Еще я могу переписать на тебя какую-нибудь свою недвижимость. Подумай, дарлинг, это очень выгодное предложение. – Марк говорил торопливо, в тот момент он был противен сам себе, но все же решил пойти до конца. – Конечно, мы не сможем видеться каждый день. У тебя будут выходные. Два, а хочешь и три в неделю. Мне давно пора остепениться.
– Женись, – с усмешкой посоветовал Арсений. – Любая девчонка рада будет.
– Знаю! Но люблю-то я тебя! – в отчаянии воскликнул он.
Что за новости, нахмурился Арсений. Он, конечно, знал, что мерзкий старикашка питает к нему определенную слабость. Что у него ножки тонкие подгибаются, когда Арсений рядом. Губы слюнявые дрожат, когда Арсений к нему прикасается. Но все же заявление про любовь – это серьезно. Такими словами не разбрасываются. Если бы «люблю» прозвучало из уст лупоглазой школьницы, он бы еще расслабился. Но такой тертый калач, как Марк Коннорс…
– Почему ты молчишь, дарлинг?
– Потому что я не готов такое услышать, Марк. – Он старался, чтобы голос звучал мягко.
– Ты уверен?
– Да, – серьезно кивнул Арсений и, подумав, добавил: – Извини.
– Может быть, все-таки стоит попробовать? Ты мог бы переехать ко мне на несколько недель…
– Марк, у меня очень много работы. Мне нравится разнообразная работа. Я не могу жить несколько недель у тебя. Давай не будем больше об этом говорить, хорошо?
– О кей! – нарочито весело воскликнул американец. – Тогда пойдем в комнату, дарлинг. У меня новое постельное белье от «Портхолл». Тебе понравится.
А когда Арсений оделся и ушел, Марк еще долго сидел на кровати, согревая в ладонях коньячный фужер. Черные шелковые простыни пахли духами «Миракль» – Арсений их любил. Обычно после его ухода Марк целый день был в приподнятом настроении. Но сегодня ему беспричинно взгрустнулось, несмотря на то что Арсений был с ним непривычно нежен. Обычно он только снисходительно принимал жаркие ласки, а сегодня превзошел себя. Как подменили его. Наверное, это была нежность расставания, которая по своей сути вовсе и не нежность, а жалость.
Марк Коннорс терпеть не мог, когда его жалели. «Я должен что-то сделать! – подумал он. – Что он о себе возомнил? Я всегда добивался того, чего хотел. Поэтому и добился многого. Нельзя допускать, чтобы конкретные желания превращались в несбыточные мечты… Не так-то много у меня желаний. Я его прижму! У него просто не будет другого выхода!»
Он снял телефонную трубку и набрал номер Петра Бойко.
…Она возвращалась домой на автобусе. Водителя Зоя отпустила, рассчитывая остаться на ночь у подруги, а кто знал, что так получится? Конечно, она вполне могла позволить себе такси. Но почему-то, когда она вдруг очутилась на освещенной фонарем автобусной остановке, ей не захотелось отсюда уходить.
Когда она в последний раз возвращалась домой на автобусе? Да сто лет назад – когда еще была совсем молоденькой и полной глупого оптимизма!
Ее одиночество нарушил выросший словно из-под земли сизоносый алкаш.
– Девушка, выпить не желаете? – интимным полушепотом предложил он.
– Не желаю, – разлепила губы Зоя.
– А почему? – удивился алкаш. Она не ответила.
Он выжидательно постоял над Зоей пару минут, а потом, пожав плечами, снисходительно поставил незамысловатый диагноз:
– Ну и дура.
«Действительно, дура», – без всяких эмоций подумала она. По-другому и не скажешь. Дурища с многолетним стажем, идиотизм которой давно приобрел болезненный характер. Если она вздумает обнародовать эту чудовищную историю, никто ведь ей не поверит. Выразительно покрутят пальцем у виска. И скажут – ну, эта вертихвостка еще и не такое придумает, слушайте ее больше!
Все считают Зою легкомысленной. Потому что именно так она себя и ведет. Не живет, а порхает. Меняет любовников, как ежедневные прокладки. Танцует, смеется, шумит. Потому что так легче. Потому что только так никто не поймет, что на самом деле Зоя давно стала заложницей одного-единственного комплекса. Уже двадцать пять лет Зоя – любовница любовницы собственного мужа. Голова закружится, пока осознаешь, а она живет в этом спутанном клубке уже четверть века. С тех пор, как она застала в постели своего супруга Карину. Карину, лучшую подругу. Карину, палочку-выручалочку. Которая благородно согласилась посидеть с маленьким, пока Зоя наведет марафет в парикмахерской.
