Илья вместо ответа, разжал ладонь и коснулся Гелькиных пальцев губами. А потом быстро пошёл прочь. Больше всего ему хотелось вообще уйти отсюда, но он не мог не расплатиться.
За его столиком всё ещё сидела Дина. Она была бледна, черные глазищи тускло мерцали из-под устало опущенных ресниц.
Илье уже не было дела до её самочувствия, ему хотелось побыстрее избавиться от Дины. Но она, казалось, раздумала уходить. Илья, словно позабыв, что он за рулём, налил себе коньяку, выпил залпом. Подумал и налил ещё.
— Что, так сильно зацепило? — подала голос Дина, — напиться охота?
— Тебе этого не понять…
— Ну куда уж… Я не страдаю инцестофилией.
— Ты вообще ничем не страдаешь. И совесть тебя не мучает.
— По поводу чего? — искренне удивилась Дина, — по поводу того, что я рассказала Антону Алексеевичу о вас? Слушай, ну если честно, нафига тебе всё это? Ну ты ж не дурак! Ты красивый мужик, у тебя куча баб разных мастей. Я понимаю, ты пресытился всем этим и тебя потянуло на остренькое! Не будешь же ты мне доказывать, что это любовь?
— Я тебе вообще ничего не буду доказывать. Ты свою жизнь превратила в бардак, но тебе этого мало, ты ещё лезешь в чужую. Что тебе от меня надо?! Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Ну так вставай и поехали. Мне теперь всё равно. И на Сашку наплевать, и на всех остальных. Ты своей болтовнёй не Гельки меня лишила, а семьи.
Илья обычно пил очень мало и крайне редко, и тут его развезло. И вместе с опьянением появился злой кураж, обида на целый свет и абсолютный пофигизм.
Он выдернул Дину из-за стола, мимоходом сунул деньги спешащему к нему официанту.
— Эй-эй, ты куда за руль? — воскликнула Дина, когда Илья решительно направился к своему RAVчику, — Ты нас угробишь и не успеешь ничего никому доказать …
Но Илья её не слушал, он сел за руль, завёл мотор и выжидающе глянул на Дину.
— Давай садись, рванём за 150! Сорвёмся-оторвёмся!
Дина чуть помедлила, но всё же села в машину. Швырнула на заднее сиденье свой рюкзачок.
Машину сорвало с места, Дина даже не успела испугаться. А потом бояться вовсе не хотелось. Скорость, ужас, возбуждение — всё смешалось в одно. Ни о чём не думалось, было даже хорошо. Впервые за последний месяц исчез тошнотворный привкус во рту, омерзительная слабость в теле. Только скорость, сумасшедшие маневры, летящие в лицо огни, из которых каждый мог бы стать последним, увиденным в этой жизни.
Но они доехали целыми и невредимыми, даже без гаишников на хвосте. Илья бросил машину возле подъезда и не оглядываясь направился домой. Он будто бы забыл про Дину.
Она отстала от него совсем немного. Вошла в распахнутую настежь дверь квартиры и растерялась в потёмках. Илья не включил свет. Дине было трудно сориентироваться и найти выключатель. Она с трудом зажгла свет и увидела Илью, безвольно развалившегося в кресле. Но он не спал, он выжидательно смотрел на неё, прищурившись от света. Дина остановилась напротив, а потом начала медленно раздеваться. Она сняла с себя всё, и по-кошачьи ступая, двинулась к Илье, села ему на колени и не почувствовав отторжения, жадно схватила губами его рот. Она целовала его, одновременно раздевая, и очень скоро почувствовала, что неприступный Илюша готов. Он сдался, он забыл про ненависть, он хочет её, Дину.
Они перебрались в спальню, а Дине пришла в голову шальная мысль, что в конечном итоге можно объявить потом Илье, что ребёнка она ждёт от него. Если, конечно, он не вспомнит сейчас о презервативе.
Илья не вспомнил. Дина не позволила. Она набросилась на него, не давая передохнуть ни на полчаса.
Дина упахала Илью этой ночью так, что под утро он буквально выключился на полувздохе, обессиленный. Дина свернулась калачиком рядом. Она тоже устала. Сильно устала. Избалованного женской любовью Илью оказалось немыслимо трудно заставить стонать от наслаждения. Но она всё же сумела. Он, забывая обо всём, страстно целовал её, и этот пресыщенный мужик становился неутомим до такой степени, что ей, обожающей секс, близость начинала казаться утомительной и бесконечно долгой, скучной. Может быть, виной всему её беременность, выжимающая столько сил.
Дина лежала, подавляя в себе очередной приступ слабости и дурноты и никак не могла уснуть. И в голове постепенно всё отчетливее и настырнее гвоздилась мысль о том, что дело не в беременности, а всего лишь в том, что не нужен ей этот барин — раскрасавчик Илья Луганский. Не нужен, не нужен ей никто, кроме Сани. Маменькин сынок Сашенька, нервный, романтичный Сашка, по которому она безумно скучала и было ей без него пусто, одиноко, холодно и бессмысленно.
Утром Илья с трудом открыл глаза, когда затренькал будильник.
Прошедшая ночь вспомнилась мгновенно, хотя был соблазн прикинуться перед самим собой, что ничегошеньки не помнит, что всё было как в тумане, потому что он выпил и был расстроен. Илья повернул голову. Дины рядом на кровати не оказалось.
Не успел Илья возрадоваться, как открылась дверь и появилась эта злосчастная Динка.
Она, оказывается, встала намного раньше, успела принять душ и приготовить завтрак — яичницу с ветчиной и кофе.
Илья опрометью кинулся в ванную, чтобы скрыться от черных пронзительных Дининых глаз, сгорая от стыда за вчерашнее малодушие. Но после утреннего туалета всё равно пришлось попасть под их невыносимый обстрел.
Дина пила кофе и курила, пристроившись на высоком табурете у никелированной стойки.
— Твоя машина всё ещё у подъезда. Это странно, потому что ты её вчера бросил, даже не включив сигнализацию.
— Сигнализация у меня включается автоматически, — ответил Илья, не поднимая глаз.
— Не ожидала от тебя, что ты загрузишься за руль в состоянии подпития. Я потому и поехала с тобой, что мне было любопытно понаблюдать, как примерный мальчик делается Плохишом. А тебе идёт быть Плохишом, так ты ещё сексуальнее.
— Слушай, Динка, прости меня за вчерашнее.. — выдавил Илья, болезненно морщась.
— Ну начинаются эти интеллигентские сопли! — усмехнулась Дина, — Ты перед каждой девчонкой извиняешься наутро после того, как попользуешься? Если только передо мной из-за Сашки, так успокойся — он меня бросил, я не его подружка больше, я ничья, я своя собственная. Поэтому сплю с кем хочу. А по поводу тебя, у меня уже давно пунктик. Как мне тебя хотелось! Ну вот теперь, считай, осчастливил. Я тебе из благодарности даже завтрак приготовила, а ты сидишь, говоришь всякие глупости и ничего не жрёшь!
— Я не завтракаю дома по утрам. Мне хватает ленча на работе в одиннадцать, — пробормотал Илья. Динина манера общаться выбивала его из колеи. Он терялся, не зная, что возразить на её дерзкую прямоту, — а за завтрак — спасибо.
— Трудно с тобой, — вздохнула Дина, затянулась, выпустила дым носом, — ни слова в простоте, кидаешься из крайности в крайность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65