Это надевают разве что в отель «Риц», а туда ты не ходишь. Для тебя куда лучше юркнуть к привратнице и там спрятаться. Для тебя куда лучше выстирать флаг и сходить в парк. И потому, значит, – он засмеялся грубо, холодно, точно с гор низвергалась снежная лавина, – ни шиша ты не получишь.
Госпожа Моосгабр отошла на шаг к плите, в глазах мелькнули матовое окно, угол буфета, диван, а потом она всмотрелась в мышеловки, которые лежали на нем. В эту минуту она как бы совсем очнулась.
– Куда лучше юркнуть к привратнице и там спрятаться! – вскричала она. – Куда лучше выстирать флаг и сходить в парк! Уехали, бросили меня, посмеялись надо мной. В той записке так и было написано. А где вы это взяли? – крикнула она и указала рукой на посылки. – Где вы эти посылки взяли? Вы их украли.
Они поглядели на нее непонимающе, вопросительно. Везр своими холодными светлыми глазами, человек – черный пес метнул на нее темный взгляд, а Набуле засмеялась. Завизжала.
– Да, украли, – закричала госпожа Моосгабр и еще ближе подошла к плите, – украли так же, как деньги и вещи в прошлый раз. Деньги и вещи, которые вы здесь делили. Только посылки вы украли на почте.
– Госпожа, – сказал теперь чужой человек – черный пес, и его голос был нежный, мягкий, как бархат, – на какой почте? Все это ваши выдумки. И еще говорите с такой уверенностью, будто вы из полиции. Или, может, вы на картах гадаете?
– На картах я не гадаю, – вскричала госпожа Моосгабр, – но это краденое. На почте в метро на станции «Кладбище».
– В метро на станции «Кладбище», – сказал Везр и стряхнул пепел.
– Да, в метро, – вскричала госпожа Моосгабр, она стояла уже у плиты, – на почте в метро, а вы перекупщики. Но полиция напала на ваш след. Гиену взяли, вы сами знаете, а теперь и вас возьмут. И арестуют еще и других, я все знаю.
– Подумайте только, – сказал Везр, глядя на Набуле и черного пса, который снова молчал и лишь мягко смотрел на госпожу Моосгабр, – а как ты узнала об этом? Откуда узнала, что это из метро со станции «Кладбище», и кто такая гиена? Насколько мне известно, это зверь в зоопарке. В зоо сидит в клетке, как лев. Кто это, ты можешь поделиться с нами?
– Госпожа, – улыбнулся снова чужой человек – черный пес ласково, мягко, и его вислые углы губ поднялись вверх, – что это за гиена, и кто такие другие, и почему из метро со станции «Кладбище»? Там почта, откуда люди отправляют посылки по разным адресам. Но неужели вы не видите, что все посылки отправлены по одному и тому же адресу? Неужели вы не видите, что на всех посылках один и тот же адрес – государственная тюрьма? Самая большая тюрьма в нашей стране?
Госпожа Моосгабр у плиты на мгновение потеряла дар речи и неуверенно посмотрела на стол.
– Значит, из тюрьмы, – сказала она, – но они все равно с почты. И вы очень скоро сядете в тюрьму, так и знайте. И ты первый, – сказала она Везру, – ты еще и прийти из нее не успел, как снова засядешь.
– Видишь, что она желает тебе, – прыснула Набуле и толкнула брата.
– Мадам, – снова нежно отозвался чужой человек – черный пес, – вы все время говорите какие-то странные вещи. Еще в прошлый раз я вам сказал, что вы не знаете, кто такой Везр и что он делает. Вы все время утверждаете, что он был в тюрьме, а теперь и вовсе каркаете, что он туда вернется, – тихо улыбнулся он, глядя на госпожу Моосгабр, – но при этом даже не знаете, кто такой Везр. Знали бы вы, кто такой Везр, – тихо улыбнулся он, глядя на госпожу Моосгабр, – вы гордились бы им. А что касается посылок, вижу, что вы способны пойти в полицию и донести об этом, не правда ли? На меня вы также бы донесли? – Человек – черный пес улыбнулся, и его вислые уголки губ блаженно поднялись. – Но вы же меня даже не знаете.
– Она бы всех нас заложила, если б могла, – крикнула Набуле и затряслась, – всех. Но она, – кричала Набуле, схватившись за красную застежку на пальто, – прежде она еще хорошо подумает! – А потом сразу же засмеялась придурковатым мордастым смехом и завизжала: – Она знает, как бы ей досталось за это, она знает, что от этого не было бы ей проку!
– Не ори, – Везр вдруг погасил сигарету об стол, – нет времени, у нас еще газеты и колодец. Вот смотри, – сказал он и уставил свои холодные светлые глаза на мать, – значит, так: ты этих вещей не коснешься и хорошенько спрячешь. Спрячешь все под диван, на котором у тебя мышеловки, а я потом за этим приду.
