Он рванулся. Куда там! В коробках была какая-то, непомерная тяжесть, будто в каждой лежало по белому карлику. К тому же боль в правой ноге заставила его застонать и скрипнуть зубами. Одну коробку Платон все-таки отпихнул. Крышка слетела, и на пол посыпалась белая лепная керамика. Его керамика! Одни осколки. Досада заставила на мгновение забыть про опасность! Открытие профессора Рассольникова на глазах самого профессора превращалось в пыль…
Но ведь их можно склеить! Драгоценную греческую вазу, найденную в этруских захоронениях, тоже обнаружили в осколках. А ведь Метрополитен-музей заплатил за нее миллион долларов – это было еще до того, как доллар стали именовать кредитом…
– Платоша… Где ты? – послышался голос Бродсайта. – Как ты неудачно припланетился.
Платон огляделся – нет ли тросточки или бластера рядом. Ничего…
Только осколки керамики. Не кидаться же ими в новоявленного Тимура!
А Бродсайт, сознавая свою неуязвимость, широко улыбался и шел к нему. Гермошлем он где-то потерял. Да и форма его была порвана и обожжена. Неужели Платон умудрился в него попасть?
– Эх, друг мой, неужели ты надеялся убежать! – Бродсайт-Тимур осуждающе покачал головой. – Глупо.
– А что умно? – спросил Атлантида, кривя губы и стараясь не показать, насколько сильна боль в ноге. – Что умно с точки зрения Тимура? Строить башни из живых тел, скрепляя их известковым раствором? Скидывать в колодцы живых людей и засыпать те колодцы землей? Или бросать пленных на острые камни? Это умно?
Чувство беспомощности и боль заставляли его кричать. Трудно изображать аристократа, когда какая-то дрянь хочет превратить тебя в раздавленного жука. Бродсайт усмехнулся. Ему льстило, что Атлантида именовал его Тимуром. Электрогребешок выскользнул из нагрудного кармашка и пригладил черные волосы Бродсайта.
– Это были чужие. Тимур был сильным человеком. Он любил науки и – главное – он любил своих людей как собственных детей. А с чужими он поступал так, как считал нужным. – И добавил после паузы:
– Вообще-то говоря, лучше, чтобы чужие умирали.
– У тебя шизофрения, Тимур…
– Опять ты меня оскорбляешь. А я так хорошо к тебе относился. Мы могли бы стать друзьями. Но ты меня унизил. А унижений Тимур не прощает. Он помнит твою снисходительность, твое аристократическое пренебрежение. А вот ты должен помнить, чем кончают аристократы.
– Чем? – спросил Атлантида, напрасно пытаясь скинуть с себя коробки, и зачем-то сжимая в пальцах осколок белой лепной керамики.
Зачем он спорит с этим мерзавцем за несколько секунд до смерти? Надо набрать побольше слюны и плюнуть как можно точнее.
– Аристократы либо вымирают, либо их убивают.
– Но они почему-то появляются вновь…
– Ты намекаешь на своих возрожденных дружков? Ты думаешь, они – высшие существа? – Бродсайт расхохотался. – Какое заблуждение. Это курица и петух. Всего лишь курица и петух, непрерывно работающие над пополнением инкубатора. А ты хотел им услужить, бедняжка. Ты решил им поклоняться. Может, надеешься получить от них какой-нибудь драгоценный орден Бани или орден Подвязки? Вот уж действительно примитивная цивилизация… Прощай…
Атлантида закрыл глаза и стиснул зубы. Сейчас этот тип нажмет на курок и… Почему-то он не боялся Бродсайта. Тот был как-то очень мелок. Хотя мелкие – они самые вреднющие. История это доказала. Платон вспомнил, что в момент смерти у человека обычно опорожняется мочевой пузырь. Как неэстетично! Мысль эта привела его в такую ярость, что он рванулся и сумел скинуть несколько коробок.
И услышал шипение… странно… разве человек может слышать, как сквозь его мозг проходит луч лазера?
Атлантида открыл глаза. На полу рядом с ним лежал Бродсайт. От головы у него почти ничего не осталось – черный орех венчал тело Тимура, который так и не завоевал свою Индию. А над убитым стоял Ноэль и разглядывал бластер с таким видом, будто видел оружие впервые. И стрелял тоже впервые. Черт! Как Платон был сейчас рад видеть Ноэля!
– Значит, ты не испарился? – пробормотал Атлантида.
– Нуль-транспортировка возможна не только через колодцы, – отвечал Ноэль, все так же изумленно продолжая разглядывать бластер. – Кажется, я дал слишком большой разряд…
– Я понял… для этого надо вживить золотые или серебряные волосы. – Друг мой, они не вживлены, они такие от природы. Regina рождается с золотыми волосами, rex – с серебряными.
