Ехала себе спокойно, а потом машина начала стучать, трястись, и тогда я просто остановилась.
— Она слушалась руля?
— Нет. Поэтому я припарковала ее таким диким способом. — Динни махнула рукой в сторону своей машины.
— Может, дело в передаче? — задумчиво произнес Броди, почесав подбородок.
— А это плохо?
— Да ничего хорошего.
Динни вздохнула.
— Ой, надеюсь, что это недорого стоит. У меня не так уж много денег.
— Парни из бара тебя обчистили?
— Боюсь, что да.
— Не подумай, что я лезу не в свое дело, но карты до добра не доводят.
— О, ну я не так уж часто позволяю себе это удовольствие. — Она взмахнула ресницами, и у Броди возникло странное впечатление, что Динни МакКеллан играет с ним прямо сейчас.
— Может то, что я скажу, не в тему, но мой папа был профессиональным картежником, а брат, кажется, пошел в него. И я знаю на собственном опыте, к чему приводит игра.
— Ладно, мистер Трублад, поверю вам на слово.
Неужели она издевается? В тусклом свете луны трудно понять выражение ее лица.
— Я могу взглянуть на твою машину прямо сейчас, но если честно, лучше бы подождать до утра. Один из моих помощников с фермы разбирается в технике. Он наверняка сможет ее починить почти бесплатно.
— Ты и вправду так думаешь? Вот здорово.
— Может, позвонить кому-нибудь? — спросил Броди, взволнованный той бурей чувств, которую пробудила в нем Динни.
— Я никого здесь не знаю. Я ехала в Санта-Фе на собеседование по поводу работы.
— А… — Так значит, она безработная.
Осторожно, Броди, — предупредил его внутренний голос. — Что-то не так с этой шикарной красоткой. Она совсем не то, чем кажется.
— Ага, такое впечатление, что я очень подозрительная личность. Без работы, без денег, и еще машина сломалась, — рассмеялась Динни.
Этот глубокий, горловой смех задел какую-то струнку в душе Броди. Он и опомниться не успел, как ни с того ни с сего пригласил ее к себе домой.
— Можешь поехать со мной на ферму. У меня есть несколько свободных комнат для гостей, и я буду только рад тебе. А завтра утром подумаем о твоей машине.
— Так великодушно с твоей стороны, но по-моему, это не совсем удобно.
Броди чувствовал, что не может глаз отвести от ее полных губ.
— Что скажет твоя жена, когда ты приведешь в дом незнакомку?
— Я не женат.
— А. Ну тогда я тем более должна отклонить твое любезное приглашение. Не хотелось бы, чтобы о нас пошли слухи. В конце концов, тебе ведь здесь жить.
— Не волнуйся об этом. О Трубладах и так постоянно сплетничают. Хуже уже не будет.
Динни улыбнулась.
— Ну, если ты так уверен.
— Клянусь, никаких проблем.
— Тогда я согласна.
Ее согласие прозвучало как одолжение. Но почему Броди пригласил ее к себе? Он что, совсем рехнулся? Ведь она околачивалась с Кенни в баре. Броди не мог отрицать, что Динни ему очень нравится, но здравый смысл советовал ему не связываться с такой женщиной. Что он может сделать? Не бросить же ее здесь одну на всю ночь. До Ярборо двадцать миль, а завтра ему вставать в полшестого. Она только один раз переночует. Утром Рори починит ее машину, и Динни сможет продолжить свой путь. Конец сказки. Броди больше никогда не испытает эти неотразимые чары Динни МакКеллан.
— Помоги мне забрать вещи из машины.
Броди подождал, пока она откроет багажник, и вынул рюкзак и сумочку.
— Это все?
Динни усмехнулась, взяв Броди под руку. Он вновь ощутил одуряющий аромат магнолии, почему-то напоминающий о белом свадебном платье и обручальных кольцах с бриллиантами. Судорожно сглотнув, Броди отвел девушку к пикапу. Его сердце стучало, как бешеное.
Броди сел за руль. Машину затопило неловкое молчание. Броди откашлялся, мучительно придумывая, что бы сказать.
— Значит, жена Кенни родила? — спросила наконец Динни.
— Да. — Броди невольно улыбнулся. — И опять мальчика. Филиппа Броди.
— Она назвала его в твою честь?
— Это так мило с ее стороны.
— Уверена, ты это заслужил.
Броди смутился.
— Не знаю.
— А я знаю. Если мужчина достаточно галантен, чтобы помочь «малолетней шалаве», у которой посреди ночи сломалась машина, значит он настоящий джентльмен.
— Прости, что я так тебя назвал. — Броди густо покраснел. Хорошо еще, что в темноте это не заметно.
— Меня и хуже называли, — заверила его Динни.
— Но я же не слышал. — Мысль о том, что эту девушку могли обидеть, привела его в ярость. С чего бы это?
— Да. Ты настоящий джентльмен.
Броди заерзал на сидении.
