Там стоит Лили и трактует уже о цветочном оформлении.
— Не люблю я чересчур экзотических, — указывает она на роскошные цветы в стеклянных вазах по обе стороны стойки, услаждая глаз великолепием золота и пурпура. — Нет. Дайте мне старую добрую гвоздику и хризантемы, вот что я вам скажу. Замечательные цветы. И стоят долго. Я купила розовые гвоздики аж неделю назад, и они до сих пор свеженькие… — Она замолкает, увидев меня, но потом все же решается добавить самое главное. — И всего девяносто девять за десяток. — А потом неодобрительно мотает головой на «экзотику».
Далее Лили смахивает воображаемую пылинку со своего черного пальто. Лучшего пальто. Купленного у «Маркса и Спенсера» в те времена, когда еще умели шить одежду. Не то, что сейчас. На руках у нее черные перчатки — подарок от меня на Рождество, — а на плече сумочка. Она словно выставила между нами барьер. Она нервничает. Никогда раньше Лили не приходила в банк, да еще так неожиданно.
— Трикси. — Она робко улыбается.
— Привет, — непринужденно отзываюсь я. — Что ты здесь делаешь? — Что-то не так. Не с Лили, ас банком. Могу поклясться: что-то переменилось… Потом до меня доходит: где-то играет музыка… Музыка?! В банке? Это же не ресторан, черт возьми. Я оборачиваюсь к служительнице. — Что это там играет?
Она вертит головой и прислушивается. Негромкие звуки плывут по фойе, отражаясь от стен и мраморного пола. Это похоже на… на «Зеленые рукава». А потом я замечаю тележку мороженщика, припаркованную возле входа. Музыка привлекает потенциальных покупателей. Я подхожу к двери, чтобы рассмотреть получше. Служащие окрестных банков терпеливо стоят в очереди за мороженым. Я вижу среди них Кейт.
Возвращаюсь к Лили.
— Извини, — говорю я. — Никогда в жизни не видела в Сити тележку мороженщика. Нас перепутали со школой… Впрочем, может, и не перепутали, если посмотреть, какая очередь выстроилась. Банковские служащие недалеко от школьников ушли. — И я возвращаюсь к главной теме. — Так что ты здесь делаешь?
Лили нерешительно переминается с ноги на ногу. Пальто распахивается. На ней нет передника. И вообще, если вдуматься, с Лили тоже что-то не так… Я пристально рассматриваю ее.
— Ты накрасилась. — Я просто удивлена своим открытием, но почему-то это звучит как обвинение.
Щеки Лили заливаются румянцем, иона бормочет, что это была старая косметика, которая мне уже вряд ли когда понадобится. Бедолага. Разве ж надо оправдываться! Я замахала руками, давая понять, что я вовсе не против, я только приветствую, и вдруг замечаю еще кое-что. У нее на левой руке. На безымянном пальце поблескивает колечко с рубинами и бриллиантом. Оно прекрасно гармонирует с ее маникюром… Что? Маникюр? У Лили? Когда это Лили красила ногти? Она ведь всегда говорила, что если бы Господь Бог желал, чтобы мы делали маникюр, он создал бы нас с красными ногтями. Хотя это глупости: далеко не каждой женщине подходит красный лак. Я пытаюсь осмыслить происходящее. Что-то не так, и дело даже не в маникюре. У Лили на пальце кольцо. Обручальное.
— У тебя обручальное кольцо. Почему?
Она нервно хихикает, потом роется в сумочке и извлекает воки-токи.
— Ромео. Ромео. Заходи, — говорит она.
— Я тебя слышу, Джульетта, — доносится ответ. Фоном по-прежнему звучат «Зеленые рукава».
— Сама судьба вмешалась в нашу жизнь, Трикси. (Так. Она слишком много времени проводит у телевизора.) Входи же, Ромео. Джульетта ждет.
— Десять. Десять, — говорит кто-то.
Это еще что такое?
Я вскидываю глаза. В дверях стоит Кейт, в руке у нее большой пломбир. За ней по пятам, как за Гаммельнским крысоловом, идут коллеги. Они возвращаются с ланча, пытаясь прикинуть сумму оставшейся наличности и убедиться, что их не обсчитали при покупке бутылки «Шардонне». Я замечаю в толпе Киарана. Он выглядит подавленным, хотя, возможно, это просто игра воображения.
Кейт видит нас, машет рукой и подходит.
— Привет, Трикси. — Кейт улыбается. Если она и знает, что происходило в моей жизни в последние дни, то тщательно это скрывает. Кейт весела и дружелюбна, как всегда. — И Лили! — восклицает она так, словно они знакомы уже лет сто. — Отлично выглядишь. И ты была права, — прибавляет Кейт, слегка понизив голос, — этот отбеливатель творит чудеса… Какая прелесть: мороженщик в Сити!
Лили что-то отвечает, но я уже не слушаю. Я смотрю на Киарана. Лили выдвигается вперед и, проследив за мои взглядом, машет рукой и ему тоже. Предательница.
— Привет. Рада тебя видеть, — говорит она, когда Киаран подходит ближе.
