Сядьте, я хочу поговорить с вами.
Он предложил ей кресло, в которое она тут же села.
— Простите, — произнесла она твердым голосом. — Надеюсь, вы понимаете, что для меня важно как можно скорее вернуться к Марко. Не знаю, что мы должны обсуждать?
Она увидела, как вздрогнуло его лицо.
— Сядьте, — скомандовал он так, что она не могла не повиноваться. — Если вы уйдете сейчас, вам же будет хуже.
Она собралась с силами.
— Хуже? Мне? Что вы имеете в виду? Он произнес ровным голосом:
— Вы были очень возбуждены, когда пришли сюда. Исчезновение Марко произвело на вас такое впечатление, что вы не можете себе вообразить. Для вас будет лучше, если вы побудете без него некоторое время. За ним присмотрит Стефано. Он уложит его спать. Простите меня за дерзкий вопрос, но ваш приезд в Венецию — это отпуск?
— Какое ваше дело… — резко ответила Мартина, тем не менее отдавая себе отчет в том, что именно он помог ей в сложной ситуации.
— Представьте себе, некоторым образом это мое дело.
Засунув руки в карманы, Доминик смотрел на нее со своей обычной насмешливостью.
— То есть вы не расстроены?
— Расстроена? — повторила она, готовясь возразить ему.
— Да. Имея на руках мальчика, вместо того чтобы развлекаться самой.
— Но меня это устраивает. Кроме того, мы с Марко вдвоем только на неделю, — напомнила он. Он сделал нетерпеливый жест.
— Короткий промежуток времени, который может длиться на протяжении всего вашего пребывания в Венеции. Вы подумали об этом?
Мартина посмотрела на него, нахмурившись. Пропади ты пропадом! Если он знает что-то, почему не может сказать об этом?
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — почти задыхаясь, произнесла она.
— В таком случае я предлагаю вам пообедать со мной, и мы сможем поговорить обо всем. Ее подбородок независимо вздернулся.
— Я слишком много отняла у вас времени. И хочу заверить, что мне нравится быть с Марко.
Доминик ничего не сказал. Он лишь подошел к звонку и вызвал лакея. Мартина, думая, что сейчас ее кто-нибудь проводит домой, направилась к двери.
— Гидо! — обратился Доминик к вошедшему. — Не проводите ли вы синьору в комнату для гостей? — Улыбаясь, он смотрел на испуганное выражение ее лица. — Когда я разговаривал со Стефано, я взял на себя смелость сказать, что вы пообедаете у меня. Но прежде вам, наверное, хотелось бы немного освежиться.
Мартину качнуло. Но ей ничего не оставалось, как подчиниться. Гидо стоял у дверей, дожидаясь ее, и она не могла отказаться, устроив сцену в его присутствии. Кроме того, она не могла уйти из дома одна, просто так, ее обязательно должен был кто-то проводить. Бросив погасший взгляд на Доминика, который заставил того улыбнуться, Мартина вышла из комнаты.
У нее не было никакого желания даже взглянуть на великолепно обставленную комнату и смежную с нею ванную, куда Гидо привел се. Она просто умыла холодной водой пылающее лицо. Когда она расчесывала волосы, руки ее дрожали. Вся ситуация ужасно расстроила ее, и, чтобы прийти в себя, она начала глубоко дышать.
Постепенно успокаиваясь, она старалась выбросить из головы мысли о Доминике или хотя бы причины, по которым он заставил ее остаться. Она знала, что ей нельзя долго задерживаться здесь, потому что Доминик был в том состоянии, что мог прислать за ней кого-нибудь. Вполне возможно, за ней уже идут. И действительно, когда она вышла из комнаты, ее почтительно ждали у дверей.
Войдя в столовую, она увидела Доминика в темном костюме, который очень шел ему.
— Вы все еще сердитесь на меня? — негромко произнес он, подводя ее к столику, сервированному на двоих.
— А как вам кажется? — спросила Мартина, когда они сели. — Вы всегда заставляете приходящих к вам женщин обедать с вами?
Он обошел стол, сел и взял салфетку.
— Нет, — ответил он. — Как правило, все женщины, кого я знаю, сами хотят пообедать со мной. Что касается сегодняшнего случая, я лишь стараюсь помочь вам.
Она подняла на него глаза, потемневшие от горечи и обиды.
— Я не Марко. Мне не нужна помощь крестного отца.
Его брови приподнялись.
— Я не это имел в виду, — произнес он холодно.
Разговор прервался. Вошел слуга, неся готовое блюдо, и Доминик снова стал гостеприимным хозяином. Все, о чем он хотел поговорить, было на время отложено. Мартина же надеялась, что он забудет об этом. Она произнесла лишь несколько слов, и он начал говорить о Лондоне.
