- Чем дольше она болтается на заборе тем меньше
силы у нее останется в конце чтоб на самом деле слезть и решить, а на-
верху Росс Валленстайн даже не ворочается на своей мусорно-торчковой
постели, думая что она свернулась калачиком в прихожей, или заснул все
равно в собственной коже и костях. - Дождливая ночь шипит повсюду, целуя
везде мужчин женщин и города в одном омовении грустной поэзии, медовыми
строчками Ангелов на верхних полках трубодующих в вышине поверх оконча-
тельных покрытых Востоком тихоокеански-огромных песен Рая, конец страху
внизу. - Она садится на корточки на заборе, тощая морось бисером на ее
смуглых плечах, звезды в волосах, ее дикие уже индейские глаза теперь
уставились в Черноту и маленькое облачко тумана исходит из ее смуглого
рта, безысходность как кристаллики льда на попонах пони ее индейских
предков, моросит на деревню давным-давно и нищий дым выкарабкивается из
подземелья и когда скорбная мать размалывала желуди и готовила тюрю в
безнадежных тысячелетиях - песня азиатской охотничьей банды лязгающая
вниз по последнему аляскинскому ребру земли к Воям Нового Света (в их
глазах и в глазах Марду сейчас последнее возможное Царство инков майя и
обширных ацтеков сияющее золотым змеем и храмами столь же благородными
сколь греческие, египетские, длинные лощеные трещины челюстей и приплюс-
нутые носы монгольских гениев творивших искусство в храмовых покоях и
скачок их челюстей перед тем как заговорить, пока испанцы Кортеса, из-
можденные старосветские обабившиеся голландские бичи Писарро в пантало-
нах не пришли проломившись сквозь чащобы тростника в саваннах и не обна-
ружили сияющие города Индейских Глаз высоко, с ландшафтами, с бульвара-
ми, с ритуалами, с герольдами, с флагами под тем же самым Солнцем Нового
Света которому протянуто бьющееся сердце) - ее сердце бьющееся под дож-
дем Фриско, на заборе, перед последними фактами, готовое сдвинуться бе-
жать сейчас же вниз по земле и возвращаться и сворачиваться снова там
где была она и где было все - утешая себя видениями истины - спускаясь с
забора, на цыпочках, двигаясь вперед, отыскивая прихожую, содрогаясь,
крадучись...
"Я решилась, я воздвигла некую структуру, она была как, но я не мо-
гу..." Начиная заново, начиная от плоти под дождем: "Зачем кому-то захо-
чется причинить вред моему маленькому сердечку, моим ногам, моим ручкам,
моей коже в которую я завернута потому что Боженька желает чтобы мне бы-
ло тепло и Внутренне, моим пальчикам на ногах - почему Бог создал все
это таким тленным и умираемым и вредимым и хочет заставить меня понять и
кричать - Я трепетала когда даритель сливки снимал, когда мать моя гре-
зила, отец мой кричал - Я начала сызмала потом воспарила наверх шариком
и теперь я большая и нагое дитя снова и только чтобы плакать и бояться.
- Ах - Защищай себя, ангел безвредимости, ты кто никогда и не мог бы ни-
когда повредить и расколоть другому невинному его скорлупку и боль под
тонкой кисеей - оберни халат вокруг себя, сладкий ягненок - защити себя
от дождя и подожди, пока Папочка не кончит снова, а Мамочка не впихнет
тебя тепленько внутрь долины луны, маячь у ткацкого станка терпеливого
времени, будь счастлив по утрам." - Начиная сызнова, дрожа, из ночи в
переулке нагишом в коже и на одеревенелых ногах к заляпанной двери ка-
кой-то соседки - постучав - женщина подошедшая к двери в ответ на испу-
ганные постукивания маслом тающих костяшек, видит обнаженную смуглянку,
испугана - ("Вот женщина, душа под моим дождем, она глядит на меня, она
боится.") - "Стучаться в двери к совершенно незнакомым, еще бы." - "Ду-
мая я просто добегу до Бетти на той же улице и назад, пообещала ей дейс-
твительно имея в виду в самой глубине что принесу одежду обратно и она
взаправду впустила меня и достала одеяло и закутала меня, затем одежду,
и к счастью она была одна - итальянка. - А в переулке я вся вышла и
дальше, это теперь была первая одежда, потом я пойду к Бетти и возьму
два доллара - потом куплю эту брошку что видела в тот день в каком-то
месте со старым мореным деревом в окне, на Норт-Биче, произведение ис-
кусства ручная работа типа ковки, просто прелесть, это был самый первый
символ который я собиралась себе позволить." - "Конечно." - Из-под обна-
женного дождя в халатик, к окутывающей невинности, затем украшение Бога
и религиозная сладость. - "Типа того как мы подрались с Джеком Стином
это мне в голову очень крепко засело." - "Драка с Джеком Стином?" - "Это
было еще раньше, все торчки в комнате у Росса, перетягивались и ширялись
с Толкачом, ты же знаешь Толкача, ну и я там тоже сняла одежду - это бы-
ло... все... частью того же... съезда..." - "Но эта одежда, эта одежда!"
