Впервые в жизни он осознал себя сиротой. Ему стало больно и горько, он не смог сдержать слёз. Но тут дверь открылась и в комнату вошла маленькая Гелька. Она тихонько села рядом с ним и совсем по-взрослому взяла его за руку.
Следом за ней вошла Полина, и села возле Ильи с другой стороны. Она обняла его, привлекла его голову к своей груди и ласково сказала:
— Хороший, славный мой мальчик… Мы очень тебя любим! Не переживай, всё образуется, всё будет хорошо.
А малышка Геля прошептала ему в ухо:
— Мы очень тебя любим, я очень тебя люблю…
Тут в комнату влетел Кирилл, за ним зашёл Саша. Даже Алла в этот раз, похоже, была не на стороне отца. Ей тоже хотелось приободрить Илюшу. Этот случай сказал Илье очень многое. И Илья начал учиться не обращать внимания на замечания и упрёки брата. Потому что теперь он знал, что на его стороне вся остальная семья, они его любят и он не одинок.
Кроме Полины, наиболее тёплые отношения у Ильи всегда складывались с Гелей — Гелькой — Ангелинкой. Может быть, потому что она больше остальных была похожа на свою мать, тепло и любовь которой Илья впитал в себя с первых своих дней. Но, в общем-то, Илья никогда особенно не задумывался, почему ему легко общаться с Гелей, почему они понимают друг друга с полуслова, почему находят друг для друга особенно ласковые слова… Никогда, до последнего времени. Вдруг Илье стало не по себе от одного — единственного Гелкиного взгляда, долгого и пристального, словно невзначай брошенного из-под полуопущенных ресниц. Этот взгляд его обжёг и неожиданно смутил. Почему, отчего?.. Потом Илья вдруг стал замечать, что исчезла прежняя непринуждённость в общении между ними, словно он хотел от чего-то отгородиться, а Геля это чувствовала…и не могла ему это позволить.
Геля любила своего родного дядю Илью. Об этом в семье знали все, но никто не предполагал, насколько это чувство было сильно, насколько серьёзно. А оно никогда не было иным.
В первый раз Геля встретилась со своим дядей, когда ей только исполнилось десять. Это был как раз тот возраст, когда девочки перестают играть в мальчишеские игры, когда по партам ходят первые анкетки с вопросами о любви. Девочки начинали подкрашивать свои розовые губки и нежные ресницы, а мальчики грубовато и как бы между прочим приглашали их в кино или в кафе-мороженое. Это была пора первой детской влюбленности, но мало кто мог предположить, насколько серьёзна она бывает.
Илья своим появлением в их семье перевернул Гелину жизнь сразу. Такой взрослый, красивый, очень весёлый, добрый и смелый — он не боялся даже спорить с папой! Илья стал для Гели настоящим героем, рыцарем без страха и упрёка. Она хранила в своей записной книжечке его фотографию, на все вопросы в анкетах подружек типа «ваша симпатия», « кого вы любите», «с кем хотели бы дружить» неизменно писала загадочные инициалы И.Л.
Настоящей трагедией для Гели стал уход Ильи в армию. Все два года она писала ему письма, но ни одно не могла отправить, потому что все они были Признанием в Любви. Это чувство переполняло её, одновременно делая счастливой и несчастной. На протяжении этих двух лет не было, наверное, ни одного дня, чтобы Геля не думала об Илье, о своем герое, благородном принце… Он был для неё именно таким, и никогда — родным, роднее некуда, дядей. Геле пора было задуматься об этом, но она не хотела, не могла, не умела.
Однажды подружка увидела бережно хранимую фотографию Ильи и, недолго думая, выпалила:
— Ты что, рехнулась? Ты не можешь его любить! Он ведь твой родственник! Вам даже нельзя в губы целоваться!
И Геля неожиданно почувствовала себя несчастной. Ну разве она виновата, что единственный для неё в мире человек, самый умный, самый красивый, самый смелый приходится ей дядей? Что Геле теперь делать, если никто другой ей не нужен? Кровные узы не разорвать, но также невозможно перестать любить. Вот если бы оказаться на месте Саши, вдруг подумалось ей. Если бы у неё тоже оказался другой отец и Илья не был бы роднёй! Геле пришло в голову, что ведь эта её мечта может оказаться реальностью. Мало ли как складывается в жизни? Может быть, стоит спросить у мамы?
