По мнению Полли, дизайнерам чертовски повезло, что эта невероятная мешанина стилей, созданная Мэгги, тащившей в свою квартиру, как сорока, все, что понравится, не носила имени ни одного из них. Но это был дом, который Мэгги так хотелось иметь и по которому она тосковала.
— Могу я предложить вам еще немного шампанского? — склонилась к Мэгги стюардесса.
— Да, пожалуйста, — Мэгги протянула свой бокал. От этого она не опьянеет. Она слишком много работала последние две недели, чтобы захмелеть от вина.
В первую субботу сентября 1993 года после работы Мэгги встретилась с Барни в мастерской по ремонту мотоциклов, которую он открыл вместе с богатым партнером несколько лет назад. Вскоре после его приезда в Нью-Йорк его любовь к мотоциклам марки «Харлей» переросла в слепое обожание вообще всего, что относилось к мотоциклам. В его новом мире существовала компания, изготавливавшая 250 модификаций сидений для мотоцикла. В этом же мире жил семидесятилетний исполнительный директор, четыре года возившийся со своим «Спрингером», покрывая золотом хромированные детали.
Мэгги и Барни договорились никогда не говорить друг с другом о работе.
— Пойдем куда-нибудь подальше от этого мужского заповедника, — попросила Мэгги. — Мне надо обсудить с тобой кое-что.
— Где, черт побери, тебя носило? — поинтересовался Барни. — Мы не виделись несколько месяцев, — пожаловался он, пока они шли по Девятой авеню.
— Я работала, — коротко ответила Мэгги, помня об их уговоре.
— Ты была настолько занята, что даже не могла позвонить? — В голосе Барни прозвучала обида.
— Я была в Гонконге, — скупо ответила Мэгги. Она солгала, но как она могла признаться, что в светлые летние вечера ее охватывало безумное желание. Она просто не могла встречаться с ним, чтобы не поддаться соблазну, и разрешила себе только вот эту короткую встречу.
— Ладно, я все понял. Можешь больше ничего не объяснять.
— Я и не собиралась, дорогой.
— Хочешь чего-нибудь выпить, красавица?
— Мне это просто необходимо. — Они свернули с шумной улицы и вошли в бар, оформленный с претензией на барселонский шик. Молодые люди ждали, пока принесут заказ, и сидели молча, наслаждаясь обществом друг друга. Мэгги думала о том, что Барни выглядит намного старше своих лет, разглядывая его мускулистое тело, вечные пятна от масла на одежде, загар, приобретенный во время полевых испытаний железных монстров. В нем появилось нечто языческое, варварское и вместе с тем… царственное. Барни держался с уверенностью молодого принца. Он стал мужчиной. Мужчиной, с которым следовало считаться.
И пусть он уверяет Мэгги, что все эти его обожаемые мотоциклы совершенно безопасны, она все равно в это никогда не поверит и все равно будет за него бояться. Мэгги никогда не понимала этой влюбленности представителей сильного пола в скорость. Это у них что-то вроде лишнего гена. Но как же замечательно пахло от Барни: свежим потом, моторным маслом и совершенно особым запахом Барни, знакомым ей с детства. Так пахнет спелое яблоко на ветке в солнечный день.
— Так что у тебя случилось? — наконец спросил Барни. — Раз с работой все в порядке, значит, виной всему какой-нибудь парень.
— Парень здесь ни при чем, — медленно произнесла Мэгги.
У Барни отлегло от сердца. Он многие годы боялся того дня, когда Мэгги встретит своего избранника. Барни понимал, что это неизбежно и что так будет лучше для Мэгги, но, честно говоря, он не знал, как станет жить дальше.
Он изо всех сил старался не волноваться по этому поводу, но каждый раз, думая о Мэгги, вспоминал и об этой возможности. Господи, он слишком часто о ней думал! Как она посмела стать еще красивее, еще роскошнее? Это приводило Барни в ярость. Мэгги немного похудела, но сохранила свою великолепную грудь. Она стала до кончиков ногтей настоящей шикарной нью-йоркской женщиной и выглядела невероятно сексуально. И потом, никто не смеялся так, как Мэгги. При звуке этого смеха у каждого мужчины замирало сердце.
— Если ты не хочешь поговорить о работе, не желаешь побеседовать о твоем парне, значит, ты собралась купить мотоцикл, — сказал он.
— Мысль интересная, но ты далек от истины, Барни. Нет, речь идет о моем будущем, хочешь верь, хочешь нет. Мне предложили работу в другом аукционном доме. Это более крупная фирма, там больше платят и больше возможностей для карьерного роста.
— Это «Сотби» или «Кристи»?
— Откуда ты знаешь эти названия? — изумилась Мэгги.
