Я не большой поклонник лосося и танцев.
– О, – проговорила я.
Я тоже не могла себе представить, что он танцует.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – сказал Купер.
Мы вышли из больницы на мороз и направились по Двенадцатой улице к его машине. Он завел двигатель и включил печку. На улице стемнело, хотя было всего около пяти часов. Зажглись уличные фонари. Их розоватые блики падали на высокие сугробы по обеим сторонам дороги. Первый снег, такой красивый сначала, превращался в грязную жижу, мерзко хлюпающую под ногами.
– Купер, – неожиданно для себя проговорила я, как только он отъехал. – Зачем ты сказал Гевину, что я все еще люблю твоего брата?
Боже, неужели я решилась сказать такое. Сама не знаю, как это слетело у меня с языка. Возможно, во всем виноваты остатки седатика, воздействующие на мою нервную систему. Наверное, я не долечилась.
– Ты снова об этом? – Купера явно позабавил мой вопрос.
А меня его слова привели в раздражение.
– Да, снова об этом.
– А что еще я мог ему сказать? – спросил Купер. – Что у него есть шанс? Мне очень не хотелось вмешиваться в твою жизнь, Хизер, но парень по уши в тебя влюблен. И если ты и дальше собираешься приглашать его на вечеринки, то должна понимать, что этим ты его только поощряешь. Я был вынужден это сказать, чтобы как-то снизить накал страстей. По-моему, ты должна быть за это благодарна.
Я старалась не смотреть на него.
– Так ты сам в это не веришь? Я имею в виду про меня и твоего брата?
Купер, помолчав, сказал:
– Ты мне говорила. Но, знаешь, сложно было в это поверить, ведь я так часто видел вас вместе.
– Это все он, – твердо сказала я. – Я тут ни при чем. Я ничего не чувствую по отношению к твоему брату. История закончилась.
– Прекрасно, – проговорил Купер.
Таким тоном обычно говорят с душевнобольными.
– Рад, что нам удалось преодолеть разногласия.
– Не удалось, – неожиданно для себя сказала я.
Что я делаю? ЧТО Я ТВОРЮ?
Купер, резко нажал на тормоз.
– Что не удалось?
– Преодолеть наши разногласия, – сказала я.
Не верилось, что эти слова слетают у меня с языка. Но они все продолжали слетать. Я не могла их остановить. Это все седатик виноват. Точно он.
– Почему ты никогда не предлагал мне встречаться? Я тебя абсолютно не интересую с этой точки зрения?
Я почувствовала, что Купера это немало позабавило.
– Ты же бывшая невеста моего брата.
– Правильно, – подтвердила я, ударив кулаком по приборной доске. – Бывшая. Бывшая невеста. Джордан женился. Не на мне. Ты же был там и видел собственными глазами. В чем тогда дело? Я совсем не в твоем вкусе?..
О господи! Час от часу не легче. Но назад дороги нет.
– Но, по-моему, у нас много общего. Ты и сам это понимаешь.
– Хизер! – Его голос стал немного раздраженным. – Ты только что оправилась от длительных и не очень простых отношений…
– Это было год тому назад.
–.. поменяла работу…
– Тоже год назад.
– … воссоединилась с отцом, которого почти не знала…
– С этим все в порядке. Мы прекрасно поговорили с ним прошлым вечером.
– … пытаешься разобраться в себе, понять, чем будешь заниматься в дальнейшем, – закончил Купер. – По-моему, меньше всего сейчас ты нуждаешься в любовнике. Тем более что речь идет о брате твоего бывшего жениха, с которым ты живешь под одной крышей. Твоя жизнь и так слишком запутана. – Теперь он не смотрел в мою сторону. – Я не хочу стать для тебя лекарством от неудачного романа. Я в эти игры не играю. Это не для меня.
Я была потрясена до глубины души.
– Ты – лекарство от неудачного романа? Ты? Купер, мы с Джорданом расстались год назад!
– Ты в течение этого года с кем-то встречалась?
– Вообще-то… нет.
– Вот видишь, – сказал Купер. – Значит, ты ищешь ему замену. А я так не хочу.
Я смотрела на него во все глаза. Почему? Мне очень хоте лось его об этом спросить. Почему ты не хочешь стать моим утешением?
Или тебе от меня нужно нечто большее?
И вдруг я поняла, что, скорее всего, никогда этого не узнаю.
По крайней мере, не сейчас.
А еще я поняла, что мне и не хочется это знать. После всего, что со мной случилось, это будет последней каплей. Мне просто захочется умереть.
– Знаешь, что, – сказала я, отводя взгляд. – Ты прав. Все в порядке.
– Правда?
Я снова посмотрела на него и улыбнулась.
Это отняло у меня последний остаток сил. Но я сделала это.
– Поехали лучше домой.
– Хорошо, – ответил он.
И улыбнулся мне в ответ. Этого было вполне достаточно. В данный момент.
30
Тед Токко.
Ассистент кафедры математики
Приемные часы:
С 14 до 15 ежедневно, кроме выходных.