Ноэль попытался сдвинуть упавшие обломки, но не получилось – не хватило сил.
– Подожди, сейчас я принесу антигравитационный шнур.
– А разве я могу куда-нибудь уйти? – отозвался Атлантида, пытаясь изобразить улыбку.
Вот дерьмо! Неужели он сломал ногу?
Ноэль вскоре вернулся, обмотал антигравитационным шнуром коробку и легко поднял ее. Так вторую, потом третью… Наконец Платон смог отползти в сторону и попытался встать. Но тут же повалился на пол. Одна нога, похоже, все же была сломана. Значит, придется опять посещать медицинский блок Крессиды. Или как ее теперь называют? Regina… А может, его поместят в ту мерзкую ванну на вилле?
Ноэль отыскал тросточку Атлантиды и примотал ее к раненой ноге антигравитационным шнуром. Теперь раненая конечность ничего не весила. Потом протянул Платону руку и помог подняться.
4
Когда они вышли наружу, сукки Кай-1 сидел на ближайшем обломке и грелся в лучах звезды Ба-а, смежив кожистые веки.
– Я же велел тебе охранять колодец в главных гробницах! – вскипел Платон.
– На Немертее слишком холодно для нашего брата, – сказал сукки Кай-1, не открывая глаз и подставляя плоское лицо лучам.
– Я предпочитаю Ройк. – Не волнуйся, – успокоил Платона Ноэль. – Андро уже закрыла вход в колодец.
– Каким образом?
– Нескольких гранитных ядер, сброшенных вниз, вполне хватит, чтобы колодец перестал открываться и с той, и с другой стороны. С Ройка сюда никто не придет.
– Значит, Андро…
Вместо ответа Ноэль слегка передернул плечами.
– Неужели ты не понял: она на нашей стороне.
– А на чьей стороне вы?
– На своей. На стороне Немертеи.
– Или Таю-ю? – осведомился Атлантида. Антигравитационный шнур все время тянул ногу вверх и, чтобы не упасть, Платону приходилось опираться на плечо Ноэля.
– Ты слышал кувшины?..
– А ты?.. – спросил Платон, и ему стало тошно А ведь он считал, что сделал самое великое открытие в своей жизни.
ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ ДУХА И ТЕЛА
1
Когда Платон проснулся, белый диск Ба-а вновь поднимался в небо. Но предыдущего рассвета он не видел – проспал более суток. Ему снились песочные часы. Ал Бродсайт в доспехах Тимура верхом на низкорослой лошадке, попирающий копытами своего коняги сложенный из человечьих голов колодец. И в этот колодец, беспомощно размахивая руками, прыгали все новые и новые люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Но ведь их можно склеить! Драгоценную греческую вазу, найденную в этруских захоронениях, тоже обнаружили в осколках. А ведь Метрополитен-музей заплатил за нее миллион долларов – это было еще до того, как доллар стали именовать кредитом…
– Платоша… Где ты? – послышался голос Бродсайта. – Как ты неудачно припланетился.
Платон огляделся – нет ли тросточки или бластера рядом. Ничего…
Только осколки керамики. Не кидаться же ими в новоявленного Тимура!
А Бродсайт, сознавая свою неуязвимость, широко улыбался и шел к нему. Гермошлем он где-то потерял. Да и форма его была порвана и обожжена. Неужели Платон умудрился в него попасть?
– Эх, друг мой, неужели ты надеялся убежать! – Бродсайт-Тимур осуждающе покачал головой. – Глупо.
– А что умно? – спросил Атлантида, кривя губы и стараясь не показать, насколько сильна боль в ноге. – Что умно с точки зрения Тимура? Строить башни из живых тел, скрепляя их известковым раствором? Скидывать в колодцы живых людей и засыпать те колодцы землей? Или бросать пленных на острые камни? Это умно?
Чувство беспомощности и боль заставляли его кричать. Трудно изображать аристократа, когда какая-то дрянь хочет превратить тебя в раздавленного жука. Бродсайт усмехнулся. Ему льстило, что Атлантида именовал его Тимуром. Электрогребешок выскользнул из нагрудного кармашка и пригладил черные волосы Бродсайта.
– Это были чужие. Тимур был сильным человеком. Он любил науки и – главное – он любил своих людей как собственных детей. А с чужими он поступал так, как считал нужным. – И добавил после паузы:
– Вообще-то говоря, лучше, чтобы чужие умирали.
– У тебя шизофрения, Тимур…
– Опять ты меня оскорбляешь. А я так хорошо к тебе относился. Мы могли бы стать друзьями. Но ты меня унизил. А унижений Тимур не прощает. Он помнит твою снисходительность, твое аристократическое пренебрежение. А вот ты должен помнить, чем кончают аристократы.