(про себя). - "Я стояла посреди комнаты и ехала а Толкач пощипывал гита-
ру, одну струну всего, и я подошла к нему и сказала: "Чувак ты МНЕ тут
этих своих грязных нот не щипай," и он типа сразу же поднялся без едино-
го слова и свалил." - А Джек Стин рассвирепел на нее и подумал что если
стукнет и вырубит ее кулаком то она очухается поэтому он ей двинул но
она оказалась такой же сильной как и он (анемичные бледные 110-фунтовые
торчки-аскеты Америки), бац, они стали махаться перед утомленными ос-
тальными. - Она померялась силами с Джеком, с Жюльеном, разбила их прак-
тически - "Типа Жюльен в конце победил на локотках но ему пришлось на
самом деле яростно пригнуть меня чтоб это получилось и сделать мне боль-
но и он действительно расстроился" (злорадный маленький фырчок сквозь
передние зубки) - значит она там выясняла отношения с Джеком Стином и на
самом деле почти что избила его но он был в ярости а соседи снизу вызва-
ли мусоров которые приехали и которым пришлось объяснять - "танцевали,
мол." - Но в тот день я увидела эту железную штучку, маленькую брошку с
прекрасным тусклым блеском, надевать на шею, знаешь как хорошо это будет
смотреться у меня на груди." - "На твоей коричневой грудине тусклое зо-
лото прекрасно будет бэби, продолжай свой изумительный рассказ." - "И
вот мне немедленно понадобилась эта брошка несмотря на время, уже 4 часа
утра, а на мне это старое пальто и туфли и старое платье что она мне да-
ла, я чувствовала себя уличной шлюхой но чувствовала что никто бы не до-
гадался - я побежала к Бетти за двумя долларами, разбудила ее..." Она
потребовала денег, она выбиралась из смерти а деньги были просто средс-
твом заполучить блестящую брошку (дурацкое средство изобретенное изобре-
тателями бартера и торгашества и стилей того кому что принадлежит, кому
что принадлежит...). Потом она бежала вниз по улице со своими двумя бак-
сами, придя к магазину задолго до открытия, зайдя выпить кофе в кафете-
рий, сидя за столиком одна, врубаясь наконец в мир, унылые шляпы, блес-
тящие мокрые тротуары, вывески гласящие о печеной камбале, отражения
дождя в стеклянной панели и столбе из зеркал, красота прилавков с едой
где выставлены холодные закуски и горы жареного витого печенья и пар от
кофейного аппарата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
силы у нее останется в конце чтоб на самом деле слезть и решить, а на-
верху Росс Валленстайн даже не ворочается на своей мусорно-торчковой
постели, думая что она свернулась калачиком в прихожей, или заснул все
равно в собственной коже и костях. - Дождливая ночь шипит повсюду, целуя
везде мужчин женщин и города в одном омовении грустной поэзии, медовыми
строчками Ангелов на верхних полках трубодующих в вышине поверх оконча-
тельных покрытых Востоком тихоокеански-огромных песен Рая, конец страху
внизу. - Она садится на корточки на заборе, тощая морось бисером на ее
смуглых плечах, звезды в волосах, ее дикие уже индейские глаза теперь
уставились в Черноту и маленькое облачко тумана исходит из ее смуглого
рта, безысходность как кристаллики льда на попонах пони ее индейских
предков, моросит на деревню давным-давно и нищий дым выкарабкивается из
подземелья и когда скорбная мать размалывала желуди и готовила тюрю в
безнадежных тысячелетиях - песня азиатской охотничьей банды лязгающая
вниз по последнему аляскинскому ребру земли к Воям Нового Света (в их
глазах и в глазах Марду сейчас последнее возможное Царство инков майя и
обширных ацтеков сияющее золотым змеем и храмами столь же благородными
сколь греческие, египетские, длинные лощеные трещины челюстей и приплюс-
нутые носы монгольских гениев творивших искусство в храмовых покоях и
скачок их челюстей перед тем как заговорить, пока испанцы Кортеса, из-
можденные старосветские обабившиеся голландские бичи Писарро в пантало-
нах не пришли проломившись сквозь чащобы тростника в саваннах и не обна-
ружили сияющие города Индейских Глаз высоко, с ландшафтами, с бульвара-
ми, с ритуалами, с герольдами, с флагами под тем же самым Солнцем Нового
Света которому протянуто бьющееся сердце) - ее сердце бьющееся под дож-
дем Фриско, на заборе, перед последними фактами, готовое сдвинуться бе-
жать сейчас же вниз по земле и возвращаться и сворачиваться снова там
где была она и где было все - утешая себя видениями истины - спускаясь с
забора, на цыпочках, двигаясь вперед, отыскивая прихожую, содрогаясь,
крадучись...