Мартина любила, когда речь заходила о ее любимом городе. Немного оттаяв от его искренности и чувства юмора, она рассказала о своей работе в машбюро на телевизионной студии, и они начали обсуждать работу ее родителей над документальными фильмами. Ее поражали его познания в этой области, и она спрашивала себя, существует ли вообще что-то, что ему неизвестно. Он хорошо воспринимал все, с чем сталкивался.
В процессе разговора Мартине вдруг пришла мысль о том, что он сам, и только сам, выбирает то, что ему интересно. Казалось, он доволен своей жизнью в Венеции, жизнью англичанина — гордого человека с большим чувством юмора, с одной стороны, и жизнью итальянца с врожденной почтительностью, опытом и обаянием — с другой.
Разговор свободно перешел на книги, картины и, наконец, на фотоаппараты. Доминик упомянул о камере, которую купил в Австрии, где он катался на лыжах, и сказал, что ему хотелось бы взглянуть на ее аппарат.
Мартина произнесла что-то невнятное, потому что тут же вспомнила о Марко. Доминик сразу перешел к сути вопроса.
— Как вы отнесетесь к тому, если Марко проведет несколько дней на моей ферме с синьорой Станжери? Ей это доставило бы большое удовольствие.
— Зачем? — напрямик спросила Мартина.
— Чтобы дать вам возможность по-настоящему познать здешнюю жизнь. Вы не представляете, как вы обкрадываете себя, проводя время вот так.
Ей стало жарко под его пристальным взглядом. От него можно было ожидать что-то в этом роде. Суть в том, что, как ей показалось, ему не нравится, как она смотрит за Марко. Ладно, пусть думает что хочет. Бруно поручил Марко ей, и она не собирается отказываться от него, и пускай этот человек продолжает так пристально смотреть на нее.
— Странный вопрос, — сказала она. — Как будто есть кто-то, кто помог бы мне наслаждаться Венецией. Он задумчиво приподнял брови.
— Мне показалось, вам было не очень-то хорошо сегодня, когда вы пришли ко мне после случившегося.
— Это было единственный раз и меня можно понять! — с возмущением воскликнула она.
— Тем не менее вы чувствовали себя как в аду. Мартина пыталась унять дрожь.
— Ну и что из этого? Он спокойно произнес:
— Все. Вам нужно ходить в гости, танцевать, обедать на крышах ресторанов при лунном свете, может быть, даже целоваться. — Он подался вперед, глаза его блестели. — Не говорите, что вы не мечтаете об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Он предложил ей кресло, в которое она тут же села.
— Простите, — произнесла она твердым голосом. — Надеюсь, вы понимаете, что для меня важно как можно скорее вернуться к Марко. Не знаю, что мы должны обсуждать?
Она увидела, как вздрогнуло его лицо.
— Сядьте, — скомандовал он так, что она не могла не повиноваться. — Если вы уйдете сейчас, вам же будет хуже.
Она собралась с силами.
— Хуже? Мне? Что вы имеете в виду? Он произнес ровным голосом:
— Вы были очень возбуждены, когда пришли сюда. Исчезновение Марко произвело на вас такое впечатление, что вы не можете себе вообразить. Для вас будет лучше, если вы побудете без него некоторое время. За ним присмотрит Стефано. Он уложит его спать. Простите меня за дерзкий вопрос, но ваш приезд в Венецию — это отпуск?
— Какое ваше дело… — резко ответила Мартина, тем не менее отдавая себе отчет в том, что именно он помог ей в сложной ситуации.
— Представьте себе, некоторым образом это мое дело.
Засунув руки в карманы, Доминик смотрел на нее со своей обычной насмешливостью.
— То есть вы не расстроены?
— Расстроена? — повторила она, готовясь возразить ему.
— Да. Имея на руках мальчика, вместо того чтобы развлекаться самой.
— Но меня это устраивает. Кроме того, мы с Марко вдвоем только на неделю, — напомнила он. Он сделал нетерпеливый жест.
— Короткий промежуток времени, который может длиться на протяжении всего вашего пребывания в Венеции. Вы подумали об этом?
Мартина посмотрела на него, нахмурившись. Пропади ты пропадом! Если он знает что-то, почему не может сказать об этом?
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — почти задыхаясь, произнесла она.
— В таком случае я предлагаю вам пообедать со мной, и мы сможем поговорить обо всем. Ее подбородок независимо вздернулся.
— Я слишком много отняла у вас времени. И хочу заверить, что мне нравится быть с Марко.
Доминик ничего не сказал. Он лишь подошел к звонку и вызвал лакея. Мартина, думая, что сейчас ее кто-нибудь проводит домой, направилась к двери.
— Гидо! — обратился Доминик к вошедшему. — Не проводите ли вы синьору в комнату для гостей? — Улыбаясь, он смотрел на испуганное выражение ее лица. — Когда я разговаривал со Стефано, я взял на себя смелость сказать, что вы пообедаете у меня. Но прежде вам, наверное, хотелось бы немного освежиться.
