Завтра утром он снова пойдет к дому Синклера, сонно подумал Кристиан, откинувшись на подушки. Конечно, зацепка слабая, но все же лучше, чем ничего.
В шесть часов он внезапно проснулся, всю ночь его мучили тревожные путаные сны. Кристиан с усилием сел в кровати и стал смотреть на снимок Элен Хартлэнд, который вчера ночью поставил на комод, подперев щеткой для одежды. Как-то резко и отчетливо в голове всплыла одна маленькая деталь, о которой рассказывал Эдуард: «Мы расстались в кафе. Она сказала, что живет неподалеку и ей пора возвращаться. Она сказала, что у нее злющая консьержка…»
– Проклятье! – проскрежетал Кристиан и, путаясь в шелковой пижаме, бросился одеваться.
Он стоял перед домом в шесть сорок пять, но было уже поздно.
Консьержка разразилась великолепной тирадой, в ответ Кристиан, умевший виртуозно ругаться на четырех языках, тоже не ударил в грязь лицом. Но все было напрасно: эти двое действительно снимали комнату, но они уехали, расплатились и уехали в пять часов утра.
– Двое? Вы сказали двое? – Наступая, Кристиан совсем зажал консьержку в угол, и она забеспокоилась. – Синклер и вот эта девушка?
Он протянул фотографию и помахал ею перед носом консьержки. Старуха вгляделась и начала смеяться. Да что вы, совсем нет. Мсье ошибается. Синклер снимал комнату вместе с молодым человеком, тоже американцем. Нет, имени она не знает, плату всегда вносил Синклер. Второй был того же возраста, толстый, уродливый, едва лопотал по-французски, всегда ходил крадучись, слова лишнего не дождешься, только «здрасьте» да «до свидания»; бородатый, черный – грубое животное… Консьержка энергично сплюнула на тротуар. – Удивленный Кристиан отступил назад. А он-то был абсолютно уверен. Помедлив, он снова предложил старухе взглянуть на фотографию. Может быть, эта молодая женщина приходила к Синклеру или к его другу? Может быть, она была с ними, когда те съезжали? Консьержка состроила плаксивую мину и визгливо захныкала.
Ничегошеньки она не знает. Разве всех упомнишь. В дом ходит полно молодых женщин, чаще всего – проститутки, на них такие обтягивающие брюки, вся задница торчит. А таких вот – не было, консьержка щелкнула пальцем по снимку. Эта – леди.
Кристиан сменил тактику. Он достал стофранковую купюру, и та мгновенно исчезла в скрюченных старухиных пальцах. Купюра принесла желаемый результат. Хныканье прекратилось, а Кристиан получил ключ от комнаты, которую снимал Синклер. Он взбежал на четвертый этаж, последний в доме, и вошел.
Комната была длинной и узкой и, как он и думал, выходила на другую сторону. Здесь присутствовал определенный богемный шарм: старые потертые ковры, две узкие кровати; два-три предмета старинной мебели, по-своему привлекательной; вид из окна на крыши домов; белые стены с развешанными на них плакатами, в основном – реклама фильмов молодых режиссеров «новой волны». Везде было чисто убрано, даже в корзинке для бумаг – пусто.
Кристиан оглядел комнату. Он начинал чувствовать себя полным идиотом. Было, конечно, странно, что Синклеру и его приятелю понадобилось уехать так внезапно. Было странно, что они сорвались в пять часов утра. Но, кроме этого факта, который мог иметь тысячу разных объяснений, абсолютно ничего не связывало эту комнату или ее бывшего владельца с Элен – если только не давать волю воображению и не увлекаться детективными фильмами. Он уже собрался уходить, когда услышал женский голос с лестничной площадки.
– Льюис? Льюис? Это ты? Мне показалось, я слышу какой-то шум…
Кристиан замер, но тут же понял, что голос принадлежит американке. Мгновение спустя дверь распахнулась, и в комнату вошла маленькая, пухленькая, пышноволосая брюнетка. На ней были домашние туфли, – узкие брюки и широкий свитер. Едва она справилась с первым удивлением, Кристиан узнал, что зовут ее Шэрон и сама она родом из города Дулут.
Именно благодаря Шэрон все изменилось.
Кристиан снова стал необычайно обаятелен. Уже через пять минут Шэрон курила его сигареты, сидя напротив на продавленном красном диване, и болтала с Кристианом так, будто знала его всю жизнь. Она, казалось, была удивлена исчезновением Льюиса, может быть, даже немного расстроена, но это быстро прошло.
– Значит, он смотался. И Тэд тоже. Надо же. – Тэд?
Она хихикнула.
– Его друг Тэд. Я не знаю его полного имени. Я его называла Тэд-чудак. – Она состроила гримасу. – Похож на горбуна из «Собора Парижской богоматери», знаете? Приземистый, неуклюжий. Очки, черная курчавая борода. Если вы друг Льюиса, то вы должны были видеть Тэда – они неразлучны; а такого, знаете, раз увидишь – не забудешь, правда?
