Вот, пойми пойди себя! Почему-то стало обидно, что Анька не разделяет и, понятно, никогда не разделит моих переживаний по поводу других персонажей.
… Я оторвалась от Аньки и потянулась к часам.
— А-а-анька! Мне пора уже…
Она отвернулась к стене и замолчала.
— Да ну, Ань… ну чего ты? Она молчала.
— Ань!
Я нагнулась к ней и стала целовать в лицо. Но она, оттолкнув меня, встала с кровати, прошла мимо меня и, усевшись на пол перед музыкальным центром спиной ко мне, врубила его на полную катушку. Так…
Меня теперь все равно не слышно, и я стала одеваться. Спешно, потому как время действительно уже поджимало.
Анька продолжала сидеть, как Будда, перед орущим агрегатом.
— Анька, проводи!
Никакой реакции. Я подошла и, опустившись на корточки, обняла ее:
— Аня, мне остаться?
Не отвечает. Ни на вопрос, ни на мои объятия.
— Хочешь, ночевать останусь?.. Я сдам билет!
Она продолжает молчать, сидя спиной ко мне, но делает громкость ниже.
— Аня?
Ответа все так же нет, и я начинаю злиться. П дойдя к двери, я пытаюсь открыть ее, но, к смеху, безуспешно.
— Я не могу открыть дверь!
Все та же поза и то же безмолвие под «Снайперов» на отчаянной громкости.
— Аня, открой мне, пожалуйста. Я не могу.
Она медленно поднимается и направляется к двери, не глядя на меня. Мне становится жаль ее.
— Аня, хочешь, сдам билет?
— Ну, ты же этого не хочешь, — произносит наконец она, — отпирает замок и тут же уходит на кухню.
Постояв немного, я выхожу. И не возвращаюсь.
Понедельник был, как и положено понедельнику, тоскливым, вялым началом будней. Не хотелось ничего и тем более работать. Можно было заняться ответами на электронные письма, но этого тоже не хотелось. Одно обрадовало — в моем шкафчике обнаружилась оставшаяся с пятницы початая бутылка коньяка. Я глотнула прилично и, вооружившись сигаретой, поплелась в курилку. Зазвонил телефон.
— Да.
— Здравствуйте. Можно Ирину?
— Я — Ирина, — ответила я, соображая, кому может принадлежать этот незнакомый голос.
— Это Инга.
— А-а-а! Привет! Рада слышать.
— Привет, — зачем-то повторила она приветствие, и зависла пауза.
— Спасибо, что позвонила.
— Да не за что, — как-то смущенно хмыкнула она там и снова замолчала.
Так, понятно, снова инициативу — в свои руки.
— Ну так давай уже увидимся? Какие у тебя планы сегодня вечером?
— Да никаких, вроде.
— Ты во сколько заканчиваешь работу?
— В пять.
— Можешь ко мне на службу прийти? Это район Горького-Мира — тебе удобно?
— Удобно.
— Отлично! — Я объяснила адрес. — Значит, жду тебя? Во сколько примерно?
— Ну, в шесть, наверное.
— Договорились! Жду!
— Ладно.
Ну, что же, вечер уже есть, как провести. Я еще глотнула коньяку и добралась наконец до курилки. Там дымил Тоха.
Я сделала первую затяжку и поняла, что с коньяком немного погорячилась.
— Зря я хлебнула, — поморщилась я.
— Чего хлебнула?
— Да коньяк.
— Когда ты успела??
— Да, стоял…
— Нормально. Интересно, если бы граната рядом лежала — ты бы чеку дернула?