После родов Зоя немного подурнела, а ей хотелось снова выглядеть невестой. Каждую субботу она оставляла малыша на попечение заботливой Карины, а сама отправлялась на Новый Арбат, в «Чародейку». Укладка кудряшками – так Зое очень шло. С кудряшками этими она казалась себе самой сошедшей со свадебной фотографии. Зоя не для себя старалась, для мужа. Муж как-то намекнул, что она раздалась. Потом, конечно, обратил бестактность в шутку, но заноза осталась. Она села на кефирную диету и записалась на аэробику. На аэробику ходить было лень – она и так сильно уставала с маленьким. А вот в салон красоты – это пожалуйста! Домой Зоя возвращалась посвежевшая и похорошевшая. Получала сочный поцелуй от мужа и комплимент от Карины.
А в тот день она вернулась пораньше. Ее приняли без очереди, и Зоя освободилась не в три, как обычно, а уже в полдень. Она зашла в кулинарию при ресторане «Прага», купила пирожных – «корзиночек» и «картошек». К дому подходила в приподнятом настроении, предвкушая поцелуй, комплимент и чаепитие. Конечно, пирожные ей совсем не полезны, она ведь твердо решила худеть. Но очень сложно отказаться от соблазна, да и потом, она и так худеть начнет, прямо с завтрашнего дня.
Дверь открыла своим ключом. В прихожей небрежно валялись ярко-красные туфли Карины на огромной шпильке. Зоя вздохнула – Карине всегда удавалось обзавестись эксклюзивной обновкой. Она ведь актрисой была, а на «Мосфильме» и в Доме кино в то время целые подпольные универмаги работали. Зоя (дура!) туфельки аккуратно подровняла и пристроила рядом свои стоптанные, подкрашенные гуталином баретки.
Сначала прошла в кухню, поставила чайник.
На кухонном столе лежал… лифчик. Кружевной бледно-розовый лифчик небольшого размера. Сначала мелькнула шальная мысль – а вдруг муж решил сделать ей подарок? Достал где-то невероятно красивое кружевное белье, которого у Зои не было никогда. Мысль мелькнула и ушла – пышная грудь Зои ни за что не поместилась бы в эти изящные кружева. А значит…
Она тихонько вошла в комнату. Остановилась на пороге, потрясенная. Нет, не сам факт измены удивил Зою и не то, что муж изменил ей с единственной подругой. В принципе именно это она и готова была увидеть, неспроста же Каринкин лифчик валялся на кухонном столе. Но что они вытворяли! Польский порножурнал, который ее супруг как-то раздобыл по большому блату и который они, краснея и хихикая, иногда проглядывали на ночь, отдыхает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Женись, – с усмешкой посоветовал Арсений. – Любая девчонка рада будет.
– Знаю! Но люблю-то я тебя! – в отчаянии воскликнул он.
Что за новости, нахмурился Арсений. Он, конечно, знал, что мерзкий старикашка питает к нему определенную слабость. Что у него ножки тонкие подгибаются, когда Арсений рядом. Губы слюнявые дрожат, когда Арсений к нему прикасается. Но все же заявление про любовь – это серьезно. Такими словами не разбрасываются. Если бы «люблю» прозвучало из уст лупоглазой школьницы, он бы еще расслабился. Но такой тертый калач, как Марк Коннорс…
– Почему ты молчишь, дарлинг?
– Потому что я не готов такое услышать, Марк. – Он старался, чтобы голос звучал мягко.
– Ты уверен?
– Да, – серьезно кивнул Арсений и, подумав, добавил: – Извини.
– Может быть, все-таки стоит попробовать? Ты мог бы переехать ко мне на несколько недель…
– Марк, у меня очень много работы. Мне нравится разнообразная работа. Я не могу жить несколько недель у тебя. Давай не будем больше об этом говорить, хорошо?
– О кей! – нарочито весело воскликнул американец. – Тогда пойдем в комнату, дарлинг. У меня новое постельное белье от «Портхолл». Тебе понравится.
А когда Арсений оделся и ушел, Марк еще долго сидел на кровати, согревая в ладонях коньячный фужер. Черные шелковые простыни пахли духами «Миракль» – Арсений их любил. Обычно после его ухода Марк целый день был в приподнятом настроении. Но сегодня ему беспричинно взгрустнулось, несмотря на то что Арсений был с ним непривычно нежен. Обычно он только снисходительно принимал жаркие ласки, а сегодня превзошел себя. Как подменили его. Наверное, это была нежность расставания, которая по своей сути вовсе и не нежность, а жалость.
Марк Коннорс терпеть не мог, когда его жалели. «Я должен что-то сделать! – подумал он. – Что он о себе возомнил? Я всегда добивался того, чего хотел. Поэтому и добился многого. Нельзя допускать, чтобы конкретные желания превращались в несбыточные мечты… Не так-то много у меня желаний. Я его прижму! У него просто не будет другого выхода!»
