Юбка поползла вверх, Макс вцепился ртом в обнажившийся из-под кружева сосок. Полина качнулась, тело сделалось послушным и гибким. А мысль тянулась вяло, как мягкая жевательная конфета. Да и не мысль это была вовсе, а какая-то сумятица слов, звуков, чувств. Она знала, что неминуемо произойдёт дальше и даже не удивлялась своей готовности подчиниться. Этот мужчина никогда не давал своей жертве времени на раздумье. Ему нужна была молниеносная победа, приправленная вяжущим вкусом покорности жертвы в минуты её падения.
Полина закрыла глаза. Ей не было дела ни до чего, она снова целовала его сухие жесткие губы.
Неожиданно на них наплыл звук из банкетного зала, словно они переместились в пространстве, сблизившись. Потерявшая ориентацию во времени и пространстве Полина Дмитриевна, вдруг в недоумении заглянула Максу через плечо. Она ничего не увидела в темноте закутка, кроме двери, не известно куда ведущей. Её позолоченная ручка слабо отблескивала, отражая свет из зала. Полина сосредоточенно всматривалась в неё и медленно возвращалась на грешную землю.
Через мгновение Полина отшатнулась от Макса, как от прокажённого, но выпутаться из его рук сумела не сразу.
— Куда ты, рыбка моя, ускользаешь? — томно протянул он.
Полина вырвалась и судорожными движениями принялась приводить себя в порядок. Ноги и руки одномоментно задрожали, лицо загорелось, во рту пересохло от ужаса всего произошедшего.
— Ты… Ты… понимаешь, что мы делаем? — задыхаясь прошептала она.
— Что мы делаем? Ничего, — спокойно ответил Макс, — ты хотела заняться со мной любовью, прямо здесь, на помолвке твоей дочери, чтобы таким вот экстравагантным способом помянуть прошлое. Ну что же ты убежала? Духу не хватило?
Полина смотрела на Макса и с трудом вникала в смысл того, о чём он хладнокровно и цинично ей говорит.
— А я думал, что ты отчаянная и ради «спасения» дочки от такого монстра, как я, пойдёшь до конца, — безжалостно продолжал он. — А мне вот стало любопытно — получилось бы у тебя что-нибудь или нет? Я подыграл тебе, но ты вдруг испугалась.
— Что ты говоришь? — со стоном произнесла Полина, — ты ведь знаешь, что всё не так, всё не правда, ты ведь всё прекрасно знаешь… Боже мой, ты на самом деле монстр, Елхов…
— Ах вот как, Полина Дмитриевна… — Макс смерил её мрачным взглядом, ожесточенно переходя на Вы, — вы всерьёз намерены меня убедить в том, что у вас и в мыслях не было опорочить меня в глазах Аллы? А как назвать все эти штучки, на которые вы оказались прямо мастерицей?..
— К-какие штучки? — с трудом выговаривая слова заплетающимся языком, прошептала Полина.
— Эти бесконечные пронзительные и томные взгляды, преисполненные не то любовью, не то ненавистью, обрывистые фразы, произносимые со вселенской грустью и подозрительной доверительностью… а румянец на скулах, а дрожь в пальцах? Вы просто роковая женщина, Полина Дмитриевна! Коварная, хитрая, расчётливая соблазнительница! Вот не предполагал в тебе таких талантов, Поляша. Прояви ты их раньше, неизвестно, как бы тогда сложились наши отношения! Вполне возможно, что и не делся бы я от тебя никуда, на свою погибель. Но к счастью, на моем месте оказался другой. Бедный полковник исстрадался по тебе, иссох, смотреть жалко. Это ж надо — прожить с человеком столько лет, чтобы потом так по нему проехаться! За что ты его, милая?
Голос Макса отдавался зловещим эхом в глухом закутке и каждое слова впивалось в мозг, пронзало до озноба, безжалостно било. Полина сжала пальцами виски и низко опустила голову.
— Ничего не можешь мне возразить? Или просто не желаешь говорить с таким отъявленным негодяем, как я? — Макс усмехнулся, — Да, я — негодяй, но ты прости, дорогая — моя девочка останется со мной, чего бы мне это ни стоило и на какие бы ухищрения не шла её мамочка. Давай, примем это за неопровержимый факт и перестанем ломать по этому поводу копия.
Полина медленно подняла голову. Она почти ничего не видела перед собой из-за слёз, стоявших в глазах. Она хотела что-нибудь ему ответить, возразить, но не могла подобрать слов. Что она могла ему теперь сказать? То что никакая она не роковая обманщица, а всего лишь глупая стареющая тётка, выжившая из ума от своей идиотской любви к мужчине, который всегда был для неё недосягаем? И упрекать его сейчас в бесчувственности — ещё глупее, ещё бессмысленнее. Разве можно винить человека в том, что он не любил её, не любит и никогда не будет любить? Она ведь сама прошла школу этой нелюбви и «на отлично» сдала экзамен! Ей самой теперь в пору уподобиться бывшему мужу и требовать, просить, умолять об ответном чувстве?
