Он зевнул и принялся чистить и без того сияющий мех.
— Если вы еще не познакомились, — Карли кивнула в сторону всецело занятого собственной персоной хозяина дома, — то разреши представить: Один, мой кот.
Эван насмешливо прищурился:
— Если честно, то он больше похож на покрытый мехом шар для боулинга.
Насупленные брови и сердитый взгляд Карли выразили нескрываемое недовольство и осуждение.
Эван перевел взгляд с хозяйки на кота. Да, команда гостей явно проигрывала в численности, а возможно, и в силе.
— Я просто хотел сказать, что твой котик очень… очень крепкий и упитанный.
Карли моментально подобрела и улыбнулась. Один тоже расплылся в улыбке.
— Знаешь, когда мне его принесли, он был совсем крошечным, — гордо заявила хозяйка. — Все опасались, что котенок слишком слаб и будет часто болеть, но он всегда чувствует себя просто прекрасно.
Не успела Карли произнести эти слова, как с Одином приключилось нечто странное. Кот начал извиваться и дергаться. От резких движений стол, на котором он сидел, закачался. Ваза с розами оказалась в серьезной опасности. От головы к хвосту одна за другой шли непрерывные судорожные волны. Несколько раз туловище резко сжалось и, словно пружина, стремительно распрямилось. Все эти странные телодвижения оказались прелюдией к приступу рвоты. Кот закашлялся и с громким, напоминающим хлопок звуком изверг скользкий, полупереваренный, покрытый слизью и шерстью орех кешью. Снаряд приземлился точно на правую туфлю Эвана. Покончив с неприятной процедурой, Один преспокойно продолжил то занятие, от которого пришлось отвлечься, а именно тщательное вылизывание правой подмышки.
— Ах, Боже мой! — негромко воскликнула Карли.
Она вскочила с дивана и бросилась в кухню. Через пару секунд вернулась с бумажным полотенцем в руках. Схватив портящий пейзаж предмет, она унесла его в туалет и отправила в путь в залив Санта-Моника. Вряд ли, конечно, подарок Одина, хоть и преподнесенный от всей души, стоило сравнивать с букетом роз. В гостиную Карли вернулась с бутылкой вина и двумя бокалами. Требовалось срочно сменить и обстановку, и тему разговора.
— Так как же продвигается работа над картиной?
Эван сидел, не отводя глаз оттого места на башмаке, куда приземлился покрытый кошачьей шерстью орех. Карли тоже взглянула: да, зрелище не слишком приятное. Пятно явно выделялось — оно выглядело бледнее и светлее окружающей поверхности. Судя по всему, ферменты кошачьего желудка успели разъесть гладкую кожаную поверхность даже за те несколько секунд, пока Карли бегала в кухню.
— Держи. — Карли внедрила наполненный бокал в поле зрения гостя. Даже не повернув голову, он взял вино, мигом его выпил и протянул пустую посуду обратно. Карли снова наполнила бокал.
— Спасибо, — неожиданно произнес Эван, наконец подняв глаза. — Это не картина, а документальный фильм. Совсем разные вещи.
— Да, ты, конечно, прав. Извини.
Ну вот, они квиты. Он оскорбил ее кота, она оскорбила его фильм. Карли поставила бокал на стол и села на диван.
— Так, значит, над твоим фильмом работает Деке Холланд?
— Да. А ты его знаешь?
— Мы давние приятели.
На лице Эвана ничего не отразилось, да и сам он молчал, неторопливо потягивая вино.
Карли ждала ответа и пыталась понять, не сказала ли чего-нибудь лишнего.
— Он действительно замечательный звукорежиссер. Работает весело и очень быстро. Я каждый год заказываю ему свой демонстрационный ролик.
— Правда? — В голосе прозвучала лишь крошечная искра интереса.
Да уж, светские манеры этого красавца оставляли желать много лучшего!
— Он ненавидит демонстрационные ролики, но делает их просто замечательно, — нервно болтала Карли. — Заламывает баснословные цены, чтобы от него отстали, но даже это не действует. Клиентов все равно хоть отбавляй.
— Действительно? — Эван неожиданно посмотрел прямо в глаза Карли и не спешил отводить взгляд.
У нее едва не остановилось сердце.
— Да, правда. — Она допила вино и поставила бокал на стол, не переставая щебетать. — Он постоянно поднимает цены, а народ все равно платит. Все, кроме меня. Я просто готовлю ему обед. Вернее, завтрак. Он любит оладьи с маслом и кленовым сиропом.
Лицо Эвана казалось таким близким — оно действительно было сейчас всего лишь в нескольких дюймах от нее. Карли вовсе не просила, чтобы он наклонился, но внезапно расстояние сократилось настолько, что стали ясно заметны расширенные, глубокие зрачки, обведенные тонкой голубой каймой.