— Наверное, я немного старомоден.
— А, по-моему, это просто здорово.
Впереди показались огни «Ивового ручья». Броди никогда в жизни еще так не радовался возвращению домой.
— Вот и приехали, — сказал он, сворачивая на длинную подъездную дорожку.
Ему показалось, или Динни действительно затаила дыхание, разглядывая в окно машины окружающий пейзаж?
— И это все твое? — спросила она.
— Ага. Мой папа умер две недели назад и завещал ферму мне. Но я занимаюсь ею уже много лет. Если бы не я, старик давно бы продул ее в карты.
— Тебе повезло.
В ее голосе звучала неприкрытая ирония. Завидует? Какое она имеет право завидовать? Броди добился всего честным, тяжелым трудом. Что в этом смешного?
— «Ивовый ручей» — моя жизнь, — сказал он чуть более резко, чем намеревался. Динни сидела, отвернувшись к окну, но он заметил, что ее плечи окаменели. — Я люблю эту землю больше всего на свете.
— Могу себе представить, — сдавленным голосом пробормотала она.
— Правда? — Броди подъехал к дому и заглушил двигатель. Он взглянул на Динни, но та не ответила. — Идем, — сказал он. — Я покажу тебе твою комнату.
* * *
Динни, охваченная любопытством, почувствовала, как замерло у нее сердце. Через пятнадцать лет она все-таки вернулась домой.
Как только она вслед за Броди прошла через заднюю дверь на кухню, на нее нахлынули воспоминания.
Перед ее глазами вновь вставали картины прошлого. Динни вспомнила, как однажды она бегала туда-сюда через эту самую дверь, пока мама, гладившая у доски папины рубашки, не накричала на нее. А кухня! Когда Броди зажег верхний свет, у Динни перехватило дыхание. Конечно, изменился цвет стен и мебель, но это была именно та кухня, которую она помнила. На этом самом месте у окна Динни всегда завтракала, глазея на птиц, слетевшихся к кормушке на ветке акации. Мама в этой раковине мыла ей голову, в этой духовке пекла пироги, в этой кладовой хранила консервы. Динни даже почудилось, что она вновь чувствует мамин запах — смесь ароматов мыла, персиков и домашнего хлеба.
Динни побледнела. Внезапно ее бросило в холод, и она обхватила себя за плечи. На лбу выступила испарина. Девушка испугалась, что не удержится на ногах.
— Динни?
Словно в тумане она услышала голос Броди. Покачала головой.
Его рука обняла ее за талию, крепко, но нежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Она слушалась руля?
— Нет. Поэтому я припарковала ее таким диким способом. — Динни махнула рукой в сторону своей машины.
— Может, дело в передаче? — задумчиво произнес Броди, почесав подбородок.
— А это плохо?
— Да ничего хорошего.
Динни вздохнула.
— Ой, надеюсь, что это недорого стоит. У меня не так уж много денег.
— Парни из бара тебя обчистили?
— Боюсь, что да.
— Не подумай, что я лезу не в свое дело, но карты до добра не доводят.
— О, ну я не так уж часто позволяю себе это удовольствие. — Она взмахнула ресницами, и у Броди возникло странное впечатление, что Динни МакКеллан играет с ним прямо сейчас.
— Может то, что я скажу, не в тему, но мой папа был профессиональным картежником, а брат, кажется, пошел в него. И я знаю на собственном опыте, к чему приводит игра.
— Ладно, мистер Трублад, поверю вам на слово.
Неужели она издевается? В тусклом свете луны трудно понять выражение ее лица.
— Я могу взглянуть на твою машину прямо сейчас, но если честно, лучше бы подождать до утра. Один из моих помощников с фермы разбирается в технике. Он наверняка сможет ее починить почти бесплатно.
— Ты и вправду так думаешь? Вот здорово.
— Может, позвонить кому-нибудь? — спросил Броди, взволнованный той бурей чувств, которую пробудила в нем Динни.
— Я никого здесь не знаю. Я ехала в Санта-Фе на собеседование по поводу работы.
— А… — Так значит, она безработная.
Осторожно, Броди, — предупредил его внутренний голос. — Что-то не так с этой шикарной красоткой. Она совсем не то, чем кажется.
— Ага, такое впечатление, что я очень подозрительная личность. Без работы, без денег, и еще машина сломалась, — рассмеялась Динни.
Этот глубокий, горловой смех задел какую-то струнку в душе Броди. Он и опомниться не успел, как ни с того ни с сего пригласил ее к себе домой.
— Можешь поехать со мной на ферму. У меня есть несколько свободных комнат для гостей, и я буду только рад тебе. А завтра утром подумаем о твоей машине.
— Так великодушно с твоей стороны, но по-моему, это не совсем удобно.
Броди чувствовал, что не может глаз отвести от ее полных губ.
— Что скажет твоя жена, когда ты приведешь в дом незнакомку?
— Я не женат.
