— Голая ты мне больше нравишься.
Лекси протянула руки к его лицу, он подарил ей один быстрый горячий поцелуй и снова отстранился, чтобы объять взглядом все в ней — ее лицо, ее грудь, все ее тело. И все, что было до этого — все разговоры и прикосновения, — все слилось в этом взгляде. Они начали двигаться, глядя друг другу в глаза. Сэм держался на руках, он входил в нее неглубоко, словно побуждая ее прогибаться ему навстречу. И когда они прижались друг к другу, сомкнулись в объятиях, между ними словно пробежала искра.
Маленькие атомы наслаждения сталкивались внизу ее живота, электроны сбегали с орбит, отдавая энергию, взрываясь и вызывая цепную реакцию, от которой и думать, и дышать становилось невозможно; и вот настал момент пика: если бы где-то поблизости был сейсмограф, то этому землетрясению присвоили бы пятую категорию по шкале Рихтера.
Потом они лежали на спине. Через некоторое время она вновь обрела способность шевелиться. Еще через какое-то время к ней стала возвращаться способность обрести контроль над своим телом. Импульсы из мозга вновь начали восприниматься нервными окончаниями конечностей. Еще немного — и она сможет вспомнить, как ее зовут, где она живет и какое сегодня число. Но торопиться с этим не стоило. У нее в запасе было много времени. Лет сто или больше.
Она вдруг подумала, что и в спальном мешке на пляже, и в бункере она не испытывала дискомфорта — слишком много новизны и желания, чтобы придавать какое-то значение окружению. Но сейчас все было по-другому. Кровать Сэма была особой зоной. Они распростерлись на этой кровати, словно американский флаг, распростертый на поверхности Луны первыми астронавтами. Тела их согрели простыни и оставили вмятины на подушках, и даже в воздухе стоял запах их жаркого совокупления.
Сэм перестал шевелиться. Он избавился от презерватива и скинул одеяло. Теперь он лежал рядом с ней на животе, повернув к ней лицо. Лекси изучала его худощавые, сильные формы. Он заявил, что сломал Чарли нос, но ей показалось, что Чарли ответил ему той же монетой. Над левой бровью у него был маленький шрам, нарушавший идеальную симметрию лица. Рука его оказалась в пределах досягаемости, и она провела по его венам кончиком пальца.
Он пошевелился и лег на бок, накрыв ладонью ее грудь.
— Ты на самом деле мне нравишься без одежды.
— Это хорошо. Ты выбросил мою одежду. Пальцем он рассеянно водил круги вокруг ее соска.
— Такие наряды рекомендовались в книге из программы защиты свидетелей, которую тебе выдали в полиции?
Она подняла глаза к потолку, к красивому высокому потолку с лепниной.
— Я же сказала тебе, что люблю цветы.
— Но в Лос-Анджелесе ты их не носила. — Пальцы его продолжали творить чудеса с ее соском. — Что ты там делала?
Все прежние сомнения обуяли ее разом. Настал момент их торжества. «Мы тебе говорили. Ты думала, что можешь притвориться, будто Лекси-Секси никогда не существовала. Что ты можешь убить ее с той же легкостью, с которой создала. Ха!»
— Что заставляет тебя думать, что в Лос-Анджелесе я была совсем другой?
Он ответил не сразу:
— Это сложный вопрос. Но… то, как ты занимаешься любовью… Так, будто для тебя все внове, словно тебя только что выпустили из клетки.
Она подавила страх разоблачения и рассмеялась:
— Прекрасно! Ты считаешь, что меня держали в сумасшедшем доме или что-то в этом роде. — Она оттолкнула руку Сэма, которая продолжала ласкать ее грудь.
Он тоже засмеялся и окинул ее пристальным взглядом.
— Я почти угадал, признайся. Ты можешь сказать мне, что привело тебя в Дрейкс-Пойнт?
Лекси понимала, что угодила в ловушку. Ее инкогнито позволило ей высвободить в себе женское начало и превратиться в ту по-настоящему сексуальную женщину, которая сейчас была перед Сэмом. Он никогда не видел ее в дурацкой роли Лекси-Секси. Здесь и сейчас Сэм видел ее настоящую. Если она скажет правду ему прямо сейчас, то та обнаженная, ранимая женщина в его постели, та самая женщина, которой она и была на самом деле, покажется ему подделкой. Она хотела, чтобы этот момент длился подольше, она хотела, чтобы он продолжал думать о ней, как об Александре Кларк — женщине, которая ему со всей очевидностью нравилась.
— Я не могу.
Он немного поерзал рядом, убрал руку. Глаза у него закрылись, и между ними повисло молчание. Нет, не сердитое молчание, просто они несколько отдалились друг от друга, из общего пространства вернулись в свои отдельные сферы.
