– в тумане моих размышлений прорисовалось лицо Хоукинса.
В своем полукоматозном состоянии я подумала, что это неплохое название для романов-фэнтези. Серия «Туманы размышлений», книга третья. Краткое содержание: на пути к завоеванию Вершин Относительной Душевной Гармонии одинокий воин Зак должен бросить вызов кровожадным гориллам из племени Эмпирического Релятивизма…
– Хватит! – сказала я вслух, села и потрясла головой, чтобы не дать подсознанию окончательно завладеть мной. Последние мгновения перед пробуждением – самые опасные. – О черт! – Обеими руками я схватилась за голову, пытаясь унять начавшийся внутри оглушительный скрежет шестеренок.
– На, выпей, – сказал Хоукинс, предлагая мне две таблетки солпадеина и стакан воды.
– И вновь я совершаю богослужение в храме Святого Солпадеина, – прохрипела я, глотая таблетки. – Из тебя бы вышла отличная женушка, Хоукинс. Не понимаю, впрочем, как такое могло случиться. Я пила только водку и сок.
– В переводе с языка Сэм это означает, что ты выхлебала три поллитровых кружки «кровавой Мэри».
– С табаско! Специи предотвращают похмелье, разве нет? Табаско – в качестве упреждающего удара, – я потянула носом воздух. – Не готовятся ли здесь какие-то сложные углеводы?
– Если ты хочешь спросить, не готовлю ли я тосты, то ответ – нет.
– Ну и ладно.
Я осторожно встала, подошла к холодильнику, достала пакет лепешек, которые приберегла на крайний случай. Запихав лепешки в тостер, достала масло и джем.
– Сэм, где ты была? – спросил Хоукинс, упираясь руками в кухонный стол и сверля меня пронзительно-синими глазами. – Я несколько недель пытаюсь тебе дозвониться, но все время натыкаюсь на автоответчик.
– Здесь. Работала. – Я махнула рукой в сторону висевших над нашими головами мобилей.
– О, выставка! Долго, наверное, трудилась?
– Пару месяцев. У меня случился приступ вдохновения, и я превратилась в отшельницу. Кто там удалился в пустыню и питался букашками?
– Не помню.
– Он еще сидел на столбе и старательно растил бороду.
– Симеон Столпник?
– Наверное. Столпа у меня нет, но депиляцию я в последнее время не делала. Большего сходства с авторитетом добиться, к сожалению, не смогла.
Жалобно задребезжал перегруженный тостер – не смог выплюнуть лепешки. Я подцепила одну ножом и принялась намазывать джемом.
– Я не собираюсь расспрашивать о твоих очередных проблемах, – великодушно заявил Хоукинс.
Он показался бы мне еще более великодушным, если б меня не мучили смутные воспоминания о допросе, который он устроил мне перед тем, как я отрубилась. Ведь наверняка выведал достаточно, чтобы остальное узнать по своим каналам. Более того, наверняка уже разнюхал. Что ж, по крайней мере, сможет поручиться за меня перед следователями. Вреда от этого не будет.
– Сэм, я пришел не за этим. Тут гораздо серьезнее.
– За лепешкой? – Я милостиво протянула ему тарелку. – Ха-ха, double entente.
– Не понимаю, почему тебя так тянет к французским словечкам – у тебя кошмарный акцент, – огрызнулся Хоукинс, пока я жевала. – В общем, я пришел сказать, что мы с Дафной собираемся пожениться.
– Действительно, пора бы уж тебе сделать из нее порядочную девушку. Нельзя, знаешь ли, вечно играть с чувствами особы, которую зовут Дафной.
Я взялась за вторую лепешку.
– Можно подумать, у тебя не было других любовников, – пробурчал Хоукинс.
– Пытаясь залечить свое разбитое сердце, я искала утешения с другими. Как понимаю, ты хочешь сказать, что я не должна пытаться тебя соблазнить, когда ты заваливаешь сюда и принимаешься орать на меня?
– Если женат, то не должна.
– Если ты женат! Хоукинс, какой же ты лицемер! Ты считаешь, что если мы трахаемся, когда вы с Дафной просто живете вместе, то все в порядке?
Глаза Хоукинса забегали.
– Это не настолько плохо, – пробормотал он после долгой паузы. – Это нехорошо само по себе, но все же не так плохо.
– Именно поэтому я и втюрилась в тебя, – сказала я, доедая последнюю лепешку. – Сразу поняла, что ты человек принципа!
Глава девятая
– Дорогая, скоро ты познакомишься с мальчиком, за которого разгорится нешуточная драчка, – проворковал Хьюго, подкатывая к Хелен. – Маленький, темненький, а красавчик какой! Просто детское порно!
– Откуда? – заинтересовалась Хелен.
