Палец больше не болит.
— Спасибо. Что я еще могу сделать для вас?
— Ну, может быть, ты поправишь мне подушку? Мне не слишком удобно. Никак не могу расслабиться.
— Поправить подушку?
Кейд кивнул.
Эшли наклонилась и стала поправлять подушку Кейда, в то время как он наслаждался ее близостью.
— Что-нибудь еще?
— По-моему, я замерзаю, — сказал он, потирая руки. — Мне необходимо согреться. Не могла бы ты как-то помочь мне?
Эшли внимательно посмотрела на него.
— В подобных случаях я помогаю только самым любимым пациентам. Тем, кто обещает хорошо себя вести, — ответила Эшли, скользя указательным пальцем от груди Кейда к животу.
Он, подняв два пальца, как бойскаут, поклялся:
— Обещаю, сестра. Я буду вести себя очень хорошо. Лучше всех.
Эшли включила приемник, стоявший на ночном столике. И полилась мелодия блюза.
Эшли начала двигаться в такт музыке. Ее бедра соблазнительно покачивались.
— Скажи «пожалуйста», — произнесла она.
Кейд, сложив руки в умоляющем жесте, повторил за ней:
— Пожалуйста.
Эшли начала расстегивать пуговицы на костюме, делая вид, что у нее ничего не получается.
— Может быть, вы сможете расстегнуть их… — предложила она, приближаясь к кровати.
— Прекрасная мысль. — Когда Кейд расстегнул последнюю пуговицу, его лоб касался груди Эшли. Он поцеловал соски и потянулся к ее губам.
— Знаете, — сказала она, — мне кажется, здесь становится тепло, и мне хотелось бы снять мой наряд. Кроме нас, тут больше никого нет. Вы ведь никому не расскажете об этом, правда?
— Конечно, снимай. Я обещаю, это будет наш маленький секрет. Ты моя личная медсестра, в конце концов, не так ли? — сказал Кейд, лаская мочку уха Эшли.
Эшли отошла от него, слегка приподняв короткую юбочку. Она явно дразнила Кейда.
— Повернись, — приказал он. Она повернулась.
— Снимай все! Сейчас же.
— Но… — Эшли сделала вид, что размышляет.
— Я сказал — снимай.
С усмешкой вздернув подбородок, Эшли подчинилась приказу. Она сняла с себя белый халат медсестры и сейчас стояла перед Кейдом в белом кружевном лифчике, белых шелковых трусиках и белых чулках.
— Сними шапочку и распусти волосы… Да, вот так, — продолжил Кейд. — Теперь снова надень шапочку и хорошенько закрепи ее, так как тебе не придется снимать ее до утра, моя дорогая медсестра. Ты достаточно долго дразнила меня, пользуясь моим теперешним состоянием. Пришло время уделить мне особое внимание.
— Да, сэр. Никому не говорите, что я не уделяла вам должного внимания.
— Я подумаю. Может, и не стану, если ты доставишь мне удовольствие. Снимай свои белые трусики и брось их мне. Эшли сделала так, как он просил. Кейд поймал их и спрятал под подушку.
— Сувенир. — Ему хотелось, чтобы она возразила, но Эшли не стала этого делать.
— Что… что вы от меня хотите? — Она старалась разыграть невинность.
Кейд удивленно выгнул темные брови.
Эшли повернулась, и через мгновение у ее ног лежал лифчик.
Блюз отзвучал. В комнате стало тихо.
Слышалось только дыхание двух молодых людей. Глядя в сторону, Эшли распустила волосы, желая, чтобы Кейд коснулся их и ее обнаженной спины.
Затем она повернулась, накрыла руками грудь и пошла к нему. Остановившись у кровати, сняла туфли и ногой отбросила их в сторону.
— Вы обещали хорошо себя вести, — напомнила она ему.
— Да, — ответил Кейд, накрывая руками ее грудь.
Эшли отвела его руки.
— Я возьму лосьон.
— Что?
— Натру тебе спину. Всем пациентам, перед тем как они ложатся спать, мы натираем спину.
Кейд засмеялся.
— По правде говоря, я не собираюсь спать. А если я сейчас перевернусь на живот, то, боюсь, сломаю то, что тебе захочется натереть немного позже…
— Ты имеешь в виду вот это?.. — Кейд задохнулся, когда Эшли коснулась рукой его восставшей плоти. — Так тебе хорошо? — спросила она.
Он заложил руки за голову и притворился, будто раздумывает над вопросом.
Эшли крепче прижала руку.
— Да… вот так хорошо. Даже слишком. — Он потянулся к ней и привлек к себе. Эшли уперлась руками в его плечи, и Кейд начал осыпать поцелуями ее тело. Он делал это то с нежностью, то со страстью. Этот изголодавшийся по любви мужчина приводил ее в восторг, и вскоре Эшли застонала от удовольствия.
Она стала выкрикивать его имя. Снова и снова.
Кейд еще крепче прижал ее к себе и ласкал до тех пор, пока не почувствовал, что она сгорает от желания.
— Скажи мне, — прошептал он.
— Ты замечательный.