Инга пришла вовремя. Я сгоняла за пивом, она совсем была не против, и мы уютно устроились во внутреннем дворике. Инге оказалось тридцать шесть лет, работала она в библиотеке, жила одна с дочерью, которую на лето отправляла к родителям. У нее был по-прежнему нездешний взгляд, а в остальном обычная внешность — короткая мелированная стрижка, приятное лицо неюной женщины, не худая, не толстая, среднего роста. Я пока не могла найти общую тему, довольствуясь пивом и тем, что имеется зритель и слушатель. А им Инга была хорошим. Сама ни о чем не рассказывала, немногосложно отвечая на вопросы.
Не знаю, может быть, я ее потащила бы этим вечером в какой-нибудь кабак или на дискотеку, но тут, неожиданно, в проеме двери, выходящей во двор, нарисовалась Анька. За ней выглядывала улыбающаяся физиономия Тошки.
Анька уверенно села рядом со мной и потянулась к пиву.
— Анька, не пей! — Я отобрала бутылку.
— Ну, вот так всегда, — капризно протянула Анька и, достав сигарету, прикурила.
— Знакомьтесь, — я повернулась к Инге. — Это Аня. А с Антоном ты знакома?
— Нет, вроде… — она немного смешалась, — Инга, — назвала себя без улыбки.
Анька фамильярно закинула свою руку мне на плечо и принялась молча разглядывать мою новую гостью.
— у, мне пора… — вдруг сказала Инга и суетливо стала убирать сигареты в сумку.
— Почему? Может, вместе где-нибудь посидим?
— Нет… наверное, не сегодня… — она поднялась.
— Ну, смотри, — я тоже встала, и Анькина рука осталась без опоры. — Ну, я думаю, еще увидимся? Мне бы хотелось, — я улыбнулась.
— Да, конечно! — Она улыбнулась в ответ и кивнула Аньке с Тошкой. — До свидания.
— Счастливо! — Кинула Анька. Тошка улыбнулся. Я проводила Ингу и вернулась во дворик. Анька с Тошкой еще курили.
— Кто это? — Спросила Анька напряженно.
— Да так. Познакомились недавно, случайно. Я рада, что ты приехала.
— Неужели?
— Ага! — Я улыбнулась.
Мы втроем направились перебирать летние кафе, и я шепнула Тошке, чтобы он сегодня не оставлял нас одних. Я почему-то боялась каких-либо объяснений с Анькой. Любых. Мы разговаривали ни о чем, был общий треп и сплетни о знакомых.
По пути мы зашли в инет-кафе, и я обнаружила новое письмо от Зануды. Огромное. Я не стала его читать и скачала на дискетку.
Аньке пора было домой. Я заявила, что тоже дико устала и поеду немедленно спать.
Мы стояли с Тошкой у автобусного окна, за которым сидела Анька, и дурачились, провожая ее. Анька улыбалась, вроде бы настроение у нее было хорошее. Когда автобус тронулся, мы долго маха ли руками вслед, а потом бросились за поворот. Автобус снова проехал мимо нас, мы закидали проплывшую мимо нас Аньку воздушными поцелуями, и я облегченно вздохнула — свобода!
И мы пошли с Тошкой на фонтан.
На следующий день на службе я прочитала огромное Занудино письмо. Там была целая история о ее, печально закончившемся недавно, любовном романе. Просто Санта-Барбара. Ксения, с ящика которой мне пришло первое письмо, оказалась ее бывшей девушкой. Мне показалось забавным, что один из моих ящиков, которым я теперь пользовалась, тоже когда-то принадлежал Кирке.
В письме, кроме любовных страстей, была, однако, и вполне конкретная информация. Зануде, по имени Зульфия, было от роду 24 года 4 месяца и 16 дней (именно так подробно — в ответ на правду о моем преклонном возрасте); она, сменив пару вузов, в настоящее время училась на филфаке университета и жила в городе Уфа. И, кроме того, любила музыку и сама писала песни. И что-то о поиске себя было в письме.
За последнюю тему я зацепилась и накатала ответное письмо в небесно-философских тонах.
А потом решилась написать письмо Чуде.
