«Ура-а-а!» Услышал позади такой же крик, приободрился. На улице села заметались люди, прячась в избы, в катухи, в кусты. Выстрелы хлопали редко, испуганно. Влетели в широкую улицу, крича, поднимая пыль. Куры с истошными воплями взлетали из-под копыт, разбегались в стороны. Пронеслись по улице на площадь возле волостного правления, никого не тронув и, кажется, ни одного бойца не потеряв. Вдали, в конце улицы, клубилась пыль за удирающими всадниками. На площади у коновязи — лошадей сорок. Налет был неожиданный для крестьян: попрятались, бросив коней. Были тут и кони красноармейцев. Егор увидел старика, торопливо семенящего к избе, и поскакал к нему. Дед далеко вперед выбрасывал бадик, опирался на него, суетливо семенил, но ноги не слушались. Он увидел, что к нему скачет всадник с оголенной шашкой, понял, что не уйти со своими больными ногами, остановился и выставил вперед бадик, словно надеялся им защититься. Егор осадил коня, крикнул:
— Где арестованные красноармейцы?!
Дед опустил чуточку свой дрожащий бадик, указал на здание волостного правления и пискнул тонко:
— Вон тамона!
Егор оглянулся — бойцы открывали широкие ворота дома рядом с волостным правлением, выводили красноармейцев. Поскакал к ним. Арестованных было человек тридцать. «Половину выкосили!» — ахнул Анохин. Позже он узнает, что еще одиннадцать бойцов отбились, ускакали в Березовку.
— По коням! Быстро! — крикнул Анохин, указывая на лошадей у коновязи.
Подождал минутку, глядя, как, торопясь, отвязывают, подпруживают, взнуздывают коней красноармейцы, и поскакал назад. Выехал на пригорок, удивился — что-то вроде огорчения почувствовал: мужики были на месте. Только человек шесть, видно, самых отчаянных, бежали по жнивью к оврагу. И то двое из них, те, что отбежали недалеко, увидев эскадрон, повернули назад, а остальные четверо стреканули в овраг. До чего же послушные, до чего же терпеливые!
Но не успел эскадрон подскакать к мужикам, как позади на пригорке появились всадники. Человек сто — не меньше! Остановились, стояли, чего-то ждали. Потом показались пешие с винтовками, с вилами. Многовато.
— Уходим в Каменку! — приказал Егор.
Атаковать их, как и предполагал он, повстанцы не решились.
Каменка была занята восставшими, заняты и прилегающие к ней деревни. Где оврагами, где напрямик по полям — только к вечеру вывел Анохин эскадрон в Сампур, к железной дороге. Здесь узнал, что поднялись крестьяне не только на юге Тамбовского уезда, но и в Кирсановском и Борисоглебском уездах.
В Сампуре на рассвете, помнится, разбудила его стрельба, треск пулеметов, крики. Поспешно оделся, выбежал и сразу попал в паническую суету. Кричали, что Сампур окружают повстанцы. Выстрелы приближались. Кое-как собрал эскадрон и вместе с беспорядочно бегущими пехотными частями карательного батальона стал отступать вдоль железнодорожной линии по направлению к Тамбову. Возле станции Бокино соединился с передовыми частями сводного отряда, выступившего из Тамбова во главе с самим председателем губисполкома. К полудню председатель прибыл в Бокино. Узнал, что Анохин посылал конный разъезд в разведку, вызвал Егора.
Все революционеры были молодыми, горячими, поэтому, помнится, Анохин поразился, увидев в избе на лавке у окна в окружении молодых людей, поскрипывающих кожаными куртками, пожилого человека с узкой бородой, обиженно поблескивающего глазами. Слушал он доклад недоверчиво и все время казался каким-то обиженным, сердящимся на всех за то, что его оторвали от дел, не смогли справиться с мужиками без него, и теперь он вынужден мотаться по полям, ночевать черт-те где среди вшей и клопов. Переспросил насмешливо, когда Егор сказал о приблизительной численности мятежников.
— Аж три тысячи?
— Сам не видел, но разведчики говорят — не меньше. Командуют Богуславский и Матюхин.
— У страха глаза с ведро, — усмехнулся председатель и при Анохине распорядился выслать разведку, чтобы уточнить местонахождение войск мятежников и их численность.
