Признаться Кристиану в своих чувствах – или ждать, пока он сам ко мне придет? Как вообще разобраться в такой ситуации? Как отличить интуицию от фантазии? Словом, я, как говорится, в полных непонятках.
Взять хотя бы Зейна и Миа. Вот прекрасная пара! С этим и спорить смешно. С первого взгляда видно, что они идеально друг другу подходят. Рид и Иззи: ему нужна красавица-блондинка, а ей – папик с толстым кошельком. Старая проверенная схема: кто знает, быть может, им суждено жить долго и счастливо. Синди мужчинам предпочитает путешествия. Лейле вообще никто не нужен. А дяде Сэму много чего (и кого) нужно, но ясно, что он ни черта не заслуживает.
Мне вспоминается Аманда: до недавних пор она меняла мужчин как перчатки, не позволяя себе ни увлекаться, ни страдать. Но несколько месяцев назад в ее жизнь, раздвинув плечом красавчиков-однодневок, вошел медвежеватый регбист с золотым сердцем. И у меня такое впечатление, что это надолго. Оба они – прямые люди, веселые и бесстрашные, оба смотрят на жизнь без выкрутасов и принимают такой, как она есть. Они пройдут по жизни одной командой.
Колин? Сейчас у него тяжелые времена: бросил друг, с которым он прожил семь лет. Но я верю, что у Колина все будет хорошо. У него открытая душа и щедрое сердце: одинокие и несчастливые люди тянутся к нему, словно мотыльки к огню. Такие, как Колин, не остаются в одиночестве. К сожалению, я к этому типу людей не отношусь.
За последние несколько недель мои взгляды на жизнь потряслись до основания; но если вы спросите, верю ли я, что кого-нибудь найду, боюсь, я по-прежнему отвечу «нет». Ключевое слово здесь «боюсь». Думаю, в этом я похожа на Финна. Теперь понимаю, почему рядом с ним мне так неуютно: я смотрю на него – и вижу человека, который почти отказался от надежды, потому что надежда ничего, кроме боли, не приносит. Неужели остальные видят то же самое во мне? Перебирая в уме своих знакомых, я понимаю: мне легко поверить в успех тех, кто сам в него верит, но еще легче и естественнее усомниться в тех, кто сам в себе сомневается. Так вот как оно выходит! Не веришь в себя – значит, никто другой в тебя верить не будет. И когда предстанет передо мной человек, на котором природа поставила невидимую метку «Предназначен для Джейми» – где гарантия, что и он мне поверит? А не усомнится, не махнет рукой, не пойдет прочь? Вот почему Надин всегда побеждает – из-за непоколебимой уверенности, что станет Невестой Года.
– Уже уходите?
Я оборачиваюсь и вижу, что Зейн и Миа поднимаются на ноги. Шелковистые волосы Миа в беспорядке падают на лицо: она заметно шатается, и Зейн ее поддерживает.
– Миа у меня такая прелесть, когда выпьет! – смеется он.
В это время «прелесть» наваливается на стол, опрокинув две кофейные чашки и пепельницу. Зейн без лишних слов подхватывает ее на руки, словно младенца.
– Сейчас, детка, сейчас пойдем домой, – мурлыкает он. – Финн, ты идешь?
– Ты иди, а я останусь.
– Уверен? Звони, если что-нибудь понадобится.
– Спасибо, что пришли! – благодарю я, убирая с дороги стул.
– А какие у вас, ребята, планы на завтра? – интересуется он, обернувшись к нам с Миа на руках.
– Все утро ищем подходящую часовню для венчания. Вместе с Надин, – вздыхаю я.
– Помоги нам бог! – добавляет Иззи.
– К сожалению, я завтра работаю, – вздыхает Рид.
– И у меня есть отмазка – завтра с утра у меня лекции! – ухмыляется Скотт и энергично пожимает Риду руку.
– А после обеда из Англии прилетает моя мама и двое друзей, – продолжаю я.
– Здорово! Значит, вечером девичник?
– Ага, у нас уже все расписано!
– Скотт, а ты будешь устраивать мальчишник?
– Э-э… ну…
– Ладно, еще успеем это обсудить, – улыбается Зейн.
– Не волнуйся, Джейми, к дешевым женщинам я его и близко не подпущу!
– Поздно спохватился, тебе не кажется? – язвит Лейла.
Я смеюсь громче всех, сообразив, что она намекает на меня.
– А мы, пожалуй, вернемся в бар к Сету, – объявляет Синди. – Кто хочет, может пойти с нами.
– Нет, спасибо, с меня хватит! Идите вдвоем.
– А ты, Финн, не хочешь к нам присоединиться?
– Нет, мне больше пить не стоит. Опасное это дело – кормить рыб с похмелья.
– Я пойду с вами! – вызывается дядя Сэм.
– Ну уж нет! – твердо отвечает Лейла.
– Да будет тебе ломаться… – и дядя Сэм тянет к ней лапы.
Быстрым точным движением Лейла хватает его за кадык Сэм хрипит и выкатывает глаза.
– Послушай, ты, похотливый старый алкаш! Твоим вонючим обществом мы сыты по горло. Ясно?
