Нет, ей хотелось побыть с Редом наедине.
— Нет! — воскликнула она.
У Реда не оставалось ни секунды времени:
— Извини, я очень спешу. Позвони.
— Подожди! — Д’Арси снова вцепилась в его руку. В памяти ее всплыло название маленького отеля на Гарвард-сквере. — Давай встретимся в отеле «Либерти» на Гарвард-сквере… — Прямо сейчас она пойдет туда и забронирует номер. — Завтра, в двенадцать дня, идет? Спросишь у портье, где меня найти. Ты знаешь этот отель?
— Знаю! — С этим словом Ред со всех ног бросился бежать…
Сначала Д’Арси хотелось проследить, куда он побежал, но потом она передумала. Не хватало еще, чтобы Ред заметил, что она следит за ним.
Молодой, но уже видавший виды портье взял у Д’Арси деньги.
— Пожалуйста, двойной номер на завтра, двадцать второй.
— Освободите ровно в одиннадцать послезавтра. Больше ничего не желаете?
— Что вы имеете в виду? — Портье хитро прищурился:
— Ну, знаете… что, по-вашему, растет на городских газонах?
— Вы намекаете на травку?
— Вот именно.
Д’Арси снова достала бумажник:
— Сколько с меня?
Когда на следующий день Д’Арси в одиннадцать часов утра пришла в отель «Либерти», нагруженная разными пакетами, портье ехидно заметил:
— Вы, кажется, собирались въехать в двенадцать? Рановато пришли, я не могу пустить вас.
— А может, сделаете для меня исключение? Я ведь освобожу номер раньше оговоренного срока.
— Так я и думал, — улыбнулся портье.
Д’Арси достала из бумажного пакета фрукты, вытерла их до блеска и положила в ярко-голубую вазу, которую купила накануне. Два яблока, две груши, два банана, два апельсина… Как жаль, что не удалось купить виноград. Ведь виноград — плод влюбленных. Она могла бы постепенно отрывать виноградины от грозди и кормить Реда — класть ягоды ему прямо в рот, когда он будет лежать на постели, похожий на античного императора — нагой и прекрасный. Да, он будет императором, а она — нагой и обворожительной соблазнительницей…
Д’Арси открыла коробку шоколадных конфет и поставила ее на тумбочку возле кровати, с трудом удерживая желание съесть хотя бы одну. Ей хотелось, чтобы и конфеты были как можно лучше. Еще она купила бутылку шампанского, которая стоила всего два доллара сорок девять центов. Д’Арси удивилась, что бывает такое дешевое шампанское. Но как остудить его? Она не осмелилась идти к портье и спросить, нет ли у него льда и серебряного ведерка. Можно было обойтись без всего этого. Д’Арси пошла в ванную и открыла кран холодной воды.
Струя была ледяной — так она и подумала, — шампанское будет холодным!
Вернувшись в комнату, она развернула оберточную бумагу и поставила в зеленую стеклянную вазу — тоже купленную накануне — букетик недорогих цветов. Конечно, ей хотелось купить алые розы — символ любви, но денег было в обрез… К тому же эта зеленая ваза стоила целых три доллара. Д’Арси собиралась на следующий день отправиться домой во Флориду, и Франческа решила не высылать ей на этой неделе очередной чек.
Но эта вынужденная бережливость, когда каждый цент был на счету, даже нравилась Д’Арси — она придавала их встрече с Редом какой-то особый романтизм. Они становились похожи на двух бедных влюбленных, целующихся в скромной комнатке на мансарде и отказавшихся от всех благ мира во имя любви.
Д’Арси зажгла ароматическую палочку под названием «Сладость ночи». Какой удивительный запах, подумала она, запах страсти и вожделения… Затем разделась и встала под душ.
Стоя под струями теплой воды, она напевала под нос услышанную недавно песенку про любовь и тщательно намыливала свое тело — тело, которое вскоре покроет ласками Ред.
Ред опаздывал, и Д’Арси пережила десять, пятнадцать минут настоящего ада. Где он? Может быть, его сбила машина? Или, наоборот, он сам на машине врезался в телеграфный столб, спеша на свидание с ней?
Наконец в дверь постучали. Д’Арси бросилась к двери и настежь распахнула ее…
Дежурная улыбка исчезла с губ Реда, когда он увидел на пороге Д’Арси. Она была совершенно голая, мокрые волосы мягкой волной ниспадали на по-прежнему прекрасную грудь.
Прежде чем войти в нее, Ред на какое-то мгновение отодвинулся и спросил:
— Ты предохраняешься? — Он привык иметь дело с опытными женщинами и не взял с собой презерватив.
— Да! Да! Конечно! — прошептала Д’Арси, не в силах больше ждать.
В этот миг Ред понял, что Д’Арси — девственница. Вдруг она солгала? Может быть, она не предохранялась? Но у него не было сил размышлять — Д’Арси страстно привлекла его и впустила в себя…
Когда все было кончено, Ред проговорил:
— Это у тебя впервые?