Анохин не знал — подтвердила ли разведка данные его разъезда, но утром сводный отряд выступил и быстрым маршем двинулся навстречу повстанцам. Шли по направлению к Сампуру, чуть восточней. Километров через пятнадцать, неподалеку от села Хитрово, неожиданно были атакованы в лоб большим конным отрядом повстанцев. Едва задержали, отбили атаку, как с обоих флангов поднялись засевшие в оврагах крестьяне. Бежали молча с вилами, топорами, косами. Отбитые конники вновь сгруппировались и пошли в атаку. Осталась от того боя полная бестолковщина, сумятица, резня. Стоит в памяти, как он вертится с конем, отбивается шашкой от седого мужика с редкой бороденкой, который деловито ширяет в него вилами. Лицо у мужика серьезное, словно он выравнивает завершенный стог. Егор махал шашкой, бил по деревянной ручке вил, щербатил ее, пока она не переломилась. Мужик замахнулся обломком на налетевшего на него сбоку на коне красноармейца, но боец опередил, коротко блеснул саблей. Седая голова мужика треснула с таким звуком, словно раскололась тыква.
Анохин рвал удилами губы коню, отбивался, отступая: желание было одно — сохранить эскадрон. И капли уверенности не было, что председатель губисполкома выиграет бой. Анохин видел, что, как только конница мятежников вылетела навстречу сводному отряду, председателя окружило несколько кожаных тужурок и оттеснило назад, за спины бойцов. Остервенело крутясь на коне в центре кипевшего, хрипевшего месива людей, зло и дико взвизгивавших раненых лошадей, Егор успевал замечать, как председатель с группой кожаных тужурок кричал что-то в отдалении, вытягивал руку то в одну, то в другую сторону. Видел Анохин, как вся эта группа комиссаров быстро развернула коней и начала уходить галопом. И сразу остатки почти тысячного сводного отряда стали панически отступать, удирать, думая только о спасении. Окруженные сдавались, бросали винтовки. Анохин со своим сбившимся в кучу эскадроном вырвался из орущего месива и напрямик по пашне, прижимаясь к шее коня от пуль, летевших вслед, поскакал вдогонку за председателем. Копыта коней тонули в мягкой пашне, швыряли в лицо землю. Хорошо, что мятежники не преследовали, иначе не избежать бы полного разгрома. Отступали до деревни Сергиевки. Здесь остановились, соединились с ротой курсантов полковой школы 21-го запасного стрелкового полка, подошедших с двумя орудиями и тремя пулеметами. Батарею спешно установили на околице у колодца под старой ивой с потрескавшейся корой, с большим дуплом в метре от земли, и когда показались повстанцы, полыхнул залп, другой. Пашня у дороги неподалеку от мятежников взметнулась.Они откатились и больше до конца дня не показывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Где арестованные красноармейцы?!
Дед опустил чуточку свой дрожащий бадик, указал на здание волостного правления и пискнул тонко:
— Вон тамона!
Егор оглянулся — бойцы открывали широкие ворота дома рядом с волостным правлением, выводили красноармейцев. Поскакал к ним. Арестованных было человек тридцать. «Половину выкосили!» — ахнул Анохин. Позже он узнает, что еще одиннадцать бойцов отбились, ускакали в Березовку.
— По коням! Быстро! — крикнул Анохин, указывая на лошадей у коновязи.
Подождал минутку, глядя, как, торопясь, отвязывают, подпруживают, взнуздывают коней красноармейцы, и поскакал назад. Выехал на пригорок, удивился — что-то вроде огорчения почувствовал: мужики были на месте. Только человек шесть, видно, самых отчаянных, бежали по жнивью к оврагу. И то двое из них, те, что отбежали недалеко, увидев эскадрон, повернули назад, а остальные четверо стреканули в овраг. До чего же послушные, до чего же терпеливые!
Но не успел эскадрон подскакать к мужикам, как позади на пригорке появились всадники. Человек сто — не меньше! Остановились, стояли, чего-то ждали. Потом показались пешие с винтовками, с вилами. Многовато.
— Уходим в Каменку! — приказал Егор.
Атаковать их, как и предполагал он, повстанцы не решились.
Каменка была занята восставшими, заняты и прилегающие к ней деревни. Где оврагами, где напрямик по полям — только к вечеру вывел Анохин эскадрон в Сампур, к железной дороге. Здесь узнал, что поднялись крестьяне не только на юге Тамбовского уезда, но и в Кирсановском и Борисоглебском уездах.
