) мысль об этом заставля-
ет меня уронить сальное пылающее чело в усталую руку - О любовь, бежала
от меня - или телепатии действительно сочувственно пересекаются в ночи?
Такая пагуба выпадает ему - что холодный любитель похоти заслужит тепло-
го кровоточения духа - и вот она вошла, 8 утра, Адам ушел на работу и мы
были одни и сразу же она свернулась у меня на коленях, по моему пригла-
шению, в большом набивном кресле и мы стали разговаривать, она начала
рассказывать о себе и я зажег (серым днем) тусклую красную лампочку и
вот так началась наша истинная любовь...
Ей нужно было рассказать мне все - несомненно на днях она уже расска-
зала всю свою историю Адаму и тот слушал пощипывая себя за бороду с меч-
тою в отдаленном взоре чтобы выглядеть внимательным и любовником в уны-
лой вечности, кивая - теперь же со мной она начинала все заново но как
будто (как я думал) брату Адама гораздо сильнее любящему и больше, более
благоговейно выслушивающему и принимающему ближе к сердцу. - Вот они мы
во всем сером Сан-Франциско серого Запада, можно было почти почуять
дождь в воздухе и далеко за всею ширью земли, за горами дальше Окленда и
гораздо дальше Доннера и Траки лежала великая пустыня Невады, пустоши
уводящие к Юте, к Колорадо, на холодные холодные стоит грянуть осени
равнины где я продолжал воображать себе этот ее полукровка-чероки бродя-
чий папаша валяется брюхом вниз на платформе а ветер треплет его тряпье
и черную шляпу, его бурая грустная физиономия видела всю эту землю и все
это опустошение. - В иные мгновенья я представлял себе его вместо этого
работающим сборщиком где-нибудь под Индио и жаркой ночью он сидит на
стуле на тротуаре среди мужиков в одних рубашках перекидывающихся шутка-
ми, и он сплевывает а те говорят: "Эй Ястреб Тау ну-ка расскажи нам еще
ту историю как ты угнал такси и доехал на нем аж до Манитобы в Канаде -
ты когда-нибудь слыхал как он ее рассказывает, Сай?" - У меня было виде-
ние ее отца, он стоял во весь рост, гордо, красивый, в унылом тусклом
красном свете Америки на углу, никто не знает его имени, никому нет де-
ла...
Ее маленькие истории о собственных безумствах и приключеньицах, о пе-
ресечении всех границ города, и курении слишком много марихуаны, в чем
для нее было столько ужаса (в свете моих собственных погружений каса-
тельно ее отца зачинателя ее плоти и ужаснувшегося предшественника ее
ужасов и знатока гораздо больших безумств и безумия чем она в своих воз-
бужденных психоаналитиком треволненьях могла бы хоть когда-нибудь даже
только вызвать в воображении), образовывали лишь фон для мыслей о неграх
и индейцах и Америке в общем но вместе со всеми обертонами "нового поко-
ления" и другими историческими замороками в которые ее теперь закрутило
точно так же как и всех нас в Забойно-Европейской Печали всех нас, та
невинная серьезность с которой она рассказывала свою историю а я слушал
так часто и сам рассказывал - распахнув глаза обнимаясь на седьмом небе
вместе - хипстеры Америки посреди 1950-х сидящие в полутемной комнатке -
лязг улиц за голым мягким подоконником окна. - Забота о ее отце, пос-
кольку я сам бывал там и садился на землю и видел рельсы сталь Америки
покрывающую землю наполненную костями старых индейцев и Коренных Амери-
канцев. - Холодной серой осенью в Колорадо и Вайоминге я работал в полях
и смотрел как индейцы-сезонники вдруг выныривают из кустов у полотна и
движутся медленно, тягуче отхаркиваясь, забывая смахнуть слюну с подбо-
родка, морщинистые, в великую тень света таща на себе котомки и всякую
ерунду тихо переговариваясь друг с другом и так далеки от всяческих за-
бот батраков в поле, даже негров с шайеннских и денверских улиц, джапов,
армян и мексиканцев общего меньшинства всего Запада что смотреть на ин-
дейцев по-трое или по-четверо пересекающих поле и железнодорожные пути
это как что-то невероятное для чувств будто во сне - ты думаешь: "Они
должно быть индейцы - ни единая душа на них не смотрит - они вон туда
идут - никто не замечает - не важно в какую сторону они идут - в резер-
вацию? Что у них в этих коричневых бумажных пакетах?" и только с большой
долей усилия ты понимаешь "Но ведь именно они населяли эту землю и под
этими громаднейшими небесами именно они беспокоились и плакали на похо-
ронах и защищали жен целыми нациями собиравшимися вокруг вигвамов - те-
перь же рельсы бегущие по костям их предков ведут их вперед указывая в
бесконечность, призраки человечества легко ступающие по поверхности зем-
ли так глубоко гноящейся наваром их страдания что нужно копнуть лишь на
фут вглубь чтобы наткнуться на ручку ребенка. - Пассажирский экспресс со
скрежещущими дизельными яйцами мимо гррум, грумм, индейцы лишь подымают
взгляд - Я вижу как они исчезают пятнышками перед глазами..." и сидя в
краснолампочной комнатке в Сан-Франциско теперь с милой Марду я думаю:
"И это твоего отца я видел на серой пустоши, проглоченного ночью - из
его соков возникли твои губы, твои глаза полные страданья и печали, и
нам не знать его имени или имени его судьбы?" - Ее смуглая ручка сверну-
лась в моей, ее ногти бледнее кожи, и на ногах и скинув туфли она втис-
кивает одну ножку мне между бедер для тепла и мы говорим, мы начинаем
наш романтический роман на более глубинном уровне любви и историй уваже-
ния и стыда. - Ибо величайший ключ к мужеству есть стыд и смазанные лица
в пролетающем поезде ничего не видят снаружи на равнине кроме фигур бро-
дячих сезонников укатывающихся прочь из поля зрения...
"Я помню как-то в воскресенье, пришли Майк с Ритой, у нас было немно-
го очень крепкого чая - они сказали он дает прямо вулканический пепел
сильнее у них ничего не было." - "Из Л. А.?" - "Из Мехико - какие-то
парни поехали туда в фургоне и они скинулись вместе, или из Тихуаны или
откуда-то еще, не знаю - Рита тогда сильно ехала - когда мы практически
уже раскумарились она поднялась очень так драматично и встала посреди
комнаты чувак говоря что чувствует как нервы прожигают ей кости насквозь
- Видеть как она едет прямо у меня на глазах - Я задергалась и какая-то
идея посетила меня по части Майка, он все смотрел на меня так будто хо-
тел убить - у него все равно такой смешной взгляд - Я выбралась из дому
и пошла и пошла и не знала куда идти, у меня ум все поворачивался и по-
ворачивался в нескольких направлениях куда я думала пойти: а тело про-
должало идти прямо вдоль Колумбуса хоть я и чувствовала ощущение каждого
из тех направлений куда я ментально и эмоционально сворачивала, изумлен-
ная всеми этими возможными направлениями которые можешь выбрать по раз-
личным мотивам что приходят в голову, как будто от этого станешь другой
личностью - Я часто думала об этом с самого детства, о том что предполо-
жим вместо того чтоб идти вверх по Колумбусу как я обычно делала я свер-
ну на Филберт случится ли тогда что-то что в это время достаточно незна-
чительно но будет как бы достаточно для того чтобы повлиять на всю мою
жизнь в конце?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39