А сам и видел, и
слышал. Позавчера ночью тут такое зарево над западным концом башни
полыхало, будто пожар внутри. Не один ведь я видел, весь город об этом
только и шепчется. Башня-то как-никак над городом возвышается, отовсюду
видна. Конечно, там, может, и вправду пожар был. Хотя, с другой стороны,
чему там гореть? И от чего? Сколько лет уж прошло, как башню замуровали,
там же все давным-давно истлело, наверное. Нет, дракон это, дело ясно.
Пламя свое пускает, на это он мастер. Раньше, помню, на рыночной площади
шествие по праздникам устраивали. Чучело дракона волокли, локтей
пятнадцати, наверное, в длину, в цепи закованное, а из пасти у него дым
валил и пламя даже иногда показывалось. Там внутри мальчишка-подмастерье
сидел, он мех небольшой качал да в горн угли подкладывал и траву сырую,
чтобы дыма побольше было. Ох и страшенным же мне в детстве тот дракон
казался.
А каков же тогда настоящий-то будет? Да если он всего в три раза
больше того чучела - и то как с ним справиться? Он же весь в броне,
налетит - места мокрого не останется. Видел я Драконово урочище за
Горбатым холмом, где он раньше-то жил. Старший брат меня туда как-то
сводил. Это как раз перед битвой на Капласе было, с которой он не
вернулся. Так там, в урочище этом, до сих пор камни все оплавленные и не
растет ничего. А ведь несколько столетий уже прошло с тех пор, как дракона
оттуда прогнали. Ох и жуткое же это место! Туда раньше многие ходили, а
теперь никто не ходит - камаргосы запретили, посты даже на дорогах там
держат. А зачем, спросить бы их?
Да-а, с драконом шутки плохи. Если он вдруг вырвется на волю, то в
одночасье город спалит. Камня на камне не оставит. Это уж точно, что бы
там камаргосы ни говорили. А ведь вырвется, наверняка вырвется, ЭТО так
просто не появляется.
Мне захотелось снова пойти, посмотреть на трещину, но ноги будто
приросли к земле. Казалось, попытайся я шагнуть - и не смогу их оторвать
от земли, попытайся сделать движение - и тут же рухну. И в коленках дрожь
такая противная появилась и слабость, будто целый час в гору карабкался с
мешком тяжеленным за плечами.
Да что же это такое, черт подери? Неужели я так перетрусил? Ну,
Легмар, возьми же себя в руки! Как же ты будешь драться с драконом, если
уже сейчас так трусишь? Ты же не трус, Легмар, ты же не трус. Помнишь ту
деревню - ведь если бы не ты, вас всех бы смяли. Помнишь, как камень попал
Грухту в лицо и он свалился прямо под ноги толпы? Помнишь, как двое из
переднего ряда повернулись, чтобы бежать, а ты страшно закричал на них и
замахнулся мечом? И они остановились, и ты побежал вперед, навстречу
толпе, а за тобой - вся десятка. Помнишь того мужика с красными глазами?
Ты достал его мечом, но он все-таки успел пырнуть тебя вилами, и рана на
ноге до сих пор ноет к непогоде. А потом толпа, конечно, рассеялась,
побежала, и твои товарищи - сам ты лежал на повозке и скрипел зубами от
боли - искали их по всей деревне, вытаскивали с сеновалов и из подвалов и
передавали людям, которых прислал герцог.
Тогда ты, Легмар, стал десятником.
Тогда ты не был трусом.
А сейчас?
Мне вдруг захотелось прямо сейчас, сию минуту надеть ЭТО. Не
откладывая. Пока еще есть уверенность в себе, пока еще есть злость на себя
за этот страх, за эту трусость. Я не боюсь, я не боюсь, я не боюсь,
убеждал я себя. Но так и стоял неподвижно, не смея снова опустить руку в
карман, в котором лежало ЭТО.
Я не боюсь.
Но Эрса, девочка моя, на кого ты тогда останешься?
А я-то еще хотел зайти сегодня по пути домой на рынок и купить тебе
платок к именинам - до платка ли сейчас? До именин ли? Завтра тебе
пятнадцать - а меня уже не будет. Не будет, точно не будет, потому что не
под силу мне справиться с драконом. Все ведь знают - сам Эргин сражался с
ним еще тогда, когда дракон жил за Горбатым холмом. Сражался и погиб,
сгинул без следа. А я же не Эргин, я уже стар и только и держусь на том,
что караул у башни - служба нетрудная. Для боя-то я уже не гожусь, да и
раны старые дают о себе знать. Правда, ЭТО дает человеку силы, я знаю. Но
не такие же силы, чтобы победить дракона. Так, немного измотать его,
слегка ранить. Но не убить. И пользы от того, что я погибну, никому не
будет. Никто ведь никогда и не узнает, как и за что я погиб. Ведь об ЭТОМ
нельзя никому говорить, ЭТО никто не должен у тебя видеть, иначе в
решающий момент оно потеряет силу.
