Чаще всего это были плюшевые медведи, размером больше Пегги.
Когда они ушли, я вдруг с тревогой понял, что она забыла надеть свой детский шлем для мотоцикла. А Сид установила очень жесткие правила поездок на мотоцикле:
1. Всегда надевать шлем.
2. Крепко держаться за папу.
3. Не ездить под дождем.
4. Не уезжать далеко.
5. Не выезжать на шоссе.
Я выскочил на улицу, но огромный, звероподобный мотоцикл «Нортон» уже был далеко. Пегги сидела сзади, крепко прижавшись к обтянутой кожаной курткой спине отца. Волосы на ее непокрытой голове развевались по ветру. Я побежал вдогонку, размахивая детским шлемом и выкрикивая их имена. Но они меня уже не слышал и. Дорога была длинной и прямой, и я следил за тем, как мотоцикл уменьшается в размерах, и ругал Джима за его наплевательское отношение к собственной дочери.
Вдруг в самый последний момент они повернули назад.
Когда, мотоцикл приблизился, я стоял посередине улицы с бешено колотящимся в груди сердцем. Так бывает, когда твой ребенок неожиданно подвергается ненужному и необоснованному риску. «Нортон» затормозил прямо передо мной. Улыбающиеся лица Джима и Пегги сияли от восторга. Я тут же нахлобучил ей на голову шлем.
— Ты чертов идиот, Джим.
Он встряхнул своей красивой головой, словно не веря своим ушам:
— Как ты меня назвал?
— Ты слышал. А что мама тебе говорила, Пегги? Что самое главное в езде на мотоцикле? Какое правило номер один?
Они перестали улыбаться и смотрели на меня из-под своих шлемов, удивительно похожие друг на друга. Мне всегда казалось, что Пегги похожа на Сид, но сейчас я видел, что она и его дочь тоже.
— Ну, Пегги, что мама тебе все время повторяет? Что ты должна помнить?
— Крепче держаться за папу, — ответила моя падчерица.
***
Как же трудно для приемного родителя суметь проявить достаточно внимания к чаду и в то же время стараться не переборщить со своей заботой!
Существуют, конечно, совершенно безответственные отчимы и мачехи. Это те, которые оказываются на скамье подсудимых, о которых пишут в газетах и которые потом попадают в тюрьму. Проблема с заботой о своих пасынках и падчерицах их совершенно не тревожит. Им все равно. Для них ребенок их партнера— надоедливый, ненужный довесок, живое напоминание старых, давно отживших свое отношений. А как же все остальные? Те, которые хотят, чтобы все было как надо?
В нас нет ничего особенного. Мы ничуть не лучше других, только потому что взяли на себя исполнение роли родителя не своего биологического ребенка. Мы ввязываемся в это, не задумываясь о последствиях, а если и задумываемся, то нам кажется, что все устроится само по себе. Мы думаем, что любовь и смешанная семья как-нибудь уживутся. Да-да, именно на это мы и надеемся.
Но и в смешанной семье остаются те же проблемы, что и в прежней, только еще добавляются и свои собственные. Мы ничего не можем дать приемному ребенку, кроме доброты и поддержки, потому что настоящие родители поступают именно таким образом. Но в тоже время мы не имеем права отругать приемного ребенка так, как это делают родители биологические.
Я ни разу не поднял руку на Пэта.
Но на Пегги я не мог даже повысить голоса.
Приемные родители — те, которые стараются сделать все возможное, — хотят добиться симпатии приемных детей. Биологические родители в этом не нуждаются. Потому что знают: их и так любят.
Это любовь безоговорочная, которой любят без всякого повода и условий. Родителям нужно сделать что-то уж очень скверное, чтобы поколебать любовь своего ребенка. С приемными родителями все по-другому. Их так не любят.
И мне лично все больше и больше кажется, что нет ничего, что помогло бы завоевать такую любовь.
Я был либо слишком мягок — уж очень мне хотелось нравиться Пегги и я старался изо всех сил заслужить ее симпатии, либо слишком старался заменить ей родного отца. Пожалуй, пытаться быть не тем, кто ты есть и кем никогда не сможешь стать, как раз и есть самая большая ошибка приемного родителя.
В минуты спокойствия я понимал, что Ричарду приходится нелегко. Я знал, что привычки, которые он пытается привить моему сыну, — посещение музеев, чтение книг о Гарри Поттере, употребление в пищу тофу, даже жизнь в другой стране — малыш не рассматривал как наказание. Не из-за этого я испытывал к Ричарду чувство ненависти, а из-за того, что он забрал у меня моего сына. Что он себе думает? Он Пэту не родной отец.
