Он вдовец.
— От чего умерла его жена?
— Придет время — узнаю. Но ты отвлеклась, Нора. Мы говорили о том лете, когда ты изменяла Эду с Лесли Беком, а потом любезно беседовала с Анитой у нее за столом, что приятно будоражило тебя.
— Мне стыдно за себя, — призналась я.
На самом деле стыд я ощущала не всегда. В подобных обстоятельствах обычно придумываешь себе убедительные оправдания и таким образом примиряешься с совестью. Эд недостаточно внимателен ко мне, и я считала, что, если все откроется, моя супружеская жизнь станет гораздо лучше, — эту мысль вдолбили мне в голову статьи в женских журналах с названиями вроде «Роман на стороне — изюминка в пресном тесте вашей жизни». В подобных статьях обманутые мужья или жены, узнавая о существовании соперников, задумываются о том, какую ошибку они совершили, и стремятся поскорее исправить ее А, тебе недостает романтики? В таком случае вот тебе дюжина алых роз, дорогая! Тебе кажется, что тобой пренебрегают? Милая, мы едем отдыхать! Согласно этому сценарию Эд должен был попять, как больно он ранил меня равнодушием, а не осознать, что мужчины по-прежнему считают меня привлекательной. Весьма своеобразная фантазия!
И так далее и тому подобное. Какая скука! И Анита — не пара Лесли. Бедный Лесли! Обрекать его на сосуществование с одной Анитой — значит терять массу возможностей, нарушать основной закон жизни. Скучно и нудно. Но главной причиной были деструктивные наклонности, жалость к себе, желание отомстить матери, которая рожала ненавистных братьев и сестер и отняла у меня отца. В моем представлении олицетворением отца был Лесли Бек с его огромным пенисом, а беременную зануду Аниту я отождествляла со своей матерью. Ну разумеется! Как вам такая версия? Тем временем настоящая жизнь продолжалась.
Анита была беременна, ее дочь Полли оказалась довольно жалким существом вроде Хоуп и Серены. Вы заметили, как пренебрежительно я отношусь к детям Лесли — кроме незаконных, достоинства которых неизменно превозношу? Кэтрин и Аманда. Как ты думаешь, читатель, в чем дело? Мое поведение имеет непосредственное отношение к детям моей матери, рожденным от моего отца: к моим безукоризненно милым сестрам-близнецам, дружелюбному брату, которого я неизвестно почему презираю. Одно время я посещала психотерапевта, она посоветовала мне расстаться с Эдом, или мне так послышалось, и я ушла. От нее, а не от Эда. Но ее слова показались мне разумными и запомнились.
Читательницы, послушайте моего совета: осмотрительно выбирайте подруг — среди них могут оказаться женщины, ненавидящие свою мать и любящие отца: такие сразу начнут охотиться за вашими мужьями. Читатели-мужчины, поступите точно так же в отношении друзей. Я страдаю ненавистью к матери в легкой форме. Когда понадобилось, я смирилась с ролью наложницы Лесли, даже не попыталась оттеснить его законную жену или забеременеть. Я не из тех, кто названивает женатому любовнику по телефону, слушает, какой голос прозвучит, мужской или женский, и молча вешает трубку.
И если вы, сняв трубку, услышите в ней молчание, не верьте, будто кто-то ошибся номером. На том конце провода вовсе не те, кто в спешке перепутал цифры. Там страсти и ревности большого мира, призраки, подстерегающие вас за дверью, пробуждающие к жизни телефон, чтобы пробраться в дом, и кто поручится, что не вы привлекли их внимание?
— Чушь, — заявила Розали. — Чепуха!
Лесли Бек зажимал меня в углах, совокуплялся со мной на лестницах и под ними, до работы и после нее, на грязном дне глубоких котлованов, в кабинах строительных машин, криво стоящих на откосах насыпей, у меня дома, пока Эд возил Ричарда удалять зуб мудрости, на супружеском ложе, пока Анита лежала в больнице на сохранении. И я позволяла ему загонять меня в угол — точнее, сама искала предлог очутиться в каком-нибудь укромном углу. До сих пор, когда я вижу каску или прохожу мимо строительной площадки, у меня замирает сердце, хотя чувства, которые я испытывала к Лесли Беку, ни в коей мере не затрагивали этот орган. Просто меня волнуют воспоминания.
Лесли Бек остался верен себе: мы никогда не обсуждали наше прошлое и будущее, ни разу не затронули его чувства ко мне и мои — к нему. Мы всецело сосредоточивались на настоящем, и каждое совокупление становилось для нас новым и неожиданным началом. По-моему, Лесли знал, что он делает.
— Анита в тот раз потеряла ребенка? — спросила Розали.
— Не все ли равно? — пожала плечами я.
— Аните — нет, — дерзко возразила она.