Я погибну, исчезну, как исчезла когда-то твоя мать, Эрса, и ты
останешься одна. А я-то еще мечтал выдать тебя за Кумназа, нашего сотника.
О чем ты думаешь, Легмар, старый ты дурак? Что толку во всех твоих
мечтаниях, если дракон выйдет на свободу, если спалит весь город? Об этом
следует тебе думать, обо всех людях, а не только о дочке своей, раз уж ЭТО
выбрало тебя. ЭТО никогда не появляется напрасно.
И тут я увидел Екара. Он показался из-за угла башни - в шлеме, с
копьем, - заметил меня, как-то нерешительно потоптался на месте, потом
робко пошел через площадь в мою сторону. Я ждал. Молча, не двигаясь с
места.
- Легмар, - сказал он, останавливаясь шагах в пяти от меня, - там
смена пришла.
- Уже? Рано же еще.
- Их там целый десяток. С Пенгером. Сказали, что их из ратуши
прислали.
- Сдурели они совсем. Чего тут целому десятку охранять? - Я наконец
заставил себя сдвинуться с места, прошел мимо Екара и двинулся к караулке.
- Они там все злые, - говорил Екар, с трудом поспевая за мной. - Их
кого откуда повытаскивали и заставили вне очереди в караул заступать.
Двоих так даже со Срамного конца привели.
- И чего они говорят?
- А ничего не говорят - ругаются только. А Пенгер сказал, что сейчас
всей страже отпуска отменены, что все при ратуше, как при осаде было, жить
будем. Я так думаю, - он наклонился, понизил голос, - что это все из-за
знамений. Пенгер сказал, что человека будто бы какого-то с утра словили,
гибель он будто городу предрекал. Народ волнуется, порядок надо
восстанавливать.
- Поменьше болтай, - сказал я на всякий случай. Сам-то я вообще
никогда не болтаю, даже когда напьюсь. Сижу и молчу. А то слово вымолвишь,
и пойдет оно гулять. Кусай потом локти да не спи ночами. Екар, правда,
парень честный, не доносчик, да и мне многим обязан. Но кто может сказать
заранее, как он себя поведет в такое время? На допросах у камаргосов у
кого хочешь язык развяжется.
Пенгер встретил нас шагах в тридцати от караулки. Двое из его
стражников стояли у входа, еще один застыл как столб у первого из домов
переулка. Я приказал Екару отойти, и мы остались с Пенгером с глазу на
глаз под палящим полуденным солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
слышал. Позавчера ночью тут такое зарево над западным концом башни
полыхало, будто пожар внутри. Не один ведь я видел, весь город об этом
только и шепчется. Башня-то как-никак над городом возвышается, отовсюду
видна. Конечно, там, может, и вправду пожар был. Хотя, с другой стороны,
чему там гореть? И от чего? Сколько лет уж прошло, как башню замуровали,
там же все давным-давно истлело, наверное. Нет, дракон это, дело ясно.
Пламя свое пускает, на это он мастер. Раньше, помню, на рыночной площади
шествие по праздникам устраивали. Чучело дракона волокли, локтей
пятнадцати, наверное, в длину, в цепи закованное, а из пасти у него дым
валил и пламя даже иногда показывалось. Там внутри мальчишка-подмастерье
сидел, он мех небольшой качал да в горн угли подкладывал и траву сырую,
чтобы дыма побольше было. Ох и страшенным же мне в детстве тот дракон
казался.
А каков же тогда настоящий-то будет? Да если он всего в три раза
больше того чучела - и то как с ним справиться? Он же весь в броне,
налетит - места мокрого не останется. Видел я Драконово урочище за
Горбатым холмом, где он раньше-то жил. Старший брат меня туда как-то
сводил. Это как раз перед битвой на Капласе было, с которой он не
вернулся. Так там, в урочище этом, до сих пор камни все оплавленные и не
растет ничего. А ведь несколько столетий уже прошло с тех пор, как дракона
оттуда прогнали. Ох и жуткое же это место! Туда раньше многие ходили, а
теперь никто не ходит - камаргосы запретили, посты даже на дорогах там
держат. А зачем, спросить бы их?
Да-а, с драконом шутки плохи. Если он вдруг вырвется на волю, то в
одночасье город спалит. Камня на камне не оставит. Это уж точно, что бы
там камаргосы ни говорили. А ведь вырвется, наверняка вырвется, ЭТО так
просто не появляется.
Мне захотелось снова пойти, посмотреть на трещину, но ноги будто
приросли к земле. Казалось, попытайся я шагнуть - и не смогу их оторвать
от земли, попытайся сделать движение - и тут же рухну. И в коленках дрожь
такая противная появилась и слабость, будто целый час в гору карабкался с
мешком тяжеленным за плечами.