– Мы тут, мадам, – улыбнулся чужой человек – черный пес, – хорошенько спрячем вещи под диван, только чтоб они не отсырели и чтоб их мыши не сгрызли. Обложите их вашими мышеловками, – улыбнулся он и указал на диван, – у вас их навалом. А Везр за вещами придет.
– О Боже, – крикнула госпожа Моосгабр и снова подошла от печи к столу, – ничего я не спрячу! Это краденое, а вы даете мне прятать. Теперь я знаю, что вы перекупщики, нечего мне все это сюда таскать.
– Ах, скажите пожалуйста, – улыбнулся Везр и встал, – нечего мне все это таскать. Будто это уже и не наш дом. Да она нас просто гонит из дому. Но это, верно, потому, что еще ничего не знает об этой кипе газет… – и он указал на пачку газет, обвязанную толстой веревкой, – потому что еще ничего не знает о колодце. Я уже начинаю сомневаться, – загоготал он, и его голос теперь снова загудел, как низвергающаяся с гор лавина, – я начинаю сомневаться, стоит ли эти газеты ей здесь оставлять, если она нас гонит из дому. Стоит ли ей вообще говорить о колодце.
– Я бы насчет колодца помалкивала в тряпочку, – сказала Набуле и схватилась за красную застежку на пальто, – еще разбрешет этой своей свиристелке, и шиш из этого выйдет. Ни к чему ей.
– Мадам, – отозвался опять чужой человек – черный пес, – вы здесь строите всякие козни, лишь бы только не сохранить посылки, утверждаете, что они краденые и что мы перекупщики, а при этом Везр хочет вам сказать о колодце и оставить вам эту кипу газет. Да, хороша благодарность, – сказал он мягко, нежно, – хороша благодарность за его старания. Послушайте, мадам, скажите нам сперва вот что. А ну как это еще не все посылки? А ну как будут еще и другие? А ну как это только начало, – он тихо улыбнулся, глядя на госпожу Моосгабр, – вы же сами говорите, что могут прийти еще и другие посылки с почты на станции «Кладбище», вы же говорите, что в них может быть золото и серебро. А золото и серебро, – тихо улыбнулся он, глядя на госпожу Моосгабр, – вам все-таки придется спрятать, чтобы никто не нашел, и молчать. Если вы и об этом скажете, – он тихо улыбнулся, – вы нас с головой выдадите, а знаете, чем это для вас может кончиться?
Везр зажег новую сигарету, взял посылки и сунул их под диван. Чужой человек – черный пес встал со стула и помог ему. Набуле тоже встала, посмотрела на мышеловки на диване и засмеялась.
– Ну что ж, – сказал Везр, – все уложено, точно в камере хранения аэропорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Госпожа Моосгабр отошла на шаг к плите, в глазах мелькнули матовое окно, угол буфета, диван, а потом она всмотрелась в мышеловки, которые лежали на нем. В эту минуту она как бы совсем очнулась.
– Куда лучше юркнуть к привратнице и там спрятаться! – вскричала она. – Куда лучше выстирать флаг и сходить в парк! Уехали, бросили меня, посмеялись надо мной. В той записке так и было написано. А где вы это взяли? – крикнула она и указала рукой на посылки. – Где вы эти посылки взяли? Вы их украли.
Они поглядели на нее непонимающе, вопросительно. Везр своими холодными светлыми глазами, человек – черный пес метнул на нее темный взгляд, а Набуле засмеялась. Завизжала.
– Да, украли, – закричала госпожа Моосгабр и еще ближе подошла к плите, – украли так же, как деньги и вещи в прошлый раз. Деньги и вещи, которые вы здесь делили. Только посылки вы украли на почте.
– Госпожа, – сказал теперь чужой человек – черный пес, и его голос был нежный, мягкий, как бархат, – на какой почте? Все это ваши выдумки. И еще говорите с такой уверенностью, будто вы из полиции. Или, может, вы на картах гадаете?
– На картах я не гадаю, – вскричала госпожа Моосгабр, – но это краденое. На почте в метро на станции «Кладбище».
– В метро на станции «Кладбище», – сказал Везр и стряхнул пепел.
– Да, в метро, – вскричала госпожа Моосгабр, она стояла уже у плиты, – на почте в метро, а вы перекупщики. Но полиция напала на ваш след. Гиену взяли, вы сами знаете, а теперь и вас возьмут. И арестуют еще и других, я все знаю.
– Подумайте только, – сказал Везр, глядя на Набуле и черного пса, который снова молчал и лишь мягко смотрел на госпожу Моосгабр, – а как ты узнала об этом? Откуда узнала, что это из метро со станции «Кладбище», и кто такая гиена? Насколько мне известно, это зверь в зоопарке. В зоо сидит в клетке, как лев. Кто это, ты можешь поделиться с нами?