Мартину качнуло. Но ей ничего не оставалось, как подчиниться. Гидо стоял у дверей, дожидаясь ее, и она не могла отказаться, устроив сцену в его присутствии. Кроме того, она не могла уйти из дома одна, просто так, ее обязательно должен был кто-то проводить. Бросив погасший взгляд на Доминика, который заставил того улыбнуться, Мартина вышла из комнаты.
У нее не было никакого желания даже взглянуть на великолепно обставленную комнату и смежную с нею ванную, куда Гидо привел се. Она просто умыла холодной водой пылающее лицо. Когда она расчесывала волосы, руки ее дрожали. Вся ситуация ужасно расстроила ее, и, чтобы прийти в себя, она начала глубоко дышать.
Постепенно успокаиваясь, она старалась выбросить из головы мысли о Доминике или хотя бы причины, по которым он заставил ее остаться. Она знала, что ей нельзя долго задерживаться здесь, потому что Доминик был в том состоянии, что мог прислать за ней кого-нибудь. Вполне возможно, за ней уже идут. И действительно, когда она вышла из комнаты, ее почтительно ждали у дверей.
Войдя в столовую, она увидела Доминика в темном костюме, который очень шел ему.
— Вы все еще сердитесь на меня? — негромко произнес он, подводя ее к столику, сервированному на двоих.
— А как вам кажется? — спросила Мартина, когда они сели. — Вы всегда заставляете приходящих к вам женщин обедать с вами?
Он обошел стол, сел и взял салфетку.
— Нет, — ответил он. — Как правило, все женщины, кого я знаю, сами хотят пообедать со мной. Что касается сегодняшнего случая, я лишь стараюсь помочь вам.
Она подняла на него глаза, потемневшие от горечи и обиды.
— Я не Марко. Мне не нужна помощь крестного отца.
Его брови приподнялись.
— Я не это имел в виду, — произнес он холодно.
Разговор прервался. Вошел слуга, неся готовое блюдо, и Доминик снова стал гостеприимным хозяином. Все, о чем он хотел поговорить, было на время отложено. Мартина же надеялась, что он забудет об этом. Она произнесла лишь несколько слов, и он начал говорить о Лондоне.
Мартина любила, когда речь заходила о ее любимом городе. Немного оттаяв от его искренности и чувства юмора, она рассказала о своей работе в машбюро на телевизионной студии, и они начали обсуждать работу ее родителей над документальными фильмами. Ее поражали его познания в этой области, и она спрашивала себя, существует ли вообще что-то, что ему неизвестно. Он хорошо воспринимал все, с чем сталкивался.
В процессе разговора Мартине вдруг пришла мысль о том, что он сам, и только сам, выбирает то, что ему интересно. Казалось, он доволен своей жизнью в Венеции, жизнью англичанина — гордого человека с большим чувством юмора, с одной стороны, и жизнью итальянца с врожденной почтительностью, опытом и обаянием — с другой.
Разговор свободно перешел на книги, картины и, наконец, на фотоаппараты. Доминик упомянул о камере, которую купил в Австрии, где он катался на лыжах, и сказал, что ему хотелось бы взглянуть на ее аппарат.
Мартина произнесла что-то невнятное, потому что тут же вспомнила о Марко. Доминик сразу перешел к сути вопроса.
— Как вы отнесетесь к тому, если Марко проведет несколько дней на моей ферме с синьорой Станжери? Ей это доставило бы большое удовольствие.
— Зачем? — напрямик спросила Мартина.
— Чтобы дать вам возможность по-настоящему познать здешнюю жизнь. Вы не представляете, как вы обкрадываете себя, проводя время вот так.
Ей стало жарко под его пристальным взглядом. От него можно было ожидать что-то в этом роде. Суть в том, что, как ей показалось, ему не нравится, как она смотрит за Марко. Ладно, пусть думает что хочет. Бруно поручил Марко ей, и она не собирается отказываться от него, и пускай этот человек продолжает так пристально смотреть на нее.
— Странный вопрос, — сказала она. — Как будто есть кто-то, кто помог бы мне наслаждаться Венецией. Он задумчиво приподнял брови.
— Мне показалось, вам было не очень-то хорошо сегодня, когда вы пришли ко мне после случившегося.
— Это было единственный раз и меня можно понять! — с возмущением воскликнула она.
— Тем не менее вы чувствовали себя как в аду. Мартина пыталась унять дрожь.
— Ну и что из этого? Он спокойно произнес:
— Все. Вам нужно ходить в гости, танцевать, обедать на крышах ресторанов при лунном свете, может быть, даже целоваться. — Он подался вперед, глаза его блестели. — Не говорите, что вы не мечтаете об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48