Он пожимает ей руку и кивает мне, не поднимая глаз. Я делаю вид, что не заметила. Кажется, Кейт заподозрила неладное, но прежде чем она успевает пошевельнуться, я слышу возглас:
— Я здесь, Лили… Где она?
Я оборачиваюсь и вижу высокого мужчину в белом комбинезоне и белой шапке. Он идет прямо к нам. На нагрудном кармане у него красуется бейджик с надписью: «Сладкое наслаждение Ларри». Кейт начинает поглощать свой пломбир с удвоенной скоростью, возможно рассчитывая, что он прихватил с собой еще какие-нибудь образцы своей продукции. Киаран вообще остолбенел, явно не зная, что предпринять. Новая сотрудница, с которой Сэм недавно так мило болтал, тоже вернулась с ланча. И остановилась посмотреть представление. Шпион в нашем стане.
— Ого! — говорит Ларри. — Я и не знал, что здесь столько народу. — Он улыбается Лили и берет ее руку в свою.
— Трикси, — говорит Лили, оборачиваясь ко мне, — познакомься с Ларри — моим будущим мужем. При этих словах Ларри целует ее в щечку. — Ларри, — продолжает она, — познакомься с Трикси — твоей будущей падчерицей.
Кейт громко вздыхает, а потом накидывается на меня, обвиняя в том, что я до сих пор молчала. Киаран молчит несколько секунд, а потом поздравляет Лили и направляется к лифтам. Возможно, теперь он счастлив, что у нас с ним ничего не вышло… Только представьте себе! Встречаться с падчерицей мороженщика!
Ну а я? Я молчу. Я смотрю, как моя матушка чуть не прыгает от восторга, сжимая руку своего жениха. И меня переполняет стыд. Но — впервые за мою сознательную жизнь — не за нее. За себя… Само собой, когда Ларри стискивает меня в объятиях, я, как могу, изображаю сердечные поздравления. А потом, бормоча что-то насчет срочной работы, клятвенно обещаю, что непременно приду в«Олд Парз Хед», что в Ислингтоне — отпраздновать. А потом иду клифтам…
Суббота, 28 октября
(до «Дня X» 9 дней — невинный маленький обман)
Я плохо помню, как прошел вчерашний день — и вовсе не из-за долгого ланча с алкогольным сопровождением. Я пребывала в смятении. Каждый раз, глядя на людей в офисном зале, я не могла отделаться от мысли, что они говорят обо мне. Фальшивая Трикси Томпсон-Смит. Поскольку на самом деле я вовсе не Томпсон-Смит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Не люблю я чересчур экзотических, — указывает она на роскошные цветы в стеклянных вазах по обе стороны стойки, услаждая глаз великолепием золота и пурпура. — Нет. Дайте мне старую добрую гвоздику и хризантемы, вот что я вам скажу. Замечательные цветы. И стоят долго. Я купила розовые гвоздики аж неделю назад, и они до сих пор свеженькие… — Она замолкает, увидев меня, но потом все же решается добавить самое главное. — И всего девяносто девять за десяток. — А потом неодобрительно мотает головой на «экзотику».
Далее Лили смахивает воображаемую пылинку со своего черного пальто. Лучшего пальто. Купленного у «Маркса и Спенсера» в те времена, когда еще умели шить одежду. Не то, что сейчас. На руках у нее черные перчатки — подарок от меня на Рождество, — а на плече сумочка. Она словно выставила между нами барьер. Она нервничает. Никогда раньше Лили не приходила в банк, да еще так неожиданно.
— Трикси. — Она робко улыбается.
— Привет, — непринужденно отзываюсь я. — Что ты здесь делаешь? — Что-то не так. Не с Лили, ас банком. Могу поклясться: что-то переменилось… Потом до меня доходит: где-то играет музыка… Музыка?! В банке? Это же не ресторан, черт возьми. Я оборачиваюсь к служительнице. — Что это там играет?
Она вертит головой и прислушивается. Негромкие звуки плывут по фойе, отражаясь от стен и мраморного пола. Это похоже на… на «Зеленые рукава». А потом я замечаю тележку мороженщика, припаркованную возле входа. Музыка привлекает потенциальных покупателей. Я подхожу к двери, чтобы рассмотреть получше. Служащие окрестных банков терпеливо стоят в очереди за мороженым. Я вижу среди них Кейт.
Возвращаюсь к Лили.
— Извини, — говорю я. — Никогда в жизни не видела в Сити тележку мороженщика. Нас перепутали со школой… Впрочем, может, и не перепутали, если посмотреть, какая очередь выстроилась. Банковские служащие недалеко от школьников ушли. — И я возвращаюсь к главной теме. — Так что ты здесь делаешь?
Лили нерешительно переминается с ноги на ногу. Пальто распахивается. На ней нет передника. И вообще, если вдуматься, с Лили тоже что-то не так… Я пристально рассматриваю ее.
— Ты накрасилась. — Я просто удивлена своим открытием, но почему-то это звучит как обвинение.
