Только…
— Только?
Он сдвинул шляпу на затылок.
— Марко — мой двоюродный брат, понимаете? Андреа закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не помогло.
— Мне очень жаль, — осторожно сказала она. — Понятно, я поставила тебя в неловкое положение, но мне бы хотелось, чтобы ты и дальше хранил молчание.
— Да, конечно. Просто…
— Да?
— Охранять пару ящиков бананов и яблок — небольшое дело. — Он многозначительно похлопал себя по поясу, где у бедра висела кобура. — Если какой-нибудь сукин сын проделает дырку в коробке с картошкой, можно просто тару заменить. Но мне будет очень плохо, если с вами… э-э… — Он пожал плечами. — Ну, вы и сами знаете.
— Произойдет то же самое, что с коробкой, да еще в то время, когда ты дежуришь?
— Да-а, — он вздохнул с облегчением. — Никогда себе не прощу, если такое произойдет. Для нас обоих это было бы очень плохо. И…
— Да, Вилли?
Он не сводил с нее честных глаз, его по-собачьи преданное лицо покрылось капельками пота.
— Это ведь временно, как вы и обещали, правда ведь, мисс Константин?
— Ну конечно! — Она изобразила на лице уверенную улыбку, доказывающую, что все ее обещания будут выполнены, и очень скоро. — И обещаю тебе сделать все возможное, чтобы никакой сукин сын меня не прикончил.
— Тогда все в порядке, — несчастным голосом согласился он и начал спускаться по лестнице. — Вы не забудете закрыть свою дверь?
— Не забуду, Вилли.
Он остановился на площадке.
— И держать под рукой ту кочергу, что я вам дал? Прямо под подушкой, ладно?
— Хорошо. — Она поперхнулась от этой лжи. Даже для спокойствия Вилли она не станет спать на куске железа!
— И зовите меня сразу же, как услышите что-нибудь подозрительное. — Он исчез из поля зрения, но потом снова выглянул. — Все равно — что!
— Ты первым узнаешь, если я что-то услышу. — Теперь он исчез окончательно, и она вернулась в свою каморку.
— Спокойной ночи, мисс Константин, — донесся до нее приглушенный голос. — Спите крепко.
— Спокойной ночи, Вилли, — ответила она и принялась запирать дверь.
Его печальный голос растаял с последним наставлением:
— Да поберегитесь клопов, кусаются, черти!
На следующее утро Андреа проснулась в комнате, искрящейся разноцветными радугами. Солнечные лучи струились сквозь крошечные круглые окошки и отражались в каждой из сотен ее стеклянных подвесок обещанием прекрасного дня. Во всяком случае, подвески всегда дарили ей именно такое настроение.
Она села и обхватила руками колени, любуясь искрометным переливом стеклышек, окруженных пляшущими пылинками. Такие простенькие, а какая от них красота! Радуга и сказка — и все в одном стеклышке.
Собственно, в них отражалась ее жизненная философия.
Радужные блики поддерживали в ней надежду и веру в то, что, как бы трудно ни было сейчас, все в конце концов наладится. Возможно, придется потратить сколько-то времени и воображения, возможно, придется приложить чертову прорву усилий, но в результате все ее проблемы будут счастливо разрешены. Вера, как солнечный лучик в подвеске, творила чудеса.
К сожалению, существовала еще и грубая реальность. И комната, озаренная радужными бликами, означала, что она проспала. Выскочив из кровати, она впопыхах оделась. Если хоть немного повезет, ей еще удастся сойти вниз так, что никто не заметит…
Марко, десяток продавцов и дюжина грузчиков разыскивали ее все утро.
— Вы ведь были где-то здесь, — ворчал Марко, когда она появилась. — Ваша машина давным-давно тут торчит. Где вы прятались?
— На чердаке, — призналась она опрометчиво. — Разглядывала подвески.
— Вы что, с ума сошли? — резко бросил Марко. — Я не могу работать на рехнувшегося хозяина!
Она строго посмотрела на него. Впрочем, вряд ли это могло подействовать. Большинство работников знали ее с пеленок. А кое-кто наверняка ей даже эту подмокшую принадлежность менял. Так что отцов у нее хватало, и каждый считал своим долгом беспокоиться о ней.
— Все шарики на месте, — заверила она Марко. — В чем дело?
— Нас бойкотируют поставщики, — сообщил он без обиняков.
Андреа страдальчески прикрыла глаза. А все этот Хартсуорт и его преподлейший адвокат Томас. Как бы ей хотелось засунуть этих двоих на недельку в контейнер, к их насквозь гнилой, изъеденной червями кукурузе, которую они пытались ей всучить!
— Продолжай. Я выдержу. — Возможно, и выдержит. Во всяком случае, попытается.
— Три звонка. Все три — от поставщиков из восточного Вашингтона, как и Хартсуорт, все три дико вопили по поводу истории с неоплаченными поставками. — Он мрачно нахмурился. — Впредь они требуют предоплаты наличными.
