По крайней мере так утверждала Розали, хотя лично я ей не верю.
А потом натиск холодной воды и пены прекратился, прилив достиг наивысшей точки и так же стремительно сменился отливом. Каким-то чудом туфлю Розали…
— Розали, не выдумывай!
— Это чистая правда!
…волнами вынесло на берег, прямо к джинсам Лесли Бека. Золотой медальон, свадебный подарок Джослин, покачивался перед глазами Розали, ударялся о грудь Лесли, отскакивал, снова ударялся и так без конца…
— С мистером Кольером все было бы иначе, — предположила я.
— С чего ты взяла? — удивилась Розали. — Откуда тебе знать?
Мы замолчали. Да, мы многое знали. В мире нет справедливости. Бывают необычные дни, бывают ничем не примечательные.
А потом Розали сообщила, что Лесли Жезл — прошу прощения, случайно вырвалось! — Лесли Бек заметил взбегающую на утес тропу, которую они просмотрели, и когда они дошли до деревни, то обнаружили, что возле почты их ждут Джослин, Хоуп и Серена. Выяснилось, что Джослин снова попробовала завести машину и двигатель…
— Должно быть, засорился фильтр, — заявил Лесли Бек. — Механик из меня никудышный.
Джослин с нескрываемым возмущением выслушала его и напомнила, что, кажется, у Лесли имеется диплом инженера-механика — или он и это выдумал? Она была несносна.
— А ты, наверное, под каким-то предлогом заглянула в бардачок и нашла там сведения о приливах и отливах, — сказала я Розали.
Она удивилась и подтвердила:
— Да-да, так и было! Но не мог же он все подстроить! Невозможно поверить, что тем утром он обратился к Джослин: «Что, у прислуги выходной? Тогда возьмем с собой бедняжку Розали, она нам поможет. Ее муж в отъезде, она будет рада побыть в компании». А потом он ухитрился испортить двигатель ровно без двух минут два и рассчитал время, хотя и не совсем верно: прилив застиг нас раньше, чем он надеялся. Не говори глупостей, Нора. Все произошло спонтанно, и, значит, мы ни в чем не виноваты.
— Так и была зачата Кэтрин, — заключила я.
— Да, — наконец согласилась Розали. — Ты только посмотри на нее — вылитый Лесли! Прекрасные ровные зубы в отличных широких челюстях!
— Странно, что ты не назвала ее Нереидой или другим «водяным» именем. Для ребенка, зачатого при таких обстоятельствах, имя «Кэтрин» кажется слишком простым и заурядным.
Я хотела бы, чтобы отцом одного из моих детей стал Лесли Бек, а не Эд, и попыталась припомнить, могло ли случиться такое. Но подобные мелочи легко забываются. Мы вычеркиваем из памяти то, что нам неудобно помнить.
— Уоллесу нравились простые имена, — объяснила Розали. — Он говорил, что в жизни достаточно препятствий и без причудливых имен.
Мы задумались.
— Нора, — снова заговорила Розали, — я была очень молода, в то время у меня еще не было детей. Я не понимала, чем все может кончиться. Если бы знала, ни за что не поступила бы так с Джослин. — И через некоторое время добавила: — Скорее всего нет.
Мы пустились в обсуждение мужских достоинств и сошлись во мнении, что, хотя длина и толщина возбуждают страсть, к любви в браке они не имеют никакого отношения. Эта дискуссия не задевала нас за живое. Думаю, мы обе поддались меланхолии и ностальгии, на более откровенные разговоры в ту пятницу нам не хватало ни сил, ни смелости.
Всю дорогу домой Розали просидела на заднем сиденье, с Сереной на коленях. Джослин устроилась впереди, с Хоуп на руках. В те времена почти все так возили детей, ремнями безопасности пользовались редко. Люди надеялись на удачу. Лесли заметно нервничал, и почему-то это радовало Розали: ей казалось, он предпочел бы видеть рядом, на пассажирском сиденье, не Джослин, а ее.
Серена протянула ручонку и коснулась короткой практичной стрижки матери, и Розали тронул этот жест, ей стало немного стыдно. Когда они въехали на Ротуэлл, Лесли собрался повернуть на Брамли, но Джослин запротестовала:
— Нет-нет, Лесли, поезжай прямо домой. Дети измучились. Розали дойдет до дома пешком. — И Лесли направил машину по Ротуэлл-Гарденс.
— Может, почитаешь детям сказку на ночь? — спросил Лесли у Розали, пока они перетаскивали из машины в дом непременные атрибуты воскресной семейной поездки. Но Розали отказалась, объяснив, что ей пора домой, а дома нашла телеграмму с Эвереста, в которой Уоллес сообщал» что уже возвращается, что он отморозил нос, по беспокоиться незачем, и просил вечером встретить его в аэропорту. Чтобы не опоздать, Розали следовало отправиться в аэропорт немедленно.