— Классические аукционы машин и мотоциклов.
— Какая же я дура, мне следовало помнить об этом.
— Ну так кто же предложил тебе работу?
— «Сотби».
— Почему ты не хочешь принять их предложение?
— А я разве отказалась?
— Если бы ты действительно хотела там работать, ты не стала бы советоваться со мной, ты бы уже сменила место.
— Гм, сегодня ты сообразительнее, чем обычно.
— Я смотрю, ты что-то расщедрилась на комплименты, — Барни улыбнулся ей. — Ну и почему же ты не хочешь получить работу получше? Да еще и в более известной фирме?
— Я много думала об этом. Речь идет о верности. Ли, Гамильтон и Лиз так хорошо ко мне отнеслись. Они научили меня всему, мучились со мной, проявили максимум терпения и доброты. Я люблю их всех. Сейчас на фирме нет другого человека, который немедленно мог бы заняться тем, чем занимаюсь я. И что будет делать без меня Ли, тем более теперь, когда она выходит замуж?
— Замуж? Но ведь ей уже за пятьдесят!
— Барни, ну что ты в самом деле! Они любят друг друга. Конечно, она продолжит работать, но ее избранник очень богатый человек и часто устраивает себе каникулы. Ли захочет поехать с ним.
— Значит, у тебя будет больше работы.
— Совершенно верно.
— И больше денег?
— Вероятно, но все же не столько, сколько мне предложили в «Сотби».
— Я думаю, что тебе следует забыть о переходе в «Сотби», — убежденно заявил Барни.
— Почему?
— Потому что ты сама сказала, что любишь их всех. Это самый веский аргумент в пользу того, чтобы остаться.
— Гм, мне казалось, что я говорила о преданности… Но нет, это все-таки любовь, ежедневная, постоянная любовь. А это самое главное в жизни. Я так и знала, что мне надо посоветоваться с тобой. Эй, Барни, а что это у тебя на руке?
— Ничего, — он торопливо опустил рукав рубашки.
— Покажи немедленно, — потребовала Мэгги.
Барни послушно закатал рукав и показал край татуировки.
— Господи, дай-ка я получше рассмотрю этот кошмар!
— Нет.
— Не нет, а да, — стояла на своем Мэгги. Она двумя руками пыталась сдвинуть ткань рукава повыше. На бицепсе Барни оказалось внушительных размеров сердце, пронзенное стрелой, на одном конце которой была буква М, а на другом Б.
— О! — только и произнесла она после долгого молчания. — И сколько их еще у тебя?
— Это единственная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Могу я предложить вам еще немного шампанского? — склонилась к Мэгги стюардесса.
— Да, пожалуйста, — Мэгги протянула свой бокал. От этого она не опьянеет. Она слишком много работала последние две недели, чтобы захмелеть от вина.
В первую субботу сентября 1993 года после работы Мэгги встретилась с Барни в мастерской по ремонту мотоциклов, которую он открыл вместе с богатым партнером несколько лет назад. Вскоре после его приезда в Нью-Йорк его любовь к мотоциклам марки «Харлей» переросла в слепое обожание вообще всего, что относилось к мотоциклам. В его новом мире существовала компания, изготавливавшая 250 модификаций сидений для мотоцикла. В этом же мире жил семидесятилетний исполнительный директор, четыре года возившийся со своим «Спрингером», покрывая золотом хромированные детали.
Мэгги и Барни договорились никогда не говорить друг с другом о работе.
— Пойдем куда-нибудь подальше от этого мужского заповедника, — попросила Мэгги. — Мне надо обсудить с тобой кое-что.
— Где, черт побери, тебя носило? — поинтересовался Барни. — Мы не виделись несколько месяцев, — пожаловался он, пока они шли по Девятой авеню.
— Я работала, — коротко ответила Мэгги, помня об их уговоре.
— Ты была настолько занята, что даже не могла позвонить? — В голосе Барни прозвучала обида.
— Я была в Гонконге, — скупо ответила Мэгги. Она солгала, но как она могла признаться, что в светлые летние вечера ее охватывало безумное желание. Она просто не могла встречаться с ним, чтобы не поддаться соблазну, и разрешила себе только вот эту короткую встречу.
— Ладно, я все понял. Можешь больше ничего не объяснять.
— Я и не собиралась, дорогой.
— Хочешь чего-нибудь выпить, красавица?
— Мне это просто необходимо. — Они свернули с шумной улицы и вошли в бар, оформленный с претензией на барселонский шик. Молодые люди ждали, пока принесут заказ, и сидели молча, наслаждаясь обществом друг друга. Мэгги думала о том, что Барни выглядит намного старше своих лет, разглядывая его мускулистое тело, вечные пятна от масла на одежде, загар, приобретенный во время полевых испытаний железных монстров. В нем появилось нечто языческое, варварское и вместе с тем… царственное. Барни держался с уверенностью молодого принца. Он стал мужчиной. Мужчиной, с которым следовало считаться.
