а потом мы утешим друг друга и исцелим боль.
Я слышу, как открывается и закрывается кухонная дверь. Он идет…
«Если положил в воду кубики льда в форме дельфинов, значит, он будет моим, – загадываю я. – Если обычные кубики – значит, может быть и так, и так. Если принесет воду безо льда – останется с Надин».
Слышатся приглушенные шаги и позвякивание льда в бокале. Сердце у меня замирает.
Вдруг с лестничной площадки доносится скрип половицы.
– Куда это ты несешь воду? – Это Надин!
– Ну… в гостиной, кажется, остались чипсы. Что-то есть хочется, деточка.
Я кривлю губы. «Деточка!» Гадость какая! С тяжелым вздохом Надин шлепает вниз по ступенькам.
– Давай сюда воду. Ведь не донесешь, обязательно уронишь, разольешь… Захвати мне пару апельсиновых долек. И не задерживайся – ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты бродишь по ночам!
Остановившись у лестницы, он провожает Надин взглядом. Выждав несколько секунд, чтобы убедиться, что она ушла, возвращается в гостиную.
– Что тебе сказать? – вздыхает он. – Пришли джинны и забрали всю воду!
– И украли мой волшебный лед! – вздыхаю я. – Прости.
– Ладно, неважно. Я уже нашла полбанки теплой пепси.
– Нет, я хочу извиниться… за сегодняшний день. Одеревенение проходит, оно давно прошло – но теперь я не знаю, с чего начать. Он тоже не знает, так что несколько секунд мы смотрим друг на друга и молчим.»
– Я и представить себе не мог…
– Я тоже, – отвечаю я.
– Только теперь, когда увидел вас вместе, мне стало ясно сходство…
– И различие.
– Да. – Он обхватывает голову руками. Затем поднимает на меня взгляд.
– Ты по-прежнему носишь волшебный браслет.
– Конечно. И театральную маску, что ты мне подарил.
– Я уже видел за ужином. И спросил себя, вспоминала ли ты обо мне.
– Си Джей… или теперь тебя надо называть Кристианом?
Он усмехается.
– Раньше одни звали так, а другие этак. А теперь… понимаешь, Надин терпеть не может прозвищ. К тому же у меня теперь серьезная работа, с перспективой карьерного роста… – Он умолкает. – Знаешь, а ты стала еще красивее.
Я чувствую; как пылают щеки, и благодарю небо за темноту.
– Когда ты постригся? – спрашиваю я, делая вид, что комплимент меня совсем не тронул.
– Давным-давно. Я много лет назад бросил корчить из себя лорда Байрона.
У меня падает сердце.
– Много лет назад?
– Ну да, довольно-таки давно. Понял, что от стихов в реальной жизни проку мало. А ты как? Играешь на сцене?
– Да нет. Наверно, Джад Лоу и Сэди Фрост заняли места, предназначенные для нас! Он смеется.
– Знаешь, порой я думал о том, что могло бы у нас получиться…
Он опускается на колени у моего кресла. Теперь наши лица вровень. От взгляда его зеленых глаз у меня перехватывает дыхание, больше всего на свете я хочу к нему прикоснуться.
– Я всегда тебя любила! – выпаливаю я, не в силах больше держать это в себе.
– И, надеюсь, всегда будешь любить.
Он придвигается ко мне все ближе, ближе… На лестнице скрипит половица. Мы замираем.
– Мне пора, – говорит он, вскакивая и торопливо сгребая с тарелок чипсы и апельсины.
Уже поворачивается к дверям – но, обернувшись ко мне, секунду медлит, затем наклоняется и нежно целует меня в губы. И исчезает.
Не знаю, долго ли я сижу неподвижно, бесхитростно наслаждаясь ощущением его прикосновения. В воздухе еще витает его запах. Я боюсь вздохнуть, словно дыхание развеет следы его присутствия.
Наконец ко мне возвращается способность мыслить. И первое, что я готова сделать, – надавать себе пощечин за то, что не задала главного вопроса: «Почему ты не позвонил? Почему не написал? Как посмел исчезнуть из моей жизни на десять лет?»
Затем я начинаю размышлять над происшедшим. Что означал этот поцелуй? «Помню и люблю»? Или «Прощай, прошлое!»?
Или «Давай встречаться тайком», как предположила Иззи на следующее утро?
– А вообще, – заметила она, – что толку гадать? И так плохо, и этак нехорошо. Только представь, что устроит Надин, если ты попробуешь его вернуть!
– Но что, если он захочет вернуть меня, а я… а я уже в Лас-Вегасе?!
– В разлуке любовь крепнет, давно известно.
– Иззи, я серьезно!
– Я тоже. Поэтому тебе и нужно уехать. Или ты хочешь еще десять лет по нему сохнуть? Ты свой ход сделала, теперь его очередь. Подожди немного: может быть, в конце концов этот парень овладеет сложным искусством набора твоего телефонного номера…
ГЛАВА 15
– Смотри-ка, лампочка мигает!
Иззи бросается к телефону, но я ее опережаю, на ходу заглядывая в инструкцию по приему сообщений.
