Это уникальное открытие.
Они обернулись и в последний раз посмотрели на удивительный мир, который вынуждены были оставить. В лучах фонарей вода переливалась всеми цветами радуги, а стены святилища действительно казались золотыми от блеска огромных кристаллов.
— Эта пещера — мечта любого геолога, — с грустью пробормотал Костас. — Если ее отполировать, она могла бы стать настоящим чудом. А для жрецов это был бесценный подарок богов. Безусловно, это прежде всего высший комплимент пиротехническому искусству самого вулкана.
Позади алтаря они с трудом разглядели темный силуэт подводной лодки, виднеющийся в самом конце тоннеля. Сейчас она казалась им лишь напоминанием о зловещем враге, преградившем им путь наверх, а также о том, что надежда на спасение Бена и Энди впереди, в этой непроглядной темноте.
Прежде чем нырнуть в мрачную темноту, Костас вновь поплыл в центр святилища, вынул из сумки на ремне какой-то предмет, обогнул алтарь, а потом вернулся с оранжевой лентой в руках.
— Именно эта мысль пришла мне в голову, когда вы рассказывали легенду о конфликте между минойцами и микенцами в эпоху бронзового века, — пояснил он. — Когда Тесей прибыл в Кносс убить Минотавра, Ариадна дала ему клубок, с помощью которого он мог бы выбраться из запутанного лабиринта. Мы оказались примерно в таком же положении, так как под этой скалой не имеем доступа к системе глобального позиционирования и сейчас можем ориентироваться только по искаженным показаниям компаса да по прибору измерения глубины. А эта «нить Ариадны» для нас единственный надежный проводник.
Джек первым поплыл из святилища в темный портал, освещая путь фонарем на шлеме и направляя его луч на видневшийся впереди тоннель. Через десять метров коридор заметно сузился, затем повернул направо. Джек остановился, поджидая Костаса и Катю, а когда они приблизились, стало ясно, что ширина прохода едва позволяет им держаться на одной линии.
Они были совершенно одни в этом мертвом пространстве подводного мира, куда еще со времен зарождения цивилизации не ступала нога человека. В эту минуту Джек испытал уже хорошо ему знакомое волнение, а всплеск адреналина в крови благоприятно воздействовал на раны и словно подталкивал в неизвестность.
Вскоре узкий проход стал извиваться как змея. Все эти изгибы неизбежно удлиняли путь от святилища до спасительной поверхности моря. Весь предыдущий опыт оказался для Костаса, Джека и Кати не только излишним, но и дезориентирующим. У них то и дело возникало ощущение, что древние архитекторы прекрасно знали о беспокойстве, возникавшем от надоедливости извилистых линий и неожиданности запутанных поворотов. Отсутствие прямых коридоров действительно искажало врожденное человеческое чувство направления и дезориентировало в окружающем пространстве.
Когда оранжевая лента закончилась, Костас остановился, чтобы привязать к ней новый клубок, а Джек и Катя решили воспользоваться минутной передышкой и осмотреться. В узком коридоре яркие лучи света от фонарей выхватывали сверкающие вкрапления, а стены прохода казались настолько ровными и гладкими, будто их полировали многие тысячелетия.
Джек проплыл несколько метров вперед и заметил на стене странные углубления.
— Вижу какие-то знаки.
Остальные быстро присоединились к нему.
— Да, это рукотворные знаки, — подтвердил Костас. — Вырезаны в скале. Они отдаленно напоминают те окруженные орнаментом фигурки, которые Хибермейер обнаружил на своем древнем папирусе. Это было в храме, где Солон беседовал с верховным жрецом.
Почти всю стену следующего участка коридора покрывали сотни странных знаков, которые казались им почти идентичными, но при этом были сгруппированы в двадцать горизонтальных рядов. Каждый знак представлял собой символ, находившийся внутри овального орнамента, о котором только что напомнил им Костас. Все символы имели прямоугольную форму с вертикальными полосками и горизонтальными ответвлениями, свисавшими вниз с каждой стороны.
— Они напоминают руны, — высказал догадку Костас.
— Это невозможно, — возразила Катя. — Руны образовались из этрусского и латинского алфавитов и стали результатом близких контактов с жителями Средиземноморья в классический период. К тому же это произошло шесть тысяч лет спустя.
Джек и Костас посторонились, чтобы дать ей возможность пристальнее изучить наскальные символы. Катя долго рассматривала одну группу символов, а потом отплыла назад, чтобы взглянуть на них издалека.