Он снял телефонную трубку и набрал номер Петра Бойко.
…Она возвращалась домой на автобусе. Водителя Зоя отпустила, рассчитывая остаться на ночь у подруги, а кто знал, что так получится? Конечно, она вполне могла позволить себе такси. Но почему-то, когда она вдруг очутилась на освещенной фонарем автобусной остановке, ей не захотелось отсюда уходить.
Когда она в последний раз возвращалась домой на автобусе? Да сто лет назад – когда еще была совсем молоденькой и полной глупого оптимизма!
Ее одиночество нарушил выросший словно из-под земли сизоносый алкаш.
– Девушка, выпить не желаете? – интимным полушепотом предложил он.
– Не желаю, – разлепила губы Зоя.
– А почему? – удивился алкаш. Она не ответила.
Он выжидательно постоял над Зоей пару минут, а потом, пожав плечами, снисходительно поставил незамысловатый диагноз:
– Ну и дура.
«Действительно, дура», – без всяких эмоций подумала она. По-другому и не скажешь. Дурища с многолетним стажем, идиотизм которой давно приобрел болезненный характер. Если она вздумает обнародовать эту чудовищную историю, никто ведь ей не поверит. Выразительно покрутят пальцем у виска. И скажут – ну, эта вертихвостка еще и не такое придумает, слушайте ее больше!
Все считают Зою легкомысленной. Потому что именно так она себя и ведет. Не живет, а порхает. Меняет любовников, как ежедневные прокладки. Танцует, смеется, шумит. Потому что так легче. Потому что только так никто не поймет, что на самом деле Зоя давно стала заложницей одного-единственного комплекса. Уже двадцать пять лет Зоя – любовница любовницы собственного мужа. Голова закружится, пока осознаешь, а она живет в этом спутанном клубке уже четверть века. С тех пор, как она застала в постели своего супруга Карину. Карину, лучшую подругу. Карину, палочку-выручалочку. Которая благородно согласилась посидеть с маленьким, пока Зоя наведет марафет в парикмахерской.
После родов Зоя немного подурнела, а ей хотелось снова выглядеть невестой. Каждую субботу она оставляла малыша на попечение заботливой Карины, а сама отправлялась на Новый Арбат, в «Чародейку». Укладка кудряшками – так Зое очень шло. С кудряшками этими она казалась себе самой сошедшей со свадебной фотографии. Зоя не для себя старалась, для мужа. Муж как-то намекнул, что она раздалась. Потом, конечно, обратил бестактность в шутку, но заноза осталась. Она села на кефирную диету и записалась на аэробику. На аэробику ходить было лень – она и так сильно уставала с маленьким. А вот в салон красоты – это пожалуйста! Домой Зоя возвращалась посвежевшая и похорошевшая. Получала сочный поцелуй от мужа и комплимент от Карины.
А в тот день она вернулась пораньше. Ее приняли без очереди, и Зоя освободилась не в три, как обычно, а уже в полдень. Она зашла в кулинарию при ресторане «Прага», купила пирожных – «корзиночек» и «картошек». К дому подходила в приподнятом настроении, предвкушая поцелуй, комплимент и чаепитие. Конечно, пирожные ей совсем не полезны, она ведь твердо решила худеть. Но очень сложно отказаться от соблазна, да и потом, она и так худеть начнет, прямо с завтрашнего дня.
Дверь открыла своим ключом. В прихожей небрежно валялись ярко-красные туфли Карины на огромной шпильке. Зоя вздохнула – Карине всегда удавалось обзавестись эксклюзивной обновкой. Она ведь актрисой была, а на «Мосфильме» и в Доме кино в то время целые подпольные универмаги работали. Зоя (дура!) туфельки аккуратно подровняла и пристроила рядом свои стоптанные, подкрашенные гуталином баретки.
Сначала прошла в кухню, поставила чайник.
На кухонном столе лежал… лифчик. Кружевной бледно-розовый лифчик небольшого размера. Сначала мелькнула шальная мысль – а вдруг муж решил сделать ей подарок? Достал где-то невероятно красивое кружевное белье, которого у Зои не было никогда. Мысль мелькнула и ушла – пышная грудь Зои ни за что не поместилась бы в эти изящные кружева. А значит…
Она тихонько вошла в комнату. Остановилась на пороге, потрясенная. Нет, не сам факт измены удивил Зою и не то, что муж изменил ей с единственной подругой. В принципе именно это она и готова была увидеть, неспроста же Каринкин лифчик валялся на кухонном столе. Но что они вытворяли! Польский порножурнал, который ее супруг как-то раздобыл по большому блату и который они, краснея и хихикая, иногда проглядывали на ночь, отдыхает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71