Она отпускает руку. Сэм плюхается в кресло, которое под его тяжестью опрокидывается – и мы в молчаливом восторге следим, как он катится по полу. Рид протягивает было ему руку, но тут же отдергивает, повинуясь дружному женскому хору:
– Не надо!
– Ну что, – поворачивается ко мне Скотт, – продолжим наши игры дома?
Скотт – настоящее сокровище! Ни одного прокола за весь вечер.
– С удовольствием, – застенчиво улыбаюсь я.
– Финн, тебя подвезти?
Тот колеблется, но Скотт настаивает:
– Не беспокойся, ичего, кроме пива, не пил. Пошли… Рида и Иззи мы отвозим в «Белладжо», а сами катим вниз по Хармон-авеню. По дороге узнаем много интересного о живородящих тропических рыбках: эти рыбки, живущие в Центральной Америке и Вест-Индии, оказывается, не мечут икру, а рождают живое потомство. С ума сойти…
– Вот и приехали! – говорит наконец Финн. За всю дорогу это первая его фраза, не имеющая отношения к рыбам.
Скотт тормозит у подъезда.
– Не возражаешь, если я зайду в туалет? – обаятельно улыбается он. – Понимаешь, пиво и все такое.
Финн молча вводит нас к себе в квартиру. Я чувствую странную неловкость, словно вторгаюсь в дом без приглашения, но это мимолетное чувство тут же сменяется любопытством. Я всегда представляла себе жилище Финна не иначе как в виде какой-нибудь подводной пещеры или заброшенного бассейна, и теперь мне страшно интересно узнать, есть ли у него обычные вещи, вроде холодильника или тостера?
– Вот это да! – восклицает, едва войдя, Скотт. – Ты свою квартиру не сдаешь в аренду продюсерам? Здесь можно кино снимать!
– Фантастика! – поражаюсь и я, не меньше Скотта восхищенная стильной смесью китча и крутизны. – Ой, посмотри только на бар! – И я мчусь в гостиную, чтобы разглядеть поближе хромированный шейкер, бокалы для мартини на высоченных ножках, пластмассовый ананас для кубиков льда и витые соломинки. – Какая прелесть!
Скотт останавливается в позе буриданова осла между кожаным пуфиком и асимметричным диваном – не знает, куда сесть.
– Класс, дружище! Откуда ты все это взял?
– Собирал годами – в комиссионных лавках, на аукционах. Кое-что нашел в сувенирных магазинах – там попадаются любопытные вещицы.
– Например, в «Экстравагантных товарах Сэма»? – спрашиваю я, указывая на красные настенные часы в форме игральной кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Взять хотя бы Зейна и Миа. Вот прекрасная пара! С этим и спорить смешно. С первого взгляда видно, что они идеально друг другу подходят. Рид и Иззи: ему нужна красавица-блондинка, а ей – папик с толстым кошельком. Старая проверенная схема: кто знает, быть может, им суждено жить долго и счастливо. Синди мужчинам предпочитает путешествия. Лейле вообще никто не нужен. А дяде Сэму много чего (и кого) нужно, но ясно, что он ни черта не заслуживает.
Мне вспоминается Аманда: до недавних пор она меняла мужчин как перчатки, не позволяя себе ни увлекаться, ни страдать. Но несколько месяцев назад в ее жизнь, раздвинув плечом красавчиков-однодневок, вошел медвежеватый регбист с золотым сердцем. И у меня такое впечатление, что это надолго. Оба они – прямые люди, веселые и бесстрашные, оба смотрят на жизнь без выкрутасов и принимают такой, как она есть. Они пройдут по жизни одной командой.
Колин? Сейчас у него тяжелые времена: бросил друг, с которым он прожил семь лет. Но я верю, что у Колина все будет хорошо. У него открытая душа и щедрое сердце: одинокие и несчастливые люди тянутся к нему, словно мотыльки к огню. Такие, как Колин, не остаются в одиночестве. К сожалению, я к этому типу людей не отношусь.
За последние несколько недель мои взгляды на жизнь потряслись до основания; но если вы спросите, верю ли я, что кого-нибудь найду, боюсь, я по-прежнему отвечу «нет». Ключевое слово здесь «боюсь». Думаю, в этом я похожа на Финна. Теперь понимаю, почему рядом с ним мне так неуютно: я смотрю на него – и вижу человека, который почти отказался от надежды, потому что надежда ничего, кроме боли, не приносит. Неужели остальные видят то же самое во мне? Перебирая в уме своих знакомых, я понимаю: мне легко поверить в успех тех, кто сам в него верит, но еще легче и естественнее усомниться в тех, кто сам в себе сомневается. Так вот как оно выходит! Не веришь в себя – значит, никто другой в тебя верить не будет. И когда предстанет передо мной человек, на котором природа поставила невидимую метку «Предназначен для Джейми» – где гарантия, что и он мне поверит? А не усомнится, не махнет рукой, не пойдет прочь? Вот почему Надин всегда побеждает – из-за непоколебимой уверенности, что станет Невестой Года.