Быть приемным родителем — неблагодарная работа. Они никогда не бывают в выигрыше. Вы принимаете либо слишком большое, либо слишком маленькое участие в воспитании этого крошечного незнакомца. Но при этом есть одна вещь, которую приемный родитель не имеет права забывать, — ребенку все равно гораздо тяжелее.
Взрослые всегда могут найти другого мужа или жену, но дети разведенных родителей никогда не приобретут другого отца или мать. Также, как невозможно получить другое сердце, легкие, новые глаза.
В богатстве и бедности, в радости и печали — вы привязаны к родителям, от которых родились.
Пегги была обременена мной, мужчиной, спавшим с ее матерью в одной кровати, который не был для нее ни рыбой ни мясом, ни другом, ни отцом, а всего лишь исполнителем мужской роли родителя.
Этакий «дядя Папа».
***
Вечер, как в старые времена. В этом-то и идея. В «Курзон Мэйфэр» шел обновленный фильм «Энни Холл». Потом мы собирались поужинать в китайском квартале уткой по-пекински. А закончить вечер можно чашечкой кофе в маленьком подвальчике-забегаловке в Сохо, перед тем как вернуться домой. И уже там заняться медленным, ленивым сексом, после которого так хорошо крепко заснуть.
Фильм, утка, кофе, секс.
Потом мы приняли бы любимую позу для сна — как ложки, лежащие в ящике буфета, одна в одну, после чего должны последовать целых восемь часов сна — вместе, на одной подушке.
Идеальное свидание!
Мы вовсе не собирались проторчать весь вечер в каком-нибудь Мет-баре с какими-нибудь Галлахерами. Я пребывал в уверенности, что наш вечер доставит нам радость. Как уже бывало раньше много раз. Но я, наверное, перестарался, желая, чтобы все было как в прежние дни.
Кино оказалось хорошим. И мы гуляли по улицам Сохо, держась за руки и смеясь над Элви Сингером и его Энни Холлом. Совсем так же, как когда-то, мы были полны впечатлениями от фильма и друг от друга.
И только в китайском квартале все пошло наперекосяк.
Ресторанчик «Шеньянский тигр» был переполнен. За соседним столиком расположилась целая китайская семья. Дедушка, бабушка и несколько супружеских пар со своими прелестными детьми, включая новорожденного младенца, похожего на толстощекого маленького Будду с целой копной (вот поразительно!) угольно-черных волос, как у Элвиса Пресли.
Мы с Сид одновременно взглянули на младенца и улыбнулись друг другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Когда они ушли, я вдруг с тревогой понял, что она забыла надеть свой детский шлем для мотоцикла. А Сид установила очень жесткие правила поездок на мотоцикле:
1. Всегда надевать шлем.
2. Крепко держаться за папу.
3. Не ездить под дождем.
4. Не уезжать далеко.
5. Не выезжать на шоссе.
Я выскочил на улицу, но огромный, звероподобный мотоцикл «Нортон» уже был далеко. Пегги сидела сзади, крепко прижавшись к обтянутой кожаной курткой спине отца. Волосы на ее непокрытой голове развевались по ветру. Я побежал вдогонку, размахивая детским шлемом и выкрикивая их имена. Но они меня уже не слышал и. Дорога была длинной и прямой, и я следил за тем, как мотоцикл уменьшается в размерах, и ругал Джима за его наплевательское отношение к собственной дочери.
Вдруг в самый последний момент они повернули назад.
Когда, мотоцикл приблизился, я стоял посередине улицы с бешено колотящимся в груди сердцем. Так бывает, когда твой ребенок неожиданно подвергается ненужному и необоснованному риску. «Нортон» затормозил прямо передо мной. Улыбающиеся лица Джима и Пегги сияли от восторга. Я тут же нахлобучил ей на голову шлем.
— Ты чертов идиот, Джим.
Он встряхнул своей красивой головой, словно не веря своим ушам:
— Как ты меня назвал?
— Ты слышал. А что мама тебе говорила, Пегги? Что самое главное в езде на мотоцикле? Какое правило номер один?
Они перестали улыбаться и смотрели на меня из-под своих шлемов, удивительно похожие друг на друга. Мне всегда казалось, что Пегги похожа на Сид, но сейчас я видел, что она и его дочь тоже.
— Ну, Пегги, что мама тебе все время повторяет? Что ты должна помнить?
— Крепче держаться за папу, — ответила моя падчерица.
***
Как же трудно для приемного родителя суметь проявить достаточно внимания к чаду и в то же время стараться не переборщить со своей заботой!
Существуют, конечно, совершенно безответственные отчимы и мачехи. Это те, которые оказываются на скамье подсудимых, о которых пишут в газетах и которые потом попадают в тюрьму. Проблема с заботой о своих пасынках и падчерицах их совершенно не тревожит. Им все равно. Для них ребенок их партнера— надоедливый, ненужный довесок, живое напоминание старых, давно отживших свое отношений. А как же все остальные? Те, которые хотят, чтобы все было как надо?
