Расторжение брака Бека и Джудит во многом напоминало распад Советского Союза. То, что еще совсем недавно казалось свободным объединением самостоятельных участников, неожиданно обернулось их враждой. Отец вместе со своей музыкальной коллекцией переехал на новое место жительства, а девочке в качестве музыкального сопровождения достались лишь отчаянные жалобы матери.
Вот так и получилось, что на долгие годы «Твоя песня» превратилась в грустное напоминание об отцовских недостатках Бека. Лишь в колледже Карли выбралась из прочного кокона юношеского эгоцентризма и ясно осознала, что отец не мог, не может и никогда не сможет трансформироваться в некоего супер отца, способного всерьез показать всем, кто этого заслуживает, где раки зимуют. Бек нередко блуждал в колючих зарослях, которыми нещадно заросло пространство между словом и делом. Больше того, с этой особенностью ему приходилось жить и даже как-то продвигаться по уготованной стезе. Именно тогда «Твоя песня» утратила горечь и вновь превратилась в любимую и родную, тепло напоминающую о счастливых моментах искреннего взаимопонимания между отцом и дочерью.
Пока Карли, тихонько напевая, варила кофе, Эван спокойно сидел за кухонным столом. Он почти не двигался и лишь провожал взглядом каждое движение девушки. Да уж, терпения ему было не занимать, в этом он намного превосходил саму Карли. Один уселся возле гостя и принялся наблюдать за ним так же внимательно, как тот — за хозяйкой. Так они и сидели рядышком, два черноволосых, переполненных тестостероном самца: один — глядя снизу вверх широко открытыми зелеными глазами, а другой — прямо перед собой голубыми, слегка прикрытыми веками.
— Ты пришел в мой дом без приглашения, Эван. — Карли поставила на стол кофеварку и две чашки. — Так что бери штурвал беседы в собственные руки.
— Справедливо, — согласился гость. — Думаю, нам необходимо изменить условия сделки.
Карли усилием воли подавила желание произнести что-нибудь глубокомысленное и значительное типа «дерьмо собачье» или «ни фига». Но она прекрасно помнила, что именно невоздержанность в словах за чашкой кофе и ввергла ее в пучину нынешних затруднений, а потому решила придержать язык и принялась понемножку, маленькими глотками пить душистый бодрящий напиток.
Эван слегка откашлялся.
— Думаю, позволительно заметить, что нагота имеет целый ряд плюсов. — Он посмотрел на собеседницу так, словно мысленно отмечал каждый из этих плюсов. Дыхание его участилось и потяжелело, ноздри слегка расширились, а губы сами собой раздвинулись.
В голове Карли стремительно, словно страницы эротической книги, сменялись яркие картины. Нежная женская грудь с выпуклыми ярко-розовыми вершинками, зажатая в сильных чувственных руках. Темные плотные волосы на груди мужчины, постепенно редеющие по мере приближения к мускулистому животу. Сплетенье рук, сплетенье ног. Да, ряд плюсов в наготе, несомненно, имеется. Она негромко вздохнула, улыбнулась и вяло, сонно кивнула.
Эван же не сводил взгляда с ее губ, а потом медленно, словно с неохотой поднял его к глазам.
— Но наверное, необходимо отметить и ряд минусов. На сей раз страницы воображаемой книги представили картины следующего утра. Заклеенная желтым полицейским скотчем входная дверь. Смятые простыни и дырки от пуль в стене. Фотографии обоих, растрепанных и покрытых синяками, во всевозможных ракурсах. Теперь вздох Карли оказался печальным, но мудрым.
— Так что, — сделал вывод Эван, — считаю, что нужно вернуться к первоначальному плану. А он, как известно, состоит в том, что ты озвучиваешь мой фильм.
— Или же, — с надеждой в голосе продолжила Карли, — ты можешь просто вернуть туфлю.
— Ни за что на свете. — Его ответ прозвучал немедленно и неоспоримо.
Как известно, правила диктует тот, кто владеет туфлей. Карли задумчиво потерла виски.
— Если мы решаемся на это, то обязательно подписываем контракт и заверяем его нотариально — проходим весь путь.
— А нельзя просто пожать друг другу руки? — Настала очередь Эвана предлагать варианты.
Ответ Карли оказался столь же быстрым, решительным и безжалостным.
— Но ведь речь идет о бизнесе. А потому или делаем все и сейчас, или не делаем вовсе. Разговоры слишком дешево стоят, Эван.
