Страшнее дракона быть ничего не
может, а все равно боимся всего подряд. Картьен боится, что из суда его
выгонят, я боюсь, что жизни совсем не станет, как ребенок родится, тот вон
дядька, наверное, боится, что надзиратель рыночный товар его негодным
признает, - вишь, как лебезит. Все вместе камаргосов боимся, и камаргосы,
наверное, тоже чего-то боятся. Вот выйдет дракон из подземелья, вот пойдет
палить всех огнем, помянутся нам тогда эти страхи.
А ведь выйдет, ей-богу выйдет, ЭТО так просто не появляется.
За такими мыслями я почти весь мясной ряд проскочила. Хорошо еще,
опомнилась вовремя, а то бы возвращаться пришлось. Остановилась я, стала
присматриваться, где бы подешевле кусочек купить. Уж очень мне хотелось
Картьена сегодня обедом хорошим накормить, и деньги как раз остались,
овощи-то я по дешевке купила. Выбрала наконец кусок приличный,
сторговалась, в сумку за кошельком полезла - нет кошелька. Вот только что,
ну буквально десять минут назад, на месте был, к ручке я его еще, как
обычно, бечевкой привязала - и нет. Бечевка на месте, кошелька нет.
Срезали.
Повернулась я и пошла прочь, слова не сказав. Последние ведь деньги,
жалованье Картьен только завтра вечером принесет. На два дня сготовить
собиралась - что мне теперь, одними овощами его кормить? Как подумала,
представила себе, что придет он домой, сядет за стол и сморщится, стряпню
мою увидев, так жить не захотелось. Не скажет он ничего, конечно, но ведь
подумает, что хозяйка я никудышная. А как объяснишь? Уйти бы, уйти отсюда.
Вот так - взять и уйти. К отцу, в деревню. Прямо так пешком. Что я, не
дойду? Дойду, дня за четыре дойду, а может и за три. Запросто.
И так я себя этими мыслями распалила, что сама не заметила, как к
воротам пошла. И только кварталов через пять вспомнила про ЭТО.
Мне даже смешно стало. Ей-богу. Стану я жизнь свою губить ради этих
гадов. Ради соседок этих, глаза бы мои на них не глядели. Ради ворюг
всяких. Как же, дожидайтесь. Я вам не по нраву - ну так и получайте,
пускай дракон вас всех спалит. А Картьена я уведу отсюда. Сегодня же. Под
любым предлогом. Совру что-нибудь - будто отец, мой умер или при смерти
лежит или же от дяди хибара его в наследство осталась, надо срочно ехать
продавать. И уедем, сегодня же, а там уж будь что будет.
И так мне легко сразу стало, будто груз с души упал. Как раз я мимо
переулка проходила, что к башне дракона ведет. Там всегда малолюдно.
Свернула я в переулок этот, за поворот зашла, вынула ЭТО из-за лифа и в
канаву бросила.
Вот так!
Как все просто. Вообще все проблемы в жизни - от рассуждений лишних,
от слов всяких дурацких: честь, мужество, благородство... Нет ничего
такого, не видела никогда. А видела то, что лишь мерзавцы всякие хорошо
живут. И я тоже жить хорошо хочу. И нечего все время о других думать,
надоело. Пора подумать и о себе. О том, что мне самой нужно. Не другому
кому, не Картьену, а мне самой.
Об ЭТОМ я больше не вспоминала.
НИЩИЙ
Ишь, как распыхтелся, пузырь старый! Того и гляди лопнет. Можно
подумать, что я его убить хотел. Зарезать. Нельзя уж и руку за подаянием
протянуть. Я за нашего герцога кровь проливал, жизни своей не жалел, а он
небось в это время дома отсиживался, вот и отрастил такое пузо. Да стал бы
я попрошайничать, будь у меня обе руки. Больно нужно.
Да ну его совсем, что вспоминать-то. Сегодня хорошо подавали, будет
на что поесть, еще и на выпивку останется. Жаль только, что Кенк слег, на
пару с ним легче было бы работать. Двоим всегда больше перепадает.
Бедняга, шестой день уж мается. Не дай бог помрет. Хорошо еще, что у него
деньжата кое-какие припрятаны, есть чем Прагу за место заплатить. Да на
худой конец и я бы его худо-бедно прокормил, не в деньгах дело. Только бы
поправился.
Сегодня, пожалуй, заплачу, три гроша и переночую по-человечески, на
нарах. А то надоело в развалинах-то ночевать. Хоть и лето, а все равно
ночами прохладно. Годы-то уже не молодые, старые кости тепла требуют. Вон
как колени по утрам ноют, а что еще зимой-то будет? Зимой, конечно, Праг и
задаром ночевать пустит, не такой он человек, чтобы дать нашему на улице
замерзнуть. Да только его доброта-то боком потом выйдет. Он потом о
чем-нибудь таком попросит, что и в подземелье угодить недолго. И не
откажешь.