— Ну да. Тогда мы получим от них такие отбросы — если вообще получим, — которые даже свиньям на корм не пойдут. — Не говоря уж о том, что все сегодняшние проблемы начались как раз с такой предоплаты. Когда в последний раз Ник заплатил вперед, его компаньон разорился, и в их финансах образовалась огромная дыра. Дыра, которая сейчас стремится сравняться размерами с Большим Каньоном. — Забудь об этом.
Марко колебался, на лице его отражалась растерянность.
— Я не уверен, что у нас есть выбор, — пробормотал он. — Мне бы очень хотелось позвонить каждому из этих мужланов и сказать им все, что я о них думаю. Но нам нужны их поставки. Без них… — Он пожал плечами, и этот жест говорил сам за себя. — Наши запасы не бесконечны.
— Мы могли бы закупать еще у кого-нибудь.
— Вряд ли, судя по ответам посредников, с которыми я связывался, — коротко бросил он. — Похоже, ваш друг Хартсуорт обвился вокруг нашей шеи туже, чем изголодавшийся удав.
Она тихо присвистнула.
— Слишком туго, пожалуй.
— Не сомневайтесь.
Она, однако, не сомневалась и в том, что Рынок Константина окажется в еще худшем положении, чем сейчас, если только она согласится на их условия.
— Ну ладно, и что мы будем делать?
— Вы хозяйка. Решать вам.
— Я поговорю с ними лично. Может быть, уломаю. Сколько мы продержимся на своих запасах?
— Два дня. Ах да, и еще здесь был молодой Милане. Сказал, что позвонит попозже.
Андреа кивнула. Времени переживать по поводу Джо у нее нет. Сначала нужно заняться неотложными делами. Она прошла в свой кабинет и сняла трубку, думая о том, что решение всех неприятностей существует — для совершенно отчаявшейся женщины. Каковой она не является. Пока, во всяком случае. И никогда — если ей хоть чуть-чуть улыбнется удача.
Шесть часов спустя удача окончательно покинула ее. Андреа поняла значение не только слова «отчаявшаяся», она поняла еще и что значат слова «настоящая», «неподдельная» и «паника». С трудом отлепив трубку от уха, она одним яростным движением смела все со своего стола. Бланки, счета, чеки улеглись вокруг живописным ковром.
Каждый из тех, с кем она разговаривала, оказался упрямее любого осла и во сто крат противоречивей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Только?
Он сдвинул шляпу на затылок.
— Марко — мой двоюродный брат, понимаете? Андреа закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не помогло.
— Мне очень жаль, — осторожно сказала она. — Понятно, я поставила тебя в неловкое положение, но мне бы хотелось, чтобы ты и дальше хранил молчание.
— Да, конечно. Просто…
— Да?
— Охранять пару ящиков бананов и яблок — небольшое дело. — Он многозначительно похлопал себя по поясу, где у бедра висела кобура. — Если какой-нибудь сукин сын проделает дырку в коробке с картошкой, можно просто тару заменить. Но мне будет очень плохо, если с вами… э-э… — Он пожал плечами. — Ну, вы и сами знаете.
— Произойдет то же самое, что с коробкой, да еще в то время, когда ты дежуришь?
— Да-а, — он вздохнул с облегчением. — Никогда себе не прощу, если такое произойдет. Для нас обоих это было бы очень плохо. И…
— Да, Вилли?
Он не сводил с нее честных глаз, его по-собачьи преданное лицо покрылось капельками пота.
— Это ведь временно, как вы и обещали, правда ведь, мисс Константин?
— Ну конечно! — Она изобразила на лице уверенную улыбку, доказывающую, что все ее обещания будут выполнены, и очень скоро. — И обещаю тебе сделать все возможное, чтобы никакой сукин сын меня не прикончил.
— Тогда все в порядке, — несчастным голосом согласился он и начал спускаться по лестнице. — Вы не забудете закрыть свою дверь?
— Не забуду, Вилли.
Он остановился на площадке.
— И держать под рукой ту кочергу, что я вам дал? Прямо под подушкой, ладно?
— Хорошо. — Она поперхнулась от этой лжи. Даже для спокойствия Вилли она не станет спать на куске железа!
— И зовите меня сразу же, как услышите что-нибудь подозрительное. — Он исчез из поля зрения, но потом снова выглянул. — Все равно — что!
— Ты первым узнаешь, если я что-то услышу. — Теперь он исчез окончательно, и она вернулась в свою каморку.
— Спокойной ночи, мисс Константин, — донесся до нее приглушенный голос. — Спите крепко.
— Спокойной ночи, Вилли, — ответила она и принялась запирать дверь.
Его печальный голос растаял с последним наставлением:
— Да поберегитесь клопов, кусаются, черти!