«Аня, мне так хорошо!))) просто потому, что ТЫ-есть)))пусть даже и стала дальше от меня… на сколько там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
… Я оторвалась от Аньки и потянулась к часам.
— А-а-анька! Мне пора уже…
Она отвернулась к стене и замолчала.
— Да ну, Ань… ну чего ты? Она молчала.
— Ань!
Я нагнулась к ней и стала целовать в лицо. Но она, оттолкнув меня, встала с кровати, прошла мимо меня и, усевшись на пол перед музыкальным центром спиной ко мне, врубила его на полную катушку. Так…
Меня теперь все равно не слышно, и я стала одеваться. Спешно, потому как время действительно уже поджимало.
Анька продолжала сидеть, как Будда, перед орущим агрегатом.
— Анька, проводи!
Никакой реакции. Я подошла и, опустившись на корточки, обняла ее:
— Аня, мне остаться?
Не отвечает. Ни на вопрос, ни на мои объятия.
— Хочешь, ночевать останусь?.. Я сдам билет!
Она продолжает молчать, сидя спиной ко мне, но делает громкость ниже.
— Аня?
Ответа все так же нет, и я начинаю злиться. П дойдя к двери, я пытаюсь открыть ее, но, к смеху, безуспешно.
— Я не могу открыть дверь!
Все та же поза и то же безмолвие под «Снайперов» на отчаянной громкости.
— Аня, открой мне, пожалуйста. Я не могу.
Она медленно поднимается и направляется к двери, не глядя на меня. Мне становится жаль ее.
— Аня, хочешь, сдам билет?
— Ну, ты же этого не хочешь, — произносит наконец она, — отпирает замок и тут же уходит на кухню.
Постояв немного, я выхожу. И не возвращаюсь.
Понедельник был, как и положено понедельнику, тоскливым, вялым началом будней. Не хотелось ничего и тем более работать. Можно было заняться ответами на электронные письма, но этого тоже не хотелось. Одно обрадовало — в моем шкафчике обнаружилась оставшаяся с пятницы початая бутылка коньяка. Я глотнула прилично и, вооружившись сигаретой, поплелась в курилку. Зазвонил телефон.
— Да.
— Здравствуйте. Можно Ирину?
— Я — Ирина, — ответила я, соображая, кому может принадлежать этот незнакомый голос.
— Это Инга.
— А-а-а! Привет! Рада слышать.
— Привет, — зачем-то повторила она приветствие, и зависла пауза.
— Спасибо, что позвонила.
— Да не за что, — как-то смущенно хмыкнула она там и снова замолчала.
Так, понятно, снова инициативу — в свои руки.
— Ну так давай уже увидимся? Какие у тебя планы сегодня вечером?
— Да никаких, вроде.
— Ты во сколько заканчиваешь работу?
— В пять.
— Можешь ко мне на службу прийти? Это район Горького-Мира — тебе удобно?
— Удобно.
— Отлично! — Я объяснила адрес. — Значит, жду тебя? Во сколько примерно?
— Ну, в шесть, наверное.
— Договорились! Жду!
— Ладно.
Ну, что же, вечер уже есть, как провести. Я еще глотнула коньяку и добралась наконец до курилки. Там дымил Тоха.
Я сделала первую затяжку и поняла, что с коньяком немного погорячилась.
— Зря я хлебнула, — поморщилась я.
— Чего хлебнула?
— Да коньяк.
— Когда ты успела??
— Да, стоял…
— Нормально. Интересно, если бы граната рядом лежала — ты бы чеку дернула?
Инга пришла вовремя. Я сгоняла за пивом, она совсем была не против, и мы уютно устроились во внутреннем дворике. Инге оказалось тридцать шесть лет, работала она в библиотеке, жила одна с дочерью, которую на лето отправляла к родителям. У нее был по-прежнему нездешний взгляд, а в остальном обычная внешность — короткая мелированная стрижка, приятное лицо неюной женщины, не худая, не толстая, среднего роста. Я пока не могла найти общую тему, довольствуясь пивом и тем, что имеется зритель и слушатель. А им Инга была хорошим. Сама ни о чем не рассказывала, немногосложно отвечая на вопросы.
