Фосселла сидел в машине и от ярости скрипел зубами, вспоминая текст краткого послания, переданного ему Дикандиа: «Мы вами недовольны».
Напыщенный маленький ублюдок! Если бы Кантарелла не был заодно с Конти, он ему доходчиво разъяснил бы, куда ему надо заткнуть свое недовольство. Но этот хорек хамоватый – от горшка два вершка – сумел снюхаться с каждым боссом по всей Италии и впрямь как заправский политикан.
Была среда, и, как каждую среду, вечером он ехал в небольшой городишко Бианко, чтобы поужинать там со своей матерью. Он был примерным сыном и старался никогда не пропускать эти визиты. Иначе он всегда чувствовал себя виноватым, мать начинала переживать и сердиться на него, а даже Кантарелла не смог бы унять его старушку, когда она выходила из себя.
Его машину спереди и сзади сопровождали два автомобиля с телохранителями.
Будь он неладен, этот треклятый «Юнион Корс»! Такую возню подняли из-за каких-то несчастных двадцати миллионов лир! Да и черт бы с ними – скоро его собственный человек отвезет им эти занюханные бабки в Марсель, и он тогда сможет наконец вздохнуть с облегчением.
Все три автомобиля проехали по зеленым улицам Бианко прямо к дому его матери. Высыпали охранники, державшие руки с левого бока под расстегнутыми пиджаками. Просто мелодрама какая-то, мелькнуло в голове у Фосселлы, – из-за этих животных из «Юнион Корс» он даже свои семейные дела должен в какой-то дурацкий спектакль превращать.
– Ждите меня здесь, – раздраженным тоном сказал он замершим телохранителям. – Я пробуду у матери не больше двух часов.
Он был невысоким, лысеющим, начавшим толстеть мужчиной. Поднявшись в небольшой дом по каменным ступеням, он сбил дыхание – вот уже несколько лет его мучила одышка.
Мать смотрела на сына сердито, но ничего не могла сказать, потому что рот ее был заклеен полоской белого пластыря. Ее запястья и колени были прикручены липкой лентой к подлокотникам и ножкам кресла. Позади нее стоял высокий, очень крупный мужчина, державший в руке двуствольный обрез. Оба его ствола, нацеленные в левое ухо пожилой женщины, лежали на ее плече.
– Если ты только пикнешь, – спокойно сказал мужчина, – тут же останешься сиротой.
Фосселле было велено повернуться лицом к стене, положить на нее руки и расставить ноги. Как мужчина к нему подошел, он не услышал, судорожно пытаясь понять, кто он такой и как смог здесь оказаться. Его безуспешные потуги сообразить, что к чему, были прерваны сильным ударом, от которого Фосселла потерял сознание.
Удар был рассчитан очень точно. Когда Фосселла стал приходить в себя, его лодыжки, колени и запястья были накрепко скручены клейкой лентой, которой был заклеен и рот. Потом его подняли и понесли в заднюю часть дома. Фосселла на все лады клял себя.
На небольшой улочке, проходившей с противоположной стороны здания, стоял серый фургончик с открытой боковой дверцей. Фосселлу быстро запихнули внутрь и заперли. Он почувствовал, как машина бесшумно покатилась вниз по дороге, и подумал о своих опереточных телохранителях, находившихся всего в каких-то тридцати метрах на параллельной улице.
Он снова выругался в сердцах, но теперь его злость сменилась страхом. Глаза ему не завязали – он успел прочесть надпись на боку фургончика: «Луиджи Ракка – торговля овощами». Сама по себе эта надпись ему ровным счетом ни о чем не говорила, однако то обстоятельство, что ему позволили ее прочесть, свидетельствовало лишь об одном – путешествие это только в одну сторону.
За два часа пути его руки и ноги затекли и онемели. Мысль его продолжала лихорадочно работать, но когда фургончик остановился и мотор заглох, ответы на мучившие Фосселлу вопросы так и не были найдены. Боковая дверца распахнулась, и его с необычайной легкостью вынули из машины. Уже совсем стемнело, но он смог различить контуры высоких деревьев и очертания белого коттеджа. Его похититель подошел к двери и открыл ее ударом ноги. Он не очень аккуратно положил Фосселлу на холодный каменный пол и включил свет.
Мафиози лежал спокойно, прислушиваясь к шагам мужчины. Через несколько минут незнакомец подошел к нему и перевернул его на спину. Глядя на человека из того положения, в котором он лежал на полу, Фосселла подумал, что он просто невероятных размеров – казалось, он головой упирается в потолок. Внезапно его похититель опустился на корточки и стал снимать с него ботинки. Потом он освободил от клейкой ленты его лодыжки и колени. Фосселла стал неторопливо сгибать и разгибать затекшие мышцы, стараясь не делать резких движений. Он понимал, что любая попытка оказать этому гиганту физическое сопротивление заранее обречена на неудачу – шансов у него не было никаких.
Он так и лежал на спине, выгибая тело на связанных руках, когда почувствовал дикий испуг, который тут же сменился сильным удивлением. Незнакомец расстегнул ему ремень и молнию на брюках, потом запустил ему руку за спину и слегка приподнял, стянув другой рукой сначала брюки, а потом – трусы. Когда его перевернули на живот и грубо раздвинули в стороны ноги, его удивление снова сменилось испугом, который перешел в панический ужас. Почувствовав, что руки незнакомца раздвигают ему ягодицы, Фосселла что было сил замычал и стал изо всех сил дергаться и вертеться. Ему совсем не хотелось, чтоб над ним свершили содомский грех.
Борьба была краткой. Руки перестали возиться с его задницей, Фосселла получил удар по голове и снова впал в беспамятство.
* * *
Придя в себя, резкой боли он не почувствовал, ощущалось лишь некоторое неудобство, и все тело ныло.
Прямо перед ним стоял грубый деревянный стол. Чуть левее центра на нем темнело пятно с небольшим отверстием посередине. Фосселла поднял глаза на сидевшего по другую сторону стола человека. Перед ним лежал раскрытый блокнот и несколько других предметов, в том числе старый будильник, повернутый циферблатом прямо к нему. Часы показывали 9:02.
– Ты меня слышишь?
Фосселла кивнул со страдальческим выражением на лице. Его запястья и колени были прикручены липкой лентой к креслу, но рот закрыт не был. Мафиози молчал – он был старше, чем Раббиа, и гораздо умнее.
Мужчина немного наклонился к столу и взял один из разложенных на нем предметов – небольшой металлический цилиндр, скругленный с концов. Развинтив его посредине, он показал Фосселле две пустые его половинки.
– Это – «тайник». Им, как правило, пользуются заключенные или преступники, чтобы переносить ценности – деньги, иногда наркотики. Его прячут внутри тела – в прямой кишке.
Фосселла заерзал на стуле, вспомнив о том, что с ним было сделано, и вновь ощутил некоторое неудобство. Человек напротив него взял со стола комок какого-то вещества, выглядевшего, как серый пластилин, и продолжил ему втолковывать свою информацию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95