Знаю я его, сколько лет уже знаю. Так что всегда лучше, если гроши в
кармане позвякивают. Только вот жаль, что долго они у меня Не
залеживаются. А ведь если бы каждый день да всего по грошу откладывать -
это сколько же денег за все годы скопить бы удалось? Страшно подумать
даже. Вот Кенк - тот умеет копить, тот себе в последнем готов отказать, но
в заветный кошелек руку не запустит. Вот теперь зато и может хворать
спокойно. А я заболею - кто мне поможет? Кому я нужен-то? Э-эх, надо
наконец за ум взяться и откладывать гроши на черный день. А то помрешь вот
так на улице прямо или где под забором потому только, что все деньги до
последнего проживать умудрялся. Не-ет, надо взяться за ум, я еще пожить
хочу.
Я вообще люблю жить. Конечно, кое-кто может подумать, что у меня не
жизнь, а одно мучение, но я-то с ним не соглашусь. Это поначалу мне
казалось, что жизнь кончилась, когда руку-то потерял. Кузнецом стать хотел
- и вот без руки остался. За герцога нашего пострадал. Все, думал, теперь
не жизнь уже - ни дома, ни денег, ни руки. Глупый был, одно слово. Жить
все равно хорошо. Встанешь вот как сегодня спозаранку, выйдешь на улицу -
тихо вокруг, все еще спят, а ты стоишь и слушаешь. Тепло, спокойно, и
никаких тревог на душе. А зимой? Намерзнешься за день, продрогнешь,
притащишься в ночлежку - а тут тебе и похлебка горячая, и чарочка, и огонь
в очаге, и можно весь долгий вечер сидеть и разговаривать и ни о чем не
заботиться. Что толку в заботах? Заботься не заботься, а завтра все равно
придет и окажется совсем не таким, какого ты ждал. Надо жить сегодня - так
я считаю.
И вообще, уж если ты живешь, так нечего ныть да хныкать. Живи, другим
жить не мешай и радуйся, что не помер пока. Я вот уже тридцать два года,
как мог бы в могиле лежать, - а вот жив, хожу, ем да пью. Да ты любого из
тех, кого в тот день на Капласе порубили, спроси, что им больше по душе -
в могиле лежать или вот, как я, жить, - никто мою жизнь на могилу не
променяет. Даже Будар, маршал наш, и тот, я думаю, на могилу не согласился
бы. Что ему теперь толку во всех его богатствах, в милостях герцогских,
если он уж больше тридцати лет, как в земле лежит? А я вот пока живу.
То-то же.
Вообще люди чем лучше живут, тем злее становятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
может, а все равно боимся всего подряд. Картьен боится, что из суда его
выгонят, я боюсь, что жизни совсем не станет, как ребенок родится, тот вон
дядька, наверное, боится, что надзиратель рыночный товар его негодным
признает, - вишь, как лебезит. Все вместе камаргосов боимся, и камаргосы,
наверное, тоже чего-то боятся. Вот выйдет дракон из подземелья, вот пойдет
палить всех огнем, помянутся нам тогда эти страхи.
А ведь выйдет, ей-богу выйдет, ЭТО так просто не появляется.
За такими мыслями я почти весь мясной ряд проскочила. Хорошо еще,
опомнилась вовремя, а то бы возвращаться пришлось. Остановилась я, стала
присматриваться, где бы подешевле кусочек купить. Уж очень мне хотелось
Картьена сегодня обедом хорошим накормить, и деньги как раз остались,
овощи-то я по дешевке купила. Выбрала наконец кусок приличный,
сторговалась, в сумку за кошельком полезла - нет кошелька. Вот только что,
ну буквально десять минут назад, на месте был, к ручке я его еще, как
обычно, бечевкой привязала - и нет. Бечевка на месте, кошелька нет.
Срезали.
Повернулась я и пошла прочь, слова не сказав. Последние ведь деньги,
жалованье Картьен только завтра вечером принесет. На два дня сготовить
собиралась - что мне теперь, одними овощами его кормить? Как подумала,
представила себе, что придет он домой, сядет за стол и сморщится, стряпню
мою увидев, так жить не захотелось. Не скажет он ничего, конечно, но ведь
подумает, что хозяйка я никудышная. А как объяснишь? Уйти бы, уйти отсюда.
Вот так - взять и уйти. К отцу, в деревню. Прямо так пешком. Что я, не
дойду? Дойду, дня за четыре дойду, а может и за три. Запросто.
И так я себя этими мыслями распалила, что сама не заметила, как к
воротам пошла. И только кварталов через пять вспомнила про ЭТО.
Мне даже смешно стало. Ей-богу. Стану я жизнь свою губить ради этих
гадов. Ради соседок этих, глаза бы мои на них не глядели. Ради ворюг
всяких. Как же, дожидайтесь. Я вам не по нраву - ну так и получайте,
пускай дракон вас всех спалит. А Картьена я уведу отсюда. Сегодня же. Под
любым предлогом. Совру что-нибудь - будто отец, мой умер или при смерти
лежит или же от дяди хибара его в наследство осталась, надо срочно ехать
продавать. И уедем, сегодня же, а там уж будь что будет.