– Мне факс, а тебе звуковое сообщение, – объявляю я, нажав на указанную в инструкции кнопку. – Это твоя мама. И голос у нее озабоченный.
Иззи пожимает плечами; чувствуется, что ей не по себе.
– Может, боится, что я не привезу ей костюм шоу-герл? Ладно, включай.
– «…и не куда-нибудь – в Лас-Вегас! Лучше ничего придумать не могла? Не знаю, что это взбрело тебе в голову, милая моя; но надеюсь, что ты раз навсегда выкинешь из головы эти глупости. Сколько можно водить Дейва за нос? Он такого обращения не заслужил.
Смотри, как бы у него не лопнуло терпение, будешь виновата. Но больше всего удивляет меня Джейми. Вот уж от кого я не ожидала подобного безрассудства! Ее отец потрясен не меньше меня: он считает, что Джейми решила покинуть Англию навсегда. Правда, уверен, что не пройдет и недели, как она вернется, по его выражению, поджав хвост. Дай-то бог! Умоляю тебя, не делай глупостей; В таких местах собираются негодяи, подонки общества, готовые на все, а я не хочу, чтобы ты попала в беду.
Ладно, пора закругляться. И так уже наговорила на целое состояние. Только ещё одно тебе скажу: завтра я иду к своему врачу и прошу, чтобы порекомендовал для тебя хорошего психоаналитика. Меня ты слушать не желаешь, может, хоть специалиста послушаешь?
Все, Иззи, разговор окончен. Все, что могла, я сказала, а дальше решай сама. Если чувства близких тебе еше не совсем безразличны, ты немедленно вернешься домой»!
…Ну как тебе? с напускной беззаботностью спрашивает Иззи.
– Ты была права, – отвечаю я. – Привезем ей золотистое трико с алыми перьями. Конечно, если найдем ее размер.
Иззи облегченно улыбается и исчезает в ванной, а я размышляю, откуда берутся такие вот «любвеобильные» мамаши.
С каждым годом Айрис становится все невыносимее. Порой я ловлю ее взгляд, устремленный на Иззи, – взгляд сумасшедшей, которая равно готова прижать свою «милую крошечку» к груди и задушить подушкой. Айрис твердит, что ее заботит только благо дочери – но Иззи не верит. Ее доверие к матери дало трещину пятнадцать лет назад, когда Айрис среди ночи ворвалась в спальню к дочери, вытащила ее из постели и остригла чудесные золотистые локоны, которыми Иззи так гордилась. (Потом она объясняла, что хотела уберечь дочурку от греха тщеславия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Я слышу, как открывается и закрывается кухонная дверь. Он идет…
«Если положил в воду кубики льда в форме дельфинов, значит, он будет моим, – загадываю я. – Если обычные кубики – значит, может быть и так, и так. Если принесет воду безо льда – останется с Надин».
Слышатся приглушенные шаги и позвякивание льда в бокале. Сердце у меня замирает.
Вдруг с лестничной площадки доносится скрип половицы.
– Куда это ты несешь воду? – Это Надин!
– Ну… в гостиной, кажется, остались чипсы. Что-то есть хочется, деточка.
Я кривлю губы. «Деточка!» Гадость какая! С тяжелым вздохом Надин шлепает вниз по ступенькам.
– Давай сюда воду. Ведь не донесешь, обязательно уронишь, разольешь… Захвати мне пару апельсиновых долек. И не задерживайся – ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты бродишь по ночам!
Остановившись у лестницы, он провожает Надин взглядом. Выждав несколько секунд, чтобы убедиться, что она ушла, возвращается в гостиную.
– Что тебе сказать? – вздыхает он. – Пришли джинны и забрали всю воду!
– И украли мой волшебный лед! – вздыхаю я. – Прости.
– Ладно, неважно. Я уже нашла полбанки теплой пепси.
– Нет, я хочу извиниться… за сегодняшний день. Одеревенение проходит, оно давно прошло – но теперь я не знаю, с чего начать. Он тоже не знает, так что несколько секунд мы смотрим друг на друга и молчим.»
– Я и представить себе не мог…
– Я тоже, – отвечаю я.
– Только теперь, когда увидел вас вместе, мне стало ясно сходство…
– И различие.
– Да. – Он обхватывает голову руками. Затем поднимает на меня взгляд.
– Ты по-прежнему носишь волшебный браслет.
– Конечно. И театральную маску, что ты мне подарил.
– Я уже видел за ужином. И спросил себя, вспоминала ли ты обо мне.
– Си Джей… или теперь тебя надо называть Кристианом?
Он усмехается.
– Раньше одни звали так, а другие этак. А теперь… понимаешь, Надин терпеть не может прозвищ. К тому же у меня теперь серьезная работа, с перспективой карьерного роста… – Он умолкает. – Знаешь, а ты стала еще красивее.
Я чувствую; как пылают щеки, и благодарю небо за темноту.
– Когда ты постригся? – спрашиваю я, делая вид, что комплимент меня совсем не тронул.
– Давным-давно. Я много лет назад бросил корчить из себя лорда Байрона.