В Сампуре на рассвете, помнится, разбудила его стрельба, треск пулеметов, крики. Поспешно оделся, выбежал и сразу попал в паническую суету. Кричали, что Сампур окружают повстанцы. Выстрелы приближались. Кое-как собрал эскадрон и вместе с беспорядочно бегущими пехотными частями карательного батальона стал отступать вдоль железнодорожной линии по направлению к Тамбову. Возле станции Бокино соединился с передовыми частями сводного отряда, выступившего из Тамбова во главе с самим председателем губисполкома. К полудню председатель прибыл в Бокино. Узнал, что Анохин посылал конный разъезд в разведку, вызвал Егора.
Все революционеры были молодыми, горячими, поэтому, помнится, Анохин поразился, увидев в избе на лавке у окна в окружении молодых людей, поскрипывающих кожаными куртками, пожилого человека с узкой бородой, обиженно поблескивающего глазами. Слушал он доклад недоверчиво и все время казался каким-то обиженным, сердящимся на всех за то, что его оторвали от дел, не смогли справиться с мужиками без него, и теперь он вынужден мотаться по полям, ночевать черт-те где среди вшей и клопов. Переспросил насмешливо, когда Егор сказал о приблизительной численности мятежников.
— Аж три тысячи?
— Сам не видел, но разведчики говорят — не меньше. Командуют Богуславский и Матюхин.
— У страха глаза с ведро, — усмехнулся председатель и при Анохине распорядился выслать разведку, чтобы уточнить местонахождение войск мятежников и их численность.
Анохин не знал — подтвердила ли разведка данные его разъезда, но утром сводный отряд выступил и быстрым маршем двинулся навстречу повстанцам. Шли по направлению к Сампуру, чуть восточней. Километров через пятнадцать, неподалеку от села Хитрово, неожиданно были атакованы в лоб большим конным отрядом повстанцев. Едва задержали, отбили атаку, как с обоих флангов поднялись засевшие в оврагах крестьяне. Бежали молча с вилами, топорами, косами. Отбитые конники вновь сгруппировались и пошли в атаку. Осталась от того боя полная бестолковщина, сумятица, резня. Стоит в памяти, как он вертится с конем, отбивается шашкой от седого мужика с редкой бороденкой, который деловито ширяет в него вилами. Лицо у мужика серьезное, словно он выравнивает завершенный стог. Егор махал шашкой, бил по деревянной ручке вил, щербатил ее, пока она не переломилась. Мужик замахнулся обломком на налетевшего на него сбоку на коне красноармейца, но боец опередил, коротко блеснул саблей. Седая голова мужика треснула с таким звуком, словно раскололась тыква.
Анохин рвал удилами губы коню, отбивался, отступая: желание было одно — сохранить эскадрон. И капли уверенности не было, что председатель губисполкома выиграет бой. Анохин видел, что, как только конница мятежников вылетела навстречу сводному отряду, председателя окружило несколько кожаных тужурок и оттеснило назад, за спины бойцов. Остервенело крутясь на коне в центре кипевшего, хрипевшего месива людей, зло и дико взвизгивавших раненых лошадей, Егор успевал замечать, как председатель с группой кожаных тужурок кричал что-то в отдалении, вытягивал руку то в одну, то в другую сторону. Видел Анохин, как вся эта группа комиссаров быстро развернула коней и начала уходить галопом. И сразу остатки почти тысячного сводного отряда стали панически отступать, удирать, думая только о спасении. Окруженные сдавались, бросали винтовки. Анохин со своим сбившимся в кучу эскадроном вырвался из орущего месива и напрямик по пашне, прижимаясь к шее коня от пуль, летевших вслед, поскакал вдогонку за председателем. Копыта коней тонули в мягкой пашне, швыряли в лицо землю. Хорошо, что мятежники не преследовали, иначе не избежать бы полного разгрома. Отступали до деревни Сергиевки. Здесь остановились, соединились с ротой курсантов полковой школы 21-го запасного стрелкового полка, подошедших с двумя орудиями и тремя пулеметами. Батарею спешно установили на околице у колодца под старой ивой с потрескавшейся корой, с большим дуплом в метре от земли, и когда показались повстанцы, полыхнул залп, другой. Пашня у дороги неподалеку от мятежников взметнулась.Они откатились и больше до конца дня не показывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80