Полина проглотила подступившие слёзы, выпрямилась, заставив себя не дрожать. Она с собой почти справилась, только было очень холодно, а сердце немного ныло, вздрагивая не в такт самому себе и кровь ещё бешено стучала в висках.
Ей очень хотелось сейчас оправдаться, сказать, что она вовсе не хотела разлучать Макса с Аллой, что виной всему её безудержное чувство к нему, которому давно пора перегореть и изжить самое себя, но Полина понимала, что оправдание выйдет неуклюжее, натянутое — на что-то ведь она всё же рассчитывала, уединяясь с Максом в темном коридоре, самозабвенно обнимая его и целуя? Она хотела их разлучить, чтобы Макс достался ей! А тот ошибся лишь, приписав её действиям не коварство и расчёт, а заботу о дочке. Полине было очень больно от этого, но задним умом она понимала, что так — даже лучше. Она всего лишь заботливая мать, оберегающая своё дитя от хищника, а не похотливая сука, уводящая от дочери любимого мужчину.
— Я надеюсь, Полина, что мы выяснили всё и навсегда? — спустя некоторое время выговорил Макс немного устало и уже не так агрессивно. — В дальнейшем нам придётся встречаться, каким-то образом общаться, решать совместные проблемы… не стоит всё усложнять, и без того всё так непросто!
Полине показалось, что Макс вздохнул. Невесело, подавленно. Но на его лице она не увидела следов замешательства или удручённости. Макс Елхов как всегда был сдержан и уверен в себе. Он даже, как ни в чём не бывало, коснулся плеч Полины — этакий располагающий, подбадривающий, вполне дружеский жест. Он смотрел ей в лицо и не отнимал рук, ожидая видимо ответной примирительной реплики. Он ждал одних слов, а услышал совсем другие.
— Мама! Ты здесь?! Ты с ним?! Что всё это значит, мама!!!
В слабо освещённом коридоре напротив стоял потрясённый и поражённый Саша. В одной руке у него была пачка сигарет, в другой зажигалка. Он видимо хотел выйти покурить на свежий воздух, а этот коридорчик, который должен был привести его на открытую веранду, уже не используемую рестораном по причине холодной осенней погоды, привёл его прямиком к ним. Полина сбросила с себя руки Макса, а в голове ураганом пронеслась ужасающая мысль о том, что Саша мог появиться здесь несколько раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Полина закрыла глаза. Ей не было дела ни до чего, она снова целовала его сухие жесткие губы.
Неожиданно на них наплыл звук из банкетного зала, словно они переместились в пространстве, сблизившись. Потерявшая ориентацию во времени и пространстве Полина Дмитриевна, вдруг в недоумении заглянула Максу через плечо. Она ничего не увидела в темноте закутка, кроме двери, не известно куда ведущей. Её позолоченная ручка слабо отблескивала, отражая свет из зала. Полина сосредоточенно всматривалась в неё и медленно возвращалась на грешную землю.
Через мгновение Полина отшатнулась от Макса, как от прокажённого, но выпутаться из его рук сумела не сразу.
— Куда ты, рыбка моя, ускользаешь? — томно протянул он.
Полина вырвалась и судорожными движениями принялась приводить себя в порядок. Ноги и руки одномоментно задрожали, лицо загорелось, во рту пересохло от ужаса всего произошедшего.
— Ты… Ты… понимаешь, что мы делаем? — задыхаясь прошептала она.
— Что мы делаем? Ничего, — спокойно ответил Макс, — ты хотела заняться со мной любовью, прямо здесь, на помолвке твоей дочери, чтобы таким вот экстравагантным способом помянуть прошлое. Ну что же ты убежала? Духу не хватило?
Полина смотрела на Макса и с трудом вникала в смысл того, о чём он хладнокровно и цинично ей говорит.
— А я думал, что ты отчаянная и ради «спасения» дочки от такого монстра, как я, пойдёшь до конца, — безжалостно продолжал он. — А мне вот стало любопытно — получилось бы у тебя что-нибудь или нет? Я подыграл тебе, но ты вдруг испугалась.
— Что ты говоришь? — со стоном произнесла Полина, — ты ведь знаешь, что всё не так, всё не правда, ты ведь всё прекрасно знаешь… Боже мой, ты на самом деле монстр, Елхов…
— Ах вот как, Полина Дмитриевна… — Макс смерил её мрачным взглядом, ожесточенно переходя на Вы, — вы всерьёз намерены меня убедить в том, что у вас и в мыслях не было опорочить меня в глазах Аллы? А как назвать все эти штучки, на которые вы оказались прямо мастерицей?..