— Нет, скажи мне, что любишь меня.
— Я люблю тебя.
— Обещай, что всегда будешь только моей. Обещай, что не оставишь меня.
— Я никогда не оставлю тебя. Обещаю.
Никогда прежде Джи Джи не приходилось выступать в роли шафера. Он был необыкновенно красив в черном двубортном фраке. Слава Богу, пояс и галстук, которые Моника выбрала для него на этот случай, не вызвали насмешек у его многочисленных друзей — полицейских, приглашенных на церемонию венчания Кейда и Эшли.
Он вспомнил свою свадьбу в баптистской церкви и традиционное застолье со свадебным тортом. А сейчас в его бумажнике лежала копия ультразвукового обследования Моники. Скоро у них родится сын.
Услышав звуки свадебного марша, Джи Джи поправил цветок на лацкане и подмигнул Кейду. Они посмотрели на Монику, шедшую по центральному проходу, — она открывала церемонию.
В ее руке дрожал маленький букет роз. Теперь очень часто по утрам Моника чувствовала слабость и жаловалась на это Джи Джи. Но они оба знали, что это временный недуг и надо потерпеть. Как они обрадовались, когда узнали о сыне!
Честно говоря, раньше Джи Джи не хотелось иметь детей. Работая полицейским, он видел слишком много людского горя, видел худшие стороны жизни. Но, узнав, что у него родится сын, он изменил свою точку зрения. Мир засиял для него другими красками.
Они с Моникой уже спорили о том, как будут одевать сына.
До встречи со своей женой Джи Джи никогда не обращал внимания на то, как и во что одет. Моника же превратила его в человека, которому стало нравиться красиво одеваться. Правда, эту страсть он держал в тайне. Случалось, он иногда ворчал по поводу своих нарядов, но было заметно: если бы они ему не нравились, он никогда бы не надел их.
Джи Джи подмигнул жене, когда та встала у алтаря, недалеко от него и Кейда.
Кейд вовсю улыбался, но Джи Джи был уверен, что друг волнуется.
Кейду не терпелось увидеть Эшли.
Вчерашний вечер и прошлую ночь она провела в доме Моники и Джи Джи, считая плохой приметой быть рядом с женихом накануне свадьбы.
Джи Джи заверил друга, что его невеста уже в церкви, но Кейд продолжал нервничать. Он боялся, что Эшли передумает и уедет в Нью-Йорк, где ей предложили место модельера. Эшли говорила ему о своем желании открыть собственный бутик. Если его оборудовать компьютерами, факсами, уточняла она, то жить можно где угодно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Спасибо. Что я еще могу сделать для вас?
— Ну, может быть, ты поправишь мне подушку? Мне не слишком удобно. Никак не могу расслабиться.
— Поправить подушку?
Кейд кивнул.
Эшли наклонилась и стала поправлять подушку Кейда, в то время как он наслаждался ее близостью.
— Что-нибудь еще?
— По-моему, я замерзаю, — сказал он, потирая руки. — Мне необходимо согреться. Не могла бы ты как-то помочь мне?
Эшли внимательно посмотрела на него.
— В подобных случаях я помогаю только самым любимым пациентам. Тем, кто обещает хорошо себя вести, — ответила Эшли, скользя указательным пальцем от груди Кейда к животу.
Он, подняв два пальца, как бойскаут, поклялся:
— Обещаю, сестра. Я буду вести себя очень хорошо. Лучше всех.
Эшли включила приемник, стоявший на ночном столике. И полилась мелодия блюза.
Эшли начала двигаться в такт музыке. Ее бедра соблазнительно покачивались.
— Скажи «пожалуйста», — произнесла она.
Кейд, сложив руки в умоляющем жесте, повторил за ней:
— Пожалуйста.
Эшли начала расстегивать пуговицы на костюме, делая вид, что у нее ничего не получается.
— Может быть, вы сможете расстегнуть их… — предложила она, приближаясь к кровати.
— Прекрасная мысль. — Когда Кейд расстегнул последнюю пуговицу, его лоб касался груди Эшли. Он поцеловал соски и потянулся к ее губам.
— Знаете, — сказала она, — мне кажется, здесь становится тепло, и мне хотелось бы снять мой наряд. Кроме нас, тут больше никого нет. Вы ведь никому не расскажете об этом, правда?
— Конечно, снимай. Я обещаю, это будет наш маленький секрет. Ты моя личная медсестра, в конце концов, не так ли? — сказал Кейд, лаская мочку уха Эшли.
Эшли отошла от него, слегка приподняв короткую юбочку. Она явно дразнила Кейда.
— Повернись, — приказал он. Она повернулась.
— Снимай все! Сейчас же.
— Но… — Эшли сделала вид, что размышляет.
— Я сказал — снимай.
С усмешкой вздернув подбородок, Эшли подчинилась приказу. Она сняла с себя белый халат медсестры и сейчас стояла перед Кейдом в белом кружевном лифчике, белых шелковых трусиках и белых чулках.