И пусть он уверяет Мэгги, что все эти его обожаемые мотоциклы совершенно безопасны, она все равно в это никогда не поверит и все равно будет за него бояться. Мэгги никогда не понимала этой влюбленности представителей сильного пола в скорость. Это у них что-то вроде лишнего гена. Но как же замечательно пахло от Барни: свежим потом, моторным маслом и совершенно особым запахом Барни, знакомым ей с детства. Так пахнет спелое яблоко на ветке в солнечный день.
— Так что у тебя случилось? — наконец спросил Барни. — Раз с работой все в порядке, значит, виной всему какой-нибудь парень.
— Парень здесь ни при чем, — медленно произнесла Мэгги.
У Барни отлегло от сердца. Он многие годы боялся того дня, когда Мэгги встретит своего избранника. Барни понимал, что это неизбежно и что так будет лучше для Мэгги, но, честно говоря, он не знал, как станет жить дальше.
Он изо всех сил старался не волноваться по этому поводу, но каждый раз, думая о Мэгги, вспоминал и об этой возможности. Господи, он слишком часто о ней думал! Как она посмела стать еще красивее, еще роскошнее? Это приводило Барни в ярость. Мэгги немного похудела, но сохранила свою великолепную грудь. Она стала до кончиков ногтей настоящей шикарной нью-йоркской женщиной и выглядела невероятно сексуально. И потом, никто не смеялся так, как Мэгги. При звуке этого смеха у каждого мужчины замирало сердце.
— Если ты не хочешь поговорить о работе, не желаешь побеседовать о твоем парне, значит, ты собралась купить мотоцикл, — сказал он.
— Мысль интересная, но ты далек от истины, Барни. Нет, речь идет о моем будущем, хочешь верь, хочешь нет. Мне предложили работу в другом аукционном доме. Это более крупная фирма, там больше платят и больше возможностей для карьерного роста.
— Это «Сотби» или «Кристи»?
— Откуда ты знаешь эти названия? — изумилась Мэгги.
— Классические аукционы машин и мотоциклов.
— Какая же я дура, мне следовало помнить об этом.
— Ну так кто же предложил тебе работу?
— «Сотби».
— Почему ты не хочешь принять их предложение?
— А я разве отказалась?
— Если бы ты действительно хотела там работать, ты не стала бы советоваться со мной, ты бы уже сменила место.
— Гм, сегодня ты сообразительнее, чем обычно.
— Я смотрю, ты что-то расщедрилась на комплименты, — Барни улыбнулся ей. — Ну и почему же ты не хочешь получить работу получше? Да еще и в более известной фирме?
— Я много думала об этом. Речь идет о верности. Ли, Гамильтон и Лиз так хорошо ко мне отнеслись. Они научили меня всему, мучились со мной, проявили максимум терпения и доброты. Я люблю их всех. Сейчас на фирме нет другого человека, который немедленно мог бы заняться тем, чем занимаюсь я. И что будет делать без меня Ли, тем более теперь, когда она выходит замуж?
— Замуж? Но ведь ей уже за пятьдесят!
— Барни, ну что ты в самом деле! Они любят друг друга. Конечно, она продолжит работать, но ее избранник очень богатый человек и часто устраивает себе каникулы. Ли захочет поехать с ним.
— Значит, у тебя будет больше работы.
— Совершенно верно.
— И больше денег?
— Вероятно, но все же не столько, сколько мне предложили в «Сотби».
— Я думаю, что тебе следует забыть о переходе в «Сотби», — убежденно заявил Барни.
— Почему?
— Потому что ты сама сказала, что любишь их всех. Это самый веский аргумент в пользу того, чтобы остаться.
— Гм, мне казалось, что я говорила о преданности… Но нет, это все-таки любовь, ежедневная, постоянная любовь. А это самое главное в жизни. Я так и знала, что мне надо посоветоваться с тобой. Эй, Барни, а что это у тебя на руке?
— Ничего, — он торопливо опустил рукав рубашки.
— Покажи немедленно, — потребовала Мэгги.
Барни послушно закатал рукав и показал край татуировки.
— Господи, дай-ка я получше рассмотрю этот кошмар!
— Нет.
— Не нет, а да, — стояла на своем Мэгги. Она двумя руками пыталась сдвинуть ткань рукава повыше. На бицепсе Барни оказалось внушительных размеров сердце, пронзенное стрелой, на одном конце которой была буква М, а на другом Б.
— О! — только и произнесла она после долгого молчания. — И сколько их еще у тебя?
— Это единственная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97