– Уже уходите?
Я оборачиваюсь и вижу, что Зейн и Миа поднимаются на ноги. Шелковистые волосы Миа в беспорядке падают на лицо: она заметно шатается, и Зейн ее поддерживает.
– Миа у меня такая прелесть, когда выпьет! – смеется он.
В это время «прелесть» наваливается на стол, опрокинув две кофейные чашки и пепельницу. Зейн без лишних слов подхватывает ее на руки, словно младенца.
– Сейчас, детка, сейчас пойдем домой, – мурлыкает он. – Финн, ты идешь?
– Ты иди, а я останусь.
– Уверен? Звони, если что-нибудь понадобится.
– Спасибо, что пришли! – благодарю я, убирая с дороги стул.
– А какие у вас, ребята, планы на завтра? – интересуется он, обернувшись к нам с Миа на руках.
– Все утро ищем подходящую часовню для венчания. Вместе с Надин, – вздыхаю я.
– Помоги нам бог! – добавляет Иззи.
– К сожалению, я завтра работаю, – вздыхает Рид.
– И у меня есть отмазка – завтра с утра у меня лекции! – ухмыляется Скотт и энергично пожимает Риду руку.
– А после обеда из Англии прилетает моя мама и двое друзей, – продолжаю я.
– Здорово! Значит, вечером девичник?
– Ага, у нас уже все расписано!
– Скотт, а ты будешь устраивать мальчишник?
– Э-э… ну…
– Ладно, еще успеем это обсудить, – улыбается Зейн.
– Не волнуйся, Джейми, к дешевым женщинам я его и близко не подпущу!
– Поздно спохватился, тебе не кажется? – язвит Лейла.
Я смеюсь громче всех, сообразив, что она намекает на меня.
– А мы, пожалуй, вернемся в бар к Сету, – объявляет Синди. – Кто хочет, может пойти с нами.
– Нет, спасибо, с меня хватит! Идите вдвоем.
– А ты, Финн, не хочешь к нам присоединиться?
– Нет, мне больше пить не стоит. Опасное это дело – кормить рыб с похмелья.
– Я пойду с вами! – вызывается дядя Сэм.
– Ну уж нет! – твердо отвечает Лейла.
– Да будет тебе ломаться… – и дядя Сэм тянет к ней лапы.
Быстрым точным движением Лейла хватает его за кадык Сэм хрипит и выкатывает глаза.
– Послушай, ты, похотливый старый алкаш! Твоим вонючим обществом мы сыты по горло. Ясно?
Она отпускает руку. Сэм плюхается в кресло, которое под его тяжестью опрокидывается – и мы в молчаливом восторге следим, как он катится по полу. Рид протягивает было ему руку, но тут же отдергивает, повинуясь дружному женскому хору:
– Не надо!
– Ну что, – поворачивается ко мне Скотт, – продолжим наши игры дома?
Скотт – настоящее сокровище! Ни одного прокола за весь вечер.
– С удовольствием, – застенчиво улыбаюсь я.
– Финн, тебя подвезти?
Тот колеблется, но Скотт настаивает:
– Не беспокойся, ичего, кроме пива, не пил. Пошли… Рида и Иззи мы отвозим в «Белладжо», а сами катим вниз по Хармон-авеню. По дороге узнаем много интересного о живородящих тропических рыбках: эти рыбки, живущие в Центральной Америке и Вест-Индии, оказывается, не мечут икру, а рождают живое потомство. С ума сойти…
– Вот и приехали! – говорит наконец Финн. За всю дорогу это первая его фраза, не имеющая отношения к рыбам.
Скотт тормозит у подъезда.
– Не возражаешь, если я зайду в туалет? – обаятельно улыбается он. – Понимаешь, пиво и все такое.
Финн молча вводит нас к себе в квартиру. Я чувствую странную неловкость, словно вторгаюсь в дом без приглашения, но это мимолетное чувство тут же сменяется любопытством. Я всегда представляла себе жилище Финна не иначе как в виде какой-нибудь подводной пещеры или заброшенного бассейна, и теперь мне страшно интересно узнать, есть ли у него обычные вещи, вроде холодильника или тостера?
– Вот это да! – восклицает, едва войдя, Скотт. – Ты свою квартиру не сдаешь в аренду продюсерам? Здесь можно кино снимать!
– Фантастика! – поражаюсь и я, не меньше Скотта восхищенная стильной смесью китча и крутизны. – Ой, посмотри только на бар! – И я мчусь в гостиную, чтобы разглядеть поближе хромированный шейкер, бокалы для мартини на высоченных ножках, пластмассовый ананас для кубиков льда и витые соломинки. – Какая прелесть!
Скотт останавливается в позе буриданова осла между кожаным пуфиком и асимметричным диваном – не знает, куда сесть.
– Класс, дружище! Откуда ты все это взял?
– Собирал годами – в комиссионных лавках, на аукционах. Кое-что нашел в сувенирных магазинах – там попадаются любопытные вещицы.
– Например, в «Экстравагантных товарах Сэма»? – спрашиваю я, указывая на красные настенные часы в форме игральной кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99