Они вышли из метро порознь и растворились в толпе на площади Опера.
Движение в метро было прервано на два часа - столько времени понадобилось, чтобы извлечь из-под колес изуродованное тело Елены Котовой.
Глава 8
Сидя в кабинете своего шефа - директора ДГСЕ, полковник Виссак молча выслушивал инструкции и лицо его выражало одновременно цинизм и сомнение, как бы говоря: ты считаешь, что приказываешь мне, а я твои приказания в грош не ставлю и захочу - выполню, а не захочу - не выполню.
Это был как бы ритуал - давняя необъявленная дуэль, распространявшаяся в равной степени на серьезные дела и на всякие мелочи.
- С министром трудно как никогда, - пожаловался директор, - Не может понять, почему так затянулась проверка Антуана Лашома. Я ему объясняю, что этим занимается Баум из ДСТ, а он мне: с каких это пор ДГСЕ не в состоянии заставить себя слушать? Насчет вас наговорил много чего.
- Насчет меня? - это были первые слова, произнесенные Виссаком.
- Он спросил, кто у нас причастен к этому делу, и я, естественно, назвал ваше имя. Найти слова в вашу защиту было очень даже не легко.
- Благодарю. - Никакой, однако, благодарности в голосе, ответил, будто рявкнул.
- Как я уже говорил, министр требует действий. Настроен круто. Я, как обычно, защищал права своего ведомства.
Ответа не последовало. В самом ли деле Виссак глумился в душе над всем этим? Что точно, он ни на миг не поверил директору, будто тот противостоял министру. И не посчитал нервный монолог своего начальника поводом для беседы. Всегда умел промолчать там, где другой вступил бы в перепалку.
- Вывод такой, - заключил директор, - Надо начать действовать и возглавить это дело.
- Министр объяснил, как надлежит действовать?
- Нет. Заявил, что детали его не интересуют. Процитировал слова Наполеона, сказанные накануне битвы при Эйлау. Что будем делать?
Подобный вопрос, чувствовал директор, унижает его, нелегко было задать его подчиненному.
- Мой информатор в ДСТ говорит, что они в тупике. Следят за ночными прогулками Лашома. Шестую неделю допрашивают Котова, хотя его показания явно достоверны, как мы знаем. Больше ничего.
- Разумеется, - директор произнес это таким тоном, будто ничего нового не услышал. И задал новый вопрос:
- А, собственно, что мы знаем насчет показаний Котова?
Виссак ответил не сразу, помедлил:
- Мы знаем, что Лашома в Москве на чем-то поймали, и у Котова есть документальное свидетельство. Мы знаем, что Котов специально возвращался за этим документом в Лондон. Мы знаем, что документ достоверен. Мы знаем, что премьер-министр не разрешает напрямую предъявить Лашому обвинения. Говоривший сделал паузу, - На данной стадии больше и знать нечего.
- Похоже, будто кто-то тормозит расследование, - заметил директор.
- Да, похоже.
- Как же его оживить?
Виссак снова погрузился в молчание, потом произнес:
- Повидаюсь кое с кем. Может быть, хорошо организованная утечка информации...
Директор подождал конца фразы, но, поскольку собеседник ничего не добавил к сказанному, понял, что они ступили на скользкую почву и предпочтительно лишнего ему не знать.
- Действуйте осторожно, Виссак, - отдав такой приказ, директор успокоил свою совесть.
- А с чего мне действовать неосторожно? - собеседник был явно недоволен. Ждал одобрения - догадался шеф, наблюдая, как Виссак поднимается со стула, поворачивается на каблуках и выходит из комнаты - все чуть медленнее, чем требуют обстоятельства.
В тот же вечер Виссак отправился в район Менильмонтан и зашел в бар, который обычно посещали рабочие. Напротив него за столиком оказался неприметный коротышка в плаще. Оба заказали пиво. Коротышка достал блокнот и полез в нагрудный карман за авторучкой.
- Уберите это, - велел Виссак, - Написано должно быть только в газете, больше нигде.
Тот послушно убрал блокнот и отхлебнул пива. Он поспешил - вероятно, нервничал, и пиво потекло по подбородку. Лицо у него было невыразительное, как бы анонимное - лицо в толпе. Только глаза под густыми бровями необычные - светло-голубые, водянистые, глубоко упрятанные. В них сквозила кошачья настороженность и плохо скрываемая тревога.
- Субъект - Антуан Лашом, - сказал Виссак, - Следует задать ряд вопросов. Кинуть пробный шар. Но не на первой странице.
- Место в газете я не контролирую. Нештатников не спрашивают, куда помещать материал.
- А вы скажите своему издателю, чтобы не раздувал излишнюю шумиху. Дескать, факты не полностью проверены.
Журналист позволил себе нервный смешок, тут же, впрочем, подавленный.
- С каких это пор подобные доводы принимаются во внимание? Этот желтый листок...
- Мне известны все ваши газетные правила. Поговорите с Маваром. Скажите, что сможете продолжить тему, но только если будут соблюдаться ваши условия. То есть условия того, кто поставляет информацию. И он все сделает. Он же знает, откуда вы получаете свои данные.
- Так что за история с Лашомом, господин полковник?
- Как я уже сказал, надлежит задать несколько вопросов. Первый: почему сотрудники ДСТ следят за домом на авеню Виктор Гюго и что они ночь за ночью понапрасну караулят на Монмартре? Упомяните названия улиц вокруг площади Бланш. Поинтересуйтесь также, какой повод у контрразведки следить в течение целого месяца за Антуаном Лашомом. И, наконец, можете спросить, кого это он навещает в дешевых публичных домах, каких таких политиков?
Журналист молча кивнул.
- Затем вы зададите ещё несколько вопросов, не связывая - заметьте, не связывая их с предыдущими. Почему ничего больше не слышно о советском перебежчике Алексее Котове, который, как известно, располагает интригующей информацией о предательстве в высших эшелонах власти? Запишите имя: Котов Алексей.
- Я не забуду.
- Все, что нужно знать о нем, найдете в архиве газеты. Факты должны быть точны, но смаковать их не следует. Просто сухие факты. И выразите сомнение насчет сообщений, будто бы он переправлен в США.
- Хорошо, господин полковник.
- И еще, - Виссак подался вперед и осторожно, двумя пальцами ухватил собеседника за лацкан. Жест был оскорбителен, но журналист - его звали Моран - смолчал, - Если вся эта история примет дурной оборот и у вас начнут выпытывать источник сведений, ни при каких обстоятельствах не называйте меня. Никаких описаний или намеков. Ясно?
- Ясно, господин полковник. Я же всегда соблюдал нашу договоренность.
- В противном случае, - Виссак потянул за лацкан, вынудив собеседника наклониться, - всплывет история с мальчиком, которая ныне покоится в полицейском архиве Лилля. Это тоже ясно?
- Вполне, господин полковник.
Лацкан был отпущен и Моран нетвердой рукой схватился за пивную кружку.
- Значит, мы поняли друг друга, - заключил Виссак, - Я хочу, чтобы публикация появилась на этой неделе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50