— Сейчас его наверняка допрашивают. Так всегда бывает с теми, кто является с повинной. Я почти ничего о нем не слышал с момента его отъезда. — Уолли выдержал паузу. — Ну, разве совсем немного.
Уолли держался очень самоуверенно и явно упивался своей властью над Пенни, поэтому она решила раз и навсегда поставить его на место и не играть по его правилам. Ей ужасно хотелось узнать о событиях двух последних недель, но кое-что Пенни уже было известно, а поскольку Габриелла находилась во Франции, об остальном можно было догадаться. Подробности она предпочла бы услышать от самого Дэвида, пусть даже для этого придется ждать хоть всю жизнь.
— Ладно, — промолвила Пенни, изображая на лице полное спокойствие, которого отнюдь не испытывала, — думаю, мне лучше поехать домой.
Это заявление несколько выбило Уолли из колеи.
— Но вы же хотите знать, — что произошло, — с раздражением заметил он.
— Сами скажете, если найдете нужным. И не думайте, что сможете выдавать информацию мелкими порциями, а я за каждое слово буду рассыпаться в благодарностях.
Лучше уж вам сразу забыть об этом.
Лицо Уолли покраснело от злости, а в глазах Эстер промелькнуло нечто похожее на восхищение.
— Я предупреждал с самого начала, — проворчал Уолли, — что мне все это не нравится. Так что я ни в чем не виноват, и нечего кричать на меня.
— А я и не кричу, — холодно парировала Пенни. — Вообще я приехала сюда не ради удовольствия, а только потому, что вы находились рядом с Дэвидом до самого…
— И не надо злиться на меня за это, — оборвал ее Уолли. — Так уж получилось.
— Вы совершенно правы, Уолли. — Пенни взяла свою сумочку и поднялась с кресла. — Так уж получилось, но я ничуть не сомневаюсь, что Дэвид не поручил бы вам рассказать мне все, если бы знал, что вы будете обращаться со мной подобным образом.
— А как я с вами обращаюсь? Я и собираюсь вам рассказать, разве не так? — вспылил Уолли.
— Неужели? — На самом деле Пенни сейчас вовсе не улыбалось выслушивать рассказ Уолли — ведь он мог заговорить о Габриелле… Ей хотелось совсем другого, и только страх еще удерживал Пенни, готовую в любой момент высказать Уолли то, что она о нем думает.
Уолли посмотрел на часы.
— Мне надо ехать в Антиб, — сообщил он. — Расскажу все, когда вернусь.
— Когда вы вернетесь, меня здесь не будет, — напомнила Пенни, забирая со спинки кресла свое пальто.
— Ладно, я заеду к вам завтра утром, — решил Уолли. Непонятно, почему ему, похоже, даже понравилась эта идея.
— Как вам будет угодно, Уолли.
Эстер проводила Пенни до двери.
— Я кое-что могу сказать тебе, дорогая, — прошептала она. — Перед посадкой в самолет Дэвид попросил Уолли передать, что он любит тебя.
Сердце Пенни дрогнуло.
— Спасибо, — так же шепотом ответила она, вглядываясь в темноту и понимая, что Эстер могла все выдумать, чтобы поднять ей настроение. — Вы приедете завтра вместе с Уолли? — поинтересовалась Пенни.
— Возможно. На самом деле я могу сразу поехать с тобой, если хочешь. Мы могли бы поговорить и о Дэвиде.
Предложение звучало заманчиво — честно говоря, в последнее время Пенни начало пугать одиночество. Но сейчас она находилась в подавленном состоянии, и ей было не до Эстер с ее материнской заботой.
— Нет, не стоит, — с вялой улыбкой отозвалась Пенни на предложение Эстер. — Я очень устала и…
— Ты получила результаты своего анализа? — остановила ее Эстер.
— Да.
— И они делали тест на беременность?
— Нет, не думаю.
Внезапно Пенни охватило желание побыстрее убраться из этого дома, и она направилась к машине, даже не попрощавшись. На ее несчастье, двигатель никак не заводился, а поскольку сердобольная старушка и слышать не хотела о такси, Пенни пришлось согласиться на то, чтобы Эстер подвезла ее до дома. Разумеется, когда они подъехали к дому Пенни, Эстер попросила разрешения зайти в туалет, а потом, не успела Пенни глазом моргнуть, как гостья уже откупорила бутылку вина и с удовлетворенным видом наклонила ее над бокалом.
— Нет, спасибо, — отказалась Пенни, когда Эстер протянула ей вино.
За окном шел дождь, капли его убаюкивающе монотонно барабанили в окна кухни. В доме было тепло, и эта уютная обстановка напоминала о приближающемся Рождестве, до которого осталось всего десять дней. Но мысль о том, что Дэвиду, возможно, придется провести праздничные дни в тюрьме, лишала Пенни хорошего настроения. У нее даже возникла идея полететь в Штаты и сделать Дэвиду подарок на Рождество, но сначала надо было точно выяснить, где он и можно ли с ним увидеться.
К удивлению Пенни, у них с Эстер завязался непринужденный, хотя и несколько странный разговор. Говорила в основном Эстер, а Пенни больше слушала ее успокаивающий голос. На этот раз он не имел ничего общего с тем отрывистым, нервным чириканьем, которое было так хорошо знакомо Пенни. Разумеется, Эстер говорила о Дэвиде, пытаясь убедить Пенни в том, какая они прекрасная пара и как сильно он любит ее. Пенни сомневалась, что Эстер передает ей подлинные слова Дэвида, но слышать их было приятно. А потом, даже не заметив как, Пенни позволила Эстер втянуть себя в рассуждения о ребенке, которому, по мнению старушки, Дэвид очень бы обрадовался. Сквозь дремоту, витавшую в ее сознании, Пенни вспомнила: она уже где-то читала нечто подобное или видела на экране. В устах Эстер все звучало так красиво, убедительно и определенно, что Пенни позволила увлечь себя в сладкий мир фантазий и грез. Ведь она и сама уже не раз представляла себе, как сообщает о ребенке Дэвиду, и всегда это выглядело очень романтично. Поэтому Пенни так легко было поверить в предлагаемые Эстер сценарии. И только когда старушка наконец собралась уезжать. Пенни осознала, что вела себя как дура.
Бездумный уход от реальности и потеря контроля над собой могли привести ее прямиком в сумасшедший дом.
На следующий день Уолли не приехал, а когда Пенни, не удержавшись, позвонила Делани, то наткнулась на их уборщицу, Жаклин, и та сообщила, что Эстер нет дома.
Пенни оставила ей сообщение, но Эстер не перезвонила.
Пенни снова позвонила вечером и услышала от Уолли, что Эстер простудилась и лежит в постели.
Ситуация, по мнению Пенни, становилась совершенно ненормальной. Она все больше попадала в зависимость от четы Делани, ведь даже ее машина находилась у них.
Пенни чувствовала себя очень плохо. В таком состоянии она просто не могла выйти из дома, а то непременно поехала бы к Делани и выкинула там что-нибудь такое, о чем, возможно, впоследствии пожалела. У Пенни болело все внутри. Она много плакала и так отчаянно хотела обнять Самми, что невозможность сделать это и вместе с ощущением одиночества начали вызывать у Пенни приступы меланхолии. Она уже сомневалась в том, что когда-нибудь поправится и снова будет счастлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148