– Из обычной театральной школы, но ни капли манерности. Просто находка! Какие все-таки у Шекспира невероятные подтексты. Вот скажи, почему Оберон и Титания, король и королева эльфов – боже ты мой! – поругались из-за симпатичного мальчонки-раба, да еще из Индии? Или почему так много мужчин способны вступить в отношения с девушками лишь в том случае, если те одеты как мальчики?
Главной мишенью Хьюго, конечно же, оставался Билл. Толстяк послушно состроил свою обычную рожу – свекла на грани апоплексического удара. Хьюго радостно улыбался.
– Софи пообещала, что мы накрасим его по высшему классу, – продолжал он. – Мне кажется, он тебе совсем не нравится, Хелен. Признайся же! Я думаю, ты просто ревнуешь и хочешь увести его только для того, чтобы испортить мне праздник, а не защитить его от моей животной похоти. Но увы-увы, ты для него недостаточно хороша.
– Недостаточно, – очень серьезно согласилась Хелен. Стоит актрисе начать работать над ролью, она уже не может остановиться. – Думаю, именно поэтому я так бегаю за Основой – ты мной не интересуешься и я пытаюсь найти тебе замену.
– Жаль, что Мэри – девушка. Я мог бы мимоходом ее осквернить, – замечтался Хьюго. – Полапать вволю. Представляя, что она – один из моих подросших мальчиков. Слишком старая и уже не столь привлекательная, но глядя на нее, можно предаваться приятным воспоминаниям о тех счастливых временах, когда мы были вместе.
Билл натужно засипел, точно из чайника вырвалась струя пара.
– Билл! Привет, дорогушечка моя! Прости, не заметил, что ты уже здесь, – нежно пропел Хьюго, глядя на толстяка прозрачными холодными глазами и рассеянно теребя одно из своих колец. Лак на его ногтях не заметить было невозможно. – Тебе нравится, дорогуша? – спросил он, вытянув вперед длинные белые пальцы, чтобы мы могли сполна оценить эффект черного лака. – Этот оттенок называется «Жиголо». Страшно мне идет, как ты считаешь? Особенно с этими штанишками, правда?
И он погладил себя по обтянутому черной кожей бедру.
– Педрила! – выругался Билл.
– «Педрила»? Неужели новый цвет? Темно-малиновый, наверно. Как изумительно!
– Извращенец хренов! – зарычал Билл. – Это из-за таких, как ты и этот щенок, об актерах говорят разные мерзости!
– Какая волнующая теория, – бархатным голосом сказал Хьюго. – Вообще-то, дорогуша, я бы не советовал называть Салли щенком в лицо. Уж не знаю почему, но сицилийцы к таким вещам очень нервно относятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
В своем полукоматозном состоянии я подумала, что это неплохое название для романов-фэнтези. Серия «Туманы размышлений», книга третья. Краткое содержание: на пути к завоеванию Вершин Относительной Душевной Гармонии одинокий воин Зак должен бросить вызов кровожадным гориллам из племени Эмпирического Релятивизма…
– Хватит! – сказала я вслух, села и потрясла головой, чтобы не дать подсознанию окончательно завладеть мной. Последние мгновения перед пробуждением – самые опасные. – О черт! – Обеими руками я схватилась за голову, пытаясь унять начавшийся внутри оглушительный скрежет шестеренок.
– На, выпей, – сказал Хоукинс, предлагая мне две таблетки солпадеина и стакан воды.
– И вновь я совершаю богослужение в храме Святого Солпадеина, – прохрипела я, глотая таблетки. – Из тебя бы вышла отличная женушка, Хоукинс. Не понимаю, впрочем, как такое могло случиться. Я пила только водку и сок.
– В переводе с языка Сэм это означает, что ты выхлебала три поллитровых кружки «кровавой Мэри».
– С табаско! Специи предотвращают похмелье, разве нет? Табаско – в качестве упреждающего удара, – я потянула носом воздух. – Не готовятся ли здесь какие-то сложные углеводы?
– Если ты хочешь спросить, не готовлю ли я тосты, то ответ – нет.
– Ну и ладно.
Я осторожно встала, подошла к холодильнику, достала пакет лепешек, которые приберегла на крайний случай. Запихав лепешки в тостер, достала масло и джем.
– Сэм, где ты была? – спросил Хоукинс, упираясь руками в кухонный стол и сверля меня пронзительно-синими глазами. – Я несколько недель пытаюсь тебе дозвониться, но все время натыкаюсь на автоответчик.
– Здесь. Работала. – Я махнула рукой в сторону висевших над нашими головами мобилей.
– О, выставка! Долго, наверное, трудилась?
– Пару месяцев. У меня случился приступ вдохновения, и я превратилась в отшельницу. Кто там удалился в пустыню и питался букашками?
– Не помню.
– Он еще сидел на столбе и старательно растил бороду.
– Симеон Столпник?
– Наверное. Столпа у меня нет, но депиляцию я в последнее время не делала. Большего сходства с авторитетом добиться, к сожалению, не смогла.
Жалобно задребезжал перегруженный тостер – не смог выплюнуть лепешки. Я подцепила одну ножом и принялась намазывать джемом.
