Кензи послушно села рядом с Фейри и приготовилась слушать.
Он сидел совершенно прямо, упершись взглядом в противоположную стену и явно погруженный в какие-то свои мысли. Кензи посмотрела туда же. На стене, обрамленная в золото, красовалась репродукция того самого провансальского пейзажа Ван Гога, который лет десять назад, в восьмидесятые, с их особой страстью к коллекционированию, была продана за рекордную, до сих пор непревзойденную сумму.
– Скажите, мисс Тернер, вам известно главное, ради чего существует «Бергли»? – негромко спросил Фейри.
– Ну, разумеется, мистер Фейри. Ради того, чтобы продавать произведения искусства.
Он устало прикрыл глаза и горько усмехнулся.
– Думаете? Впрочем, мне и самому так всегда казалось. Но в последнее время я что-то начал сомневаться. – Он подавил тяжелый вздох. – У меня все больше и больше складывается впечатление, что сокровища, которые мы выставляем на аукцион, почти ничто в сравнении с получаемыми нами комиссионными.
– Боюсь, вы правы, сэр, – кивнула Кензи.
Фейри медленно поднялся и пересел на другой стул, оказавшись с Кензи лицом к лицу. Она, не мигая, смотрела на него.
– Вижу, вы не привыкли отводить взгляд, – заметил Фейри.
– Как и вы, сэр.
– Скажите-ка мне, мисс Тернер... – он наклонился и внимательно посмотрел на нее, – скажите откровенно – это сугубо между нами. Что вы лично думаете обо всей этой скандальной истории?
– Яйца выеденного не стоит, – пожала плечами Кензи.
– Что-о?
– При нашем масштабе деятельности такие вещи просто не могут порой не случаться.
– Ах вот как? – Фейри сдвинул густые брови. – То есть вы хотите сказать, что фиаско было неизбежно? И что всему виной... не эта безмозглая кукла, которую нам навязали?
– Мистер Фейри, – в упор посмотрела на него Кензи, – моя забота – как можно лучше делать свое дело. И мне хотелось бы думать, что со своими обязанностями я справляюсь. А винить кого бы то ни было у меня нет ни малейшего желания. Особенно задним числом. Меня интересует искусство, а не кадровая политика.
– Хорошо сказано, – кивнул Фейри.
Кензи промолчала.
– Иными словами, о самом этом инциденте вам сказать нечего, – пристально посмотрел на нее Фейри. – Совсем нечего?
– Почему же? Я рада, что все находится под контролем и что нам удалось избежать крупных неприятностей.
– Ясно... – Фейри тяжело вздохнул и переплел пальцы. – Помнится, вы предлагали, чтобы мы открыто заявили о намерении расследовать происхождение этой картины Голбейна.
– Именно так, сэр.
– А вы отдаете себе отчет в том, что это означает?
– Что пресса вообще, а специальные издания в особенности не будут с нас сводить глаз.
– Вы правы. Тогда вас, конечно, не удивит, почему именно вам я собираюсь поручить заняться этим расследованием?
– Мне?! Но... думаю, мисс фон Хобург-Уилленлоу вполне способна спра...
– Да, да, да, – раздраженно перебил ее Фейри. – Я не сомневаюсь в ее компетентности. Однако она работает у нас только три месяца, а нужен настоящий специалист, ветеран, если угодно. Мисс фон Хобург-Уилленлоу в стороне не останется, но ответственность – на вас. И докладывать мне о результатах будете вы.
Фейри помолчал.
– Я могу на вас рассчитывать, мисс Тернер?
– Да, сэр, – кивнула Кензи.
– Благодарю вас. – Он поскреб подбородок. – Если не ошибаюсь, вам приходилось тесно сотрудничать с каким-то полицейским из отдела по розыску похищенных произведений искусства... Как, бишь, его?
– Чарлз Ферраро, – автоматически откликнулась Кензи и, едва выговорив это имя, почувствовала острую боль в сердце.
– Да, да, – подхватил Фейри. – Ферраро. – Полагаю, вам следует немедленно с ним связаться. У него могут оказаться источники информации, которые нам недоступны.
«О Господи, – мысли у Кензи лихорадочно заметались, – неужели мне действительно придется работать с Чарли? Нет, это решительно невозможно».
После памятного приема в «Метрополитен» прошло три месяца, и все это время Кензи не виделась ни с Чарли, ни с Ханнесом. Когда они звонили, бросала трубку. И даже дверные замки сменила, чтобы Чарли не мог воспользоваться ключами, которые она когда-то ему дала.
И вот теперь, когда Кензи решила, что навсегда избавилась от этого типа, ей снова его навязывают!
– Мисс Тернер! Мисс Тернер!
Голос Фейри донесся словно издалека.
– Что с вами?
– Да нет, все в порядке. Просто, – Кензи откашлялась, – мне не хотелось бы вновь работать с этим человеком.
– Да? – Фейри вскинул брови. – А почему, позвольте узнать?
– Я бы предпочла в это не вдаваться, сэр.
– Боюсь, что трудно удовлетвориться этим объяснением, мисс Тернер. Слишком велики ставки. Речь идет, говоря вашими же словами, о трехсотлетней незапятнанной репутации «Бергли». Я правильно вас цитирую?
Кензи уныло вздохнула. Вот черт, она сама загнала себя в угол.
Фейри близко наклонился к ней.
– Ну так как же, мисс Тернер, вас все еще смущает моя скромная просьба? По-вашему, я требую слишком многого?
– Нет, что вы, сэр, – устало произнесла Кензи.
– Вот и хорошо. Жду вашего отчета. А сейчас вы свободны.
На том разговор и закончился.
Кензи вернулась в кабинет, рухнула на стул и невидяще огляделась по сторонам.
– Что случилось? – озабоченно посмотрела на нее Зандра. – На тебе лица нет. Что произошло?
Угрюмо уставившись на телефонный аппарат, Кензи промолчала.
«Чарли, – мрачно повторяла она про себя. – Надо позвонить Чарли. Да пусть меня лучше черти на костре поджарят!»
Но выбора не было.
Смирившись с неизбежным, Кензи подняла трубку и набрала рабочий телефон Ферраро, спрашивая себя, когда же наконец он выветрится из ее памяти.
– Полиция Нью-Йорка, – ответил женский голос. – Отдел по розыску похищенных произведений искусства.
– Офицера Ферраро, пожалуйста. – Кензи закрыла глаза.
– Кто спрашивает?
– Мисс Тернер.
– Одну минуту.
– Эй, Ферраро, тебе звонят по второй линии, – услышала Кензи голос дежурной.
И откуда-то издали слишком знакомый голос:
– Кто?
– Некая мисс Тернер. Соединить?
Молчание. Затем:
– Не надо. Слишком долго раздумывала. Пусть теперь потерпит. Это ей только на пользу.
Кензи швырнула трубку. Вот сволочь! И с таким приходится иметь дело!
Она решительно стиснула зубы. Ну ничего, он еще не знает, с кем столкнулся, угрюмо подумала она. Дай только добраться...
Она снова схватила трубку.
– Полиция Нью-Йорка. Отдел по розыску похищенных произведений искусства.
– Офицера Ферраро, – бросила Кензи. – Срочно.
Последовала пауза.
– Очень жаль, но офицер Ферраро только что вышел. Что-нибудь пере...
Кензи швырнула трубку.
Она вся кипела.
Глава 23
Дела, дела, дела!
Дел в эти дни у Дины Голдсмит было действительно много, слишком много для одной женщины.
Но что поделаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146