— А причина смерти?
— Я написал: многочисленные травмы, не совместимые с жизнью. Человек ухнул на дерево с шестого этажа. Если бы не ветки, от него бы лепешка осталась. Какая еще нужна причина?
При этом он пристально смотрел на Злобина сквозь очки в тонкой оправе, явно чего-то выжидай.
— По моей инициативе дело возобновлено ввиду вновь вскрывшихся обстоятельств, — размеренно произнес Злобин. — Повторите мне то, что вы устно изложили Шаповалову, Леонид, этим вы поможете не только мне. — Злобин вдруг понял, что до пропахшей формалином тишины морга еще не докатилась весть о пропаже Шаповалова. — Возможно, это поможет обелить имя Валентина.
— Даже так?! — Брови Каргопольского взлетели над оправой очков.
— Это пока все, что я имею право сказать. Теперь послушаем вас, Леонид.
Каргопольский указал пальцем на небольшую гематому на горле трупа чуть выше кадыка.
— Видите? Сюда пришелся удар, сломавший подъязычковую кость. При падении она ломается всегда спиралевидно. А в нашем случае все осколки смотрят внутрь. Вывод?
— Фронтальный удар.
— Правильно, — кивнул Каргопольский. — Вопрос: чем нанесен? Только не ветками! — упредил он ответ Злобина. — Иначе рана была бы рваной или гематома с характерными проколами, в которых легко обнаруживались бы мелкие кусочки древесины. Как в остальных. — Он указал на раны на грудине. — А эта чистенькая и аккуратная. Нанесена твердым предметом, ограниченным по площади, выражаясь наукообразно.
— Пальцем? — Злобину сразу же пришло на память, что именно ударом «клюв орла» убили Черномора, только били в подключичную область, расплющив аорту.
— А вот и нет! — улыбнулся Каргопольский. — Только между нами, как я говорил Вальке, ладно? По размерам подходит угол донной части зажигалки типа «Зиппо». Бензиновая такая, в ларьках видели? Культовая вещь, между прочим, у крутых мужиков.
— Валентин ухватился за эту информацию? — спросил Злобин.
— А вы бы нет?
— Я — да. Другие — не знаю.
— До других мне дела нет. Вы с Валькой очень похожи. Он тоже не мог пройти мимо некоторых трупов, чтобы не потемнело в глазах от ярости.
Злобину подумалось, что это самый неожиданный, но самый приятный комплимент из всех, что он получал в жизни. Он даже немного сконфузился.
— У меня родня казачья, — глухо проговорил он. — В старые времена на Дону за такое, что эти вытворяют, — он кивнул на дверь, за которой осталась мать двоих детей, вернее то, что от нее осталось, — под лед бы спустили, и вся недолга.
— В старых нравах смысла было больше, чем в наших законах. Мне, во всяком случае, так кажется.
Злобин содрал с рук резиновые перчатки. Они противно, с треском щелкнули.
— Итак, ты описал травму на горле в протоколе, а Валентин за нее ухватился и пришел к тебе за разъяснениями, так я понял?
— Именно пришел, а не позвонил, — уточнил Каргопольский. — Валю я всегда уважал, а после этого случая он у меня в фаворе. Понимаете, травма же прижизненная, мало чем отличается от остальных. Причиной смерти ввиду последующего падения с высоты считаться не может. Другой бы на его месте плюнул бы на детальку, выпадающую из версии, и закрыл дело с чистой совестью. А Валька, нет! Он даже просиял от восторга.
— Погоди, я не понял, почему она не может быть причиной смерти?
— В принципе, может. — Каргопольский поправил очки. — Но не в нашем случае. Здесь смерть наступила в результате многочисленных травм, не совместимых с жизнью. А удар в область подъязычковой кости был прижизненный, в чем сомнений нет. Что и указано в акте.
«Эк завернул! — подумал Злобин. — Не доверяет чужаку, что и понятно. Вальке, наверное, все выложил открытым текстом».
— Ну а если не на языке акта, а в порядке консультации по анатомии? — Злобин решил зайти с другой стороны. — Чем опасен такой удар?
— Говоря профессиональным языком, — Каргопольский спрятал улыбку, — подобного рода травма вызывает состояние, при котором потерпевший может передвигаться, но лишен возможности осознавать значение своих передвижений.
— По-русски говоря, живой труп, — перевел Злобин.
— Примерно так же выразился Шаповалов, — кивнул эксперт. — В протокол я такое определение не стал бы вносить. Но суть оно передает верно.
— Не для протокола: — Злобин посмотрел в глаза эксперту. — Ответь, это важно. Можно зачистить следы пребывания, сымитировать отравление газом, открыть окно, а пострадавший будет спокойно это наблюдать?
— В рамках консультации, так сказать… — Каргопольский пожевал нижнюю губу. — Кричать он не сможет, это точно. Да и активного сопротивления не окажет. У вас будет примерно десять минут на все при полной индифферентности потенциального мертвеца.
— Спасибо за консультацию. — Последнее слово Злобин выделил интонацией.
Он отлично понимал, что Каргопольский не юлит, не пудрит мозги терминологией. Сказывалась привычка к осторожности — слово эксперта порой может оказаться решающим в судьбе человека.
— Всегда рад помочь. Еще смотрим? — Каргопольский вопросительно посмотрел на Злобина, взявшись за край носилок.
— Закрывай, — разрешил Злобин. Носилки поехали по полозкам с металлическим скрипом, потом гулко хлопнула дверца.
— Так, последний вопрос. Ты орудие преступления установил исходя из размеров?
— Я не устанавливал, — поправил его Каргопольский. — Я лишь высказал предположение. А Валька собирался запросить дополнительную экспертизу на микрочастицы. — Каргопольский погладил себя по груди. — Я же мальчик умный. Сразу аккуратненько смыв с пораженного участка сделал и в пробирке держал, вдруг кому потребуется.