– Я не собираюсь расспрашивать о твоих очередных проблемах, – великодушно заявил Хоукинс.
Он показался бы мне еще более великодушным, если б меня не мучили смутные воспоминания о допросе, который он устроил мне перед тем, как я отрубилась. Ведь наверняка выведал достаточно, чтобы остальное узнать по своим каналам. Более того, наверняка уже разнюхал. Что ж, по крайней мере, сможет поручиться за меня перед следователями. Вреда от этого не будет.
– Сэм, я пришел не за этим. Тут гораздо серьезнее.
– За лепешкой? – Я милостиво протянула ему тарелку. – Ха-ха, double entente.
– Не понимаю, почему тебя так тянет к французским словечкам – у тебя кошмарный акцент, – огрызнулся Хоукинс, пока я жевала. – В общем, я пришел сказать, что мы с Дафной собираемся пожениться.
– Действительно, пора бы уж тебе сделать из нее порядочную девушку. Нельзя, знаешь ли, вечно играть с чувствами особы, которую зовут Дафной.
Я взялась за вторую лепешку.
– Можно подумать, у тебя не было других любовников, – пробурчал Хоукинс.
– Пытаясь залечить свое разбитое сердце, я искала утешения с другими. Как понимаю, ты хочешь сказать, что я не должна пытаться тебя соблазнить, когда ты заваливаешь сюда и принимаешься орать на меня?
– Если женат, то не должна.
– Если ты женат! Хоукинс, какой же ты лицемер! Ты считаешь, что если мы трахаемся, когда вы с Дафной просто живете вместе, то все в порядке?
Глаза Хоукинса забегали.
– Это не настолько плохо, – пробормотал он после долгой паузы. – Это нехорошо само по себе, но все же не так плохо.
– Именно поэтому я и втюрилась в тебя, – сказала я, доедая последнюю лепешку. – Сразу поняла, что ты человек принципа!
Глава девятая
– Дорогая, скоро ты познакомишься с мальчиком, за которого разгорится нешуточная драчка, – проворковал Хьюго, подкатывая к Хелен. – Маленький, темненький, а красавчик какой! Просто детское порно!
– Откуда? – заинтересовалась Хелен.
– Из обычной театральной школы, но ни капли манерности. Просто находка! Какие все-таки у Шекспира невероятные подтексты. Вот скажи, почему Оберон и Титания, король и королева эльфов – боже ты мой! – поругались из-за симпатичного мальчонки-раба, да еще из Индии? Или почему так много мужчин способны вступить в отношения с девушками лишь в том случае, если те одеты как мальчики?
Главной мишенью Хьюго, конечно же, оставался Билл. Толстяк послушно состроил свою обычную рожу – свекла на грани апоплексического удара. Хьюго радостно улыбался.
– Софи пообещала, что мы накрасим его по высшему классу, – продолжал он. – Мне кажется, он тебе совсем не нравится, Хелен. Признайся же! Я думаю, ты просто ревнуешь и хочешь увести его только для того, чтобы испортить мне праздник, а не защитить его от моей животной похоти. Но увы-увы, ты для него недостаточно хороша.
– Недостаточно, – очень серьезно согласилась Хелен. Стоит актрисе начать работать над ролью, она уже не может остановиться. – Думаю, именно поэтому я так бегаю за Основой – ты мной не интересуешься и я пытаюсь найти тебе замену.
– Жаль, что Мэри – девушка. Я мог бы мимоходом ее осквернить, – замечтался Хьюго. – Полапать вволю. Представляя, что она – один из моих подросших мальчиков. Слишком старая и уже не столь привлекательная, но глядя на нее, можно предаваться приятным воспоминаниям о тех счастливых временах, когда мы были вместе.
Билл натужно засипел, точно из чайника вырвалась струя пара.
– Билл! Привет, дорогушечка моя! Прости, не заметил, что ты уже здесь, – нежно пропел Хьюго, глядя на толстяка прозрачными холодными глазами и рассеянно теребя одно из своих колец. Лак на его ногтях не заметить было невозможно. – Тебе нравится, дорогуша? – спросил он, вытянув вперед длинные белые пальцы, чтобы мы могли сполна оценить эффект черного лака. – Этот оттенок называется «Жиголо». Страшно мне идет, как ты считаешь? Особенно с этими штанишками, правда?
И он погладил себя по обтянутому черной кожей бедру.
– Педрила! – выругался Билл.
– «Педрила»? Неужели новый цвет? Темно-малиновый, наверно. Как изумительно!
– Извращенец хренов! – зарычал Билл. – Это из-за таких, как ты и этот щенок, об актерах говорят разные мерзости!
– Какая волнующая теория, – бархатным голосом сказал Хьюго. – Вообще-то, дорогуша, я бы не советовал называть Салли щенком в лицо. Уж не знаю почему, но сицилийцы к таким вещам очень нервно относятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81