– Я не друг Льюиса, – сделал решительный шаг Кристиан. – Не совсем так. Я ищу человека, которого, как я думаю, знает Льюис. Вот эту девушку. Она моя сестра.
Без особой надежды он протянул фото. Шэрон склонилась над снимком, и, к огромному удивлению Кристиана, ее лицо мгновенно засветилось.
– О! Да это же Хелен! Надо же! Какая она здесь роскошная! Я всегда считала, что она – хоть куда, но я никогда не видела ее такой великолепной…
– Вы знаете ее? – Кристиан впился глазами в оживленное лицо Шэрон. Он почувствовал, что близок к обмороку.
– Знаю? Ну конечно. Она жила здесь неделю – первую неделю августа. Спала в моей комнате. Я работаю по ночам в баре около площади Пигаль, поэтому сплю днем. Я только что сменилась с дежурства. Тогда я оказала услугу Льюису, ведь денег у нее не было, куда пойти – тоже. Представляете? Ужас! Так она ваша сестра? Надо же. А я все думала, что с ней могло случиться… Она исчезла так неожиданно. Мадам Тайна. Даже Льюис не представлял, куда она подевалась…
Кристиан встал и предложил девушке руку.
– Шэрон, – галантно произнес он. – Приглашаю вас выпить со мной. Вы должны мне еще многое рассказать…
– Выпить? – Шэрон покраснела и захихикала. – Сейчас же только половина восьмого утра.
– В Париже люди пьют, когда хотят – в любое время дня и ночи. Это чуть ли не самая положительная черта данного города.
– Да уж, Дулут этим похвастаться не может. – Она снова хихикнула.
– Мы пойдем в один бар и закажем шампанское. – Он взял Шзрон под руку и повлек за собой к двери. – А вы мне все-все расскажете…
– Я постараюсь… Скажите, а все англичане разговаривают, как вы?
– В настоящее время, увы, очень немногие. – Кристиан послал ей самую ослепительную улыбку. – Вы видите перед собой представителя вымирающей породы, Шэрон…
– Как жалко, – протянула девушка и весело поспешила за ним.
– Значит, вот как все было. – Шэрон сделала глоток из бокала с шампанским, поставила локти на стол и подалась вперед. – Я приехала в Париж в мае. В первый раз я встретилась с Льюисом где-то в июле в кафе «Страсбург». Он был официантом и мне тоже приискал работу в этом кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
В шесть часов он внезапно проснулся, всю ночь его мучили тревожные путаные сны. Кристиан с усилием сел в кровати и стал смотреть на снимок Элен Хартлэнд, который вчера ночью поставил на комод, подперев щеткой для одежды. Как-то резко и отчетливо в голове всплыла одна маленькая деталь, о которой рассказывал Эдуард: «Мы расстались в кафе. Она сказала, что живет неподалеку и ей пора возвращаться. Она сказала, что у нее злющая консьержка…»
– Проклятье! – проскрежетал Кристиан и, путаясь в шелковой пижаме, бросился одеваться.
Он стоял перед домом в шесть сорок пять, но было уже поздно.
Консьержка разразилась великолепной тирадой, в ответ Кристиан, умевший виртуозно ругаться на четырех языках, тоже не ударил в грязь лицом. Но все было напрасно: эти двое действительно снимали комнату, но они уехали, расплатились и уехали в пять часов утра.
– Двое? Вы сказали двое? – Наступая, Кристиан совсем зажал консьержку в угол, и она забеспокоилась. – Синклер и вот эта девушка?
Он протянул фотографию и помахал ею перед носом консьержки. Старуха вгляделась и начала смеяться. Да что вы, совсем нет. Мсье ошибается. Синклер снимал комнату вместе с молодым человеком, тоже американцем. Нет, имени она не знает, плату всегда вносил Синклер. Второй был того же возраста, толстый, уродливый, едва лопотал по-французски, всегда ходил крадучись, слова лишнего не дождешься, только «здрасьте» да «до свидания»; бородатый, черный – грубое животное… Консьержка энергично сплюнула на тротуар. – Удивленный Кристиан отступил назад. А он-то был абсолютно уверен. Помедлив, он снова предложил старухе взглянуть на фотографию. Может быть, эта молодая женщина приходила к Синклеру или к его другу? Может быть, она была с ними, когда те съезжали? Консьержка состроила плаксивую мину и визгливо захныкала.
Ничегошеньки она не знает. Разве всех упомнишь. В дом ходит полно молодых женщин, чаще всего – проститутки, на них такие обтягивающие брюки, вся задница торчит. А таких вот – не было, консьержка щелкнула пальцем по снимку. Эта – леди.
