатиди и самой королевы восседали в своем углу, в легких плетеных креслах, наблюдая за кружением мотыльков с легкой иронией и снисходительностью. В вопросе танцев Кеннет, сославшись на свое нелегкое военное прошлое, проявил твердость, сообразив, видимо, что дай он слабину хоть единожды, и в течение вечера ему не придется более присесть. К тому же, скорее всего, он не умел танцевать и боялся показаться смешным.
И казалось, что в этом большом зеркальном зале, отгороженном от мира только нарядной абрикосовой маркизой, остановлено или пущено по кругу время, специально, может быть, для того, чтобы построить здесь свой собственный мирок, организовать его в соответствии со своими собственными правилами, сделать его добрым и прекрасным вне зависимости от того, что творится там, снаружи, за стеклянными стенами и кружевными занавесями.
Как всякого, хлебнувшего на своем веку войны, нищеты, беды, Аранту привлекала эта похожесть и даже одинаковость дней. В ее глазах безмятежное течение жизни казалось счастьем, блаженной мечтой, волшебной сказкой про эльфов под холмом. И никто более нее не был поражен, когда оно разлетелось вдребезги с пронзительным звоном бьющегося стекла.
Ночной ветер взвихрил легкие кремовые занавеси и задул свечи, освещавшие бальный зал, в мгновение ока погрузив его во тьму. Музыка смолкла, несколько секунд осколки продолжали еще осыпаться на пол, давая Аранте время осознать, что безмятежный эльфийский рай разбит булыжником, брошенным в окно со стороны площади. Кеннет метнулся мимо, собою оттесняя ее от окна, и пришлось с запозданием вспомнить, что только невесомая ажурная решетка ограды да жалкие прутики новосадок отделяют прекрасную воздушную мечту Веноны Сарианы от стены враждебных теней. У нее еще хватило капельки внимания подивиться нелепости порыва своего «секретаря и стража»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Едва ли для этой женщины найдется спасение. Она была слишком самостоятельна и слишком умна. Фигура. Слишком подходящая кандидатура, чтобы сломать ее и победить. Сделать все не так, как хочет она. Слишком большое искушение для Рэндалла. Именно это называется — любой ценой.
Аранта, почему ты так снисходительна к побежденным врагам?
Потому что моя очередь — следующая.
11. РАЗВОД ПО-КОРОЛЕВСКИ
Те, кто тебя боится, придут тебя убивать.
Аксиома
Дни слились в один, перелистываемые, как страницы старых счетов, наводя на мысль, что и по ним когда-то придется платить. Счета куда более, чем наряды, отражали сущность Веноны Сарианы, взбалмошной, но способной учиться на собственных ошибках. В поле своего окружения она позволяла находиться только самому лучшему и самому дорогому. Слово ее было непререкаемо. Аранта никогда не осмелилась бы возразить ей хотя бы наполовину столь же дерзко, как она позволяла себе это с Рэндаллом.
Правда, и случая не выпадало. Венона Сариана предоставила ей право совать нос куда вздумается, и вскоре Аранта уже знала не только фамилии всех пансионерок наперечет, но и коротенькие истории их жизней, где неизменно фигурировали безнадежная любовь, злая обида и прекрасные платья, пошитые для сестер. Но, в общем, это были прошлые жизни, и в большинстве своем они надеялись на блистательное будущее. Похоже, заведись среди них унылица, Венона Сариана немедленно отправила бы ее домой.
Сперва Аранта подозревала, что щенячья приветливость девушек вызвана ее положением инспекторши-арбитрессы и что Венона Сариана, нуждаясь в положительном заключении, проинструктировала их, как направить обаяние в нужное русло. Аранта никогда не преувеличивала располагающую силу своей собственной натуры. Однако все объяснялось просто. Девочки стремились достигнуть иной цели, путь к которой лежал, как им казалось, в том числе и через ее благосклонность.