Не знаю, может быть, я ее потащила бы этим вечером в какой-нибудь кабак или на дискотеку, но тут, неожиданно, в проеме двери, выходящей во двор, нарисовалась Анька. За ней выглядывала улыбающаяся физиономия Тошки.
Анька уверенно села рядом со мной и потянулась к пиву.
— Анька, не пей! — Я отобрала бутылку.
— Ну, вот так всегда, — капризно протянула Анька и, достав сигарету, прикурила.
— Знакомьтесь, — я повернулась к Инге. — Это Аня. А с Антоном ты знакома?
— Нет, вроде… — она немного смешалась, — Инга, — назвала себя без улыбки.
Анька фамильярно закинула свою руку мне на плечо и принялась молча разглядывать мою новую гостью.
— у, мне пора… — вдруг сказала Инга и суетливо стала убирать сигареты в сумку.
— Почему? Может, вместе где-нибудь посидим?
— Нет… наверное, не сегодня… — она поднялась.
— Ну, смотри, — я тоже встала, и Анькина рука осталась без опоры. — Ну, я думаю, еще увидимся? Мне бы хотелось, — я улыбнулась.
— Да, конечно! — Она улыбнулась в ответ и кивнула Аньке с Тошкой. — До свидания.
— Счастливо! — Кинула Анька. Тошка улыбнулся. Я проводила Ингу и вернулась во дворик. Анька с Тошкой еще курили.
— Кто это? — Спросила Анька напряженно.
— Да так. Познакомились недавно, случайно. Я рада, что ты приехала.
— Неужели?
— Ага! — Я улыбнулась.
Мы втроем направились перебирать летние кафе, и я шепнула Тошке, чтобы он сегодня не оставлял нас одних. Я почему-то боялась каких-либо объяснений с Анькой. Любых. Мы разговаривали ни о чем, был общий треп и сплетни о знакомых.
По пути мы зашли в инет-кафе, и я обнаружила новое письмо от Зануды. Огромное. Я не стала его читать и скачала на дискетку.
Аньке пора было домой. Я заявила, что тоже дико устала и поеду немедленно спать.
Мы стояли с Тошкой у автобусного окна, за которым сидела Анька, и дурачились, провожая ее. Анька улыбалась, вроде бы настроение у нее было хорошее. Когда автобус тронулся, мы долго маха ли руками вслед, а потом бросились за поворот. Автобус снова проехал мимо нас, мы закидали проплывшую мимо нас Аньку воздушными поцелуями, и я облегченно вздохнула — свобода!
И мы пошли с Тошкой на фонтан.
На следующий день на службе я прочитала огромное Занудино письмо. Там была целая история о ее, печально закончившемся недавно, любовном романе. Просто Санта-Барбара. Ксения, с ящика которой мне пришло первое письмо, оказалась ее бывшей девушкой. Мне показалось забавным, что один из моих ящиков, которым я теперь пользовалась, тоже когда-то принадлежал Кирке.
В письме, кроме любовных страстей, была, однако, и вполне конкретная информация. Зануде, по имени Зульфия, было от роду 24 года 4 месяца и 16 дней (именно так подробно — в ответ на правду о моем преклонном возрасте); она, сменив пару вузов, в настоящее время училась на филфаке университета и жила в городе Уфа. И, кроме того, любила музыку и сама писала песни. И что-то о поиске себя было в письме.
За последнюю тему я зацепилась и накатала ответное письмо в небесно-философских тонах.
А потом решилась написать письмо Чуде.
«Аня, мне так хорошо!))) просто потому, что ТЫ-есть)))пусть даже и стала дальше от меня… на сколько там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51