— А как быть с тобой? — парировала я. — Бедняжка Джослин! Какую семейную поездку ты лелеешь в памяти! Нечего сказать, с этой поездкой у Джослин связано немало прекрасных воспоминаний.
— Она ничего не узнала.
— Почему ты считаешь, что Лесли утаил от нее этот эпизод?
Это заставило ее замолчать. Я продолжала.
— Однажды я обратилась к Лесли с такими словами: «Разве не лучше было бы заниматься любовью в каком-нибудь более приспособленном, приятном и удобном месте, где нам не придется цепляться за перила, барахтаться в грязи, опасаться вторжения наших супругов? Там, где нам ничто не угрожает и где мы не будем вздрагивать от каждого шороха, терзаясь угрызениями совести? В каком-нибудь тихом уголке?» На это он ответил: «Если тебя что-то не устраивает, так и скажи. Мы больше не будем заниматься этим». — И мне пришлось умолкнуть.
— О чем вы с ним обычно говорили? — полюбопытствовала Розали.
— Да так, ни о чем, — ответила я. — Не припомню ничего, кроме бессодержательной болтовни — вроде вашей на пляже. К примеру, почему Луна все время появляется в одном и том же месте, что происходит, когда переводят стрелки, — выигрываешь или теряешь еще один час, что сейчас на море — прилив или отлив? Эд предпочитал обсуждать идеи и концепции; занимаясь любовью, он мог замереть, вспоминая, что сказал Сократ по поводу конфликта любви и долга. А Лесли погружался в молчание, полностью сосредоточиваясь на сексе. Мы с Лесли обменивались сведениями о материальном мире, изредка размышляли о причудах судьбы, вот и все, В его жизни речь играет незначительную роль.
— А тебе никогда не приходило в голову, — спросила Розали, — что, занимаясь любовью с тобой, Лесли мстил Эду за его интеллект? Что Лесли Бек остро осознавал свою неполноценность, когда мы обсуждали недоступные ему нюансы политики, книги, которых он не читал, пьесы, о которых он даже не слышал? Так вот, он мог решить: «Если я не в состоянии вести телепередачу, как Уоллес, издавать книги, как Эд, или писать их, подобно Винни, я стану мещанином. При этом я смогу спать с женами этих снобов и делать деньги. Можете насмехаться надо мной, если посмеете!»
— Мне неприятно думать, что с его стороны это была месть, — ответила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— От чего умерла его жена?
— Придет время — узнаю. Но ты отвлеклась, Нора. Мы говорили о том лете, когда ты изменяла Эду с Лесли Беком, а потом любезно беседовала с Анитой у нее за столом, что приятно будоражило тебя.
— Мне стыдно за себя, — призналась я.
На самом деле стыд я ощущала не всегда. В подобных обстоятельствах обычно придумываешь себе убедительные оправдания и таким образом примиряешься с совестью. Эд недостаточно внимателен ко мне, и я считала, что, если все откроется, моя супружеская жизнь станет гораздо лучше, — эту мысль вдолбили мне в голову статьи в женских журналах с названиями вроде «Роман на стороне — изюминка в пресном тесте вашей жизни». В подобных статьях обманутые мужья или жены, узнавая о существовании соперников, задумываются о том, какую ошибку они совершили, и стремятся поскорее исправить ее А, тебе недостает романтики? В таком случае вот тебе дюжина алых роз, дорогая! Тебе кажется, что тобой пренебрегают? Милая, мы едем отдыхать! Согласно этому сценарию Эд должен был попять, как больно он ранил меня равнодушием, а не осознать, что мужчины по-прежнему считают меня привлекательной. Весьма своеобразная фантазия!
И так далее и тому подобное. Какая скука! И Анита — не пара Лесли. Бедный Лесли! Обрекать его на сосуществование с одной Анитой — значит терять массу возможностей, нарушать основной закон жизни. Скучно и нудно. Но главной причиной были деструктивные наклонности, жалость к себе, желание отомстить матери, которая рожала ненавистных братьев и сестер и отняла у меня отца. В моем представлении олицетворением отца был Лесли Бек с его огромным пенисом, а беременную зануду Аниту я отождествляла со своей матерью. Ну разумеется! Как вам такая версия? Тем временем настоящая жизнь продолжалась.
Анита была беременна, ее дочь Полли оказалась довольно жалким существом вроде Хоуп и Серены. Вы заметили, как пренебрежительно я отношусь к детям Лесли — кроме незаконных, достоинства которых неизменно превозношу? Кэтрин и Аманда. Как ты думаешь, читатель, в чем дело? Мое поведение имеет непосредственное отношение к детям моей матери, рожденным от моего отца: к моим безукоризненно милым сестрам-близнецам, дружелюбному брату, которого я неизвестно почему презираю. Одно время я посещала психотерапевта, она посоветовала мне расстаться с Эдом, или мне так послышалось, и я ушла. От нее, а не от Эда. Но ее слова показались мне разумными и запомнились.