Венона Сариана более не произнесла по этому поводу ни слова, однако загадочно улыбалась, отмечая перламутровый маникюр с наклеенными на ногти микроскопическими раковинками, золотую пудру на веснушчатых скулах, парики, которые «сегодня надеваешь ты, а завтра — я, договорились?». Кеннет, которому оказалось невозможно избегать светских обязанностей, держался стойко, но, разумеется, не мог не ощущать себя печенкой, выложенной на глазах у тридцати кошек. Девочки занимали вокруг него стратегические позиции с чувством места, каковому позавидовал бы и Ганнибал, и соревновались за право подать ему шипучку, служившую, на его взгляд, неважной заменой нормальному человеческому пиву, но только требовавшую к себе соответствующего светлого выражения лица. Аранта безжалостно отказала ему в каких бы то ни было поблажках. «Совершенствуй манеры», — сказала она. И бедняга покорно отвечал на вопросы вроде того, блондинки ему больше нравятся или брюнетки, длинные платья или короткие, голубые глаза или карие, и нес тому подобную, учитываемую в дальнейшем, многозначительную чушь, в результате которой блондинистые парики подвергались остракизму, а голубоглазые пансионерки ночами рыдали от отчаяния.
Аранта подозревала, что не присутствуй при сем высокопоставленные дамы, их вопросы были бы куда более приближены к делу. Она ничуть не сомневалась в способности невинных дев вогнать в краску солдата-ветерана и поискушеннее Кеннета. Как признавала сама королева, им преподали слишком многое за слишком короткий срок. Процесс приобретения знания, как это водится, значительно опережал процесс развития такта, с каким стоит его применять. Девочки меняли парики, раскрашивали лица райскими цветами и птицами и, Аранта была уверена, к концу каждой вечеринки сливались у Кеннета перед глазами в одну разноцветную, где-то даже зовуще-манящую, но тем не менее надоедливую головную боль.
Испытание это выпадало на его долю тем более часто, поскольку в Белом Дворце скоропалительные вечеринки с фруктами, танцами и шипучкой входили в обязательную программу. Девушки танцевали друг с другом или с гостями из немногочисленного круга молодежи и родственников, кого Венона Сариана считала продвинутыми или одобряла по какой-либо иной причине. Те, кому не хватало партнеров, сидели на подушках, разбросанных по паркету, с каким-нибудь бокалом или яблоком. Гранд-дамы в лице Аранты, Кариатиди и самой королевы восседали в своем углу, в легких плетеных креслах, наблюдая за кружением мотыльков с легкой иронией и снисходительностью. В вопросе танцев Кеннет, сославшись на свое нелегкое военное прошлое, проявил твердость, сообразив, видимо, что дай он слабину хоть единожды, и в течение вечера ему не придется более присесть. К тому же, скорее всего, он не умел танцевать и боялся показаться смешным.
И казалось, что в этом большом зеркальном зале, отгороженном от мира только нарядной абрикосовой маркизой, остановлено или пущено по кругу время, специально, может быть, для того, чтобы построить здесь свой собственный мирок, организовать его в соответствии со своими собственными правилами, сделать его добрым и прекрасным вне зависимости от того, что творится там, снаружи, за стеклянными стенами и кружевными занавесями.
Как всякого, хлебнувшего на своем веку войны, нищеты, беды, Аранту привлекала эта похожесть и даже одинаковость дней. В ее глазах безмятежное течение жизни казалось счастьем, блаженной мечтой, волшебной сказкой про эльфов под холмом. И никто более нее не был поражен, когда оно разлетелось вдребезги с пронзительным звоном бьющегося стекла.
Ночной ветер взвихрил легкие кремовые занавеси и задул свечи, освещавшие бальный зал, в мгновение ока погрузив его во тьму. Музыка смолкла, несколько секунд осколки продолжали еще осыпаться на пол, давая Аранте время осознать, что безмятежный эльфийский рай разбит булыжником, брошенным в окно со стороны площади. Кеннет метнулся мимо, собою оттесняя ее от окна, и пришлось с запозданием вспомнить, что только невесомая ажурная решетка ограды да жалкие прутики новосадок отделяют прекрасную воздушную мечту Веноны Сарианы от стены враждебных теней. У нее еще хватило капельки внимания подивиться нелепости порыва своего «секретаря и стража»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79