Но Геля не решилась на такую дерзость. Ей оставалось только одно — в тайне мечтать об этом. Геля рисовала в своем воображении целые картины, создавая в своём мозгу иную реальность. И порою, сама начинала верить в то, что придумала. Мысленно она отреклась от своего родного отца, она не хотела, чтобы Антон Алексеевич Луганский им был. Юный впечатлительный ум живо находил подтверждения своим фантазиям: Почему папа так любит Аллу и почти не занимается Гелей, а Кирилла только ругает? Геля смотрела на себя в зеркало и не находила в своем лице ни одной отцовской черты. А что если как-нибудь попытаться сдать кровь на анализ? Лишь бы найти свидетельство того, что она не Луганская.
Одним словом, Геля двигалась в противоположном здравому смыслу направлении. Вместо того, чтобы осознать, наконец, свою степень родства с Ильёй и смириться с тем, что не суждено ей любить его и быть им любимой, Геля упорно придумывала невероятные истории своего рождения, внушала себе, что их с Ильёй ничего, кроме любви, не связывает и связывать не может. Но это было только полдела. Самое трудное ожидало её впереди.
Илья вернулся из армии, возмужавший, очень повзрослевший. Жениться он пока не собирался, но влюблялся без счёта. Каждая новая девушка Ильи становилась для Гели главным врагом и новой болью. Что творилось с ней в те дни — стало для семьи настоящим кошмаром. Вместо весёлой, жизнерадостной, спокойной девочки явился агрессивный, капризный монстр. В течение целого года Геля была невыносимой. Ссорилась с сестрой, кричала на отца, что он не имеет права делать ей замечания, дерзила маме…И вот однажды слегла с высочайшей температурой, вызванной нервным срывом в больницу. Отец нашёл ей хорошего психолога, а Кирилл, доведённый безумным поведением сестры буркнул:
— Да ей не психолог нужен, а психиатр!
Именно тогда в неокрепшей душе Гели произошёл слом. В одночасье ли она повзрослела, или просто переболело, перегорело всё, что было вымучено в душе, но из больницы Геля вернулась прежней, жизнерадостной, лёгкой в общении, как обычно легкомысленной и открытой. Семья облегчённо вздохнула, приписав Гелин срыв переходному возрасту. Геля поступила в институт, обрела множество новых друзей, от которых частенько гудела квартира, преданного поклонника Костю Лебедева, который ходил за ней попятам. Изменилась Гелина жизнь, изменилась она сама. Только одно осталось в ней неизменным — она по-прежнему отчаянно-обречённо любила Илью. Она смирилась с тем, что им никогда не быть вместе и просто научилась радоваться уже тому, что он часто бывает в их доме, что они могут подолгу разговаривать, и что он всё ещё не женился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Следом за ней вошла Полина, и села возле Ильи с другой стороны. Она обняла его, привлекла его голову к своей груди и ласково сказала:
— Хороший, славный мой мальчик… Мы очень тебя любим! Не переживай, всё образуется, всё будет хорошо.
А малышка Геля прошептала ему в ухо:
— Мы очень тебя любим, я очень тебя люблю…
Тут в комнату влетел Кирилл, за ним зашёл Саша. Даже Алла в этот раз, похоже, была не на стороне отца. Ей тоже хотелось приободрить Илюшу. Этот случай сказал Илье очень многое. И Илья начал учиться не обращать внимания на замечания и упрёки брата. Потому что теперь он знал, что на его стороне вся остальная семья, они его любят и он не одинок.
Кроме Полины, наиболее тёплые отношения у Ильи всегда складывались с Гелей — Гелькой — Ангелинкой. Может быть, потому что она больше остальных была похожа на свою мать, тепло и любовь которой Илья впитал в себя с первых своих дней. Но, в общем-то, Илья никогда особенно не задумывался, почему ему легко общаться с Гелей, почему они понимают друг друга с полуслова, почему находят друг для друга особенно ласковые слова… Никогда, до последнего времени. Вдруг Илье стало не по себе от одного — единственного Гелкиного взгляда, долгого и пристального, словно невзначай брошенного из-под полуопущенных ресниц. Этот взгляд его обжёг и неожиданно смутил. Почему, отчего?.. Потом Илья вдруг стал замечать, что исчезла прежняя непринуждённость в общении между ними, словно он хотел от чего-то отгородиться, а Геля это чувствовала…и не могла ему это позволить.
Геля любила своего родного дядю Илью. Об этом в семье знали все, но никто не предполагал, насколько это чувство было сильно, насколько серьёзно. А оно никогда не было иным.
В первый раз Геля встретилась со своим дядей, когда ей только исполнилось десять. Это был как раз тот возраст, когда девочки перестают играть в мальчишеские игры, когда по партам ходят первые анкетки с вопросами о любви. Девочки начинали подкрашивать свои розовые губки и нежные ресницы, а мальчики грубовато и как бы между прочим приглашали их в кино или в кафе-мороженое. Это была пора первой детской влюбленности, но мало кто мог предположить, насколько серьёзна она бывает.