— Да! — ответила Д’Арси, радуясь, что ей удалось сберечь свою чистоту для любимого. — Ты доволен?
Она не сомневалась, что ответ будет положительным: ведь во всех книгах, которые она читала, мужчина всегда радовался, когда возлюбленная оказывалась девственницей, когда он был у нее первым.
— Да, конечно, — ответил Ред. — Но ведь ты сказала… сказала, что предохраняешься. Как?
— Черт возьми, Ред, ты что, ни разу не слышал о противозачаточных пилюлях?
Ну конечно, пилюли! Хотя в его голове не укладывалось, зачем девственнице глотать эти пилюли… Женщины, принимавшие эту гадость, часто жаловались, что от таблеток болит голова, что от них толстеют. А Д’Арси была более чем изящна. Что-то здесь было не так.
Д’Арси прервала размышления Реда. Она встала с постели и, протянув руку, сказала:
— Пойдем вместе в душ. Сначала я тебя помою, а потом ты меня.
Он улыбнулся и последовал за Д’Арси. В этот день Ред испытал совершенно новые ощущения. Ему нравилось заниматься любовью с опытными женщинами, такими, как Барбара Беддингс: они многое умели, сами могли кое-чему научить. Но в них не было свежести, того любовного порыва, которые подарила ему Д’Арси. Кроме того, Реду нравилось осознавать, что любящая его девушка не замужем и никому, кроме него самого, не принадлежит — не надо бояться, что неожиданно нагрянет муж, что появятся нежелательные свидетели. Можно было спокойно лежать в объятиях подруги, посасывая в промежутках между ласками леденцы…
С Барбарой все было не так: «Прошу тебя, Ред, поскорее! У нас нет на это времени! Поторопись, мне надо через час быть дома!»
Когда наступили сумерки, Реда осенило еще одно открытие: Барбара и женщины, вроде нее, занимаясь любовью, все время что-то требовали для себя. Казалось, всеми своими действиями, даже ласками, они говорили: «Я! Я! Мне!» Это был самый настоящий эгоизм, облаченный в одежду притворной любви. С Д’Арси все было наоборот — ее уста, ее сердце, ее тело говорили только одно: «Ты… Ты… Только ты!» Те женщины стремились, найти и взять свое, Д’Арси хотела отдать…
Когда Ред вышел из отеля «Либерти», было около шести вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
— Нет! — воскликнула она.
У Реда не оставалось ни секунды времени:
— Извини, я очень спешу. Позвони.
— Подожди! — Д’Арси снова вцепилась в его руку. В памяти ее всплыло название маленького отеля на Гарвард-сквере. — Давай встретимся в отеле «Либерти» на Гарвард-сквере… — Прямо сейчас она пойдет туда и забронирует номер. — Завтра, в двенадцать дня, идет? Спросишь у портье, где меня найти. Ты знаешь этот отель?
— Знаю! — С этим словом Ред со всех ног бросился бежать…
Сначала Д’Арси хотелось проследить, куда он побежал, но потом она передумала. Не хватало еще, чтобы Ред заметил, что она следит за ним.
Молодой, но уже видавший виды портье взял у Д’Арси деньги.
— Пожалуйста, двойной номер на завтра, двадцать второй.
— Освободите ровно в одиннадцать послезавтра. Больше ничего не желаете?
— Что вы имеете в виду? — Портье хитро прищурился:
— Ну, знаете… что, по-вашему, растет на городских газонах?
— Вы намекаете на травку?
— Вот именно.
Д’Арси снова достала бумажник:
— Сколько с меня?
Когда на следующий день Д’Арси в одиннадцать часов утра пришла в отель «Либерти», нагруженная разными пакетами, портье ехидно заметил:
— Вы, кажется, собирались въехать в двенадцать? Рановато пришли, я не могу пустить вас.
— А может, сделаете для меня исключение? Я ведь освобожу номер раньше оговоренного срока.
— Так я и думал, — улыбнулся портье.
Д’Арси достала из бумажного пакета фрукты, вытерла их до блеска и положила в ярко-голубую вазу, которую купила накануне. Два яблока, две груши, два банана, два апельсина… Как жаль, что не удалось купить виноград. Ведь виноград — плод влюбленных. Она могла бы постепенно отрывать виноградины от грозди и кормить Реда — класть ягоды ему прямо в рот, когда он будет лежать на постели, похожий на античного императора — нагой и прекрасный. Да, он будет императором, а она — нагой и обворожительной соблазнительницей…
Д’Арси открыла коробку шоколадных конфет и поставила ее на тумбочку возле кровати, с трудом удерживая желание съесть хотя бы одну. Ей хотелось, чтобы и конфеты были как можно лучше. Еще она купила бутылку шампанского, которая стоила всего два доллара сорок девять центов. Д’Арси удивилась, что бывает такое дешевое шампанское. Но как остудить его? Она не осмелилась идти к портье и спросить, нет ли у него льда и серебряного ведерка. Можно было обойтись без всего этого. Д’Арси пошла в ванную и открыла кран холодной воды.