Его лицо внезапно напряглось.
— Кроме тех случаев, когда их ведешь сам.
— Тебе тоже не стоит об этом забывать. — Десять лет жизни в большом городе со всеми причитающимися ударами и провалами научили Карли понимать, что во всех обстоятельствах, в которых замешаны деньги (разумеется, за исключением тех случаев, когда она готова безвозвратно отдать свои собственные), самый надежный способ — вежливо улыбнуться и обратиться к посредничеству профессионального юриста.
— Хорошо, — после длительного раздумья, тяжело вздохнув, заключил Эван. — Давай составлять договор.
Через два часа кухонный стол оказался завален исписанными листками желтоватой линованной бумаги — именно такая используется при соблюдении юридических формальностей. Кофеварка давно опустела, а оппоненты полностью истощились, обсуждая малейшие подробности сделки.
У Карли заболели глаза, а голова отяжелела, словно булыжник, но она мужественно просматривала окончательный вариант контракта. В обмен на работу по чтению текста документального фильма и «инвестирование» в него собственного таланта ей причиталась доля прибыли объемом в пять процентов. В титрах ее имя должно быть обозначено такими же большими буквами, как и имя режиссера, но никакая творческая самостоятельность не допускается. Она поступает в распоряжение Эвана Маклиша на срок в один месяц. В этот период она обязана откликаться на все предложения записи, которые он сочтет уместными, конечно, в разумных пределах.
Договор выглядел достаточно ясно и определенно, хотя процесс его создания был не прост. Обе стороны старались учесть малейшие детали и упорно отстаивали собственные интересы, так что борьба оказалась серьезной.
Карли взглянула на оппонента потускневшими от усталости глазами, а потом уперлась подбородком в сложенные на столе руки.
— Ну вот, теперь попрошу своего агента изложить все это, как положено, и на следующей неделе можно будет подписать контракт.
— Еще чего! — Эван схватил листок, поднялся и, ссутулившись, навис над Карли. — Лучше я отдам своему агенту, и уже в понедельник все будет готово.
Карли тоже встала.
— Прекрасно. Твой агент все это напишет, в понедельник мы с моим агентом прочитаем и обсудим, а во вторник подпишем договор.
— Черт возьми! — Эван подошел почти вплотную и заглянул упрямице в лицо. — Надеюсь, работа с тобой все-таки окажется немного приятнее, чем процесс заключения договора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Вот так и получилось, что на долгие годы «Твоя песня» превратилась в грустное напоминание об отцовских недостатках Бека. Лишь в колледже Карли выбралась из прочного кокона юношеского эгоцентризма и ясно осознала, что отец не мог, не может и никогда не сможет трансформироваться в некоего супер отца, способного всерьез показать всем, кто этого заслуживает, где раки зимуют. Бек нередко блуждал в колючих зарослях, которыми нещадно заросло пространство между словом и делом. Больше того, с этой особенностью ему приходилось жить и даже как-то продвигаться по уготованной стезе. Именно тогда «Твоя песня» утратила горечь и вновь превратилась в любимую и родную, тепло напоминающую о счастливых моментах искреннего взаимопонимания между отцом и дочерью.
Пока Карли, тихонько напевая, варила кофе, Эван спокойно сидел за кухонным столом. Он почти не двигался и лишь провожал взглядом каждое движение девушки. Да уж, терпения ему было не занимать, в этом он намного превосходил саму Карли. Один уселся возле гостя и принялся наблюдать за ним так же внимательно, как тот — за хозяйкой. Так они и сидели рядышком, два черноволосых, переполненных тестостероном самца: один — глядя снизу вверх широко открытыми зелеными глазами, а другой — прямо перед собой голубыми, слегка прикрытыми веками.
— Ты пришел в мой дом без приглашения, Эван. — Карли поставила на стол кофеварку и две чашки. — Так что бери штурвал беседы в собственные руки.
— Справедливо, — согласился гость. — Думаю, нам необходимо изменить условия сделки.
Карли усилием воли подавила желание произнести что-нибудь глубокомысленное и значительное типа «дерьмо собачье» или «ни фига». Но она прекрасно помнила, что именно невоздержанность в словах за чашкой кофе и ввергла ее в пучину нынешних затруднений, а потому решила придержать язык и принялась понемножку, маленькими глотками пить душистый бодрящий напиток.
Эван слегка откашлялся.