У Лекси заболело горло, и она зажмурила глаза от краткой сдавленной боли.
Некоторое время спустя она поняла, что успела задремать, что пот высох и в доме стало холодно. Она проголодалась, и ей захотелось что-нибудь на себя накинуть. Может, его футболку. Она натянула одеяло до подбородка, и он пошевелился рядом с ней.
— Если хочешь что-то надеть, поищи в комнате матери дальше по коридору. Но только никаких длинных юбок и толстых свитеров.
Он хочет ее проверить? Лекси усмехнулась. По крайней мере он не так уж разозлился на нее за отказ рассказать правду. Она подумала о его предложении. Это означало, что она должна была пройтись перед ним голой. Разумеется, он решил, что она этого не сделает! Ха! Она откинула одеяло и встала. Его глаза широко распахнулись, он попытался ее поймать, но она увернулась. В этом было что-то развратно-смелое, быть вот такой голой и позволить ему смотреть, как она идет по коридору. Она чувствовала его взгляд на колышущихся бедрах и на вздрагивающей при контакте пяток с толстым ковром груди.
— Какая комната? — оглянувшись, спросила она.
— Последняя с того конца. — Ей нравился этот слегка сдавленный звук его голоса. «Вот как я тебя зацепила!» — подумала она.
В коридоре было по-настоящему холодно, так что медлить она не стала. Она ощупью пробиралась по коридору, гадая, где могут быть выключатели. Свет мог бы прогнать кое-кого из призраков и развеять страх.
Она распахнула последнюю дверь, нащупала рукой выключатель, и, словно по волшебству, комнату залило светом. То была симпатичная комната, вся в бледно-розовых и сливочных тонах, с подушками из жатого ситца, с воланами и рюшами в таком количестве, что любимый дизайнер Лекси пришла бы в восторг. Мама Сэма явно любила свет, цветы и книги. На бледно-розовых стенах расцветали целые ботанические сады, цветы были на кремовых портьерах, на коврах, на покрывале. Белые резные книжные шкафы с карнизами, как и вся обстановка, вполне гармонировали с образом той милой женщины, что увидела Лекси на портрете в гостиной.
Напротив стены с книжными шкафами она обнаружила две пары двойных дверей. Лекси в раздумье смотрела на них, когда услышала позади себя шаги Сэма. Она раскрыла первую дверь и застыла. Ее захлестнула волна озноба. Ум ее отказывался соотнести то, что она увидела, с элегантной обстановкой спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Лекси протянула руки к его лицу, он подарил ей один быстрый горячий поцелуй и снова отстранился, чтобы объять взглядом все в ней — ее лицо, ее грудь, все ее тело. И все, что было до этого — все разговоры и прикосновения, — все слилось в этом взгляде. Они начали двигаться, глядя друг другу в глаза. Сэм держался на руках, он входил в нее неглубоко, словно побуждая ее прогибаться ему навстречу. И когда они прижались друг к другу, сомкнулись в объятиях, между ними словно пробежала искра.
Маленькие атомы наслаждения сталкивались внизу ее живота, электроны сбегали с орбит, отдавая энергию, взрываясь и вызывая цепную реакцию, от которой и думать, и дышать становилось невозможно; и вот настал момент пика: если бы где-то поблизости был сейсмограф, то этому землетрясению присвоили бы пятую категорию по шкале Рихтера.
Потом они лежали на спине. Через некоторое время она вновь обрела способность шевелиться. Еще через какое-то время к ней стала возвращаться способность обрести контроль над своим телом. Импульсы из мозга вновь начали восприниматься нервными окончаниями конечностей. Еще немного — и она сможет вспомнить, как ее зовут, где она живет и какое сегодня число. Но торопиться с этим не стоило. У нее в запасе было много времени. Лет сто или больше.
Она вдруг подумала, что и в спальном мешке на пляже, и в бункере она не испытывала дискомфорта — слишком много новизны и желания, чтобы придавать какое-то значение окружению. Но сейчас все было по-другому. Кровать Сэма была особой зоной. Они распростерлись на этой кровати, словно американский флаг, распростертый на поверхности Луны первыми астронавтами. Тела их согрели простыни и оставили вмятины на подушках, и даже в воздухе стоял запах их жаркого совокупления.
Сэм перестал шевелиться. Он избавился от презерватива и скинул одеяло. Теперь он лежал рядом с ней на животе, повернув к ней лицо. Лекси изучала его худощавые, сильные формы. Он заявил, что сломал Чарли нос, но ей показалось, что Чарли ответил ему той же монетой. Над левой бровью у него был маленький шрам, нарушавший идеальную симметрию лица. Рука его оказалась в пределах досягаемости, и она провела по его венам кончиком пальца.
Он пошевелился и лег на бок, накрыв ладонью ее грудь.
— Ты на самом деле мне нравишься без одежды.