— К-какие штучки? — с трудом выговаривая слова заплетающимся языком, прошептала Полина.
— Эти бесконечные пронзительные и томные взгляды, преисполненные не то любовью, не то ненавистью, обрывистые фразы, произносимые со вселенской грустью и подозрительной доверительностью… а румянец на скулах, а дрожь в пальцах? Вы просто роковая женщина, Полина Дмитриевна! Коварная, хитрая, расчётливая соблазнительница! Вот не предполагал в тебе таких талантов, Поляша. Прояви ты их раньше, неизвестно, как бы тогда сложились наши отношения! Вполне возможно, что и не делся бы я от тебя никуда, на свою погибель. Но к счастью, на моем месте оказался другой. Бедный полковник исстрадался по тебе, иссох, смотреть жалко. Это ж надо — прожить с человеком столько лет, чтобы потом так по нему проехаться! За что ты его, милая?
Голос Макса отдавался зловещим эхом в глухом закутке и каждое слова впивалось в мозг, пронзало до озноба, безжалостно било. Полина сжала пальцами виски и низко опустила голову.
— Ничего не можешь мне возразить? Или просто не желаешь говорить с таким отъявленным негодяем, как я? — Макс усмехнулся, — Да, я — негодяй, но ты прости, дорогая — моя девочка останется со мной, чего бы мне это ни стоило и на какие бы ухищрения не шла её мамочка. Давай, примем это за неопровержимый факт и перестанем ломать по этому поводу копия.
Полина медленно подняла голову. Она почти ничего не видела перед собой из-за слёз, стоявших в глазах. Она хотела что-нибудь ему ответить, возразить, но не могла подобрать слов. Что она могла ему теперь сказать? То что никакая она не роковая обманщица, а всего лишь глупая стареющая тётка, выжившая из ума от своей идиотской любви к мужчине, который всегда был для неё недосягаем? И упрекать его сейчас в бесчувственности — ещё глупее, ещё бессмысленнее. Разве можно винить человека в том, что он не любил её, не любит и никогда не будет любить? Она ведь сама прошла школу этой нелюбви и «на отлично» сдала экзамен! Ей самой теперь в пору уподобиться бывшему мужу и требовать, просить, умолять об ответном чувстве?
Полина проглотила подступившие слёзы, выпрямилась, заставив себя не дрожать. Она с собой почти справилась, только было очень холодно, а сердце немного ныло, вздрагивая не в такт самому себе и кровь ещё бешено стучала в висках.
Ей очень хотелось сейчас оправдаться, сказать, что она вовсе не хотела разлучать Макса с Аллой, что виной всему её безудержное чувство к нему, которому давно пора перегореть и изжить самое себя, но Полина понимала, что оправдание выйдет неуклюжее, натянутое — на что-то ведь она всё же рассчитывала, уединяясь с Максом в темном коридоре, самозабвенно обнимая его и целуя? Она хотела их разлучить, чтобы Макс достался ей! А тот ошибся лишь, приписав её действиям не коварство и расчёт, а заботу о дочке. Полине было очень больно от этого, но задним умом она понимала, что так — даже лучше. Она всего лишь заботливая мать, оберегающая своё дитя от хищника, а не похотливая сука, уводящая от дочери любимого мужчину.
— Я надеюсь, Полина, что мы выяснили всё и навсегда? — спустя некоторое время выговорил Макс немного устало и уже не так агрессивно. — В дальнейшем нам придётся встречаться, каким-то образом общаться, решать совместные проблемы… не стоит всё усложнять, и без того всё так непросто!
Полине показалось, что Макс вздохнул. Невесело, подавленно. Но на его лице она не увидела следов замешательства или удручённости. Макс Елхов как всегда был сдержан и уверен в себе. Он даже, как ни в чём не бывало, коснулся плеч Полины — этакий располагающий, подбадривающий, вполне дружеский жест. Он смотрел ей в лицо и не отнимал рук, ожидая видимо ответной примирительной реплики. Он ждал одних слов, а услышал совсем другие.
— Мама! Ты здесь?! Ты с ним?! Что всё это значит, мама!!!
В слабо освещённом коридоре напротив стоял потрясённый и поражённый Саша. В одной руке у него была пачка сигарет, в другой зажигалка. Он видимо хотел выйти покурить на свежий воздух, а этот коридорчик, который должен был привести его на открытую веранду, уже не используемую рестораном по причине холодной осенней погоды, привёл его прямиком к ним. Полина сбросила с себя руки Макса, а в голове ураганом пронеслась ужасающая мысль о том, что Саша мог появиться здесь несколько раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65