Или двух миллионов тебе мало?
– Брось, Рэдмон. Дело совсем в другом, – сказала Джейни.
– Ну так в чем же? – настаивал Рэдмон, передавая ей тарелку с пиццей. – Я что-то не замечал, чтобы ты рубила бабки пачками. Так что же тебе нужно? Ты фактически не работаешь, тебе не нужно заботиться о муже и детях… Даже Элен Вестакотт, что бы ты там о ней ни думала, и та заботится о своих детях…
Джейни расстелила на коленях маленькую бумажную салфетку. Да, он прав. И что ей действительно нужно от этой жизни? И чем ее не устраивает Рэдмон? Она откусила ломтик пиццы и обожглась расплавленным сыром. На глаза навернулись слезы.
– О Боже! Джейни! Я не хотел тебя обидеть, – заволновался Рэдмон. – Прости, что я так раскричался. Ну иди ко мне, – утешал он ее. – Дай-ка я тебя обниму.
– Я в порядке, – ответила Джейни, вытирая слезы. Она не хотела, чтобы Рэдмон догадался, что расплакалась она при мысли о перспективе каждое лето всю оставшуюся жизнь проводить в этой хибаре.
– Послушай-ка! – сказал Рэдмон. – У меня появилась идея. Почему бы нам не зайти к Вестакоттам и не выпить по стаканчику? Уверен, они еще не легли. Сейчас всего десять часов.
А ведь лето еще только начиналось…
Билл и Элен Вестакотт были ближайшими друзьями Рэдмона. Рэдмон настаивал на том, чтобы видеться с ними каждый уик-энд, именно эта его неуемность, как считала Джейни, и привела к тому, чем все это кончилось. Она старалась, как могла, этого избежать. Даже, если честно, вообще заявила, что не хочет с ними больше встречаться, после того как они первый раз поужинали вместе. Но все оказалось напрасным. На следующий уик-энд Рэдмон просто отправился к ним один, оставив ее в доме-развалюхе, и ей пришлось весь вечер гонять москитов и размышлять: может, было бы лучше вообще провести это лето в городе? Но в понедельник, когда Джейни поехала в город, она рассталась с этой мыслью: в ее квартире оказалась страшная духота – кондиционер не работал, а кухню заполонили тараканы. И Джейни решила, что легче уступить.
Билл Вестакотт был знаменитым сценаристом – за последние семь лет он написал сценарии к пяти фильмам-блокбастерам. В отличие от Рэдмона он действительно был процветающим литератором и вместе со своей женой Элен и двумя сыновьями жил на «ферме» с участком в пять акров неподалеку от шоссе номер 27. Они уже примерно пять лет жили в Хэмптоне, что стало модным среди женатых пар, решивших отказаться от городской жизни и полностью переселиться за город. Они держали лошадей и слуг, а еще у них были бассейн и теннисный корт. Сама возможность проводить уик-энды в их доме почти скрасила для Джейни то лето. Пожалуй, у нее была только одна проблема: сами Вестакотты.
Билл Вестакотт был наглым, злобным и инфантильным, а Элен Вестакотт… впрочем, для Элен подходило лишь одно определение: сумасшедшая.
Джейни пожалела, что Рэдмон не предупредил ее о безумии Элен до того, как они отправились к ним домой на ужин в самый первый раз, но так уж получилось. Вместо этого в своей типичной манере Рэдмон непрестанно бубнил, восхваляя их достоинства, которые считал непревзойденными: Элен принадлежала к «одной из лучших» семей в Вашингтоне, а ее отец был в свое время сенатором; мать Билла, в прошлом актриса, теперь была замужем за знаменитым актером; Билл учился в Гарварде (сам Рэдмон, о чем он не забывал напоминать Джейни, учился в Йельском университете и с Биллом познакомился в баре после знаменитого футбольного матча между Гарвардом и Йелем, где между ними произошла потасовка); Элен получила литературную премию за свой первый роман, который она написала в возрасте двадцати пяти лет. Рэдмон уверял Джейни, что она влюбится в них. Ведь они – одна из самых замечательных пар во всем мире.
Когда они подъехали к дому Вестакоттов на взятом Рэдмоном напрокат «додже-чарджере», первым, кого они увидели, был Билл Вестакотт. Он стоял, скрестив руки на груди, на посыпанной свежим гравием подъездной дорожке и дымил сигарой.
Рэдмон опустил стекло. Только он открыл рот, чтобы поприветствовать друга, как Билл подбежал к машине и сунул голову в окошко рядом с местом водителя. Это был крупный красивый мужчина с густой гривой вьющихся светлых волос.
– Мать твою! Старина, я рад, что ты заскочил! А впрочем, может, и не рад. Кто его знает – к добру это или нет.
– А в чем проблема? – удивился Рэдмон.
– Горгона опять не в себе, – сказал Билл.
Джейни вышла из машины. Она была одета в тесно облегающий топик из лайкры (стоил он долларов пятьсот и заканчивался где-то между грудью и пупком, лифчика под ним не было, а попку обтягивали не менее облегающие брючки-капри).