Гласила табличка на двери.
Поэтому, когда я открыла двери и вошла, до меня не сразу дошло, что делает здесь мужчина, похожий на греческого бога.
Серьезно. У парня, сидевшего за компьютером, были длинные золотистые волосы, почти такие же длинные, как и у меня, и здоровый румянец. На стене за спиной виднелся плакат «Киллер Фрисби – навсегда». Из-под закатанных рукавов полурасстегнутой рубашки виднелись такие мускулистые руки, что я решила, что по ошибке зашла в магазин, где продаются сноуборды.
– Привет, – сказал парень и улыбнулся, обнажив ряд белых, ровных зубов.
Впрочем, не таких уж и ровных. В битве с родителями по поводу ношения брекетов он явно вышел победителем.
– Постойте-постойте, – сказал он. – Вы – Хизер Уэллс, не так ли?
Он был моего возраста. Может, даже немного старше. Тридцать-тридцать один. Наверняка. Он носил очки для чтения… чудесные, в золотой оправе. На полке рядом с ним сто яла коробка для бутербродов с изображением Скуби Ду. Я такие видела у своих одноклассников, когда ходила в начальную школу.
– Да, – ответила я. – А откуда вы… – Я замолчала.
Все правильно. Моя физиономия красовалась на плакатах, которые клеили на стены своих спален девочки-подростки и некоторые их братья.
– По правде говоря, я слышал, как вы пели вчера с оркестром Фрэнка Робийярда, – приветливо ответил он. – В пабе «У Джо».
У меня внутри все сжалось.
– Правда?
– Вообще-то, я не большой любитель джаза, но мне понравилась песня, которую вы исполняли.
– Она из репертуара Эллы Фицджеральд, – сказала я.
Меня затошнило. «Мне хочется снова любить» Роджерса и Харта – одна из любимых песен Купера. Я выбрала ее совсем не по этой причине, хотя…
Слава богу, его в самый последний момент вызвали по делам. Не думаю, что я смогла бы выйти на сцену, зная, что он меня слушает.
– Просто мы с Фрэнком… немного подурачились, – промямлила я.
Точнее, Фрэнк дурачился. Я была убийственно серьезна… во всяком случае, пока не убедилась, что никто не собирается меня освистывать. Потом я немного расслабилась и даже стала получать удовольствие. Мне даже хлопали… конечно, не мне, а Фрэнку (хотя Пэтти и уверяла меня в обратном, говорила, что аплодисменты и моя заслуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– О, – проговорила я.
Я тоже не могла себе представить, что он танцует.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – сказал Купер.
Мы вышли из больницы на мороз и направились по Двенадцатой улице к его машине. Он завел двигатель и включил печку. На улице стемнело, хотя было всего около пяти часов. Зажглись уличные фонари. Их розоватые блики падали на высокие сугробы по обеим сторонам дороги. Первый снег, такой красивый сначала, превращался в грязную жижу, мерзко хлюпающую под ногами.
– Купер, – неожиданно для себя проговорила я, как только он отъехал. – Зачем ты сказал Гевину, что я все еще люблю твоего брата?
Боже, неужели я решилась сказать такое. Сама не знаю, как это слетело у меня с языка. Возможно, во всем виноваты остатки седатика, воздействующие на мою нервную систему. Наверное, я не долечилась.
– Ты снова об этом? – Купера явно позабавил мой вопрос.
А меня его слова привели в раздражение.
– Да, снова об этом.
– А что еще я мог ему сказать? – спросил Купер. – Что у него есть шанс? Мне очень не хотелось вмешиваться в твою жизнь, Хизер, но парень по уши в тебя влюблен. И если ты и дальше собираешься приглашать его на вечеринки, то должна понимать, что этим ты его только поощряешь. Я был вынужден это сказать, чтобы как-то снизить накал страстей. По-моему, ты должна быть за это благодарна.
Я старалась не смотреть на него.
– Так ты сам в это не веришь? Я имею в виду про меня и твоего брата?
Купер, помолчав, сказал:
– Ты мне говорила. Но, знаешь, сложно было в это поверить, ведь я так часто видел вас вместе.
– Это все он, – твердо сказала я. – Я тут ни при чем. Я ничего не чувствую по отношению к твоему брату. История закончилась.
– Прекрасно, – проговорил Купер.
Таким тоном обычно говорят с душевнобольными.
– Рад, что нам удалось преодолеть разногласия.
– Не удалось, – неожиданно для себя сказала я.
Что я делаю? ЧТО Я ТВОРЮ?
Купер, резко нажал на тормоз.
– Что не удалось?
– Преодолеть наши разногласия, – сказала я.
Не верилось, что эти слова слетают у меня с языка. Но они все продолжали слетать. Я не могла их остановить. Это все седатик виноват. Точно он.
– Почему ты никогда не предлагал мне встречаться? Я тебя абсолютно не интересую с этой точки зрения?
Я почувствовала, что Купера это немало позабавило.
