Несмотря на все мои старания, я не обрела здесь друзей. Подслушав, как официантки злословят обо мне в раздевалке, я поняла, что это связано с моей внешностью. Женщины завидовали, а мужчины отчаялись залезть ко мне под юбку. И хотя, казалось, в Голливуде собрались самые красивые люди в мире, Синди поражала всех своей ослепительной красотой. Если бы только мне удалось использовать эту внешность во благо, я вырвалась бы из этой ловушки, из этой унизительной нищеты. Не для того ведь я продала свою душу Мефисто, чтобы всю оставшуюся жизнь проработать официанткой.
Ресторан «У Марта» находился в Голливуде, а это означало, что каждый, кто там работал, собирался стать кинозвездой. Я уже выслушала от официанток, приехавших сюда, чтобы стать старлетками, десятки душещипательных историй и не меньше столь же скорбных рассказов от поваров, считавших себя талантливыми актерами и со дня на день ожидавшими признания. Они все или «отдыхали», или «у них была временная полоса невезения». У нас постоянно не хватало людей, поскольку половина служащих была или на прослушивании, или куксилась, забившись в темный уголок после того, как им в очередной раз отказали в роли.
Многие из работавших у Марти регулярно практиковались в своем ремесле, совмещая это с менее престижной деятельностью, но обычно они ограничивались декламацией и повторением ежедневных телепередач на случай, если вдруг острый кризис и нехватка талантов привлекут к ним внимание посетителя, связанного с кинобизнесом. Триш и другие официантки во время обеденного перерыва лихорадочно рассматривали снимки в журнале «Вэрайети», чтобы узнать киномагната, если он вдруг забредет к нам. Когда внешность клиента казалась им знакомой, они предпочитали ошибиться, но не упустить свой шанс. Поэтому случалось, что какому-нибудь недоумевающему шоферу грузовика, которого официантки принимали за киномагната, устраивали бесплатное представление, пока он ел, а потом ему же всучивали визитные карточки и номера телефонов агентов.
Каждый вечер Триш отправлялась куда-нибудь с новым кавалером, обещавшим ей найти доступ к ближайшему другу Майкла Дугласа или Сильвестра Сталлоне. Видимо, Триш не связывала процесс «открытия» новой кинозвезды с умением играть на сцене или в кино. Она верила, что существует талант быть кинозвездой, и, по ее мнению, больше ничего не требовалось.
— В тебе это или есть, или нет, Син, — постоянно повторяла она. — И это не имеет никакого отношения к тому, кто ты и откуда родом. Каждый может стать знаменитостью, если обладает этим «звездным свойством» и как следует постарается. К тому же очень важно не сдаваться.
Я пыталась доказать ей, что обычно люди становятся знаменитыми, сделав что-то важное, но тщетно. Триш видела в актерской профессии только средство достижения цели и все свои силы и время посвящала поискам знаменитостей. Лишенная места в обществе Беверли-Хиллз жестокой судьбой, не позволившей Триш родиться там, где следовало бы, она пребывала в уверенности, что если бы ей удалось установить контакты с голливудской элитой, та непременно признала бы ее своей.
Каждый вечер, пока Триш занималась поисками пути к славе и удаче, я сидела дома, слишком измученная, чтобы двинуться с места. Ступни мои болели, поскольку весь день я проводила на ногах. Никогда в жизни я не работала так напряженно и не проводила за работой столько часов. Однажды вечером, когда шла вторая неделя моей деятельности в заведении Марта и я опустилась на диван, чтобы посмотреть по телевизору ранний выпуск новостей, в дверях появилась Триш. Она подбоченилась.
— Пойдем, Син, давай-ка поработаем вместе. Мы ведь всегда работаем вместе в среду вечером.
— Работаем? — отозвалась я слабым голосом.
— Не притворяйся, что забыла, Син. Я позволила тебе прогулять только потому, что ты недавно вышла из больницы, но за неделю ты оправилась и набралась сил. — Триш подошла ко мне вплотную и с завистью уставилась на мою талию. — Ты не сохранишь свою потрясную фигуру, если целый день будешь сидеть, не поднимая задницы.
Мне хотелось отшить ее и сказать, чтобы она позаботилась о собственной талии, нуждавшейся в гораздо большем внимании, чем моя, но что-то остановило меня. А что, если она права? Что, если столь изумительная стройность Синди — результат жесточайшей диеты и постоянных упражнений? А что, если я, вступив во владение этой уникальной фигурой, пущу все труды Синди на ветер из-за своей лени? Вдруг я превращусь в такое же чудище, каким была Хариэт? И тогда окончу свою жизнь, еще менее уверенная в себе, чем прежде.
— Ты ведь не упустишь нового учителя степа, начавшего работать на прошлой неделе, верно, Син? — продолжала улещивать меня Триш. — Ты не представляешь, как оттопыриваются у него шорты спереди и какой у него потрясающе маленький зад. Никогда не видела такого!
— Ладно, — вяло согласилась я, поднимаясь.
Триш явно вознамерилась заставить меня пойти полюбоваться своим новым завоеванием.
— Я буду готова через минуту. — Уже по пути к своей двери я обернулась и спросила: — Что, ради всего святого, мне надеть?
Пока мы ехали, я терзалась сомнениями, не буду ли выглядеть смешно и нелепо в тех тряпках, которые Триш велела мне нацепить. Когда мы прибыли в гимнастический зал, я с облегчением увидела, что другие женщины одеты примерно так же. На мне были черные леггинсы и ярко-красный топ такого откровенного фасона, что я казалась почти голой. Я обула чудовищные тренировочные туфли, а мои запястья и лоб украшали кричаще-яркие повязки, похожие на полотенца. С собой я тащила целую кучу вещей: гири для упражнения рук, бутылки с водой, бандаж и спрей для тела.
Мы вошли в огромный гимнастический зал с зеркальными стенами. Здесь собралось множество женщин с хорошо развитой мускулатурой — они расположились на прямоугольных сиденьях, равномерно расставленных по всему помещению.
— Быстро займи место. — Триш потянула меня к двум никем не занятым сиденьям. Мы уселись на них и стали ждать тренера. Несколько женщин повернулись при нашем появлении и теперь злобно уставились на меня.
Инструктора я тотчас же узнала по описанию Триш. Он бросил на меня долгий любопытный взгляд, потом подмигнул, хлопнул в ладоши и начал ритмично притопывать ногами, все время отряхивая их, будто попал в грязь или нечистоты.
— А ну-ка, девушки, — загудел он в микрофон, и его мощный голос, прокатившись по всей комнате, эхом отразился от стен. Инструктор щелкнул переключателем, и волны музыки затопили помещение. Нас окутали оглушительные звуки, притупляющие сознание. — А ну-ка, посвободнее, пораскованнее!
Он начал ритмично двигаться по залу в такт музыке, и все присутствующие повторяли его движения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94