На следующее утро Андреа проснулась в комнате, искрящейся разноцветными радугами. Солнечные лучи струились сквозь крошечные круглые окошки и отражались в каждой из сотен ее стеклянных подвесок обещанием прекрасного дня. Во всяком случае, подвески всегда дарили ей именно такое настроение.
Она села и обхватила руками колени, любуясь искрометным переливом стеклышек, окруженных пляшущими пылинками. Такие простенькие, а какая от них красота! Радуга и сказка — и все в одном стеклышке.
Собственно, в них отражалась ее жизненная философия.
Радужные блики поддерживали в ней надежду и веру в то, что, как бы трудно ни было сейчас, все в конце концов наладится. Возможно, придется потратить сколько-то времени и воображения, возможно, придется приложить чертову прорву усилий, но в результате все ее проблемы будут счастливо разрешены. Вера, как солнечный лучик в подвеске, творила чудеса.
К сожалению, существовала еще и грубая реальность. И комната, озаренная радужными бликами, означала, что она проспала. Выскочив из кровати, она впопыхах оделась. Если хоть немного повезет, ей еще удастся сойти вниз так, что никто не заметит…
Марко, десяток продавцов и дюжина грузчиков разыскивали ее все утро.
— Вы ведь были где-то здесь, — ворчал Марко, когда она появилась. — Ваша машина давным-давно тут торчит. Где вы прятались?
— На чердаке, — призналась она опрометчиво. — Разглядывала подвески.
— Вы что, с ума сошли? — резко бросил Марко. — Я не могу работать на рехнувшегося хозяина!
Она строго посмотрела на него. Впрочем, вряд ли это могло подействовать. Большинство работников знали ее с пеленок. А кое-кто наверняка ей даже эту подмокшую принадлежность менял. Так что отцов у нее хватало, и каждый считал своим долгом беспокоиться о ней.
— Все шарики на месте, — заверила она Марко. — В чем дело?
— Нас бойкотируют поставщики, — сообщил он без обиняков.
Андреа страдальчески прикрыла глаза. А все этот Хартсуорт и его преподлейший адвокат Томас. Как бы ей хотелось засунуть этих двоих на недельку в контейнер, к их насквозь гнилой, изъеденной червями кукурузе, которую они пытались ей всучить!
— Продолжай. Я выдержу. — Возможно, и выдержит. Во всяком случае, попытается.
— Три звонка. Все три — от поставщиков из восточного Вашингтона, как и Хартсуорт, все три дико вопили по поводу истории с неоплаченными поставками. — Он мрачно нахмурился. — Впредь они требуют предоплаты наличными.
— Ну да. Тогда мы получим от них такие отбросы — если вообще получим, — которые даже свиньям на корм не пойдут. — Не говоря уж о том, что все сегодняшние проблемы начались как раз с такой предоплаты. Когда в последний раз Ник заплатил вперед, его компаньон разорился, и в их финансах образовалась огромная дыра. Дыра, которая сейчас стремится сравняться размерами с Большим Каньоном. — Забудь об этом.
Марко колебался, на лице его отражалась растерянность.
— Я не уверен, что у нас есть выбор, — пробормотал он. — Мне бы очень хотелось позвонить каждому из этих мужланов и сказать им все, что я о них думаю. Но нам нужны их поставки. Без них… — Он пожал плечами, и этот жест говорил сам за себя. — Наши запасы не бесконечны.
— Мы могли бы закупать еще у кого-нибудь.
— Вряд ли, судя по ответам посредников, с которыми я связывался, — коротко бросил он. — Похоже, ваш друг Хартсуорт обвился вокруг нашей шеи туже, чем изголодавшийся удав.
Она тихо присвистнула.
— Слишком туго, пожалуй.
— Не сомневайтесь.
Она, однако, не сомневалась и в том, что Рынок Константина окажется в еще худшем положении, чем сейчас, если только она согласится на их условия.
— Ну ладно, и что мы будем делать?
— Вы хозяйка. Решать вам.
— Я поговорю с ними лично. Может быть, уломаю. Сколько мы продержимся на своих запасах?
— Два дня. Ах да, и еще здесь был молодой Милане. Сказал, что позвонит попозже.
Андреа кивнула. Времени переживать по поводу Джо у нее нет. Сначала нужно заняться неотложными делами. Она прошла в свой кабинет и сняла трубку, думая о том, что решение всех неприятностей существует — для совершенно отчаявшейся женщины. Каковой она не является. Пока, во всяком случае. И никогда — если ей хоть чуть-чуть улыбнется удача.
Шесть часов спустя удача окончательно покинула ее. Андреа поняла значение не только слова «отчаявшаяся», она поняла еще и что значат слова «настоящая», «неподдельная» и «паника». С трудом отлепив трубку от уха, она одним яростным движением смела все со своего стола. Бланки, счета, чеки улеглись вокруг живописным ковром.
Каждый из тех, с кем она разговаривала, оказался упрямее любого осла и во сто крат противоречивей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45