От старого трамвая он отличался только отсутствием воздушных троллей и токосъемной дуги. Моторы питались током от трех рельсов, лежащих прямо на мостовой. Американцы считали выгодным применять низкое напряжение, отказавшись от загромождающей улицу воздушной сети.
В трамвае было уже много народу. Люди входили и выходили. Неизвестный элегантный джентльмен продолжал закрываться газетой, как будто боялся, что его могут узнать.
— А ведь я знаю, кто это, — заметил молодой своему грузному спутнику. Он наклонился и что-то прошептал.
Старик удивленно посмотрел на молодого, потом перевел глаза на красную со складками шею закрывшегося газетой человека.
— Не может быть! — ужаснулся он. — Подмостный король — и в трамвае!
Молодой презрительно пожал плечами:
— Если вы, отец, не верите, то давайте пересядем на его скамейку! Я думаю, что ему придется нас узнать.
— Пожалуй, — согласился старик.
Трамвай то весело бежал по улицам, то скучал на перекрестках у светофора.
Два американца пересели к загадочному джентльмену, которого один из них называл «подмостным королем».
Неизвестный, перелистывая газету, чуть приоткрыл лицо.
— Ба! Мистер Медж! Кого я вижу! — воскликнул старик.
Пассажир вздрогнул. Газета выпала из его рук. Он испуганно посмотрел на своего грузного соседа.
— Здравствуйте, здравствуйте! Как вы поживаете? — смущенно заговорил он. — Я вас узнал почти сразу, дядя Бен.
— Ха-ха! Как это вы попали в трамвай, мистер Медж?
Джемс, сидевший рядом с дядей Беном, загадочно поджав губы, ухмыльнулся.
— Понимаю, — не дождавшись ответа, качнул головой старый Бен. — Биржа тоже придавила меня — я потерял на судоходных акциях все свои сбережения.
— Кажется, на этих самых акциях мистер Медж и заработал свои миллионы. Столкнув туннель, подкопавшись под Арктический мост, он получил титул «подмостного короля».
Мистер Медж вздохнул:
— Вы, Смиты, мои старые друзья, вам я могу сознаться… Я все-таки вылетел в эту проклятую арктическую трубу…
Бен сочувственно качнул головой:
— О'кэй, мистер Медж! Я недавно вторично пострадал из-за этих судоходных дел. Судоверфь, на которую мне удалось было устроиться, закрылась, и я снова без работы.
— Ах, так… — рассеянно протянул мистер Медж, по-видимому, занятый своими мыслями.
— Мы с Джемсом опять живем на бобовом супе, который отпускают нам как подаяние. Я искренне завидую своей дочери Мери. Она все-таки сделала блестящую партию.
— Да? — заинтересовался Медж. — Значит, она все-таки вышли замуж за миллионера? — В глазах его блеснули огоньки.
— Нет! — рассмеялся Бен. — Она вышла замуж за своего Сэма. А он снова работает на строительстве американского плавающего туннеля.
При словах «плавающий туннель» — мистер Медж болезненно поморщился.
— А у вас, мистер Медж, дела, значит, действительно плохи? — наивно спросил дядя Бен, вспоминая, как прошмыгнул мистер Медж мимо копилки.
— Нет… что вы, мистер Смит, я еще надеюсь… надеюсь… Я еще дам им бой! Вы еще услышите о Медже! Да-да!
Мистер Медж потряс скомканной газетой.
Бен и Джемс поднялись.
— Нам здесь сходить, мистер Медж. Вы едете дальше? Передайте привет вашей милой дочери.
— Очень благодарен, очень благодарен! До свидания!
Мистер Медж облегченно вздохнул. Как неприятно было встретить этих людей!
Сходя с подножки. Джемс сказал отцу:
— Я не удивлюсь, если этот «подмостный король» через неделю будет ночевать под Бруклинским мостом.
— Нехорошо смеяться над несчастьем, мой мальчик!
Джемс скривил рот.
Трамвай медленно передвигался рядом с цепью автомобилей. Движение в центре города было бы справедливее назвать стоянием.
Мистер Медж ощущал почти физическое мучение. Он не привык к такой тихой езде. Ему до боли было горько вспоминать о своем роскошном лимузине, длинном, едва не с этот трамвай. Какой это был автомобиль! И только вчера его не стало…
Не стоит об этом вспоминать. Все еще вернется. Сейчас главное — добиться поддержки на это тяжелое время. Сегодня в клубе он сделает все возможное. Можно было бы прекрасно сыграть на бирже. Он чувствовал прилив вдохновения и жажду борьбы. Ах, если бы иметь сейчас деньги, чтобы обернуться! Каких-нибудь два-три миллиона! Через неделю он вернул бы их с огромными процентами и смог бы уже продолжать дело сам.
Даст ли кто-нибудь ему эти деньги?
Мистер Медж по своей старой привычке стал отмечать номера обгонявших трамвай автомобилей.