– Ты же бывшая невеста моего брата.
– Правильно, – подтвердила я, ударив кулаком по приборной доске. – Бывшая. Бывшая невеста. Джордан женился. Не на мне. Ты же был там и видел собственными глазами. В чем тогда дело? Я совсем не в твоем вкусе?..
О господи! Час от часу не легче. Но назад дороги нет.
– Но, по-моему, у нас много общего. Ты и сам это понимаешь.
– Хизер! – Его голос стал немного раздраженным. – Ты только что оправилась от длительных и не очень простых отношений…
– Это было год тому назад.
–.. поменяла работу…
– Тоже год назад.
– … воссоединилась с отцом, которого почти не знала…
– С этим все в порядке. Мы прекрасно поговорили с ним прошлым вечером.
– … пытаешься разобраться в себе, понять, чем будешь заниматься в дальнейшем, – закончил Купер. – По-моему, меньше всего сейчас ты нуждаешься в любовнике. Тем более что речь идет о брате твоего бывшего жениха, с которым ты живешь под одной крышей. Твоя жизнь и так слишком запутана. – Теперь он не смотрел в мою сторону. – Я не хочу стать для тебя лекарством от неудачного романа. Я в эти игры не играю. Это не для меня.
Я была потрясена до глубины души.
– Ты – лекарство от неудачного романа? Ты? Купер, мы с Джорданом расстались год назад!
– Ты в течение этого года с кем-то встречалась?
– Вообще-то… нет.
– Вот видишь, – сказал Купер. – Значит, ты ищешь ему замену. А я так не хочу.
Я смотрела на него во все глаза. Почему? Мне очень хоте лось его об этом спросить. Почему ты не хочешь стать моим утешением?
Или тебе от меня нужно нечто большее?
И вдруг я поняла, что, скорее всего, никогда этого не узнаю.
По крайней мере, не сейчас.
А еще я поняла, что мне и не хочется это знать. После всего, что со мной случилось, это будет последней каплей. Мне просто захочется умереть.
– Знаешь, что, – сказала я, отводя взгляд. – Ты прав. Все в порядке.
– Правда?
Я снова посмотрела на него и улыбнулась.
Это отняло у меня последний остаток сил. Но я сделала это.
– Поехали лучше домой.
– Хорошо, – ответил он.
И улыбнулся мне в ответ. Этого было вполне достаточно. В данный момент.
30
Тед Токко.
Ассистент кафедры математики
Приемные часы:
С 14 до 15 ежедневно, кроме выходных.
Гласила табличка на двери.
Поэтому, когда я открыла двери и вошла, до меня не сразу дошло, что делает здесь мужчина, похожий на греческого бога.
Серьезно. У парня, сидевшего за компьютером, были длинные золотистые волосы, почти такие же длинные, как и у меня, и здоровый румянец. На стене за спиной виднелся плакат «Киллер Фрисби – навсегда». Из-под закатанных рукавов полурасстегнутой рубашки виднелись такие мускулистые руки, что я решила, что по ошибке зашла в магазин, где продаются сноуборды.
– Привет, – сказал парень и улыбнулся, обнажив ряд белых, ровных зубов.
Впрочем, не таких уж и ровных. В битве с родителями по поводу ношения брекетов он явно вышел победителем.
– Постойте-постойте, – сказал он. – Вы – Хизер Уэллс, не так ли?
Он был моего возраста. Может, даже немного старше. Тридцать-тридцать один. Наверняка. Он носил очки для чтения… чудесные, в золотой оправе. На полке рядом с ним сто яла коробка для бутербродов с изображением Скуби Ду. Я такие видела у своих одноклассников, когда ходила в начальную школу.
– Да, – ответила я. – А откуда вы… – Я замолчала.
Все правильно. Моя физиономия красовалась на плакатах, которые клеили на стены своих спален девочки-подростки и некоторые их братья.
– По правде говоря, я слышал, как вы пели вчера с оркестром Фрэнка Робийярда, – приветливо ответил он. – В пабе «У Джо».
У меня внутри все сжалось.
– Правда?
– Вообще-то, я не большой любитель джаза, но мне понравилась песня, которую вы исполняли.
– Она из репертуара Эллы Фицджеральд, – сказала я.
Меня затошнило. «Мне хочется снова любить» Роджерса и Харта – одна из любимых песен Купера. Я выбрала ее совсем не по этой причине, хотя…
Слава богу, его в самый последний момент вызвали по делам. Не думаю, что я смогла бы выйти на сцену, зная, что он меня слушает.
– Просто мы с Фрэнком… немного подурачились, – промямлила я.
Точнее, Фрэнк дурачился. Я была убийственно серьезна… во всяком случае, пока не убедилась, что никто не собирается меня освистывать. Потом я немного расслабилась и даже стала получать удовольствие. Мне даже хлопали… конечно, не мне, а Фрэнку (хотя Пэтти и уверяла меня в обратном, говорила, что аплодисменты и моя заслуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71