– Госпожа, – улыбнулся снова чужой человек – черный пес ласково, мягко, и его вислые углы губ поднялись вверх, – что это за гиена, и кто такие другие, и почему из метро со станции «Кладбище»? Там почта, откуда люди отправляют посылки по разным адресам. Но неужели вы не видите, что все посылки отправлены по одному и тому же адресу? Неужели вы не видите, что на всех посылках один и тот же адрес – государственная тюрьма? Самая большая тюрьма в нашей стране?
Госпожа Моосгабр у плиты на мгновение потеряла дар речи и неуверенно посмотрела на стол.
– Значит, из тюрьмы, – сказала она, – но они все равно с почты. И вы очень скоро сядете в тюрьму, так и знайте. И ты первый, – сказала она Везру, – ты еще и прийти из нее не успел, как снова засядешь.
– Видишь, что она желает тебе, – прыснула Набуле и толкнула брата.
– Мадам, – снова нежно отозвался чужой человек – черный пес, – вы все время говорите какие-то странные вещи. Еще в прошлый раз я вам сказал, что вы не знаете, кто такой Везр и что он делает. Вы все время утверждаете, что он был в тюрьме, а теперь и вовсе каркаете, что он туда вернется, – тихо улыбнулся он, глядя на госпожу Моосгабр, – но при этом даже не знаете, кто такой Везр. Знали бы вы, кто такой Везр, – тихо улыбнулся он, глядя на госпожу Моосгабр, – вы гордились бы им. А что касается посылок, вижу, что вы способны пойти в полицию и донести об этом, не правда ли? На меня вы также бы донесли? – Человек – черный пес улыбнулся, и его вислые уголки губ блаженно поднялись. – Но вы же меня даже не знаете.
– Она бы всех нас заложила, если б могла, – крикнула Набуле и затряслась, – всех. Но она, – кричала Набуле, схватившись за красную застежку на пальто, – прежде она еще хорошо подумает! – А потом сразу же засмеялась придурковатым мордастым смехом и завизжала: – Она знает, как бы ей досталось за это, она знает, что от этого не было бы ей проку!
– Не ори, – Везр вдруг погасил сигарету об стол, – нет времени, у нас еще газеты и колодец. Вот смотри, – сказал он и уставил свои холодные светлые глаза на мать, – значит, так: ты этих вещей не коснешься и хорошенько спрячешь. Спрячешь все под диван, на котором у тебя мышеловки, а я потом за этим приду.
– Мы тут, мадам, – улыбнулся чужой человек – черный пес, – хорошенько спрячем вещи под диван, только чтоб они не отсырели и чтоб их мыши не сгрызли. Обложите их вашими мышеловками, – улыбнулся он и указал на диван, – у вас их навалом. А Везр за вещами придет.
– О Боже, – крикнула госпожа Моосгабр и снова подошла от печи к столу, – ничего я не спрячу! Это краденое, а вы даете мне прятать. Теперь я знаю, что вы перекупщики, нечего мне все это сюда таскать.
– Ах, скажите пожалуйста, – улыбнулся Везр и встал, – нечего мне все это таскать. Будто это уже и не наш дом. Да она нас просто гонит из дому. Но это, верно, потому, что еще ничего не знает об этой кипе газет… – и он указал на пачку газет, обвязанную толстой веревкой, – потому что еще ничего не знает о колодце. Я уже начинаю сомневаться, – загоготал он, и его голос теперь снова загудел, как низвергающаяся с гор лавина, – я начинаю сомневаться, стоит ли эти газеты ей здесь оставлять, если она нас гонит из дому. Стоит ли ей вообще говорить о колодце.
– Я бы насчет колодца помалкивала в тряпочку, – сказала Набуле и схватилась за красную застежку на пальто, – еще разбрешет этой своей свиристелке, и шиш из этого выйдет. Ни к чему ей.
– Мадам, – отозвался опять чужой человек – черный пес, – вы здесь строите всякие козни, лишь бы только не сохранить посылки, утверждаете, что они краденые и что мы перекупщики, а при этом Везр хочет вам сказать о колодце и оставить вам эту кипу газет. Да, хороша благодарность, – сказал он мягко, нежно, – хороша благодарность за его старания. Послушайте, мадам, скажите нам сперва вот что. А ну как это еще не все посылки? А ну как будут еще и другие? А ну как это только начало, – он тихо улыбнулся, глядя на госпожу Моосгабр, – вы же сами говорите, что могут прийти еще и другие посылки с почты на станции «Кладбище», вы же говорите, что в них может быть золото и серебро. А золото и серебро, – тихо улыбнулся он, глядя на госпожу Моосгабр, – вам все-таки придется спрятать, чтобы никто не нашел, и молчать. Если вы и об этом скажете, – он тихо улыбнулся, – вы нас с головой выдадите, а знаете, чем это для вас может кончиться?
Везр зажег новую сигарету, взял посылки и сунул их под диван. Чужой человек – черный пес встал со стула и помог ему. Набуле тоже встала, посмотрела на мышеловки на диване и засмеялась.
– Ну что ж, – сказал Везр, – все уложено, точно в камере хранения аэропорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96