— С маслом и кленовым сиропом, — повторил он совсем тихо чуть осипшим голосом, очевидно, довольный такой домовитостью.
Карли открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но не успела. Эван накрыл ее губы своими, и умственная деятельность как-то сразу прекратилась. Центральная нервная система, отвечающая за такие жизненно важные функции, как дыхание и работа сердца, в данную минуту с готовностью приняла на себя ответственность за долгий поцелуй. Сейчас он казался так же важен, как и дыхание. Да, в эту минуту вся жизнь Карли сосредоточилась лишь в отчаянном поцелуе с Эваном — откровенном, открытом, соединяющем губы, языки, руки и даже пальцы ног.
Странное болезненное ощущение чрезмерного натяжения кожи, которое преследовало Карли вот уже не один день, неожиданно отступило. Эван провел губами по ее горлу, не переставая целовать то нежно, то страстно, до головокружения горячо. Волнение, возбуждение, предвкушение и доброе старое откровенное желание близости — все слилось в единый порыв. Карли перекинула ногу через ногу мужчины и запустила пальцы ему в волосы.
— Черт, — пробормотал Эван удивленно, но с явным одобрением. Прижавшись к ней, он ответил движением бедер. Внезапно оказалось, что оба уже лежат.
— Черт, — повторила Карли и сбросила туфли. Через секунду раздался еще один глухой двойной удар: это упали на пол туфли Эвана. Потом он стряхнул с плеч пиджак, и тот тоже послушно упал на пол. Карли потянула галстук и, ослабив узел настолько, чтобы прошла голова, швырнула его за спинку дивана. В следующую секунду двое принялись срывать друг с друга рубашки. Пуговицы полетели на пол, как поп-корн из дырявого пакета. Где-то в уголке сознания Карли мелькнула надежда, что Один не заинтересуется ими и не съест, как орехи.
Эван ловко расстегнул пряжку на бюстгальтере и выпустил на волю томившуюся в заточении грудь. Добыча сразу попала в его жадные нетерпеливые руки. Он ласкал нежные создания самозабвенно и упоенно, с неосознанной улыбкой удовлетворенного обладания. В это мгновение он больше всего походил на человека, только что открывшего тщательно спрятанное сокровище и твердо решившего насладиться им в полной мере. «Мое, все мое!» — провозгласил жадный блеск синих глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Если вы еще не познакомились, — Карли кивнула в сторону всецело занятого собственной персоной хозяина дома, — то разреши представить: Один, мой кот.
Эван насмешливо прищурился:
— Если честно, то он больше похож на покрытый мехом шар для боулинга.
Насупленные брови и сердитый взгляд Карли выразили нескрываемое недовольство и осуждение.
Эван перевел взгляд с хозяйки на кота. Да, команда гостей явно проигрывала в численности, а возможно, и в силе.
— Я просто хотел сказать, что твой котик очень… очень крепкий и упитанный.
Карли моментально подобрела и улыбнулась. Один тоже расплылся в улыбке.
— Знаешь, когда мне его принесли, он был совсем крошечным, — гордо заявила хозяйка. — Все опасались, что котенок слишком слаб и будет часто болеть, но он всегда чувствует себя просто прекрасно.
Не успела Карли произнести эти слова, как с Одином приключилось нечто странное. Кот начал извиваться и дергаться. От резких движений стол, на котором он сидел, закачался. Ваза с розами оказалась в серьезной опасности. От головы к хвосту одна за другой шли непрерывные судорожные волны. Несколько раз туловище резко сжалось и, словно пружина, стремительно распрямилось. Все эти странные телодвижения оказались прелюдией к приступу рвоты. Кот закашлялся и с громким, напоминающим хлопок звуком изверг скользкий, полупереваренный, покрытый слизью и шерстью орех кешью. Снаряд приземлился точно на правую туфлю Эвана. Покончив с неприятной процедурой, Один преспокойно продолжил то занятие, от которого пришлось отвлечься, а именно тщательное вылизывание правой подмышки.
— Ах, Боже мой! — негромко воскликнула Карли.
Она вскочила с дивана и бросилась в кухню. Через пару секунд вернулась с бумажным полотенцем в руках. Схватив портящий пейзаж предмет, она унесла его в туалет и отправила в путь в залив Санта-Моника. Вряд ли, конечно, подарок Одина, хоть и преподнесенный от всей души, стоило сравнивать с букетом роз. В гостиную Карли вернулась с бутылкой вина и двумя бокалами. Требовалось срочно сменить и обстановку, и тему разговора.
— Так как же продвигается работа над картиной?