— Мне кажется, это не алфавит, — заключила она. — В алфавите должно быть логическое соответствие между символом и звуком, то есть между графемой и фонемой. В большинстве алфавитов двадцать — тридцать символов, и только в нескольких известных нам языках более сорока различимых звуков. А здесь слишком много знаков, если судить по горизонтальным и вертикальным линиям, но при этом их слишком мало для образования логограммы, где каждый символ представляет не звук, а слово, как в китайском языке.
— Слоговое письмо? — предположил Костас. Катя решительно покачала головой:
— Символы на Фестских дисках действительно силлабические фонограммы, но вряд ли можно предположить, что жители Атлантиды выработали две силлабические системы письма для соблюдения священных ритуалов.
— Приготовьтесь к новым сюрпризам, — прозвучал в наушниках взволнованный голос Костаса, исчезнувшего за очередным поворотом.
Джек и Катя энергично заработали ластами и быстро направились к другу.
На том месте, где остановился Костас, знаки неожиданно обрывались толстой вертикальной линией, прорезавшей стену коридора от потолка до пола, а за чертой отчетливо виднелся силуэт огромного быка в натуральную величину. Его массивное тело, вырезанное в скале в форме барельефа, стояло на платформе — толстые ноги широко расставлены, глаза выпучены от ярости. Такое впечатление, что животное изображено в трагический момент.
— Ну конечно! — неожиданно воскликнула Катя. — Это числовые символы!
Джек мгновенно догадался, что она имеет в виду.
— Это результат ритуала жертвоприношения, которое происходило в святилище, — взволнованно добавил он. — Символы здесь — перечень совершенных жертвоприношений, своеобразная регистрация ритуальных действий.
— Они даже написаны бустрофедоном, — сказала Катя и посмотрела на Костаса. — Как нам известно даже из современного греческого языка, слово «бус» означает «бык», «стро-фос» — «поворот, оборот». Иначе говоря, как бык поворачивает назад в конце вспашки поля. — Она показала на черточки, в обрамлении которых находились символы. Они действительно были загнуты в обратном направлении и как бы соединяли один символ с предыдущим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Они обернулись и в последний раз посмотрели на удивительный мир, который вынуждены были оставить. В лучах фонарей вода переливалась всеми цветами радуги, а стены святилища действительно казались золотыми от блеска огромных кристаллов.
— Эта пещера — мечта любого геолога, — с грустью пробормотал Костас. — Если ее отполировать, она могла бы стать настоящим чудом. А для жрецов это был бесценный подарок богов. Безусловно, это прежде всего высший комплимент пиротехническому искусству самого вулкана.
Позади алтаря они с трудом разглядели темный силуэт подводной лодки, виднеющийся в самом конце тоннеля. Сейчас она казалась им лишь напоминанием о зловещем враге, преградившем им путь наверх, а также о том, что надежда на спасение Бена и Энди впереди, в этой непроглядной темноте.
Прежде чем нырнуть в мрачную темноту, Костас вновь поплыл в центр святилища, вынул из сумки на ремне какой-то предмет, обогнул алтарь, а потом вернулся с оранжевой лентой в руках.
— Именно эта мысль пришла мне в голову, когда вы рассказывали легенду о конфликте между минойцами и микенцами в эпоху бронзового века, — пояснил он. — Когда Тесей прибыл в Кносс убить Минотавра, Ариадна дала ему клубок, с помощью которого он мог бы выбраться из запутанного лабиринта. Мы оказались примерно в таком же положении, так как под этой скалой не имеем доступа к системе глобального позиционирования и сейчас можем ориентироваться только по искаженным показаниям компаса да по прибору измерения глубины. А эта «нить Ариадны» для нас единственный надежный проводник.
Джек первым поплыл из святилища в темный портал, освещая путь фонарем на шлеме и направляя его луч на видневшийся впереди тоннель. Через десять метров коридор заметно сузился, затем повернул направо. Джек остановился, поджидая Костаса и Катю, а когда они приблизились, стало ясно, что ширина прохода едва позволяет им держаться на одной линии.
Они были совершенно одни в этом мертвом пространстве подводного мира, куда еще со времен зарождения цивилизации не ступала нога человека. В эту минуту Джек испытал уже хорошо ему знакомое волнение, а всплеск адреналина в крови благоприятно воздействовал на раны и словно подталкивал в неизвестность.