— Наш герой с отмороженным носом долго брел по юрам и утесам, — вставила я, но Розали не засмеялась У Эдварда Лира, которою многие называют поэтом и юмористом, а я считаю сумасшедшим, можно найти и более удачные строчки — особенно если знать, что ищешь.
— Я не любила Лесли, — призналась Розали. — Не испытывала к нему той ужасной, безумной, отчаянной любви, какую порой пробуждают мужчины, скверно обращающиеся с женщинами. Размер члена отнюдь не определяет глубину чувств. Синяки и царапины на моем теле, оставленные галькой, песком и медальоном, проступили только через пару дней, поэтому я смогла приписать их Уоллесу.
Он был очень рад увидеть меня; ему довелось почти вплотную столкнуться со смертью, и он заявил, что больше никогда не приблизится к горам. Он научился ценить жизнь, символом которой была я, и утратил вкус к смерти. Мы были очень счастливы, пока однажды гора Аннапурна не задела его чувствительные струны, и он уехал. Он объяснил, что именно так зарабатывает на хлеб — у него нет других способов прокормить свою маленькую семью. Уезжает он не по своей прихоти, а по необходимости.
От этих слов мне стало легче. Но я терпеть не могла, когда Уоллес называл нас своей маленькой семьей. Это звучало фальшиво, словно мы существовали только в виде пачки фотографий у него в кармане. Слишком сентиментально.
— А что еще ему оставалось? Ведь Кэтрин — не его дочь.
— Но он-то об этом не знал. Как он мог узнать?
— А если бы Лесли во всем признался Джослин? Если бы оказался одним из тех мужчин, что любят хвастаться новыми победами? И Джослин обо всем рассказала бы Уоллесу?
— Я бы все отрицала. Сказала бы, что это просто фантазии Лесли Бека. Я заранее придумала всевозможные оправдания. Помню, как терла грудь пилочкой, чтобы уничтожить довольно отчетливый отпечаток быка с медальона, но от боли мне пришлось остановиться. Отпечаток я замазала тональным кремом, который купила специально для этой цели. Не в моих привычках покупать косметику Я изо всех сил старалась скрыть от Уоллеса правду. Я ни о чем не пожалела ни на минуту, но не хотела, чтобы он обо всем догадался.
— И ты не чувствовала вины перед Джослин? Даже когда приходила к ней ужинать, пила у нее кофе?
— Я считала ее дурой, способной отправиться на воскресную семейную прогулку и своими руками отдать мне мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
А потом натиск холодной воды и пены прекратился, прилив достиг наивысшей точки и так же стремительно сменился отливом. Каким-то чудом туфлю Розали…
— Розали, не выдумывай!
— Это чистая правда!
…волнами вынесло на берег, прямо к джинсам Лесли Бека. Золотой медальон, свадебный подарок Джослин, покачивался перед глазами Розали, ударялся о грудь Лесли, отскакивал, снова ударялся и так без конца…
— С мистером Кольером все было бы иначе, — предположила я.
— С чего ты взяла? — удивилась Розали. — Откуда тебе знать?
Мы замолчали. Да, мы многое знали. В мире нет справедливости. Бывают необычные дни, бывают ничем не примечательные.
А потом Розали сообщила, что Лесли Жезл — прошу прощения, случайно вырвалось! — Лесли Бек заметил взбегающую на утес тропу, которую они просмотрели, и когда они дошли до деревни, то обнаружили, что возле почты их ждут Джослин, Хоуп и Серена. Выяснилось, что Джослин снова попробовала завести машину и двигатель…
— Должно быть, засорился фильтр, — заявил Лесли Бек. — Механик из меня никудышный.
Джослин с нескрываемым возмущением выслушала его и напомнила, что, кажется, у Лесли имеется диплом инженера-механика — или он и это выдумал? Она была несносна.
— А ты, наверное, под каким-то предлогом заглянула в бардачок и нашла там сведения о приливах и отливах, — сказала я Розали.
Она удивилась и подтвердила:
— Да-да, так и было! Но не мог же он все подстроить! Невозможно поверить, что тем утром он обратился к Джослин: «Что, у прислуги выходной? Тогда возьмем с собой бедняжку Розали, она нам поможет. Ее муж в отъезде, она будет рада побыть в компании». А потом он ухитрился испортить двигатель ровно без двух минут два и рассчитал время, хотя и не совсем верно: прилив застиг нас раньше, чем он надеялся. Не говори глупостей, Нора. Все произошло спонтанно, и, значит, мы ни в чем не виноваты.
— Так и была зачата Кэтрин, — заключила я.
— Да, — наконец согласилась Розали. — Ты только посмотри на нее — вылитый Лесли! Прекрасные ровные зубы в отличных широких челюстях!
— Странно, что ты не назвала ее Нереидой или другим «водяным» именем. Для ребенка, зачатого при таких обстоятельствах, имя «Кэтрин» кажется слишком простым и заурядным.