– Привет. – Она протянула руку Биллу. – Я – Джейни.
– О черт, старина! – воскликнул Билл и замотал головой, словно искал, куда бы спрятаться. – Ну мы и влипли!
– Эй, да здравствуйте же! – продолжала Джейни.
Билл отступил на несколько шагов назад и сказал:
– Я вас знаю. Ясно? Вы и есть та самая опасная женщина.
– И что же вас во мне не устраивает? – поинтересовалась Джейни.
– Она еще спрашивает! – воскликнул Билл, повернувшись к Рэдмону. – Ты тащишь сюда эту телку, а она еще спрашивает, что меня в ней не устраивает! Ну, для начала меня не устраивает уже то, что вы женщина. Понятно? А значит, генетически неполноценны, глупы и скорее всего секунд через тридцать впиявитесь в меня, как гвоздь в задницу, с какой-нибудь чушью собачьей, которую мне нипочем не обуздать.
– Вы что, травы обкурились? – спросила Джейни.
Рэдмон рассмеялся и обнял ее:
– Это Билл дает тебе понять, что ты ему нравишься. Хорошенькие женщины всегда приводят его в ужас.
– Ну что ж, Билл, – не смогла удержаться Джейни, – у вас это выходит весьма оригинально.
– Нечего мозги мне пудрить! – ткнув в ее сторону сигарой, прорычал Билл. – Я тебя вижу насквозь. Мне известны все твои трюки. Как-никак я работаю в Голливуде. Ясно?
– Вообще-то Джейни не актриса, – сказал Рэдмон, взяв Джейни за руку и слегка сжав ее.
– Но, однако, я… личность, – сказала она, прильнув к Рэдмону.
– Эй, Элен! – зычно выкрикнул Билл, когда они зашли в дом. – Иди сюда и познакомься с этой… личностью Рэдмона.
Элен Вестакотт оказалась миниатюрной худенькой брюнеткой с мелкими правильными чертами лица – очевидно, в молодости она была красивой.
– Ох! – со вздохом отчаяния выдохнула она, взглянув на Джейни. Потом подошла к Рэдмону и, еще раз охнув, поцеловала его. – Бедный Рэдмон, – сказала Элен, похлопывая его ладошкой по груди, – когда же ты наконец найдешь хорошую девушку и женишься? Не примите это на свой счет, – заметила она, обращаясь к Джейни. – Я ведь с вами даже не знакома, а мой муж вечно твердит, что мне не следует высказываться насчет несимпатичных людей, с которыми я не знакома. А я что делаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Брось, Рэдмон. Дело совсем в другом, – сказала Джейни.
– Ну так в чем же? – настаивал Рэдмон, передавая ей тарелку с пиццей. – Я что-то не замечал, чтобы ты рубила бабки пачками. Так что же тебе нужно? Ты фактически не работаешь, тебе не нужно заботиться о муже и детях… Даже Элен Вестакотт, что бы ты там о ней ни думала, и та заботится о своих детях…
Джейни расстелила на коленях маленькую бумажную салфетку. Да, он прав. И что ей действительно нужно от этой жизни? И чем ее не устраивает Рэдмон? Она откусила ломтик пиццы и обожглась расплавленным сыром. На глаза навернулись слезы.
– О Боже! Джейни! Я не хотел тебя обидеть, – заволновался Рэдмон. – Прости, что я так раскричался. Ну иди ко мне, – утешал он ее. – Дай-ка я тебя обниму.
– Я в порядке, – ответила Джейни, вытирая слезы. Она не хотела, чтобы Рэдмон догадался, что расплакалась она при мысли о перспективе каждое лето всю оставшуюся жизнь проводить в этой хибаре.
– Послушай-ка! – сказал Рэдмон. – У меня появилась идея. Почему бы нам не зайти к Вестакоттам и не выпить по стаканчику? Уверен, они еще не легли. Сейчас всего десять часов.
А ведь лето еще только начиналось…
Билл и Элен Вестакотт были ближайшими друзьями Рэдмона. Рэдмон настаивал на том, чтобы видеться с ними каждый уик-энд, именно эта его неуемность, как считала Джейни, и привела к тому, чем все это кончилось. Она старалась, как могла, этого избежать. Даже, если честно, вообще заявила, что не хочет с ними больше встречаться, после того как они первый раз поужинали вместе. Но все оказалось напрасным. На следующий уик-энд Рэдмон просто отправился к ним один, оставив ее в доме-развалюхе, и ей пришлось весь вечер гонять москитов и размышлять: может, было бы лучше вообще провести это лето в городе? Но в понедельник, когда Джейни поехала в город, она рассталась с этой мыслью: в ее квартире оказалась страшная духота – кондиционер не работал, а кухню заполонили тараканы. И Джейни решила, что легче уступить.