В нас нет ничего особенного. Мы ничуть не лучше других, только потому что взяли на себя исполнение роли родителя не своего биологического ребенка. Мы ввязываемся в это, не задумываясь о последствиях, а если и задумываемся, то нам кажется, что все устроится само по себе. Мы думаем, что любовь и смешанная семья как-нибудь уживутся. Да-да, именно на это мы и надеемся.
Но и в смешанной семье остаются те же проблемы, что и в прежней, только еще добавляются и свои собственные. Мы ничего не можем дать приемному ребенку, кроме доброты и поддержки, потому что настоящие родители поступают именно таким образом. Но в тоже время мы не имеем права отругать приемного ребенка так, как это делают родители биологические.
Я ни разу не поднял руку на Пэта.
Но на Пегги я не мог даже повысить голоса.
Приемные родители — те, которые стараются сделать все возможное, — хотят добиться симпатии приемных детей. Биологические родители в этом не нуждаются. Потому что знают: их и так любят.
Это любовь безоговорочная, которой любят без всякого повода и условий. Родителям нужно сделать что-то уж очень скверное, чтобы поколебать любовь своего ребенка. С приемными родителями все по-другому. Их так не любят.
И мне лично все больше и больше кажется, что нет ничего, что помогло бы завоевать такую любовь.
Я был либо слишком мягок — уж очень мне хотелось нравиться Пегги и я старался изо всех сил заслужить ее симпатии, либо слишком старался заменить ей родного отца. Пожалуй, пытаться быть не тем, кто ты есть и кем никогда не сможешь стать, как раз и есть самая большая ошибка приемного родителя.
В минуты спокойствия я понимал, что Ричарду приходится нелегко. Я знал, что привычки, которые он пытается привить моему сыну, — посещение музеев, чтение книг о Гарри Поттере, употребление в пищу тофу, даже жизнь в другой стране — малыш не рассматривал как наказание. Не из-за этого я испытывал к Ричарду чувство ненависти, а из-за того, что он забрал у меня моего сына. Что он себе думает? Он Пэту не родной отец.
Быть приемным родителем — неблагодарная работа. Они никогда не бывают в выигрыше. Вы принимаете либо слишком большое, либо слишком маленькое участие в воспитании этого крошечного незнакомца. Но при этом есть одна вещь, которую приемный родитель не имеет права забывать, — ребенку все равно гораздо тяжелее.
Взрослые всегда могут найти другого мужа или жену, но дети разведенных родителей никогда не приобретут другого отца или мать. Также, как невозможно получить другое сердце, легкие, новые глаза.
В богатстве и бедности, в радости и печали — вы привязаны к родителям, от которых родились.
Пегги была обременена мной, мужчиной, спавшим с ее матерью в одной кровати, который не был для нее ни рыбой ни мясом, ни другом, ни отцом, а всего лишь исполнителем мужской роли родителя.
Этакий «дядя Папа».
***
Вечер, как в старые времена. В этом-то и идея. В «Курзон Мэйфэр» шел обновленный фильм «Энни Холл». Потом мы собирались поужинать в китайском квартале уткой по-пекински. А закончить вечер можно чашечкой кофе в маленьком подвальчике-забегаловке в Сохо, перед тем как вернуться домой. И уже там заняться медленным, ленивым сексом, после которого так хорошо крепко заснуть.
Фильм, утка, кофе, секс.
Потом мы приняли бы любимую позу для сна — как ложки, лежащие в ящике буфета, одна в одну, после чего должны последовать целых восемь часов сна — вместе, на одной подушке.
Идеальное свидание!
Мы вовсе не собирались проторчать весь вечер в каком-нибудь Мет-баре с какими-нибудь Галлахерами. Я пребывал в уверенности, что наш вечер доставит нам радость. Как уже бывало раньше много раз. Но я, наверное, перестарался, желая, чтобы все было как в прежние дни.
Кино оказалось хорошим. И мы гуляли по улицам Сохо, держась за руки и смеясь над Элви Сингером и его Энни Холлом. Совсем так же, как когда-то, мы были полны впечатлениями от фильма и друг от друга.
И только в китайском квартале все пошло наперекосяк.
Ресторанчик «Шеньянский тигр» был переполнен. За соседним столиком расположилась целая китайская семья. Дедушка, бабушка и несколько супружеских пар со своими прелестными детьми, включая новорожденного младенца, похожего на толстощекого маленького Будду с целой копной (вот поразительно!) угольно-черных волос, как у Элвиса Пресли.
Мы с Сид одновременно взглянули на младенца и улыбнулись друг другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81