Струя была ледяной — так она и подумала, — шампанское будет холодным!
Вернувшись в комнату, она развернула оберточную бумагу и поставила в зеленую стеклянную вазу — тоже купленную накануне — букетик недорогих цветов. Конечно, ей хотелось купить алые розы — символ любви, но денег было в обрез… К тому же эта зеленая ваза стоила целых три доллара. Д’Арси собиралась на следующий день отправиться домой во Флориду, и Франческа решила не высылать ей на этой неделе очередной чек.
Но эта вынужденная бережливость, когда каждый цент был на счету, даже нравилась Д’Арси — она придавала их встрече с Редом какой-то особый романтизм. Они становились похожи на двух бедных влюбленных, целующихся в скромной комнатке на мансарде и отказавшихся от всех благ мира во имя любви.
Д’Арси зажгла ароматическую палочку под названием «Сладость ночи». Какой удивительный запах, подумала она, запах страсти и вожделения… Затем разделась и встала под душ.
Стоя под струями теплой воды, она напевала под нос услышанную недавно песенку про любовь и тщательно намыливала свое тело — тело, которое вскоре покроет ласками Ред.
Ред опаздывал, и Д’Арси пережила десять, пятнадцать минут настоящего ада. Где он? Может быть, его сбила машина? Или, наоборот, он сам на машине врезался в телеграфный столб, спеша на свидание с ней?
Наконец в дверь постучали. Д’Арси бросилась к двери и настежь распахнула ее…
Дежурная улыбка исчезла с губ Реда, когда он увидел на пороге Д’Арси. Она была совершенно голая, мокрые волосы мягкой волной ниспадали на по-прежнему прекрасную грудь.
Прежде чем войти в нее, Ред на какое-то мгновение отодвинулся и спросил:
— Ты предохраняешься? — Он привык иметь дело с опытными женщинами и не взял с собой презерватив.
— Да! Да! Конечно! — прошептала Д’Арси, не в силах больше ждать.
В этот миг Ред понял, что Д’Арси — девственница. Вдруг она солгала? Может быть, она не предохранялась? Но у него не было сил размышлять — Д’Арси страстно привлекла его и впустила в себя…
Когда все было кончено, Ред проговорил:
— Это у тебя впервые?
— Да! — ответила Д’Арси, радуясь, что ей удалось сберечь свою чистоту для любимого. — Ты доволен?
Она не сомневалась, что ответ будет положительным: ведь во всех книгах, которые она читала, мужчина всегда радовался, когда возлюбленная оказывалась девственницей, когда он был у нее первым.
— Да, конечно, — ответил Ред. — Но ведь ты сказала… сказала, что предохраняешься. Как?
— Черт возьми, Ред, ты что, ни разу не слышал о противозачаточных пилюлях?
Ну конечно, пилюли! Хотя в его голове не укладывалось, зачем девственнице глотать эти пилюли… Женщины, принимавшие эту гадость, часто жаловались, что от таблеток болит голова, что от них толстеют. А Д’Арси была более чем изящна. Что-то здесь было не так.
Д’Арси прервала размышления Реда. Она встала с постели и, протянув руку, сказала:
— Пойдем вместе в душ. Сначала я тебя помою, а потом ты меня.
Он улыбнулся и последовал за Д’Арси. В этот день Ред испытал совершенно новые ощущения. Ему нравилось заниматься любовью с опытными женщинами, такими, как Барбара Беддингс: они многое умели, сами могли кое-чему научить. Но в них не было свежести, того любовного порыва, которые подарила ему Д’Арси. Кроме того, Реду нравилось осознавать, что любящая его девушка не замужем и никому, кроме него самого, не принадлежит — не надо бояться, что неожиданно нагрянет муж, что появятся нежелательные свидетели. Можно было спокойно лежать в объятиях подруги, посасывая в промежутках между ласками леденцы…
С Барбарой все было не так: «Прошу тебя, Ред, поскорее! У нас нет на это времени! Поторопись, мне надо через час быть дома!»
Когда наступили сумерки, Реда осенило еще одно открытие: Барбара и женщины, вроде нее, занимаясь любовью, все время что-то требовали для себя. Казалось, всеми своими действиями, даже ласками, они говорили: «Я! Я! Мне!» Это был самый настоящий эгоизм, облаченный в одежду притворной любви. С Д’Арси все было наоборот — ее уста, ее сердце, ее тело говорили только одно: «Ты… Ты… Только ты!» Те женщины стремились, найти и взять свое, Д’Арси хотела отдать…
Когда Ред вышел из отеля «Либерти», было около шести вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174