Четырехзначные цифры он складывал в уме: 42 + 21 — получается 63. Если сумма даст сто, то это к удаче. Хоть бы получилось сто! 38+49, это 87. 74+32. Уже больше!
Мистер Медж увлекся этим занятием. Недаром он ехал в «Клуб суеверных» — самый модный, самый фешенебельный клуб нью-йоркских финансистов, членом которого он еще состоял. Не все пока знали о его разорении, виной которого был проклятый туннель. И, наконец, это эффектное появление погибшего инженера Корнева! В Америке все словно с ума сошли. Толпа! Слепая толпа! Она так любит все эффектное! Как хорошо можно было бы заработать, если бы знать, что появится этот Корнев! Это совпало как раз с последними днями грандиозного сражения. Мистер Медж, потеряв в неравной борьбе против окрепшего туннеля все, пытался балансировать на протянутом через Уолл-стрит канате. И он сорвался. Сорвался так, что не имел никеля, чтобы заплатить за проезд в трамвае.
45+67 — получается 112. Хотя бы встретилась эта сумма — сто! Это было бы хорошим предзнаменованием. Но не дай бог, если сумма будет равна 98, — это к неудаче.
Мистер Медж взглянул на длинный, прижавшийся к мостовой черный кар. Он так напомнил ему его собственный автомобиль… Машинально он подсчитал сумму цифр и тотчас же отвернулся… 98! Не может быть! Он ошибся. Наверное даже ошибся! Но проверить он не желает, просто не желает. Вероятно, это было 97.
Мистер Медж повернул голову к окну только тогда, когда черный кар исчез.
Однако пора сходить. Нельзя же подъехать к клубу в трамвае! Это сразу погубило бы все его надежды.
Мистер Медж вышел из трамвая и пошел по Бродвею пешком. В воздухе над крышами домов уродливый светящийся канатоходец балансировал на протянутой линии огоньков. Через секунду он превратился в петуха, а потом в верблюда.
«Курите сигареты „Кэмел“!», «Если вы хотите выиграть на бирже, никогда не берите денег взаймы, а обращайтесь за советами в нашу контору!», «Покупайте двухколесные автомобили!»
Огни назойливо лезли в глаза. Они вертелись, появлялись, насмехались над «подмостным королем», которому нужны были три-четыре миллиона, чтобы поправить свои дела, но у которого не было никеля на трамвай.
По внешнему виду мистера Меджа нельзя было догадаться, что происходит в его душе. Он шел неторопливой походкой человека, выполняющего предписания врачей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
В трамвае было уже много народу. Люди входили и выходили. Неизвестный элегантный джентльмен продолжал закрываться газетой, как будто боялся, что его могут узнать.
— А ведь я знаю, кто это, — заметил молодой своему грузному спутнику. Он наклонился и что-то прошептал.
Старик удивленно посмотрел на молодого, потом перевел глаза на красную со складками шею закрывшегося газетой человека.
— Не может быть! — ужаснулся он. — Подмостный король — и в трамвае!
Молодой презрительно пожал плечами:
— Если вы, отец, не верите, то давайте пересядем на его скамейку! Я думаю, что ему придется нас узнать.
— Пожалуй, — согласился старик.
Трамвай то весело бежал по улицам, то скучал на перекрестках у светофора.
Два американца пересели к загадочному джентльмену, которого один из них называл «подмостным королем».
Неизвестный, перелистывая газету, чуть приоткрыл лицо.
— Ба! Мистер Медж! Кого я вижу! — воскликнул старик.
Пассажир вздрогнул. Газета выпала из его рук. Он испуганно посмотрел на своего грузного соседа.
— Здравствуйте, здравствуйте! Как вы поживаете? — смущенно заговорил он. — Я вас узнал почти сразу, дядя Бен.
— Ха-ха! Как это вы попали в трамвай, мистер Медж?
Джемс, сидевший рядом с дядей Беном, загадочно поджав губы, ухмыльнулся.
— Понимаю, — не дождавшись ответа, качнул головой старый Бен. — Биржа тоже придавила меня — я потерял на судоходных акциях все свои сбережения.
— Кажется, на этих самых акциях мистер Медж и заработал свои миллионы. Столкнув туннель, подкопавшись под Арктический мост, он получил титул «подмостного короля».
Мистер Медж вздохнул:
— Вы, Смиты, мои старые друзья, вам я могу сознаться… Я все-таки вылетел в эту проклятую арктическую трубу…
Бен сочувственно качнул головой:
— О'кэй, мистер Медж! Я недавно вторично пострадал из-за этих судоходных дел. Судоверфь, на которую мне удалось было устроиться, закрылась, и я снова без работы.
— Ах, так… — рассеянно протянул мистер Медж, по-видимому, занятый своими мыслями.