"Я решилась, я воздвигла некую структуру, она была как, но я не мо-
гу..." Начиная заново, начиная от плоти под дождем: "Зачем кому-то захо-
чется причинить вред моему маленькому сердечку, моим ногам, моим ручкам,
моей коже в которую я завернута потому что Боженька желает чтобы мне бы-
ло тепло и Внутренне, моим пальчикам на ногах - почему Бог создал все
это таким тленным и умираемым и вредимым и хочет заставить меня понять и
кричать - Я трепетала когда даритель сливки снимал, когда мать моя гре-
зила, отец мой кричал - Я начала сызмала потом воспарила наверх шариком
и теперь я большая и нагое дитя снова и только чтобы плакать и бояться.
- Ах - Защищай себя, ангел безвредимости, ты кто никогда и не мог бы ни-
когда повредить и расколоть другому невинному его скорлупку и боль под
тонкой кисеей - оберни халат вокруг себя, сладкий ягненок - защити себя
от дождя и подожди, пока Папочка не кончит снова, а Мамочка не впихнет
тебя тепленько внутрь долины луны, маячь у ткацкого станка терпеливого
времени, будь счастлив по утрам." - Начиная сызнова, дрожа, из ночи в
переулке нагишом в коже и на одеревенелых ногах к заляпанной двери ка-
кой-то соседки - постучав - женщина подошедшая к двери в ответ на испу-
ганные постукивания маслом тающих костяшек, видит обнаженную смуглянку,
испугана - ("Вот женщина, душа под моим дождем, она глядит на меня, она
боится.") - "Стучаться в двери к совершенно незнакомым, еще бы." - "Ду-
мая я просто добегу до Бетти на той же улице и назад, пообещала ей дейс-
твительно имея в виду в самой глубине что принесу одежду обратно и она
взаправду впустила меня и достала одеяло и закутала меня, затем одежду,
и к счастью она была одна - итальянка. - А в переулке я вся вышла и
дальше, это теперь была первая одежда, потом я пойду к Бетти и возьму
два доллара - потом куплю эту брошку что видела в тот день в каком-то
месте со старым мореным деревом в окне, на Норт-Биче, произведение ис-
кусства ручная работа типа ковки, просто прелесть, это был самый первый
символ который я собиралась себе позволить." - "Конечно." - Из-под обна-
женного дождя в халатик, к окутывающей невинности, затем украшение Бога
и религиозная сладость. - "Типа того как мы подрались с Джеком Стином
это мне в голову очень крепко засело." - "Драка с Джеком Стином?" - "Это
было еще раньше, все торчки в комнате у Росса, перетягивались и ширялись
с Толкачом, ты же знаешь Толкача, ну и я там тоже сняла одежду - это бы-
ло... все... частью того же... съезда..." - "Но эта одежда, эта одежда!"
(про себя). - "Я стояла посреди комнаты и ехала а Толкач пощипывал гита-
ру, одну струну всего, и я подошла к нему и сказала: "Чувак ты МНЕ тут
этих своих грязных нот не щипай," и он типа сразу же поднялся без едино-
го слова и свалил." - А Джек Стин рассвирепел на нее и подумал что если
стукнет и вырубит ее кулаком то она очухается поэтому он ей двинул но
она оказалась такой же сильной как и он (анемичные бледные 110-фунтовые
торчки-аскеты Америки), бац, они стали махаться перед утомленными ос-
тальными. - Она померялась силами с Джеком, с Жюльеном, разбила их прак-
тически - "Типа Жюльен в конце победил на локотках но ему пришлось на
самом деле яростно пригнуть меня чтоб это получилось и сделать мне боль-
но и он действительно расстроился" (злорадный маленький фырчок сквозь
передние зубки) - значит она там выясняла отношения с Джеком Стином и на
самом деле почти что избила его но он был в ярости а соседи снизу вызва-
ли мусоров которые приехали и которым пришлось объяснять - "танцевали,
мол." - Но в тот день я увидела эту железную штучку, маленькую брошку с
прекрасным тусклым блеском, надевать на шею, знаешь как хорошо это будет
смотреться у меня на груди." - "На твоей коричневой грудине тусклое зо-
лото прекрасно будет бэби, продолжай свой изумительный рассказ." - "И
вот мне немедленно понадобилась эта брошка несмотря на время, уже 4 часа
утра, а на мне это старое пальто и туфли и старое платье что она мне да-
ла, я чувствовала себя уличной шлюхой но чувствовала что никто бы не до-
гадался - я побежала к Бетти за двумя долларами, разбудила ее..." Она
потребовала денег, она выбиралась из смерти а деньги были просто средс-
твом заполучить блестящую брошку (дурацкое средство изобретенное изобре-
тателями бартера и торгашества и стилей того кому что принадлежит, кому
что принадлежит...). Потом она бежала вниз по улице со своими двумя бак-
сами, придя к магазину задолго до открытия, зайдя выпить кофе в кафете-
рий, сидя за столиком одна, врубаясь наконец в мир, унылые шляпы, блес-
тящие мокрые тротуары, вывески гласящие о печеной камбале, отражения
дождя в стеклянной панели и столбе из зеркал, красота прилавков с едой
где выставлены холодные закуски и горы жареного витого печенья и пар от
кофейного аппарата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39