У меня падает сердце.
– Много лет назад?
– Ну да, довольно-таки давно. Понял, что от стихов в реальной жизни проку мало. А ты как? Играешь на сцене?
– Да нет. Наверно, Джад Лоу и Сэди Фрост заняли места, предназначенные для нас! Он смеется.
– Знаешь, порой я думал о том, что могло бы у нас получиться…
Он опускается на колени у моего кресла. Теперь наши лица вровень. От взгляда его зеленых глаз у меня перехватывает дыхание, больше всего на свете я хочу к нему прикоснуться.
– Я всегда тебя любила! – выпаливаю я, не в силах больше держать это в себе.
– И, надеюсь, всегда будешь любить.
Он придвигается ко мне все ближе, ближе… На лестнице скрипит половица. Мы замираем.
– Мне пора, – говорит он, вскакивая и торопливо сгребая с тарелок чипсы и апельсины.
Уже поворачивается к дверям – но, обернувшись ко мне, секунду медлит, затем наклоняется и нежно целует меня в губы. И исчезает.
Не знаю, долго ли я сижу неподвижно, бесхитростно наслаждаясь ощущением его прикосновения. В воздухе еще витает его запах. Я боюсь вздохнуть, словно дыхание развеет следы его присутствия.
Наконец ко мне возвращается способность мыслить. И первое, что я готова сделать, – надавать себе пощечин за то, что не задала главного вопроса: «Почему ты не позвонил? Почему не написал? Как посмел исчезнуть из моей жизни на десять лет?»
Затем я начинаю размышлять над происшедшим. Что означал этот поцелуй? «Помню и люблю»? Или «Прощай, прошлое!»?
Или «Давай встречаться тайком», как предположила Иззи на следующее утро?
– А вообще, – заметила она, – что толку гадать? И так плохо, и этак нехорошо. Только представь, что устроит Надин, если ты попробуешь его вернуть!
– Но что, если он захочет вернуть меня, а я… а я уже в Лас-Вегасе?!
– В разлуке любовь крепнет, давно известно.
– Иззи, я серьезно!
– Я тоже. Поэтому тебе и нужно уехать. Или ты хочешь еще десять лет по нему сохнуть? Ты свой ход сделала, теперь его очередь. Подожди немного: может быть, в конце концов этот парень овладеет сложным искусством набора твоего телефонного номера…
ГЛАВА 15
– Смотри-ка, лампочка мигает!
Иззи бросается к телефону, но я ее опережаю, на ходу заглядывая в инструкцию по приему сообщений.
– Мне факс, а тебе звуковое сообщение, – объявляю я, нажав на указанную в инструкции кнопку. – Это твоя мама. И голос у нее озабоченный.
Иззи пожимает плечами; чувствуется, что ей не по себе.
– Может, боится, что я не привезу ей костюм шоу-герл? Ладно, включай.
– «…и не куда-нибудь – в Лас-Вегас! Лучше ничего придумать не могла? Не знаю, что это взбрело тебе в голову, милая моя; но надеюсь, что ты раз навсегда выкинешь из головы эти глупости. Сколько можно водить Дейва за нос? Он такого обращения не заслужил.
Смотри, как бы у него не лопнуло терпение, будешь виновата. Но больше всего удивляет меня Джейми. Вот уж от кого я не ожидала подобного безрассудства! Ее отец потрясен не меньше меня: он считает, что Джейми решила покинуть Англию навсегда. Правда, уверен, что не пройдет и недели, как она вернется, по его выражению, поджав хвост. Дай-то бог! Умоляю тебя, не делай глупостей; В таких местах собираются негодяи, подонки общества, готовые на все, а я не хочу, чтобы ты попала в беду.
Ладно, пора закругляться. И так уже наговорила на целое состояние. Только ещё одно тебе скажу: завтра я иду к своему врачу и прошу, чтобы порекомендовал для тебя хорошего психоаналитика. Меня ты слушать не желаешь, может, хоть специалиста послушаешь?
Все, Иззи, разговор окончен. Все, что могла, я сказала, а дальше решай сама. Если чувства близких тебе еше не совсем безразличны, ты немедленно вернешься домой»!
…Ну как тебе? с напускной беззаботностью спрашивает Иззи.
– Ты была права, – отвечаю я. – Привезем ей золотистое трико с алыми перьями. Конечно, если найдем ее размер.
Иззи облегченно улыбается и исчезает в ванной, а я размышляю, откуда берутся такие вот «любвеобильные» мамаши.
С каждым годом Айрис становится все невыносимее. Порой я ловлю ее взгляд, устремленный на Иззи, – взгляд сумасшедшей, которая равно готова прижать свою «милую крошечку» к груди и задушить подушкой. Айрис твердит, что ее заботит только благо дочери – но Иззи не верит. Ее доверие к матери дало трещину пятнадцать лет назад, когда Айрис среди ночи ворвалась в спальню к дочери, вытащила ее из постели и остригла чудесные золотистые локоны, которыми Иззи так гордилась. (Потом она объясняла, что хотела уберечь дочурку от греха тщеславия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99