Я расплачиваюсь за машину, пятьсот крон отдаю в качестве штрафа за нарушение правил парковки, тысячу пятьсот за эвакуацию машины, по сто крон за каждые сутки, которые она здесь простояла, а таких суток должно было набежать немало, так и оказалось. В сумме получилось больше трех тысяч крон. Выброшенные деньги. Мои кровные денежки. Остается только надеяться, что коммуна истратит их на что-то полезное. Это единственное утешение. Будь моя воля, я бы, не отходя от кассы, пометил эти денежки, чтобы знали, на что их направить. На что-нибудь хорошее. На полезное дело. Но я уверен, что все они утекут в большую воронку, их смоет водой, какой-нибудь нечестный коммунальный служащий совершит растрату и часть из них украдет. В нас живет наивная вера, что всех преступников и мошенников, нарушивших закон, обязательно поймает полиция. Мы верим, что справедливость восторжествует и длинная рука закона схватит нарушителя, что грешника еще при жизни постигнет наказание. Но это не так. Большинство грешников всю жизнь остаются безнаказанными. Я получаю жетон, получаю квитанцию, это мой последний шанс что-нибудь ей сказать. У меня такое впечатление, что она только и ждет, чтобы я что-нибудь сказал, но о чем мне говорить, что тут скажешь? Наверное, надо сказать что-то совсем-совсем незначительное, и этого будет достаточно, я знаю по чужому опыту, что так иногда бывает, но я не в силах заговорить об этих незначительных вещах, потому что я закомплексованный человек, и я уже получил свой жетон, и ситуация требует, чтобы я сказал «спасибо» и ушел, а я во многом такой человек, который всегда делает то, чего требует данная ситуации, и редко что-нибудь такое, чего она не требует, но что могло бы повернуть мою жизнь и направить ее по другому пути, и я бы себя не узнал; новый путь, я думаю о новых путях, и думаю в стихах, что вот однажды я проснусь и, новой волной подхвачен, помчусь, и все это очень странно и очень на меня не похоже. Вот уж действительно, меньше всего я мечтаю о новых путях, сказал бы я, если бы меня кто-нибудь спросил. Новый путь — это вода. Однако эта мысль откуда-то появилась и не уходила. Итак, я подумал о новых путях, а теперь пора уходить. «Большущее тебе спасибо!» — произношу я. Она кивает и отвечает: «Тебе спасибо! — а потом прибавляет: — Езди поосторожней!» Она сказала, чтобы я ездил поосторожней; я вышел, и вот я за порогом. Спускаюсь с крыльца на двор. В руке жетон и квитанция. Ну вот, все дела сделаны, и можно идти, но ведь она мне сказала, чтобы я ездил поосторожней. Интересно, она всем это говорит? — спрашиваю я себя. Весьма вероятно, что да. А вдруг все-таки нет? Если нет, то, значит, между нами возник контакт, контакт установлен, а я упустил поезд. Это значит, что я вел себя как болван, стоял и смотрел, как поезд уходит, смотрел на открытую дверь и чуть было уже не поставил ногу на ступеньку, но затем отдернул ногу и упустил поезд. Какой же я чертов болван! Я — болван. Одинокий болван.
Но вот стоит моя машина, и атлас дорог лежит на том самом месте, где я его оставил, на пассажирском сиденье, раскрытый на странице с Фрогнер-парком, похожим по очертаниям на африканскую страну с произвольно проведенными границами. Я сую жетон в щель автомата, шлагбаум поднимается, и я еду домой. Я собирался куда-нибудь прокатиться, хорошенько прокатиться на машине, я — хороший водитель, и мне хорошо думается во время езды, и я собирался поехать куда-нибудь подальше, покататься подольше и как следует подумать о Финляндии, но то, что случилось в павильоне при штрафной автомобильной стоянке, отбило у меня всякую охоту кататься. Я отправляюсь домой и ставлю машину на то самое место, где она стояла перед тем, как ее оттуда забрали, потому что это надежное место и улица уже вымыта и подметена, и машина может спокойно стоять там еще год, так как улица вымыта и подметена, а семнадцатое мая пускай себе приходит со всеми парадами, национальными костюмами и эмоциями, меня это не касается, я все равно не буду участвовать, теперь мое дело — Финляндия, надо отрабатывать деньги, так я думаю. Финляндия — демократическая страна, пишу я. Современная демократическая страна. Это всегда хорошо звучит. Людей так и тянет посетить демократическую страну, которая покрыта сплошной сетью мобильной телефонной связи. Так я и пишу: Финляндия — современная демократическая страна, где мобильная связь обеспечена на всей территории. В Финляндию можно ехать со своим мобильником и спокойно продолжать посылать оттуда текстовые сообщения, разговаривать по телефону и все такое прочее. Эта информация в первую очередь рассчитана на семьи, в которых есть подростки, отмечаю я про себя. Когда подростки услышат, что в Финляндии здорово действует мобильная связь, что она, можно сказать, родина мобильного телефона, они начнут приставать к родителям, чтобы те взяли их с собой. Подростки могут ехать на заднем сиденье и рассылать текстовые сообщения своим друзьям, которые остались в Норвегии или отправились отдыхать в другие современные демократические страны, они могут поддерживать процесс коммуникации с помощью кратких текстовых сообщений — способом, который энергично осваивается только молодежью да кучкой фольклористов, это свой особый мир, тут главное — постоянно поддерживать коммуникацию, не прерывая ее даже на лето, и Финляндия — это идеальная страна для того, кто во время путешествия хочет посылать текстовые сообщения, пишу я дальше. А если уж тебя интересует эта область, можно посетить Нокию. Нокия — это город, так мне кажется и так я пишу. Нокия — это город, во всяком случае это населенный пункт с чрезвычайно высоким, прямо-таки кипучим, уровнем деловой активности; в то время как другие производители мобильных телефонов переживают спад, Нокия отлично держится на плаву, она лидирует, она абсолютный лидер в гонке, кроме мобильных телефонов там изготавливают автомобильные покрышки и резиновые сапоги и, наверное, еще всякие другие вещи, и все эти вещи можно купить, пишу я в брошюре, и это еще одна приманка для подростков — вещи, которые можно купить. Нокия стоит того, чтобы ее посетить, пишу я и иду спать. Я лег и хочу уснуть, но никак не засыпаю, потому что не могу прогнать мысли о том, как молодая женщина из павильона на штрафной площадке просила меня ездить осторожно. Я не сплю и думаю, как же я ехал из Согна домой. Был ли я на этот раз чуть осторожнее, чем обычно? Я всегда езжу осторожно, но сегодня, как мне кажется, я ехал еще осторожнее, чем всегда; между прочим, я пропустил всех, пережидая на развязке около Бислета, я стоял и не трогался, хотя была моя очередь, и почему же я так поступил? Потому что она меня попросила, потому что я воспринял ее слова как заботу, как страх за меня, если я пострадаю по собственной неосторожности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61