Щеки Лили заливаются румянцем, иона бормочет, что это была старая косметика, которая мне уже вряд ли когда понадобится. Бедолага. Разве ж надо оправдываться! Я замахала руками, давая понять, что я вовсе не против, я только приветствую, и вдруг замечаю еще кое-что. У нее на левой руке. На безымянном пальце поблескивает колечко с рубинами и бриллиантом. Оно прекрасно гармонирует с ее маникюром… Что? Маникюр? У Лили? Когда это Лили красила ногти? Она ведь всегда говорила, что если бы Господь Бог желал, чтобы мы делали маникюр, он создал бы нас с красными ногтями. Хотя это глупости: далеко не каждой женщине подходит красный лак. Я пытаюсь осмыслить происходящее. Что-то не так, и дело даже не в маникюре. У Лили на пальце кольцо. Обручальное.
— У тебя обручальное кольцо. Почему?
Она нервно хихикает, потом роется в сумочке и извлекает воки-токи.
— Ромео. Ромео. Заходи, — говорит она.
— Я тебя слышу, Джульетта, — доносится ответ. Фоном по-прежнему звучат «Зеленые рукава».
— Сама судьба вмешалась в нашу жизнь, Трикси. (Так. Она слишком много времени проводит у телевизора.) Входи же, Ромео. Джульетта ждет.
— Десять. Десять, — говорит кто-то.
Это еще что такое?
Я вскидываю глаза. В дверях стоит Кейт, в руке у нее большой пломбир. За ней по пятам, как за Гаммельнским крысоловом, идут коллеги. Они возвращаются с ланча, пытаясь прикинуть сумму оставшейся наличности и убедиться, что их не обсчитали при покупке бутылки «Шардонне». Я замечаю в толпе Киарана. Он выглядит подавленным, хотя, возможно, это просто игра воображения.
Кейт видит нас, машет рукой и подходит.
— Привет, Трикси. — Кейт улыбается. Если она и знает, что происходило в моей жизни в последние дни, то тщательно это скрывает. Кейт весела и дружелюбна, как всегда. — И Лили! — восклицает она так, словно они знакомы уже лет сто. — Отлично выглядишь. И ты была права, — прибавляет Кейт, слегка понизив голос, — этот отбеливатель творит чудеса… Какая прелесть: мороженщик в Сити!
Лили что-то отвечает, но я уже не слушаю. Я смотрю на Киарана. Лили выдвигается вперед и, проследив за мои взглядом, машет рукой и ему тоже. Предательница.
— Привет. Рада тебя видеть, — говорит она, когда Киаран подходит ближе.
Он пожимает ей руку и кивает мне, не поднимая глаз. Я делаю вид, что не заметила. Кажется, Кейт заподозрила неладное, но прежде чем она успевает пошевельнуться, я слышу возглас:
— Я здесь, Лили… Где она?
Я оборачиваюсь и вижу высокого мужчину в белом комбинезоне и белой шапке. Он идет прямо к нам. На нагрудном кармане у него красуется бейджик с надписью: «Сладкое наслаждение Ларри». Кейт начинает поглощать свой пломбир с удвоенной скоростью, возможно рассчитывая, что он прихватил с собой еще какие-нибудь образцы своей продукции. Киаран вообще остолбенел, явно не зная, что предпринять. Новая сотрудница, с которой Сэм недавно так мило болтал, тоже вернулась с ланча. И остановилась посмотреть представление. Шпион в нашем стане.
— Ого! — говорит Ларри. — Я и не знал, что здесь столько народу. — Он улыбается Лили и берет ее руку в свою.
— Трикси, — говорит Лили, оборачиваясь ко мне, — познакомься с Ларри — моим будущим мужем. При этих словах Ларри целует ее в щечку. — Ларри, — продолжает она, — познакомься с Трикси — твоей будущей падчерицей.
Кейт громко вздыхает, а потом накидывается на меня, обвиняя в том, что я до сих пор молчала. Киаран молчит несколько секунд, а потом поздравляет Лили и направляется к лифтам. Возможно, теперь он счастлив, что у нас с ним ничего не вышло… Только представьте себе! Встречаться с падчерицей мороженщика!
Ну а я? Я молчу. Я смотрю, как моя матушка чуть не прыгает от восторга, сжимая руку своего жениха. И меня переполняет стыд. Но — впервые за мою сознательную жизнь — не за нее. За себя… Само собой, когда Ларри стискивает меня в объятиях, я, как могу, изображаю сердечные поздравления. А потом, бормоча что-то насчет срочной работы, клятвенно обещаю, что непременно приду в«Олд Парз Хед», что в Ислингтоне — отпраздновать. А потом иду клифтам…
Суббота, 28 октября
(до «Дня X» 9 дней — невинный маленький обман)
Я плохо помню, как прошел вчерашний день — и вовсе не из-за долгого ланча с алкогольным сопровождением. Я пребывала в смятении. Каждый раз, глядя на людей в офисном зале, я не могла отделаться от мысли, что они говорят обо мне. Фальшивая Трикси Томпсон-Смит. Поскольку на самом деле я вовсе не Томпсон-Смит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62