— Мы с Джемсом опять живем на бобовом супе, который отпускают нам как подаяние. Я искренне завидую своей дочери Мери. Она все-таки сделала блестящую партию.
— Да? — заинтересовался Медж. — Значит, она все-таки вышли замуж за миллионера? — В глазах его блеснули огоньки.
— Нет! — рассмеялся Бен. — Она вышла замуж за своего Сэма. А он снова работает на строительстве американского плавающего туннеля.
При словах «плавающий туннель» — мистер Медж болезненно поморщился.
— А у вас, мистер Медж, дела, значит, действительно плохи? — наивно спросил дядя Бен, вспоминая, как прошмыгнул мистер Медж мимо копилки.
— Нет… что вы, мистер Смит, я еще надеюсь… надеюсь… Я еще дам им бой! Вы еще услышите о Медже! Да-да!
Мистер Медж потряс скомканной газетой.
Бен и Джемс поднялись.
— Нам здесь сходить, мистер Медж. Вы едете дальше? Передайте привет вашей милой дочери.
— Очень благодарен, очень благодарен! До свидания!
Мистер Медж облегченно вздохнул. Как неприятно было встретить этих людей!
Сходя с подножки. Джемс сказал отцу:
— Я не удивлюсь, если этот «подмостный король» через неделю будет ночевать под Бруклинским мостом.
— Нехорошо смеяться над несчастьем, мой мальчик!
Джемс скривил рот.
Трамвай медленно передвигался рядом с цепью автомобилей. Движение в центре города было бы справедливее назвать стоянием.
Мистер Медж ощущал почти физическое мучение. Он не привык к такой тихой езде. Ему до боли было горько вспоминать о своем роскошном лимузине, длинном, едва не с этот трамвай. Какой это был автомобиль! И только вчера его не стало…
Не стоит об этом вспоминать. Все еще вернется. Сейчас главное — добиться поддержки на это тяжелое время. Сегодня в клубе он сделает все возможное. Можно было бы прекрасно сыграть на бирже. Он чувствовал прилив вдохновения и жажду борьбы. Ах, если бы иметь сейчас деньги, чтобы обернуться! Каких-нибудь два-три миллиона! Через неделю он вернул бы их с огромными процентами и смог бы уже продолжать дело сам.
Даст ли кто-нибудь ему эти деньги?
Мистер Медж по своей старой привычке стал отмечать номера обгонявших трамвай автомобилей.
Четырехзначные цифры он складывал в уме: 42 + 21 — получается 63. Если сумма даст сто, то это к удаче. Хоть бы получилось сто! 38+49, это 87. 74+32. Уже больше!
Мистер Медж увлекся этим занятием. Недаром он ехал в «Клуб суеверных» — самый модный, самый фешенебельный клуб нью-йоркских финансистов, членом которого он еще состоял. Не все пока знали о его разорении, виной которого был проклятый туннель. И, наконец, это эффектное появление погибшего инженера Корнева! В Америке все словно с ума сошли. Толпа! Слепая толпа! Она так любит все эффектное! Как хорошо можно было бы заработать, если бы знать, что появится этот Корнев! Это совпало как раз с последними днями грандиозного сражения. Мистер Медж, потеряв в неравной борьбе против окрепшего туннеля все, пытался балансировать на протянутом через Уолл-стрит канате. И он сорвался. Сорвался так, что не имел никеля, чтобы заплатить за проезд в трамвае.
45+67 — получается 112. Хотя бы встретилась эта сумма — сто! Это было бы хорошим предзнаменованием. Но не дай бог, если сумма будет равна 98, — это к неудаче.
Мистер Медж взглянул на длинный, прижавшийся к мостовой черный кар. Он так напомнил ему его собственный автомобиль… Машинально он подсчитал сумму цифр и тотчас же отвернулся… 98! Не может быть! Он ошибся. Наверное даже ошибся! Но проверить он не желает, просто не желает. Вероятно, это было 97.
Мистер Медж повернул голову к окну только тогда, когда черный кар исчез.
Однако пора сходить. Нельзя же подъехать к клубу в трамвае! Это сразу погубило бы все его надежды.
Мистер Медж вышел из трамвая и пошел по Бродвею пешком. В воздухе над крышами домов уродливый светящийся канатоходец балансировал на протянутой линии огоньков. Через секунду он превратился в петуха, а потом в верблюда.
«Курите сигареты „Кэмел“!», «Если вы хотите выиграть на бирже, никогда не берите денег взаймы, а обращайтесь за советами в нашу контору!», «Покупайте двухколесные автомобили!»
Огни назойливо лезли в глаза. Они вертелись, появлялись, насмехались над «подмостным королем», которому нужны были три-четыре миллиона, чтобы поправить свои дела, но у которого не было никеля на трамвай.
По внешнему виду мистера Меджа нельзя было догадаться, что происходит в его душе. Он шел неторопливой походкой человека, выполняющего предписания врачей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142