— Сними шапочку и распусти волосы… Да, вот так, — продолжил Кейд. — Теперь снова надень шапочку и хорошенько закрепи ее, так как тебе не придется снимать ее до утра, моя дорогая медсестра. Ты достаточно долго дразнила меня, пользуясь моим теперешним состоянием. Пришло время уделить мне особое внимание.
— Да, сэр. Никому не говорите, что я не уделяла вам должного внимания.
— Я подумаю. Может, и не стану, если ты доставишь мне удовольствие. Снимай свои белые трусики и брось их мне. Эшли сделала так, как он просил. Кейд поймал их и спрятал под подушку.
— Сувенир. — Ему хотелось, чтобы она возразила, но Эшли не стала этого делать.
— Что… что вы от меня хотите? — Она старалась разыграть невинность.
Кейд удивленно выгнул темные брови.
Эшли повернулась, и через мгновение у ее ног лежал лифчик.
Блюз отзвучал. В комнате стало тихо.
Слышалось только дыхание двух молодых людей. Глядя в сторону, Эшли распустила волосы, желая, чтобы Кейд коснулся их и ее обнаженной спины.
Затем она повернулась, накрыла руками грудь и пошла к нему. Остановившись у кровати, сняла туфли и ногой отбросила их в сторону.
— Вы обещали хорошо себя вести, — напомнила она ему.
— Да, — ответил Кейд, накрывая руками ее грудь.
Эшли отвела его руки.
— Я возьму лосьон.
— Что?
— Натру тебе спину. Всем пациентам, перед тем как они ложатся спать, мы натираем спину.
Кейд засмеялся.
— По правде говоря, я не собираюсь спать. А если я сейчас перевернусь на живот, то, боюсь, сломаю то, что тебе захочется натереть немного позже…
— Ты имеешь в виду вот это?.. — Кейд задохнулся, когда Эшли коснулась рукой его восставшей плоти. — Так тебе хорошо? — спросила она.
Он заложил руки за голову и притворился, будто раздумывает над вопросом.
Эшли крепче прижала руку.
— Да… вот так хорошо. Даже слишком. — Он потянулся к ней и привлек к себе. Эшли уперлась руками в его плечи, и Кейд начал осыпать поцелуями ее тело. Он делал это то с нежностью, то со страстью. Этот изголодавшийся по любви мужчина приводил ее в восторг, и вскоре Эшли застонала от удовольствия.
Она стала выкрикивать его имя. Снова и снова.
Кейд еще крепче прижал ее к себе и ласкал до тех пор, пока не почувствовал, что она сгорает от желания.
— Скажи мне, — прошептал он.
— Ты замечательный.
— Нет, скажи мне, что любишь меня.
— Я люблю тебя.
— Обещай, что всегда будешь только моей. Обещай, что не оставишь меня.
— Я никогда не оставлю тебя. Обещаю.
Никогда прежде Джи Джи не приходилось выступать в роли шафера. Он был необыкновенно красив в черном двубортном фраке. Слава Богу, пояс и галстук, которые Моника выбрала для него на этот случай, не вызвали насмешек у его многочисленных друзей — полицейских, приглашенных на церемонию венчания Кейда и Эшли.
Он вспомнил свою свадьбу в баптистской церкви и традиционное застолье со свадебным тортом. А сейчас в его бумажнике лежала копия ультразвукового обследования Моники. Скоро у них родится сын.
Услышав звуки свадебного марша, Джи Джи поправил цветок на лацкане и подмигнул Кейду. Они посмотрели на Монику, шедшую по центральному проходу, — она открывала церемонию.
В ее руке дрожал маленький букет роз. Теперь очень часто по утрам Моника чувствовала слабость и жаловалась на это Джи Джи. Но они оба знали, что это временный недуг и надо потерпеть. Как они обрадовались, когда узнали о сыне!
Честно говоря, раньше Джи Джи не хотелось иметь детей. Работая полицейским, он видел слишком много людского горя, видел худшие стороны жизни. Но, узнав, что у него родится сын, он изменил свою точку зрения. Мир засиял для него другими красками.
Они с Моникой уже спорили о том, как будут одевать сына.
До встречи со своей женой Джи Джи никогда не обращал внимания на то, как и во что одет. Моника же превратила его в человека, которому стало нравиться красиво одеваться. Правда, эту страсть он держал в тайне. Случалось, он иногда ворчал по поводу своих нарядов, но было заметно: если бы они ему не нравились, он никогда бы не надел их.
Джи Джи подмигнул жене, когда та встала у алтаря, недалеко от него и Кейда.
Кейд вовсю улыбался, но Джи Джи был уверен, что друг волнуется.
Кейду не терпелось увидеть Эшли.
Вчерашний вечер и прошлую ночь она провела в доме Моники и Джи Джи, считая плохой приметой быть рядом с женихом накануне свадьбы.
Джи Джи заверил друга, что его невеста уже в церкви, но Кейд продолжал нервничать. Он боялся, что Эшли передумает и уедет в Нью-Йорк, где ей предложили место модельера. Эшли говорила ему о своем желании открыть собственный бутик. Если его оборудовать компьютерами, факсами, уточняла она, то жить можно где угодно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28