— Твои слезы блестели как драгоценные камни. — У него сорвался голос. — Потом ты прильнула ко мне, и, хотя я знал, что ты безуспешно пытаешься убедить себя, я уже не мог уйти. Я позволил себе поверить, что нам будет достаточно того, что у нас есть, — в Чикаго найдутся для тебя вакансии, и ты так любишь ребенка. Но когда ты снова начала плакать после того, что произошло, я понял, что ты никогда не будешь по-настоящему счастлива.
— Я не плакала, — сказала она.
— Нет, плакала. Ты чуть не рыдала во сне. А потом, когда увидел этим утром письмо с предложением работы, я понял, почему ты плакала.
— Глупый, — сказала она, но ее голос был таким тихим, что он, возможно, не услышал.
— Вот тогда-то я и вынужден был признаться себе, что и меня больше не устраивает такое будущее. Я больше не в силах заставлять тебя лгать мне, Уэнди, или самой себе.
— Прекрати, Мак!
Он выглядел усталым и постаревшим.
— Возможно, будет лучше, если ты услышишь всю правду. Я считал, что могу удовлетвориться второй ролью в твоей жизни после Рори. Прошлой ночью я даже сказал себе, что смогу примириться и с третьей — после твоей работы. Но я не могу быть никем. Я рвусь на части, и ты тоже. — Не удержавшись, он прикоснулся рукой к ее щеке. — Дорогая, я прошу у тебя прощения за все. А теперь я ухожу.
Она должна была остановить его. Он направлялся к двери, и если он покинет ее…
— Может быть, тебе следовало рассказать мне о своих чувствах с самого начала? — Уэнди едва узнала свой голос.
Мак повернулся к ней и нахмурился.
— Едва ли я бы решился сказать тебе об этом.
Она сделала несколько неуверенных шагов к нему.
— Это избавило бы нас от многих проблем.
— Ты бы просто завизжала и убежала.
— Возможно. — Она на ощупь нашла его руку и сжала его запястья. — Я просто была не очень умной и долго не понимала, что люблю тебя.
Он застыл словно статуя. Двигались только его глаза, жадно всматривавшиеся в ее лицо.
— Но ты плакала, — сказал он неуверенно.
— Потому что я была тебе не нужна! Ты даже не хотел, чтобы я пошла на этот ужин и…
— Разумеется, хотел. Я просто решил не заставлять тебя. Это ведь очень скучно.
— А когда я рискнула высказать свое мнение о том, как вам поступить с новым товаром, ты как воды в рот набрал.
— Я был поражен. Твоя идея была блестящей и не стоила тебе никаких усилий.
— И даже когда я практически вынудила тебя заняться со мной любовью, ты остановился, чтобы подумать, а верно ли ты поступаешь.
— Что ж, — не без основания заметил Мак, — на прошлой неделе я получил порцию ледяной воды, а ведь все, что я сделал тогда, — просто поцеловал тебя.
Уэнди чуть не задохнулась от возмущения.
— Ты решил, что я опрокинула кофейник нарочно?
— А разве нет?
— Конечно, нет. Ты был и без того холоден.
— Мне казалось, что если я смогу постепенно приучить тебя к моему присутствию, прикосновениям, поцелуям… Я играл по-крупному, Уэнди. Я готов был ждать, сколько понадобится, только ждать оказалось тяжелее, чем я полагал. Ты словно не замечала меня как мужчину, и, в конце концов, я больше не мог выносить это.
Поэтому я и перестал приходить к тебе, чтобы не мучиться. До прошлой ночи. — Он очень осторожно привлек ее к себе и поцеловал. И хотя поцелуй был нежным, к тому времени, как он поднял голову, она вся дрожала. Последнее мелькнувшее в ее голове сомнение исчезло навсегда. — Но ты все-таки плакала во сне, — добавил он.
— Будь по-твоему. Я думаю, мне просто не хотелось мириться с тем, что ты никогда не полюбишь меня так, как люблю тебя я.
Она видела только его улыбающийся рот.
— Если в этом была причина, тогда тебе больше не о чем плакать, потому что я очень люблю тебя. Люблю по-настоящему. Думаю, я понял это в тот вечер, когда приехал за тобой в Финикс, а тебя не оказалось дома.
— Ты хочешь сказать, не оказалось Рори.
— И ее тоже — но не из-за нее я начал паниковать.
— Давай говорить начистоту. Когда ты предложил…
— Конечно, я не забывал о благополучии Рори, но при этом я играл и в свою собственную игру, у которой были несколько иные цели.
Уэнди недоверчиво покачала головой.
— Ну, уж очень ты искусно блефуешь. В следующий раз, когда попытаешься соблазнить меня, не мог бы ты действовать немного более открыто?
Несколько секунд он просто смотрел на нее. Затем улыбнулся.
— Что ж, если ты так хочешь. — Внезапно он разжал объятия, скинул пиджак и бросил его на пол, потом отстегнул запонки и закатал рукава. Подхватив Уэнди на руки, он сел в кресло-качалку — единственную мебель, оставшуюся в комнате, — посадив ее себе на колени. — Ну, как для начала?
Но он не стал дожидаться ответа. Он с жаром поцеловал ее, и поцелуй длился так долго, что, когда он отпустил ее, Уэнди с трудом перевела дух. Прижавшись к нему, чувствуя себя в безопасности в его надежных объятиях, она не переставая целовала его подбородок, пока он говорил ей обо всем том, что она мечтала услышать, — о том, чем, по его словам, он хотел поделиться с ней прошлой ночью и много-много раз прежде. Обо всем том, что он хотел выразить в записке, которую написал ей этим утром. Она насторожилась.
— Но я не нашла никакой записки.
— Конечно, нет. Когда я писал ее, то увидел на столе письмо, в котором тебе предлагали работу. Я подумал, что вот причина, почему ты была расстроена прошлой ночью, и, прочитав его, понял, что было бы слишком самонадеянно с моей стороны думать, что ты прочтешь мое маленькое послание. Впрочем, в нем не было ничего особо примечательного. Ты ведь знаешь, как трудно найти подходящие слова, когда хочешь сказать: «Я люблю тебя», — но не можешь?
— Глупый вопрос, Мак. Разумеется, знаю.
— Я рад этому. Мне как-то легче при мысли, что ты страдала вместе со мной.
Она улыбнулась и снова прижалась к нему. Она наслаждалась внезапным сознанием того, что теперь может говорить все, что ей захочется. Но, конечно, в этот момент она была не склонна что-то говорить. В словах, казалось, не было никакой необходимости. Немного погодя Мак Произнес:
— Кстати, ты действительно думаешь, что я не смог бы убедить родителей назначить тебя опекуном Рори?
Уэнди была слишком погружена в сладостные ощущения, чтобы обратить внимание на его слова.
— Что?
— Это не составило бы большого труда. Как ты полагаешь, что говорила мне мать, когда тебе показалось, что она дает мне указания?
Краска бросилась в лицо Уэнди.
— Я никогда не сомневалась, что у тебя своя голова на плечах, Мак. Она просто…
— Это к делу не относится. Она сказала: «У Рори уже есть мама, Мак».
— Это тогда ты сказал ей, что занимаешься этим?
— Да. Но я не сердился. Я был в отчаянии, потому что все шло не так, как мне представлялось. Какое-то время я действительно считал, что тебе не терпится избавиться от Рори.
— Что?
— Ну, ты с такой готовностью сунула ее в руки моему отцу в первый же вечер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37