— А. Ну тогда я тем более должна отклонить твое любезное приглашение. Не хотелось бы, чтобы о нас пошли слухи. В конце концов, тебе ведь здесь жить.
— Не волнуйся об этом. О Трубладах и так постоянно сплетничают. Хуже уже не будет.
Динни улыбнулась.
— Ну, если ты так уверен.
— Клянусь, никаких проблем.
— Тогда я согласна.
Ее согласие прозвучало как одолжение. Но почему Броди пригласил ее к себе? Он что, совсем рехнулся? Ведь она околачивалась с Кенни в баре. Броди не мог отрицать, что Динни ему очень нравится, но здравый смысл советовал ему не связываться с такой женщиной. Что он может сделать? Не бросить же ее здесь одну на всю ночь. До Ярборо двадцать миль, а завтра ему вставать в полшестого. Она только один раз переночует. Утром Рори починит ее машину, и Динни сможет продолжить свой путь. Конец сказки. Броди больше никогда не испытает эти неотразимые чары Динни МакКеллан.
— Помоги мне забрать вещи из машины.
Броди подождал, пока она откроет багажник, и вынул рюкзак и сумочку.
— Это все?
Динни усмехнулась, взяв Броди под руку. Он вновь ощутил одуряющий аромат магнолии, почему-то напоминающий о белом свадебном платье и обручальных кольцах с бриллиантами. Судорожно сглотнув, Броди отвел девушку к пикапу. Его сердце стучало, как бешеное.
Броди сел за руль. Машину затопило неловкое молчание. Броди откашлялся, мучительно придумывая, что бы сказать.
— Значит, жена Кенни родила? — спросила наконец Динни.
— Да. — Броди невольно улыбнулся. — И опять мальчика. Филиппа Броди.
— Она назвала его в твою честь?
— Это так мило с ее стороны.
— Уверена, ты это заслужил.
Броди смутился.
— Не знаю.
— А я знаю. Если мужчина достаточно галантен, чтобы помочь «малолетней шалаве», у которой посреди ночи сломалась машина, значит он настоящий джентльмен.
— Прости, что я так тебя назвал. — Броди густо покраснел. Хорошо еще, что в темноте это не заметно.
— Меня и хуже называли, — заверила его Динни.
— Но я же не слышал. — Мысль о том, что эту девушку могли обидеть, привела его в ярость. С чего бы это?
— Да. Ты настоящий джентльмен.
Броди заерзал на сидении.
— Наверное, я немного старомоден.
— А, по-моему, это просто здорово.
Впереди показались огни «Ивового ручья». Броди никогда в жизни еще так не радовался возвращению домой.
— Вот и приехали, — сказал он, сворачивая на длинную подъездную дорожку.
Ему показалось, или Динни действительно затаила дыхание, разглядывая в окно машины окружающий пейзаж?
— И это все твое? — спросила она.
— Ага. Мой папа умер две недели назад и завещал ферму мне. Но я занимаюсь ею уже много лет. Если бы не я, старик давно бы продул ее в карты.
— Тебе повезло.
В ее голосе звучала неприкрытая ирония. Завидует? Какое она имеет право завидовать? Броди добился всего честным, тяжелым трудом. Что в этом смешного?
— «Ивовый ручей» — моя жизнь, — сказал он чуть более резко, чем намеревался. Динни сидела, отвернувшись к окну, но он заметил, что ее плечи окаменели. — Я люблю эту землю больше всего на свете.
— Могу себе представить, — сдавленным голосом пробормотала она.
— Правда? — Броди подъехал к дому и заглушил двигатель. Он взглянул на Динни, но та не ответила. — Идем, — сказал он. — Я покажу тебе твою комнату.
* * *
Динни, охваченная любопытством, почувствовала, как замерло у нее сердце. Через пятнадцать лет она все-таки вернулась домой.
Как только она вслед за Броди прошла через заднюю дверь на кухню, на нее нахлынули воспоминания.
Перед ее глазами вновь вставали картины прошлого. Динни вспомнила, как однажды она бегала туда-сюда через эту самую дверь, пока мама, гладившая у доски папины рубашки, не накричала на нее. А кухня! Когда Броди зажег верхний свет, у Динни перехватило дыхание. Конечно, изменился цвет стен и мебель, но это была именно та кухня, которую она помнила. На этом самом месте у окна Динни всегда завтракала, глазея на птиц, слетевшихся к кормушке на ветке акации. Мама в этой раковине мыла ей голову, в этой духовке пекла пироги, в этой кладовой хранила консервы. Динни даже почудилось, что она вновь чувствует мамин запах — смесь ароматов мыла, персиков и домашнего хлеба.
Динни побледнела. Внезапно ее бросило в холод, и она обхватила себя за плечи. На лбу выступила испарина. Девушка испугалась, что не удержится на ногах.
— Динни?
Словно в тумане она услышала голос Броди. Покачала головой.
Его рука обняла ее за талию, крепко, но нежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40