Читательницы, послушайте моего совета: осмотрительно выбирайте подруг — среди них могут оказаться женщины, ненавидящие свою мать и любящие отца: такие сразу начнут охотиться за вашими мужьями. Читатели-мужчины, поступите точно так же в отношении друзей. Я страдаю ненавистью к матери в легкой форме. Когда понадобилось, я смирилась с ролью наложницы Лесли, даже не попыталась оттеснить его законную жену или забеременеть. Я не из тех, кто названивает женатому любовнику по телефону, слушает, какой голос прозвучит, мужской или женский, и молча вешает трубку.
И если вы, сняв трубку, услышите в ней молчание, не верьте, будто кто-то ошибся номером. На том конце провода вовсе не те, кто в спешке перепутал цифры. Там страсти и ревности большого мира, призраки, подстерегающие вас за дверью, пробуждающие к жизни телефон, чтобы пробраться в дом, и кто поручится, что не вы привлекли их внимание?
— Чушь, — заявила Розали. — Чепуха!
Лесли Бек зажимал меня в углах, совокуплялся со мной на лестницах и под ними, до работы и после нее, на грязном дне глубоких котлованов, в кабинах строительных машин, криво стоящих на откосах насыпей, у меня дома, пока Эд возил Ричарда удалять зуб мудрости, на супружеском ложе, пока Анита лежала в больнице на сохранении. И я позволяла ему загонять меня в угол — точнее, сама искала предлог очутиться в каком-нибудь укромном углу. До сих пор, когда я вижу каску или прохожу мимо строительной площадки, у меня замирает сердце, хотя чувства, которые я испытывала к Лесли Беку, ни в коей мере не затрагивали этот орган. Просто меня волнуют воспоминания.
Лесли Бек остался верен себе: мы никогда не обсуждали наше прошлое и будущее, ни разу не затронули его чувства ко мне и мои — к нему. Мы всецело сосредоточивались на настоящем, и каждое совокупление становилось для нас новым и неожиданным началом. По-моему, Лесли знал, что он делает.
— Анита в тот раз потеряла ребенка? — спросила Розали.
— Не все ли равно? — пожала плечами я.
— Аните — нет, — дерзко возразила она.
— А как быть с тобой? — парировала я. — Бедняжка Джослин! Какую семейную поездку ты лелеешь в памяти! Нечего сказать, с этой поездкой у Джослин связано немало прекрасных воспоминаний.
— Она ничего не узнала.
— Почему ты считаешь, что Лесли утаил от нее этот эпизод?
Это заставило ее замолчать. Я продолжала.
— Однажды я обратилась к Лесли с такими словами: «Разве не лучше было бы заниматься любовью в каком-нибудь более приспособленном, приятном и удобном месте, где нам не придется цепляться за перила, барахтаться в грязи, опасаться вторжения наших супругов? Там, где нам ничто не угрожает и где мы не будем вздрагивать от каждого шороха, терзаясь угрызениями совести? В каком-нибудь тихом уголке?» На это он ответил: «Если тебя что-то не устраивает, так и скажи. Мы больше не будем заниматься этим». — И мне пришлось умолкнуть.
— О чем вы с ним обычно говорили? — полюбопытствовала Розали.
— Да так, ни о чем, — ответила я. — Не припомню ничего, кроме бессодержательной болтовни — вроде вашей на пляже. К примеру, почему Луна все время появляется в одном и том же месте, что происходит, когда переводят стрелки, — выигрываешь или теряешь еще один час, что сейчас на море — прилив или отлив? Эд предпочитал обсуждать идеи и концепции; занимаясь любовью, он мог замереть, вспоминая, что сказал Сократ по поводу конфликта любви и долга. А Лесли погружался в молчание, полностью сосредоточиваясь на сексе. Мы с Лесли обменивались сведениями о материальном мире, изредка размышляли о причудах судьбы, вот и все, В его жизни речь играет незначительную роль.
— А тебе никогда не приходило в голову, — спросила Розали, — что, занимаясь любовью с тобой, Лесли мстил Эду за его интеллект? Что Лесли Бек остро осознавал свою неполноценность, когда мы обсуждали недоступные ему нюансы политики, книги, которых он не читал, пьесы, о которых он даже не слышал? Так вот, он мог решить: «Если я не в состоянии вести телепередачу, как Уоллес, издавать книги, как Эд, или писать их, подобно Винни, я стану мещанином. При этом я смогу спать с женами этих снобов и делать деньги. Можете насмехаться надо мной, если посмеете!»
— Мне неприятно думать, что с его стороны это была месть, — ответила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63