Наконец гора свертков была разобрана, и остался только один — ее собственный. Линдсей посмотрела на него и вздохнула. Едва ли будет хорошо забрать эту чертову собаку обратно. Так что, решившись, она посмотрела на Гибба и весело сказала:
— У меня тоже есть для тебя подарок на новоселье.
Без особого восторга, но и не очень недовольно Гибб развернул бумагу и аккуратно сложил ее. Он не имел обыкновения мять и комкать упаковки; Линдсей почти забыла, как ее злила его долгая возня с каждым, даже самым маленьким и простым подарком. Казалось, обертка значила для Гибба больше, чем то, что внутри.
Ския наклонилась, чтобы посмотреть, что же там такое, и в первый раз за сегодня Линдсей удалось наконец как следует разглядеть ее руку. На безымянном пальце ничего не было, и она почувствовала блаженное облегчение, но тут же сердито одернула себя. Какая глупость — придавать значение каким бы то ни было поступкам Гибба!
Однако для нее это имело значение. И очень большое.
Она не хотела идти на вечеринку, и не потому, что боялась встречи с Гиббом, а потому, что ее страшили чувства, которые он вызывал в ней.
Всю неделю Линдсей твердила себе, что никаких чувств не осталось, а то, что с ней творится, вызвано только проснувшимися при его появлении воспоминаниями, и все прекратится, как только он уедет. Линдсей даже устала убеждать себя, что в тот вечер, когда они с Гиббом остались вдвоем в полутемной гостиной, то, что она испытывала, вполне нормально для любой женщины, оказавшейся наедине с мужчиной, некогда ею любимым. И, невзирая на эту вспышку, ее любовь вот уже девять лет как мертва.
Но стоило ей снова оказаться с Гиббом в одной комнате, как его магнетизм с новой силой начал давать о себе знать; все выдумки и фантазии исчезли, и Линдсей осталась лицом к лицу с голой правдой.
Она любит его, всегда любила и будет любить до конца жизни. Ссора, повлекшая за собой их развод, была бессильна уничтожить ее любовь. Ския заглянула в коробку с пестрой собакой.
— Ты, наверное, подбирала цвета сама, Линдсей? — захихикала она. — Какой очаровательный жест с твоей стороны — подарить Гиббу такую прелесть на новоселье.
Кто-то негромко добавил — Линдсей не заметила, кто:
— Это его точно очарует'.
— Ну ладно, вечеринка продолжается. — Гибб закрыл коробку и отодвинул ее в сторону. — Спасибо за заботу, Линдсей.
— А как же иначе! — процедила Ския сквозь зубы. — Она изо всех сил старается, чтобы ты почувствовал себя как дома. Кошмар какой-то, не правда ли?
Линдсей прикусила язык, сложила подарки в кучу и отошла к столу, чтобы налить себе еще чаю. Глупо сейчас ссориться со Скией.
Кто-то начал поддразнивать Гибба насчет того, что можно открыть на фабрике мойку автомобилей:
— Получится весьма выгодное предприятие, особенно если ты наймешь парнишку Линдсей. Он, похоже, работник очень старательный и не запросит много.
Гибб только улыбался в ответ.
Ския подошла к Линдсей:
— Тебе это нравится, да?
— Не понимаю, о чем ты.
— О том, что Гибб постоянно возится с твоим ребенком. Ты для этого посылала его к Гиббу «в гости»?
Линдсей даже испугалась.
— Бип был у Гибба дома?
— О, только не разыгрывай из себя святую невинность. Ты же явно сама все подстроила. — Ския со стуком поставила чашку на стол и, круто развернувшись, пошла прочь.
С каких это пор Бип ходит к Гиббу в гости? Ясно, что на этой неделе он никуда ходить не мог — все время был у нее на глазах и, наоборот, жаловался, что Гибба не видел. Однако, если Бип приходил к Гиббу до того, как она наказала его и заперла дома…
Линдсей уже не знала, что и думать.
Тема мойки машин исчерпала себя, и разговор перешел на более серьезные вещи.
— Мне не хотелось поднимать эту тему, Гибб, — начал мистер Джонсон, — но ходят слухи, что в этом квартале фабрика Арментраута не сможет выплатить дивиденды.
Улыбка исчезла с лица Гибба, взгляд стал серьезным и напряженным.
— Советую не верить слухам, — усмехнулся он. — Но как только ситуация определится и станет ясно, выплатит фабрика дивиденды или нет, об этом будет объявлено.
Он не сказал, что дивидендов вообще не будет, но и не стал отрицать такой возможности, подумала Линдсей и изумленно посмотрела на него. На несколько минут даже проблемы с Бипом отошли на второй план.
Удерживать дивиденды вкладчиков — или хотя бы сокращать их — было равносильно объявлению о несостоятельности фабрики. Фирма, которая не в состоянии выплачивать проценты своим инвесторам, с большим трудом сможет — если сможет вообще — собрать деньги на новые преобразования, необходимые для того, чтобы повысить производительность и доходы.
Линдсей стояла у чайного стола, окаменев, пока разговоры не стихли. Гибб не стал ничего объяснять, так что вскоре все перешли к другой теме.
Только тогда она как можно незаметнее подошла к Гиббу и остановилась рядом с его стулом.
— Ты не можешь сделать это, — негромко произнесла она.
— А почему бы и нет? Впрочем, я, конечно, понимаю твое беспокойство — ведь, насколько мне известно, твой основной доход составляют именно проценты по дивидендам.
— Черт побери, Гибб, неужели ты считаешь меня такой эгоисткой?
Хотя его слова были истинной правдой. Да, «Попурри» себя окупал и приносил некоторую прибыль, но ее было недостаточно для существования. К тому же только на прошлой неделе она заказала рождественских товаров больше, чем когда-либо, потому что последний рождественский сезон у нее был отличный. Если не будет регулярных выплат по дивидендам, как она рассчитается за свои заказы, когда их пришлют?
— Зачем ты только сюда вернулся? — почти безжизненным голосом прошептала она.
— Я только сообщаю плохие новости и пытаюсь исправить их, но не являюсь их причиной, Линдсей. Проблемы на фабрике начались задолго до моего приезда.
Линдсей только покачала головой — скорее печально, чем отрицательно.
— Как-то раз я сказал тебе, что если ты действительно хочешь поскорее избавиться от меня, то есть один выход.
— Как же, помню, — ядовито отозвалась Линдсей. — Ты закроешь фабрику и распродашь ее по частям.
Гибб кивнул.
— Конечно, но тогда больше вообще не будет никаких дивидендов. Не так ли?
Линдсей не заметила, что Дейв Джонас подошел и встал рядом с ней.
— А тебе именно этого и хотелось бы, верно, Гарднер? — Его голос звучал ядовито и злобно. — Разорить всю фабрику, а заодно и половину города — тебе этого надо, чтобы отыграться? Сколько ты еще собираешься держать нас на крючке?
В комнате повисла гробовая тишина. Линдсей подумала, что это похоже на сцену из старинной пантомимы.
Наконец мистер Джонсон, словно очнувшись, подошел к Дейву, положил ему руку на плечо.
— У нас вечеринка, сынок, — сказал он. — Давай веселиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39