– Чем? – спросил Атлантида, напрасно пытаясь скинуть с себя коробки, и зачем-то сжимая в пальцах осколок белой лепной керамики.
Зачем он спорит с этим мерзавцем за несколько секунд до смерти? Надо набрать побольше слюны и плюнуть как можно точнее.
– Аристократы либо вымирают, либо их убивают.
– Но они почему-то появляются вновь…
– Ты намекаешь на своих возрожденных дружков? Ты думаешь, они – высшие существа? – Бродсайт расхохотался. – Какое заблуждение. Это курица и петух. Всего лишь курица и петух, непрерывно работающие над пополнением инкубатора. А ты хотел им услужить, бедняжка. Ты решил им поклоняться. Может, надеешься получить от них какой-нибудь драгоценный орден Бани или орден Подвязки? Вот уж действительно примитивная цивилизация… Прощай…
Атлантида закрыл глаза и стиснул зубы. Сейчас этот тип нажмет на курок и… Почему-то он не боялся Бродсайта. Тот был как-то очень мелок. Хотя мелкие – они самые вреднющие. История это доказала. Платон вспомнил, что в момент смерти у человека обычно опорожняется мочевой пузырь. Как неэстетично! Мысль эта привела его в такую ярость, что он рванулся и сумел скинуть несколько коробок.
И услышал шипение… странно… разве человек может слышать, как сквозь его мозг проходит луч лазера?
Атлантида открыл глаза. На полу рядом с ним лежал Бродсайт. От головы у него почти ничего не осталось – черный орех венчал тело Тимура, который так и не завоевал свою Индию. А над убитым стоял Ноэль и разглядывал бластер с таким видом, будто видел оружие впервые. И стрелял тоже впервые. Черт! Как Платон был сейчас рад видеть Ноэля!
– Значит, ты не испарился? – пробормотал Атлантида.
– Нуль-транспортировка возможна не только через колодцы, – отвечал Ноэль, все так же изумленно продолжая разглядывать бластер. – Кажется, я дал слишком большой разряд…
– Я понял… для этого надо вживить золотые или серебряные волосы. – Друг мой, они не вживлены, они такие от природы. Regina рождается с золотыми волосами, rex – с серебряными.
Ноэль попытался сдвинуть упавшие обломки, но не получилось – не хватило сил.
– Подожди, сейчас я принесу антигравитационный шнур.
– А разве я могу куда-нибудь уйти? – отозвался Атлантида, пытаясь изобразить улыбку.
Вот дерьмо! Неужели он сломал ногу?
Ноэль вскоре вернулся, обмотал антигравитационным шнуром коробку и легко поднял ее. Так вторую, потом третью… Наконец Платон смог отползти в сторону и попытался встать. Но тут же повалился на пол. Одна нога, похоже, все же была сломана. Значит, придется опять посещать медицинский блок Крессиды. Или как ее теперь называют? Regina… А может, его поместят в ту мерзкую ванну на вилле?
Ноэль отыскал тросточку Атлантиды и примотал ее к раненой ноге антигравитационным шнуром. Теперь раненая конечность ничего не весила. Потом протянул Платону руку и помог подняться.
4
Когда они вышли наружу, сукки Кай-1 сидел на ближайшем обломке и грелся в лучах звезды Ба-а, смежив кожистые веки.
– Я же велел тебе охранять колодец в главных гробницах! – вскипел Платон.
– На Немертее слишком холодно для нашего брата, – сказал сукки Кай-1, не открывая глаз и подставляя плоское лицо лучам.
– Я предпочитаю Ройк. – Не волнуйся, – успокоил Платона Ноэль. – Андро уже закрыла вход в колодец.
– Каким образом?
– Нескольких гранитных ядер, сброшенных вниз, вполне хватит, чтобы колодец перестал открываться и с той, и с другой стороны. С Ройка сюда никто не придет.
– Значит, Андро…
Вместо ответа Ноэль слегка передернул плечами.
– Неужели ты не понял: она на нашей стороне.
– А на чьей стороне вы?
– На своей. На стороне Немертеи.
– Или Таю-ю? – осведомился Атлантида. Антигравитационный шнур все время тянул ногу вверх и, чтобы не упасть, Платону приходилось опираться на плечо Ноэля.
– Ты слышал кувшины?..
– А ты?.. – спросил Платон, и ему стало тошно А ведь он считал, что сделал самое великое открытие в своей жизни.
ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ ДУХА И ТЕЛА
1
Когда Платон проснулся, белый диск Ба-а вновь поднимался в небо. Но предыдущего рассвета он не видел – проспал более суток. Ему снились песочные часы. Ал Бродсайт в доспехах Тимура верхом на низкорослой лошадке, попирающий копытами своего коняги сложенный из человечьих голов колодец. И в этот колодец, беспомощно размахивая руками, прыгали все новые и новые люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92