И так мне легко сразу стало, будто груз с души упал. Как раз я мимо
переулка проходила, что к башне дракона ведет. Там всегда малолюдно.
Свернула я в переулок этот, за поворот зашла, вынула ЭТО из-за лифа и в
канаву бросила.
Вот так!
Как все просто. Вообще все проблемы в жизни - от рассуждений лишних,
от слов всяких дурацких: честь, мужество, благородство... Нет ничего
такого, не видела никогда. А видела то, что лишь мерзавцы всякие хорошо
живут. И я тоже жить хорошо хочу. И нечего все время о других думать,
надоело. Пора подумать и о себе. О том, что мне самой нужно. Не другому
кому, не Картьену, а мне самой.
Об ЭТОМ я больше не вспоминала.
НИЩИЙ
Ишь, как распыхтелся, пузырь старый! Того и гляди лопнет. Можно
подумать, что я его убить хотел. Зарезать. Нельзя уж и руку за подаянием
протянуть. Я за нашего герцога кровь проливал, жизни своей не жалел, а он
небось в это время дома отсиживался, вот и отрастил такое пузо. Да стал бы
я попрошайничать, будь у меня обе руки. Больно нужно.
Да ну его совсем, что вспоминать-то. Сегодня хорошо подавали, будет
на что поесть, еще и на выпивку останется. Жаль только, что Кенк слег, на
пару с ним легче было бы работать. Двоим всегда больше перепадает.
Бедняга, шестой день уж мается. Не дай бог помрет. Хорошо еще, что у него
деньжата кое-какие припрятаны, есть чем Прагу за место заплатить. Да на
худой конец и я бы его худо-бедно прокормил, не в деньгах дело. Только бы
поправился.
Сегодня, пожалуй, заплачу, три гроша и переночую по-человечески, на
нарах. А то надоело в развалинах-то ночевать. Хоть и лето, а все равно
ночами прохладно. Годы-то уже не молодые, старые кости тепла требуют. Вон
как колени по утрам ноют, а что еще зимой-то будет? Зимой, конечно, Праг и
задаром ночевать пустит, не такой он человек, чтобы дать нашему на улице
замерзнуть. Да только его доброта-то боком потом выйдет. Он потом о
чем-нибудь таком попросит, что и в подземелье угодить недолго. И не
откажешь.
Знаю я его, сколько лет уже знаю. Так что всегда лучше, если гроши в
кармане позвякивают. Только вот жаль, что долго они у меня Не
залеживаются. А ведь если бы каждый день да всего по грошу откладывать -
это сколько же денег за все годы скопить бы удалось? Страшно подумать
даже. Вот Кенк - тот умеет копить, тот себе в последнем готов отказать, но
в заветный кошелек руку не запустит. Вот теперь зато и может хворать
спокойно. А я заболею - кто мне поможет? Кому я нужен-то? Э-эх, надо
наконец за ум взяться и откладывать гроши на черный день. А то помрешь вот
так на улице прямо или где под забором потому только, что все деньги до
последнего проживать умудрялся. Не-ет, надо взяться за ум, я еще пожить
хочу.
Я вообще люблю жить. Конечно, кое-кто может подумать, что у меня не
жизнь, а одно мучение, но я-то с ним не соглашусь. Это поначалу мне
казалось, что жизнь кончилась, когда руку-то потерял. Кузнецом стать хотел
- и вот без руки остался. За герцога нашего пострадал. Все, думал, теперь
не жизнь уже - ни дома, ни денег, ни руки. Глупый был, одно слово. Жить
все равно хорошо. Встанешь вот как сегодня спозаранку, выйдешь на улицу -
тихо вокруг, все еще спят, а ты стоишь и слушаешь. Тепло, спокойно, и
никаких тревог на душе. А зимой? Намерзнешься за день, продрогнешь,
притащишься в ночлежку - а тут тебе и похлебка горячая, и чарочка, и огонь
в очаге, и можно весь долгий вечер сидеть и разговаривать и ни о чем не
заботиться. Что толку в заботах? Заботься не заботься, а завтра все равно
придет и окажется совсем не таким, какого ты ждал. Надо жить сегодня - так
я считаю.
И вообще, уж если ты живешь, так нечего ныть да хныкать. Живи, другим
жить не мешай и радуйся, что не помер пока. Я вот уже тридцать два года,
как мог бы в могиле лежать, - а вот жив, хожу, ем да пью. Да ты любого из
тех, кого в тот день на Капласе порубили, спроси, что им больше по душе -
в могиле лежать или вот, как я, жить, - никто мою жизнь на могилу не
променяет. Даже Будар, маршал наш, и тот, я думаю, на могилу не согласился
бы. Что ему теперь толку во всех его богатствах, в милостях герцогских,
если он уж больше тридцати лет, как в земле лежит? А я вот пока живу.
То-то же.
Вообще люди чем лучше живут, тем злее становятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29