Я хотела бы, чтобы отцом одного из моих детей стал Лесли Бек, а не Эд, и попыталась припомнить, могло ли случиться такое. Но подобные мелочи легко забываются. Мы вычеркиваем из памяти то, что нам неудобно помнить.
— Уоллесу нравились простые имена, — объяснила Розали. — Он говорил, что в жизни достаточно препятствий и без причудливых имен.
Мы задумались.
— Нора, — снова заговорила Розали, — я была очень молода, в то время у меня еще не было детей. Я не понимала, чем все может кончиться. Если бы знала, ни за что не поступила бы так с Джослин. — И через некоторое время добавила: — Скорее всего нет.
Мы пустились в обсуждение мужских достоинств и сошлись во мнении, что, хотя длина и толщина возбуждают страсть, к любви в браке они не имеют никакого отношения. Эта дискуссия не задевала нас за живое. Думаю, мы обе поддались меланхолии и ностальгии, на более откровенные разговоры в ту пятницу нам не хватало ни сил, ни смелости.
Всю дорогу домой Розали просидела на заднем сиденье, с Сереной на коленях. Джослин устроилась впереди, с Хоуп на руках. В те времена почти все так возили детей, ремнями безопасности пользовались редко. Люди надеялись на удачу. Лесли заметно нервничал, и почему-то это радовало Розали: ей казалось, он предпочел бы видеть рядом, на пассажирском сиденье, не Джослин, а ее.
Серена протянула ручонку и коснулась короткой практичной стрижки матери, и Розали тронул этот жест, ей стало немного стыдно. Когда они въехали на Ротуэлл, Лесли собрался повернуть на Брамли, но Джослин запротестовала:
— Нет-нет, Лесли, поезжай прямо домой. Дети измучились. Розали дойдет до дома пешком. — И Лесли направил машину по Ротуэлл-Гарденс.
— Может, почитаешь детям сказку на ночь? — спросил Лесли у Розали, пока они перетаскивали из машины в дом непременные атрибуты воскресной семейной поездки. Но Розали отказалась, объяснив, что ей пора домой, а дома нашла телеграмму с Эвереста, в которой Уоллес сообщал» что уже возвращается, что он отморозил нос, по беспокоиться незачем, и просил вечером встретить его в аэропорту. Чтобы не опоздать, Розали следовало отправиться в аэропорт немедленно.
— Наш герой с отмороженным носом долго брел по юрам и утесам, — вставила я, но Розали не засмеялась У Эдварда Лира, которою многие называют поэтом и юмористом, а я считаю сумасшедшим, можно найти и более удачные строчки — особенно если знать, что ищешь.
— Я не любила Лесли, — призналась Розали. — Не испытывала к нему той ужасной, безумной, отчаянной любви, какую порой пробуждают мужчины, скверно обращающиеся с женщинами. Размер члена отнюдь не определяет глубину чувств. Синяки и царапины на моем теле, оставленные галькой, песком и медальоном, проступили только через пару дней, поэтому я смогла приписать их Уоллесу.
Он был очень рад увидеть меня; ему довелось почти вплотную столкнуться со смертью, и он заявил, что больше никогда не приблизится к горам. Он научился ценить жизнь, символом которой была я, и утратил вкус к смерти. Мы были очень счастливы, пока однажды гора Аннапурна не задела его чувствительные струны, и он уехал. Он объяснил, что именно так зарабатывает на хлеб — у него нет других способов прокормить свою маленькую семью. Уезжает он не по своей прихоти, а по необходимости.
От этих слов мне стало легче. Но я терпеть не могла, когда Уоллес называл нас своей маленькой семьей. Это звучало фальшиво, словно мы существовали только в виде пачки фотографий у него в кармане. Слишком сентиментально.
— А что еще ему оставалось? Ведь Кэтрин — не его дочь.
— Но он-то об этом не знал. Как он мог узнать?
— А если бы Лесли во всем признался Джослин? Если бы оказался одним из тех мужчин, что любят хвастаться новыми победами? И Джослин обо всем рассказала бы Уоллесу?
— Я бы все отрицала. Сказала бы, что это просто фантазии Лесли Бека. Я заранее придумала всевозможные оправдания. Помню, как терла грудь пилочкой, чтобы уничтожить довольно отчетливый отпечаток быка с медальона, но от боли мне пришлось остановиться. Отпечаток я замазала тональным кремом, который купила специально для этой цели. Не в моих привычках покупать косметику Я изо всех сил старалась скрыть от Уоллеса правду. Я ни о чем не пожалела ни на минуту, но не хотела, чтобы он обо всем догадался.
— И ты не чувствовала вины перед Джослин? Даже когда приходила к ней ужинать, пила у нее кофе?
— Я считала ее дурой, способной отправиться на воскресную семейную прогулку и своими руками отдать мне мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63