Кристиан сменил тактику. Он достал стофранковую купюру, и та мгновенно исчезла в скрюченных старухиных пальцах. Купюра принесла желаемый результат. Хныканье прекратилось, а Кристиан получил ключ от комнаты, которую снимал Синклер. Он взбежал на четвертый этаж, последний в доме, и вошел.
Комната была длинной и узкой и, как он и думал, выходила на другую сторону. Здесь присутствовал определенный богемный шарм: старые потертые ковры, две узкие кровати; два-три предмета старинной мебели, по-своему привлекательной; вид из окна на крыши домов; белые стены с развешанными на них плакатами, в основном – реклама фильмов молодых режиссеров «новой волны». Везде было чисто убрано, даже в корзинке для бумаг – пусто.
Кристиан оглядел комнату. Он начинал чувствовать себя полным идиотом. Было, конечно, странно, что Синклеру и его приятелю понадобилось уехать так внезапно. Было странно, что они сорвались в пять часов утра. Но, кроме этого факта, который мог иметь тысячу разных объяснений, абсолютно ничего не связывало эту комнату или ее бывшего владельца с Элен – если только не давать волю воображению и не увлекаться детективными фильмами. Он уже собрался уходить, когда услышал женский голос с лестничной площадки.
– Льюис? Льюис? Это ты? Мне показалось, я слышу какой-то шум…
Кристиан замер, но тут же понял, что голос принадлежит американке. Мгновение спустя дверь распахнулась, и в комнату вошла маленькая, пухленькая, пышноволосая брюнетка. На ней были домашние туфли, – узкие брюки и широкий свитер. Едва она справилась с первым удивлением, Кристиан узнал, что зовут ее Шэрон и сама она родом из города Дулут.
Именно благодаря Шэрон все изменилось.
Кристиан снова стал необычайно обаятелен. Уже через пять минут Шэрон курила его сигареты, сидя напротив на продавленном красном диване, и болтала с Кристианом так, будто знала его всю жизнь. Она, казалось, была удивлена исчезновением Льюиса, может быть, даже немного расстроена, но это быстро прошло.
– Значит, он смотался. И Тэд тоже. Надо же. – Тэд?
Она хихикнула.
– Его друг Тэд. Я не знаю его полного имени. Я его называла Тэд-чудак. – Она состроила гримасу. – Похож на горбуна из «Собора Парижской богоматери», знаете? Приземистый, неуклюжий. Очки, черная курчавая борода. Если вы друг Льюиса, то вы должны были видеть Тэда – они неразлучны; а такого, знаете, раз увидишь – не забудешь, правда?
– Я не друг Льюиса, – сделал решительный шаг Кристиан. – Не совсем так. Я ищу человека, которого, как я думаю, знает Льюис. Вот эту девушку. Она моя сестра.
Без особой надежды он протянул фото. Шэрон склонилась над снимком, и, к огромному удивлению Кристиана, ее лицо мгновенно засветилось.
– О! Да это же Хелен! Надо же! Какая она здесь роскошная! Я всегда считала, что она – хоть куда, но я никогда не видела ее такой великолепной…
– Вы знаете ее? – Кристиан впился глазами в оживленное лицо Шэрон. Он почувствовал, что близок к обмороку.
– Знаю? Ну конечно. Она жила здесь неделю – первую неделю августа. Спала в моей комнате. Я работаю по ночам в баре около площади Пигаль, поэтому сплю днем. Я только что сменилась с дежурства. Тогда я оказала услугу Льюису, ведь денег у нее не было, куда пойти – тоже. Представляете? Ужас! Так она ваша сестра? Надо же. А я все думала, что с ней могло случиться… Она исчезла так неожиданно. Мадам Тайна. Даже Льюис не представлял, куда она подевалась…
Кристиан встал и предложил девушке руку.
– Шэрон, – галантно произнес он. – Приглашаю вас выпить со мной. Вы должны мне еще многое рассказать…
– Выпить? – Шэрон покраснела и захихикала. – Сейчас же только половина восьмого утра.
– В Париже люди пьют, когда хотят – в любое время дня и ночи. Это чуть ли не самая положительная черта данного города.
– Да уж, Дулут этим похвастаться не может. – Она снова хихикнула.
– Мы пойдем в один бар и закажем шампанское. – Он взял Шзрон под руку и повлек за собой к двери. – А вы мне все-все расскажете…
– Я постараюсь… Скажите, а все англичане разговаривают, как вы?
– В настоящее время, увы, очень немногие. – Кристиан послал ей самую ослепительную улыбку. – Вы видите перед собой представителя вымирающей породы, Шэрон…
– Как жалко, – протянула девушка и весело поспешила за ним.
– Значит, вот как все было. – Шэрон сделала глоток из бокала с шампанским, поставила локти на стол и подалась вперед. – Я приехала в Париж в мае. В первый раз я встретилась с Льюисом где-то в июле в кафе «Страсбург». Он был официантом и мне тоже приискал работу в этом кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76