Вскоре узкий проход стал извиваться как змея. Все эти изгибы неизбежно удлиняли путь от святилища до спасительной поверхности моря. Весь предыдущий опыт оказался для Костаса, Джека и Кати не только излишним, но и дезориентирующим. У них то и дело возникало ощущение, что древние архитекторы прекрасно знали о беспокойстве, возникавшем от надоедливости извилистых линий и неожиданности запутанных поворотов. Отсутствие прямых коридоров действительно искажало врожденное человеческое чувство направления и дезориентировало в окружающем пространстве.
Когда оранжевая лента закончилась, Костас остановился, чтобы привязать к ней новый клубок, а Джек и Катя решили воспользоваться минутной передышкой и осмотреться. В узком коридоре яркие лучи света от фонарей выхватывали сверкающие вкрапления, а стены прохода казались настолько ровными и гладкими, будто их полировали многие тысячелетия.
Джек проплыл несколько метров вперед и заметил на стене странные углубления.
— Вижу какие-то знаки.
Остальные быстро присоединились к нему.
— Да, это рукотворные знаки, — подтвердил Костас. — Вырезаны в скале. Они отдаленно напоминают те окруженные орнаментом фигурки, которые Хибермейер обнаружил на своем древнем папирусе. Это было в храме, где Солон беседовал с верховным жрецом.
Почти всю стену следующего участка коридора покрывали сотни странных знаков, которые казались им почти идентичными, но при этом были сгруппированы в двадцать горизонтальных рядов. Каждый знак представлял собой символ, находившийся внутри овального орнамента, о котором только что напомнил им Костас. Все символы имели прямоугольную форму с вертикальными полосками и горизонтальными ответвлениями, свисавшими вниз с каждой стороны.
— Они напоминают руны, — высказал догадку Костас.
— Это невозможно, — возразила Катя. — Руны образовались из этрусского и латинского алфавитов и стали результатом близких контактов с жителями Средиземноморья в классический период. К тому же это произошло шесть тысяч лет спустя.
Джек и Костас посторонились, чтобы дать ей возможность пристальнее изучить наскальные символы. Катя долго рассматривала одну группу символов, а потом отплыла назад, чтобы взглянуть на них издалека.
— Мне кажется, это не алфавит, — заключила она. — В алфавите должно быть логическое соответствие между символом и звуком, то есть между графемой и фонемой. В большинстве алфавитов двадцать — тридцать символов, и только в нескольких известных нам языках более сорока различимых звуков. А здесь слишком много знаков, если судить по горизонтальным и вертикальным линиям, но при этом их слишком мало для образования логограммы, где каждый символ представляет не звук, а слово, как в китайском языке.
— Слоговое письмо? — предположил Костас. Катя решительно покачала головой:
— Символы на Фестских дисках действительно силлабические фонограммы, но вряд ли можно предположить, что жители Атлантиды выработали две силлабические системы письма для соблюдения священных ритуалов.
— Приготовьтесь к новым сюрпризам, — прозвучал в наушниках взволнованный голос Костаса, исчезнувшего за очередным поворотом.
Джек и Катя энергично заработали ластами и быстро направились к другу.
На том месте, где остановился Костас, знаки неожиданно обрывались толстой вертикальной линией, прорезавшей стену коридора от потолка до пола, а за чертой отчетливо виднелся силуэт огромного быка в натуральную величину. Его массивное тело, вырезанное в скале в форме барельефа, стояло на платформе — толстые ноги широко расставлены, глаза выпучены от ярости. Такое впечатление, что животное изображено в трагический момент.
— Ну конечно! — неожиданно воскликнула Катя. — Это числовые символы!
Джек мгновенно догадался, что она имеет в виду.
— Это результат ритуала жертвоприношения, которое происходило в святилище, — взволнованно добавил он. — Символы здесь — перечень совершенных жертвоприношений, своеобразная регистрация ритуальных действий.
— Они даже написаны бустрофедоном, — сказала Катя и посмотрела на Костаса. — Как нам известно даже из современного греческого языка, слово «бус» означает «бык», «стро-фос» — «поворот, оборот». Иначе говоря, как бык поворачивает назад в конце вспашки поля. — Она показала на черточки, в обрамлении которых находились символы. Они действительно были загнуты в обратном направлении и как бы соединяли один символ с предыдущим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120