— Думаю, позволительно заметить, что нагота имеет целый ряд плюсов. — Он посмотрел на собеседницу так, словно мысленно отмечал каждый из этих плюсов. Дыхание его участилось и потяжелело, ноздри слегка расширились, а губы сами собой раздвинулись.
В голове Карли стремительно, словно страницы эротической книги, сменялись яркие картины. Нежная женская грудь с выпуклыми ярко-розовыми вершинками, зажатая в сильных чувственных руках. Темные плотные волосы на груди мужчины, постепенно редеющие по мере приближения к мускулистому животу. Сплетенье рук, сплетенье ног. Да, ряд плюсов в наготе, несомненно, имеется. Она негромко вздохнула, улыбнулась и вяло, сонно кивнула.
Эван же не сводил взгляда с ее губ, а потом медленно, словно с неохотой поднял его к глазам.
— Но наверное, необходимо отметить и ряд минусов. На сей раз страницы воображаемой книги представили картины следующего утра. Заклеенная желтым полицейским скотчем входная дверь. Смятые простыни и дырки от пуль в стене. Фотографии обоих, растрепанных и покрытых синяками, во всевозможных ракурсах. Теперь вздох Карли оказался печальным, но мудрым.
— Так что, — сделал вывод Эван, — считаю, что нужно вернуться к первоначальному плану. А он, как известно, состоит в том, что ты озвучиваешь мой фильм.
— Или же, — с надеждой в голосе продолжила Карли, — ты можешь просто вернуть туфлю.
— Ни за что на свете. — Его ответ прозвучал немедленно и неоспоримо.
Как известно, правила диктует тот, кто владеет туфлей. Карли задумчиво потерла виски.
— Если мы решаемся на это, то обязательно подписываем контракт и заверяем его нотариально — проходим весь путь.
— А нельзя просто пожать друг другу руки? — Настала очередь Эвана предлагать варианты.
Ответ Карли оказался столь же быстрым, решительным и безжалостным.
— Но ведь речь идет о бизнесе. А потому или делаем все и сейчас, или не делаем вовсе. Разговоры слишком дешево стоят, Эван.
Его лицо внезапно напряглось.
— Кроме тех случаев, когда их ведешь сам.
— Тебе тоже не стоит об этом забывать. — Десять лет жизни в большом городе со всеми причитающимися ударами и провалами научили Карли понимать, что во всех обстоятельствах, в которых замешаны деньги (разумеется, за исключением тех случаев, когда она готова безвозвратно отдать свои собственные), самый надежный способ — вежливо улыбнуться и обратиться к посредничеству профессионального юриста.
— Хорошо, — после длительного раздумья, тяжело вздохнув, заключил Эван. — Давай составлять договор.
Через два часа кухонный стол оказался завален исписанными листками желтоватой линованной бумаги — именно такая используется при соблюдении юридических формальностей. Кофеварка давно опустела, а оппоненты полностью истощились, обсуждая малейшие подробности сделки.
У Карли заболели глаза, а голова отяжелела, словно булыжник, но она мужественно просматривала окончательный вариант контракта. В обмен на работу по чтению текста документального фильма и «инвестирование» в него собственного таланта ей причиталась доля прибыли объемом в пять процентов. В титрах ее имя должно быть обозначено такими же большими буквами, как и имя режиссера, но никакая творческая самостоятельность не допускается. Она поступает в распоряжение Эвана Маклиша на срок в один месяц. В этот период она обязана откликаться на все предложения записи, которые он сочтет уместными, конечно, в разумных пределах.
Договор выглядел достаточно ясно и определенно, хотя процесс его создания был не прост. Обе стороны старались учесть малейшие детали и упорно отстаивали собственные интересы, так что борьба оказалась серьезной.
Карли взглянула на оппонента потускневшими от усталости глазами, а потом уперлась подбородком в сложенные на столе руки.
— Ну вот, теперь попрошу своего агента изложить все это, как положено, и на следующей неделе можно будет подписать контракт.
— Еще чего! — Эван схватил листок, поднялся и, ссутулившись, навис над Карли. — Лучше я отдам своему агенту, и уже в понедельник все будет готово.
Карли тоже встала.
— Прекрасно. Твой агент все это напишет, в понедельник мы с моим агентом прочитаем и обсудим, а во вторник подпишем договор.
— Черт возьми! — Эван подошел почти вплотную и заглянул упрямице в лицо. — Надеюсь, работа с тобой все-таки окажется немного приятнее, чем процесс заключения договора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74