Эван сидел, не отводя глаз оттого места на башмаке, куда приземлился покрытый кошачьей шерстью орех. Карли тоже взглянула: да, зрелище не слишком приятное. Пятно явно выделялось — оно выглядело бледнее и светлее окружающей поверхности. Судя по всему, ферменты кошачьего желудка успели разъесть гладкую кожаную поверхность даже за те несколько секунд, пока Карли бегала в кухню.
— Держи. — Карли внедрила наполненный бокал в поле зрения гостя. Даже не повернув голову, он взял вино, мигом его выпил и протянул пустую посуду обратно. Карли снова наполнила бокал.
— Спасибо, — неожиданно произнес Эван, наконец подняв глаза. — Это не картина, а документальный фильм. Совсем разные вещи.
— Да, ты, конечно, прав. Извини.
Ну вот, они квиты. Он оскорбил ее кота, она оскорбила его фильм. Карли поставила бокал на стол и села на диван.
— Так, значит, над твоим фильмом работает Деке Холланд?
— Да. А ты его знаешь?
— Мы давние приятели.
На лице Эвана ничего не отразилось, да и сам он молчал, неторопливо потягивая вино.
Карли ждала ответа и пыталась понять, не сказала ли чего-нибудь лишнего.
— Он действительно замечательный звукорежиссер. Работает весело и очень быстро. Я каждый год заказываю ему свой демонстрационный ролик.
— Правда? — В голосе прозвучала лишь крошечная искра интереса.
Да уж, светские манеры этого красавца оставляли желать много лучшего!
— Он ненавидит демонстрационные ролики, но делает их просто замечательно, — нервно болтала Карли. — Заламывает баснословные цены, чтобы от него отстали, но даже это не действует. Клиентов все равно хоть отбавляй.
— Действительно? — Эван неожиданно посмотрел прямо в глаза Карли и не спешил отводить взгляд.
У нее едва не остановилось сердце.
— Да, правда. — Она допила вино и поставила бокал на стол, не переставая щебетать. — Он постоянно поднимает цены, а народ все равно платит. Все, кроме меня. Я просто готовлю ему обед. Вернее, завтрак. Он любит оладьи с маслом и кленовым сиропом.
Лицо Эвана казалось таким близким — оно действительно было сейчас всего лишь в нескольких дюймах от нее. Карли вовсе не просила, чтобы он наклонился, но внезапно расстояние сократилось настолько, что стали ясно заметны расширенные, глубокие зрачки, обведенные тонкой голубой каймой.
— С маслом и кленовым сиропом, — повторил он совсем тихо чуть осипшим голосом, очевидно, довольный такой домовитостью.
Карли открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но не успела. Эван накрыл ее губы своими, и умственная деятельность как-то сразу прекратилась. Центральная нервная система, отвечающая за такие жизненно важные функции, как дыхание и работа сердца, в данную минуту с готовностью приняла на себя ответственность за долгий поцелуй. Сейчас он казался так же важен, как и дыхание. Да, в эту минуту вся жизнь Карли сосредоточилась лишь в отчаянном поцелуе с Эваном — откровенном, открытом, соединяющем губы, языки, руки и даже пальцы ног.
Странное болезненное ощущение чрезмерного натяжения кожи, которое преследовало Карли вот уже не один день, неожиданно отступило. Эван провел губами по ее горлу, не переставая целовать то нежно, то страстно, до головокружения горячо. Волнение, возбуждение, предвкушение и доброе старое откровенное желание близости — все слилось в единый порыв. Карли перекинула ногу через ногу мужчины и запустила пальцы ему в волосы.
— Черт, — пробормотал Эван удивленно, но с явным одобрением. Прижавшись к ней, он ответил движением бедер. Внезапно оказалось, что оба уже лежат.
— Черт, — повторила Карли и сбросила туфли. Через секунду раздался еще один глухой двойной удар: это упали на пол туфли Эвана. Потом он стряхнул с плеч пиджак, и тот тоже послушно упал на пол. Карли потянула галстук и, ослабив узел настолько, чтобы прошла голова, швырнула его за спинку дивана. В следующую секунду двое принялись срывать друг с друга рубашки. Пуговицы полетели на пол, как поп-корн из дырявого пакета. Где-то в уголке сознания Карли мелькнула надежда, что Один не заинтересуется ими и не съест, как орехи.
Эван ловко расстегнул пряжку на бюстгальтере и выпустил на волю томившуюся в заточении грудь. Добыча сразу попала в его жадные нетерпеливые руки. Он ласкал нежные создания самозабвенно и упоенно, с неосознанной улыбкой удовлетворенного обладания. В это мгновение он больше всего походил на человека, только что открывшего тщательно спрятанное сокровище и твердо решившего насладиться им в полной мере. «Мое, все мое!» — провозгласил жадный блеск синих глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74