Да что же это такое, черт подери? Неужели я так перетрусил? Ну,
Легмар, возьми же себя в руки! Как же ты будешь драться с драконом, если
уже сейчас так трусишь? Ты же не трус, Легмар, ты же не трус. Помнишь ту
деревню - ведь если бы не ты, вас всех бы смяли. Помнишь, как камень попал
Грухту в лицо и он свалился прямо под ноги толпы? Помнишь, как двое из
переднего ряда повернулись, чтобы бежать, а ты страшно закричал на них и
замахнулся мечом? И они остановились, и ты побежал вперед, навстречу
толпе, а за тобой - вся десятка. Помнишь того мужика с красными глазами?
Ты достал его мечом, но он все-таки успел пырнуть тебя вилами, и рана на
ноге до сих пор ноет к непогоде. А потом толпа, конечно, рассеялась,
побежала, и твои товарищи - сам ты лежал на повозке и скрипел зубами от
боли - искали их по всей деревне, вытаскивали с сеновалов и из подвалов и
передавали людям, которых прислал герцог.
Тогда ты, Легмар, стал десятником.
Тогда ты не был трусом.
А сейчас?
Мне вдруг захотелось прямо сейчас, сию минуту надеть ЭТО. Не
откладывая. Пока еще есть уверенность в себе, пока еще есть злость на себя
за этот страх, за эту трусость. Я не боюсь, я не боюсь, я не боюсь,
убеждал я себя. Но так и стоял неподвижно, не смея снова опустить руку в
карман, в котором лежало ЭТО.
Я не боюсь.
Но Эрса, девочка моя, на кого ты тогда останешься?
А я-то еще хотел зайти сегодня по пути домой на рынок и купить тебе
платок к именинам - до платка ли сейчас? До именин ли? Завтра тебе
пятнадцать - а меня уже не будет. Не будет, точно не будет, потому что не
под силу мне справиться с драконом. Все ведь знают - сам Эргин сражался с
ним еще тогда, когда дракон жил за Горбатым холмом. Сражался и погиб,
сгинул без следа. А я же не Эргин, я уже стар и только и держусь на том,
что караул у башни - служба нетрудная. Для боя-то я уже не гожусь, да и
раны старые дают о себе знать. Правда, ЭТО дает человеку силы, я знаю. Но
не такие же силы, чтобы победить дракона. Так, немного измотать его,
слегка ранить. Но не убить. И пользы от того, что я погибну, никому не
будет. Никто ведь никогда и не узнает, как и за что я погиб. Ведь об ЭТОМ
нельзя никому говорить, ЭТО никто не должен у тебя видеть, иначе в
решающий момент оно потеряет силу.
Я погибну, исчезну, как исчезла когда-то твоя мать, Эрса, и ты
останешься одна. А я-то еще мечтал выдать тебя за Кумназа, нашего сотника.
О чем ты думаешь, Легмар, старый ты дурак? Что толку во всех твоих
мечтаниях, если дракон выйдет на свободу, если спалит весь город? Об этом
следует тебе думать, обо всех людях, а не только о дочке своей, раз уж ЭТО
выбрало тебя. ЭТО никогда не появляется напрасно.
И тут я увидел Екара. Он показался из-за угла башни - в шлеме, с
копьем, - заметил меня, как-то нерешительно потоптался на месте, потом
робко пошел через площадь в мою сторону. Я ждал. Молча, не двигаясь с
места.
- Легмар, - сказал он, останавливаясь шагах в пяти от меня, - там
смена пришла.
- Уже? Рано же еще.
- Их там целый десяток. С Пенгером. Сказали, что их из ратуши
прислали.
- Сдурели они совсем. Чего тут целому десятку охранять? - Я наконец
заставил себя сдвинуться с места, прошел мимо Екара и двинулся к караулке.
- Они там все злые, - говорил Екар, с трудом поспевая за мной. - Их
кого откуда повытаскивали и заставили вне очереди в караул заступать.
Двоих так даже со Срамного конца привели.
- И чего они говорят?
- А ничего не говорят - ругаются только. А Пенгер сказал, что сейчас
всей страже отпуска отменены, что все при ратуше, как при осаде было, жить
будем. Я так думаю, - он наклонился, понизил голос, - что это все из-за
знамений. Пенгер сказал, что человека будто бы какого-то с утра словили,
гибель он будто городу предрекал. Народ волнуется, порядок надо
восстанавливать.
- Поменьше болтай, - сказал я на всякий случай. Сам-то я вообще
никогда не болтаю, даже когда напьюсь. Сижу и молчу. А то слово вымолвишь,
и пойдет оно гулять. Кусай потом локти да не спи ночами. Екар, правда,
парень честный, не доносчик, да и мне многим обязан. Но кто может сказать
заранее, как он себя поведет в такое время? На допросах у камаргосов у
кого хочешь язык развяжется.
Пенгер встретил нас шагах в тридцати от караулки. Двое из его
стражников стояли у входа, еще один застыл как столб у первого из домов
переулка. Я приказал Екару отойти, и мы остались с Пенгером с глазу на
глаз под палящим полуденным солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29