Билл Вестакотт был знаменитым сценаристом – за последние семь лет он написал сценарии к пяти фильмам-блокбастерам. В отличие от Рэдмона он действительно был процветающим литератором и вместе со своей женой Элен и двумя сыновьями жил на «ферме» с участком в пять акров неподалеку от шоссе номер 27. Они уже примерно пять лет жили в Хэмптоне, что стало модным среди женатых пар, решивших отказаться от городской жизни и полностью переселиться за город. Они держали лошадей и слуг, а еще у них были бассейн и теннисный корт. Сама возможность проводить уик-энды в их доме почти скрасила для Джейни то лето. Пожалуй, у нее была только одна проблема: сами Вестакотты.
Билл Вестакотт был наглым, злобным и инфантильным, а Элен Вестакотт… впрочем, для Элен подходило лишь одно определение: сумасшедшая.
Джейни пожалела, что Рэдмон не предупредил ее о безумии Элен до того, как они отправились к ним домой на ужин в самый первый раз, но так уж получилось. Вместо этого в своей типичной манере Рэдмон непрестанно бубнил, восхваляя их достоинства, которые считал непревзойденными: Элен принадлежала к «одной из лучших» семей в Вашингтоне, а ее отец был в свое время сенатором; мать Билла, в прошлом актриса, теперь была замужем за знаменитым актером; Билл учился в Гарварде (сам Рэдмон, о чем он не забывал напоминать Джейни, учился в Йельском университете и с Биллом познакомился в баре после знаменитого футбольного матча между Гарвардом и Йелем, где между ними произошла потасовка); Элен получила литературную премию за свой первый роман, который она написала в возрасте двадцати пяти лет. Рэдмон уверял Джейни, что она влюбится в них. Ведь они – одна из самых замечательных пар во всем мире.
Когда они подъехали к дому Вестакоттов на взятом Рэдмоном напрокат «додже-чарджере», первым, кого они увидели, был Билл Вестакотт. Он стоял, скрестив руки на груди, на посыпанной свежим гравием подъездной дорожке и дымил сигарой.
Рэдмон опустил стекло. Только он открыл рот, чтобы поприветствовать друга, как Билл подбежал к машине и сунул голову в окошко рядом с местом водителя. Это был крупный красивый мужчина с густой гривой вьющихся светлых волос.
– Мать твою! Старина, я рад, что ты заскочил! А впрочем, может, и не рад. Кто его знает – к добру это или нет.
– А в чем проблема? – удивился Рэдмон.
– Горгона опять не в себе, – сказал Билл.
Джейни вышла из машины. Она была одета в тесно облегающий топик из лайкры (стоил он долларов пятьсот и заканчивался где-то между грудью и пупком, лифчика под ним не было, а попку обтягивали не менее облегающие брючки-капри).
– Привет. – Она протянула руку Биллу. – Я – Джейни.
– О черт, старина! – воскликнул Билл и замотал головой, словно искал, куда бы спрятаться. – Ну мы и влипли!
– Эй, да здравствуйте же! – продолжала Джейни.
Билл отступил на несколько шагов назад и сказал:
– Я вас знаю. Ясно? Вы и есть та самая опасная женщина.
– И что же вас во мне не устраивает? – поинтересовалась Джейни.
– Она еще спрашивает! – воскликнул Билл, повернувшись к Рэдмону. – Ты тащишь сюда эту телку, а она еще спрашивает, что меня в ней не устраивает! Ну, для начала меня не устраивает уже то, что вы женщина. Понятно? А значит, генетически неполноценны, глупы и скорее всего секунд через тридцать впиявитесь в меня, как гвоздь в задницу, с какой-нибудь чушью собачьей, которую мне нипочем не обуздать.
– Вы что, травы обкурились? – спросила Джейни.
Рэдмон рассмеялся и обнял ее:
– Это Билл дает тебе понять, что ты ему нравишься. Хорошенькие женщины всегда приводят его в ужас.
– Ну что ж, Билл, – не смогла удержаться Джейни, – у вас это выходит весьма оригинально.
– Нечего мозги мне пудрить! – ткнув в ее сторону сигарой, прорычал Билл. – Я тебя вижу насквозь. Мне известны все твои трюки. Как-никак я работаю в Голливуде. Ясно?
– Вообще-то Джейни не актриса, – сказал Рэдмон, взяв Джейни за руку и слегка сжав ее.
– Но, однако, я… личность, – сказала она, прильнув к Рэдмону.
– Эй, Элен! – зычно выкрикнул Билл, когда они зашли в дом. – Иди сюда и познакомься с этой… личностью Рэдмона.
Элен Вестакотт оказалась миниатюрной худенькой брюнеткой с мелкими правильными чертами лица – очевидно, в молодости она была красивой.
– Ох! – со вздохом отчаяния выдохнула она, взглянув на Джейни. Потом подошла к Рэдмону и, еще раз охнув, поцеловала его. – Бедный Рэдмон, – сказала Элен, похлопывая его ладошкой по груди, – когда же ты наконец найдешь хорошую девушку и женишься? Не примите это на свой счет, – заметила она, обращаясь к Джейни. – Я ведь с вами даже не знакома, а мой муж вечно твердит, что мне не следует высказываться насчет несимпатичных людей, с которыми я не знакома. А я что делаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76