— Это хорошо. Ты выбросил мою одежду. Пальцем он рассеянно водил круги вокруг ее соска.
— Такие наряды рекомендовались в книге из программы защиты свидетелей, которую тебе выдали в полиции?
Она подняла глаза к потолку, к красивому высокому потолку с лепниной.
— Я же сказала тебе, что люблю цветы.
— Но в Лос-Анджелесе ты их не носила. — Пальцы его продолжали творить чудеса с ее соском. — Что ты там делала?
Все прежние сомнения обуяли ее разом. Настал момент их торжества. «Мы тебе говорили. Ты думала, что можешь притвориться, будто Лекси-Секси никогда не существовала. Что ты можешь убить ее с той же легкостью, с которой создала. Ха!»
— Что заставляет тебя думать, что в Лос-Анджелесе я была совсем другой?
Он ответил не сразу:
— Это сложный вопрос. Но… то, как ты занимаешься любовью… Так, будто для тебя все внове, словно тебя только что выпустили из клетки.
Она подавила страх разоблачения и рассмеялась:
— Прекрасно! Ты считаешь, что меня держали в сумасшедшем доме или что-то в этом роде. — Она оттолкнула руку Сэма, которая продолжала ласкать ее грудь.
Он тоже засмеялся и окинул ее пристальным взглядом.
— Я почти угадал, признайся. Ты можешь сказать мне, что привело тебя в Дрейкс-Пойнт?
Лекси понимала, что угодила в ловушку. Ее инкогнито позволило ей высвободить в себе женское начало и превратиться в ту по-настоящему сексуальную женщину, которая сейчас была перед Сэмом. Он никогда не видел ее в дурацкой роли Лекси-Секси. Здесь и сейчас Сэм видел ее настоящую. Если она скажет правду ему прямо сейчас, то та обнаженная, ранимая женщина в его постели, та самая женщина, которой она и была на самом деле, покажется ему подделкой. Она хотела, чтобы этот момент длился подольше, она хотела, чтобы он продолжал думать о ней, как об Александре Кларк — женщине, которая ему со всей очевидностью нравилась.
— Я не могу.
Он немного поерзал рядом, убрал руку. Глаза у него закрылись, и между ними повисло молчание. Нет, не сердитое молчание, просто они несколько отдалились друг от друга, из общего пространства вернулись в свои отдельные сферы.
У Лекси заболело горло, и она зажмурила глаза от краткой сдавленной боли.
Некоторое время спустя она поняла, что успела задремать, что пот высох и в доме стало холодно. Она проголодалась, и ей захотелось что-нибудь на себя накинуть. Может, его футболку. Она натянула одеяло до подбородка, и он пошевелился рядом с ней.
— Если хочешь что-то надеть, поищи в комнате матери дальше по коридору. Но только никаких длинных юбок и толстых свитеров.
Он хочет ее проверить? Лекси усмехнулась. По крайней мере он не так уж разозлился на нее за отказ рассказать правду. Она подумала о его предложении. Это означало, что она должна была пройтись перед ним голой. Разумеется, он решил, что она этого не сделает! Ха! Она откинула одеяло и встала. Его глаза широко распахнулись, он попытался ее поймать, но она увернулась. В этом было что-то развратно-смелое, быть вот такой голой и позволить ему смотреть, как она идет по коридору. Она чувствовала его взгляд на колышущихся бедрах и на вздрагивающей при контакте пяток с толстым ковром груди.
— Какая комната? — оглянувшись, спросила она.
— Последняя с того конца. — Ей нравился этот слегка сдавленный звук его голоса. «Вот как я тебя зацепила!» — подумала она.
В коридоре было по-настоящему холодно, так что медлить она не стала. Она ощупью пробиралась по коридору, гадая, где могут быть выключатели. Свет мог бы прогнать кое-кого из призраков и развеять страх.
Она распахнула последнюю дверь, нащупала рукой выключатель, и, словно по волшебству, комнату залило светом. То была симпатичная комната, вся в бледно-розовых и сливочных тонах, с подушками из жатого ситца, с воланами и рюшами в таком количестве, что любимый дизайнер Лекси пришла бы в восторг. Мама Сэма явно любила свет, цветы и книги. На бледно-розовых стенах расцветали целые ботанические сады, цветы были на кремовых портьерах, на коврах, на покрывале. Белые резные книжные шкафы с карнизами, как и вся обстановка, вполне гармонировали с образом той милой женщины, что увидела Лекси на портрете в гостиной.
Напротив стены с книжными шкафами она обнаружила две пары двойных дверей. Лекси в раздумье смотрела на них, когда услышала позади себя шаги Сэма. Она раскрыла первую дверь и застыла. Ее захлестнула волна озноба. Ум ее отказывался соотнести то, что она увидела, с элегантной обстановкой спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69