Илья своим появлением в их семье перевернул Гелину жизнь сразу. Такой взрослый, красивый, очень весёлый, добрый и смелый — он не боялся даже спорить с папой! Илья стал для Гели настоящим героем, рыцарем без страха и упрёка. Она хранила в своей записной книжечке его фотографию, на все вопросы в анкетах подружек типа «ваша симпатия», « кого вы любите», «с кем хотели бы дружить» неизменно писала загадочные инициалы И.Л.
Настоящей трагедией для Гели стал уход Ильи в армию. Все два года она писала ему письма, но ни одно не могла отправить, потому что все они были Признанием в Любви. Это чувство переполняло её, одновременно делая счастливой и несчастной. На протяжении этих двух лет не было, наверное, ни одного дня, чтобы Геля не думала об Илье, о своем герое, благородном принце… Он был для неё именно таким, и никогда — родным, роднее некуда, дядей. Геле пора было задуматься об этом, но она не хотела, не могла, не умела.
Однажды подружка увидела бережно хранимую фотографию Ильи и, недолго думая, выпалила:
— Ты что, рехнулась? Ты не можешь его любить! Он ведь твой родственник! Вам даже нельзя в губы целоваться!
И Геля неожиданно почувствовала себя несчастной. Ну разве она виновата, что единственный для неё в мире человек, самый умный, самый красивый, самый смелый приходится ей дядей? Что Геле теперь делать, если никто другой ей не нужен? Кровные узы не разорвать, но также невозможно перестать любить. Вот если бы оказаться на месте Саши, вдруг подумалось ей. Если бы у неё тоже оказался другой отец и Илья не был бы роднёй! Геле пришло в голову, что ведь эта её мечта может оказаться реальностью. Мало ли как складывается в жизни? Может быть, стоит спросить у мамы?
Но Геля не решилась на такую дерзость. Ей оставалось только одно — в тайне мечтать об этом. Геля рисовала в своем воображении целые картины, создавая в своём мозгу иную реальность. И порою, сама начинала верить в то, что придумала. Мысленно она отреклась от своего родного отца, она не хотела, чтобы Антон Алексеевич Луганский им был. Юный впечатлительный ум живо находил подтверждения своим фантазиям: Почему папа так любит Аллу и почти не занимается Гелей, а Кирилла только ругает? Геля смотрела на себя в зеркало и не находила в своем лице ни одной отцовской черты. А что если как-нибудь попытаться сдать кровь на анализ? Лишь бы найти свидетельство того, что она не Луганская.
Одним словом, Геля двигалась в противоположном здравому смыслу направлении. Вместо того, чтобы осознать, наконец, свою степень родства с Ильёй и смириться с тем, что не суждено ей любить его и быть им любимой, Геля упорно придумывала невероятные истории своего рождения, внушала себе, что их с Ильёй ничего, кроме любви, не связывает и связывать не может. Но это было только полдела. Самое трудное ожидало её впереди.
Илья вернулся из армии, возмужавший, очень повзрослевший. Жениться он пока не собирался, но влюблялся без счёта. Каждая новая девушка Ильи становилась для Гели главным врагом и новой болью. Что творилось с ней в те дни — стало для семьи настоящим кошмаром. Вместо весёлой, жизнерадостной, спокойной девочки явился агрессивный, капризный монстр. В течение целого года Геля была невыносимой. Ссорилась с сестрой, кричала на отца, что он не имеет права делать ей замечания, дерзила маме…И вот однажды слегла с высочайшей температурой, вызванной нервным срывом в больницу. Отец нашёл ей хорошего психолога, а Кирилл, доведённый безумным поведением сестры буркнул:
— Да ей не психолог нужен, а психиатр!
Именно тогда в неокрепшей душе Гели произошёл слом. В одночасье ли она повзрослела, или просто переболело, перегорело всё, что было вымучено в душе, но из больницы Геля вернулась прежней, жизнерадостной, лёгкой в общении, как обычно легкомысленной и открытой. Семья облегчённо вздохнула, приписав Гелин срыв переходному возрасту. Геля поступила в институт, обрела множество новых друзей, от которых частенько гудела квартира, преданного поклонника Костю Лебедева, который ходил за ней попятам. Изменилась Гелина жизнь, изменилась она сама. Только одно осталось в ней неизменным — она по-прежнему отчаянно-обречённо любила Илью. Она смирилась с тем, что им никогда не быть вместе и просто научилась радоваться уже тому, что он часто бывает в их доме, что они могут подолгу разговаривать, и что он всё ещё не женился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65