— Да. У нее какие-то проблемы с мужем. Я должна поехать.
Хаш поцеловала Эдди в макушку, взъерошила тем-ные волосы Дэвиса, обошла меня стороной, как чумно-го, и вышла из кухни.
Я сидел, молча глядя в тарелку с оладьями, которые Хаш испекла специально для меня. Потом спросил:
— Кто такая Эбби?
— Она старый друг моих родителей. Муж Эбби и мой отец увлекались гонками и там подружились. У ее мужа много денег. Очень много. Он был инвестором па-пиной команды.
Дэвис принялся за свои оладьи, а Эдди потянулась за плошкой с хлопьями. Одна ее рука лежала на значи-тельно подросшем животе, словно защищая младенца. Накануне она предложила мне послушать, как двигает-ся малыш. Я поднес было к ее животу изуродованную уку, но потом одумался и положил ей на живот другую, не хотел пугать маленького.
— Он уже научился кун-фу, — сказал я тогда, почувствовав, как малыш шевелится.
— Ой, Ники, ты милый старый вояка! — Эдди рассмеялась и обняла меня.
— Значит, они давно знакомы? — продолжал я расспрашивать Дэвиса.
Он поставил между нами каменный кувшинчик с сиропом, словно отметил незримую границу. Выражение его лица без слов говорило: держись подальше от дел моей матери.
— Мать всегда верна своим друзьям. Она бросает все и едет, если нужна Эбби.
«Нет, — сказал я про себя. — Она бросила все и поехала после того, как Эбби позвонила ей среди ночи и предупредила о чем-то».
Миновав горы, почти у самой границы штата Теннесси, я купила себе кофе и яблоко в магазинчике на автостраде, села в машину и на минуту закрыла глаза. Потом откусила яблоко, только чтобы напомнить себе самой, что мир за пределами Долины не обладает защитной магией. И действительно, никакого взрыва сладкого вкуса на языке я не ощутила. Я уехала из своей Долины и теперь могла есть только обычные яблоки, ожидая, пока меч господень обрушится на меня и мою семью.
В лучшие дни я любила Чаттанугу. Исторический старый город был памятником вековому наследию Юга, но не старине как таковой. Мои друзья превратили разваливающиеся склады на берегу реки Теннесси в ряды ресторанов и магазинов. Сверкающая стеклянная крыша Аквариума сияла неподалеку, возвышаясь над рекой.
Мы с Эбби встретились на верхнем этаже Аквариума. «От гор к океану», — гласила надпись на экране обучающего дисплея. Горная среда обитания пахла лавром и мхом, камнями, водой и землей. Выдры играли в каменном гроте. За стеклянной стеной черепахи, форель и широкоротый сом плавали в быстром ручье среди огромных поваленных деревьев. Эта часть Аквариума всегда напоминала мне о Долине — дикой, но защищенной.
— Хаш! — прошептала Эбби и заплакала.
Мы крепко обнялись. Она была на десять лет моложе меня, но мы были похожи. Обе с рыжеватокаштановыми волосами, зеленоглазые, высокие, но не хрупкие. На этом сходство кончалось. Ее голос звучал погородскому мелодично, у нее не было грубого сельского акцента, от которого я и не мечтала избавиться. Эбби окончила университет, происходила из богатой семьи, сделавшей состояние на банковском деле, и родилась, как говорится, с серебряной ложкой во рту. Ее муж Нолан унаследовал самое крупное состояние штата, играл на бирже и был главным закулисным воротилой в политике Теннесси. Эбби посвящала все свое время огромному имению на берегу реки и двум маленьким сыновьям.
Мы сблизили головы в темном деревянном алькове, увитом виноградом, высоко над рукотворной планетой. — Они позвонили мне, — хрипло прошептала Эбби, вцепившись в мою руку. — Люди Хейвуда Кении. Это была одна из его ассистенток. Она мне сказала: «Нам стало известно из весьма осведомленных источников, что покойный отец мужа Эдди Джекобс вел двойную жизнь. Нам известно, что у вас был с ним роман незадолго до его смерти. У нас есть свидетели, улики. Неужели это всего лишь совпадение, что ваш муж был главным спонсором фонда президента Джекобса в Теннесси?» Я ей сказала, что это все сплетни и что я не понимаю, о чем она говорит. «Дэви Тэкери умер больше пяти лет назад. Мы с его женой старые подруги, а мой муж — самый лучший человек на свете», — сказала я. А она мне: «Да ладно вам! Интересно, что думает президент об этой мыльной опере теперь, когда его дочь вышла замуж за сына Тэкери? Мистеру Кении хотелось бы узнать ваше мнение по этому поводу. Нарисуйте картину в целом для его аудитории. Вам все равно не удастся спрятаться. Вы просто обязаны поговорить с мистером Кении. Если он обнаружит давнюю связь президента с родственниками мужа его дочери, остальные средства информации пойдут за ним следом. Вы можете прославиться на всю страну».
Эбби обмякла напротив меня, я едва успела подхватить ее под локоть.
— Послушай, они сложили два и два, и у этих идиотов получилось пять. Это не означает…
— О, Хаш, все будет иметь значение, когда они разнюхают правду! А они медленно, но верно движутся в нужном направлении. — Эбби подняла голову и затравленно посмотрела на меня. — Хаш, они докопаются до остального. Нолан знает правду, но мои дети… — Она торопливо оглянулась по сторонам, хотя мы были совершенно одни. — Хаш, я не хочу, чтобы мои дети пострадали из-за этой истории!
— Этого не будет. — Я услышала свой голос словно со стороны. — Нет, я не позволю… — Я сжала ее пальцы холодной влажной рукой.
— Что мы можем сделать? — простонала Эбби.
— Пока не знаю. Я должна все обдумать.
— Самое ужасное, что все произошло по моей вине. Мы с Ноланом переживем это, но твои отношения с Дэвисом…
— Это не твоя вина. Виновата только я. Вероятно, я зря всю жизнь следовала золотому правилу, которое сама придумала. Но я была тогда слишком молода.
— Какому правилу?
— «Скорми людям хорошую историю, и им будет наплевать на правду».
— О, Хаш, но ведь так и есть на самом деле!
— Ладно, мы поговорим еще, когда у меня появятся какие-то мысли на этот счет.
— Прошу тебя, не оставляй меня наедине со всем этим!
— Я буду в гостинице неподалеку. — Мне вдруг стало трудно дышать, и я расстегнула свое мягкое кожаное пальто. — Мне нужно выйти на воздух. Я позвоню тебе позже. Дай мне знать, если тебе еще кто-то позвонит сегодня. Я убегаю.
Эбби обняла меня.
— Хаш, мне так жаль.
Мне следовало ненавидеть Эбби за то, что ее роман с Дэви сделал с моей жизнью. Но она ошиблась по глупости, потому что была очень молодой. В каком-то смысле это случилось по моей вине. Дэви выбрал ее из толпы зрителей, когда ей едва исполнился двадцать один год. Он приударил за ней потому, что она напомнила ему меня, когда я была молодой и когда меня легко было очаровать. Так или иначе, Эбби была единственной из его женщин, которую мне не хотелось немедленно убить…
* * *
Я прирожденный преследователь. Я проследил за Хаш до Чаттануги, проводил ее до здания Аквариума и остался ждать на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85