— И кто знал, что Валька! собирается запросить экспертизу?
Каргопольский оглянулся, хотя в подвале никого, кроме них, не было. Понизил голос почти до шепота.
— У меня сложилось впечатление… Подчеркну — всего лишь впечатление, что Валька разматывал это дело на свой страх и риск. Если он никого не посвящал в свои планы, то знаем только я и эксперт-трассолог.
— Можно узнать, готова ли экспертиза?
— Попробуем. Пойдем наверх позвоним.
Злобин почти рывком выхватил мобильный.
— О! — удивился Леонид. — Какая оперативность.
Снял перчатки. Набрал номер, долго ждал соединения.
— Привет, Великий Змей! Трупный Червь тебя беспокоит. — Он подмигнул Злобину. — Слушай, Змей, тебе Шаповалов мои смывы передавал? В районе шестнадцатого числа, если память не изменяет. — Он, успокаивая, кивнул Злобину. — А что там нашел?.. Понятно… Нет, не удивлен.
— Когда сможет дать официальное заключение? — вклинился Злобин.
— Бумажку когда напишешь?.. Умен ты, Великий Змей, не по годам. Пора тебя, гада, заспиртовать и практиканток тобой пугать. Ну все, до связи.
Он нажал на отбой и протянул трубку Злобину.
— Начну с конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Я написал: многочисленные травмы, не совместимые с жизнью. Человек ухнул на дерево с шестого этажа. Если бы не ветки, от него бы лепешка осталась. Какая еще нужна причина?
При этом он пристально смотрел на Злобина сквозь очки в тонкой оправе, явно чего-то выжидай.
— По моей инициативе дело возобновлено ввиду вновь вскрывшихся обстоятельств, — размеренно произнес Злобин. — Повторите мне то, что вы устно изложили Шаповалову, Леонид, этим вы поможете не только мне. — Злобин вдруг понял, что до пропахшей формалином тишины морга еще не докатилась весть о пропаже Шаповалова. — Возможно, это поможет обелить имя Валентина.
— Даже так?! — Брови Каргопольского взлетели над оправой очков.
— Это пока все, что я имею право сказать. Теперь послушаем вас, Леонид.
Каргопольский указал пальцем на небольшую гематому на горле трупа чуть выше кадыка.
— Видите? Сюда пришелся удар, сломавший подъязычковую кость. При падении она ломается всегда спиралевидно. А в нашем случае все осколки смотрят внутрь. Вывод?
— Фронтальный удар.
— Правильно, — кивнул Каргопольский. — Вопрос: чем нанесен? Только не ветками! — упредил он ответ Злобина. — Иначе рана была бы рваной или гематома с характерными проколами, в которых легко обнаруживались бы мелкие кусочки древесины. Как в остальных. — Он указал на раны на грудине. — А эта чистенькая и аккуратная. Нанесена твердым предметом, ограниченным по площади, выражаясь наукообразно.
— Пальцем? — Злобину сразу же пришло на память, что именно ударом «клюв орла» убили Черномора, только били в подключичную область, расплющив аорту.
— А вот и нет! — улыбнулся Каргопольский. — Только между нами, как я говорил Вальке, ладно? По размерам подходит угол донной части зажигалки типа «Зиппо». Бензиновая такая, в ларьках видели? Культовая вещь, между прочим, у крутых мужиков.
— Валентин ухватился за эту информацию? — спросил Злобин.
— А вы бы нет?
— Я — да. Другие — не знаю.
— До других мне дела нет. Вы с Валькой очень похожи. Он тоже не мог пройти мимо некоторых трупов, чтобы не потемнело в глазах от ярости.
Злобину подумалось, что это самый неожиданный, но самый приятный комплимент из всех, что он получал в жизни. Он даже немного сконфузился.
— У меня родня казачья, — глухо проговорил он. — В старые времена на Дону за такое, что эти вытворяют, — он кивнул на дверь, за которой осталась мать двоих детей, вернее то, что от нее осталось, — под лед бы спустили, и вся недолга.
— В старых нравах смысла было больше, чем в наших законах. Мне, во всяком случае, так кажется.
Злобин содрал с рук резиновые перчатки. Они противно, с треском щелкнули.
— Итак, ты описал травму на горле в протоколе, а Валентин за нее ухватился и пришел к тебе за разъяснениями, так я понял?
— Именно пришел, а не позвонил, — уточнил Каргопольский. — Валю я всегда уважал, а после этого случая он у меня в фаворе. Понимаете, травма же прижизненная, мало чем отличается от остальных. Причиной смерти ввиду последующего падения с высоты считаться не может. Другой бы на его месте плюнул бы на детальку, выпадающую из версии, и закрыл дело с чистой совестью. А Валька, нет! Он даже просиял от восторга.
— Погоди, я не понял, почему она не может быть причиной смерти?
— В принципе, может. — Каргопольский поправил очки. — Но не в нашем случае. Здесь смерть наступила в результате многочисленных травм, не совместимых с жизнью. А удар в область подъязычковой кости был прижизненный, в чем сомнений нет. Что и указано в акте.
«Эк завернул! — подумал Злобин. — Не доверяет чужаку, что и понятно. Вальке, наверное, все выложил открытым текстом».
— Ну а если не на языке акта, а в порядке консультации по анатомии? — Злобин решил зайти с другой стороны. — Чем опасен такой удар?
— Говоря профессиональным языком, — Каргопольский спрятал улыбку, — подобного рода травма вызывает состояние, при котором потерпевший может передвигаться, но лишен возможности осознавать значение своих передвижений.
— По-русски говоря, живой труп, — перевел Злобин.
— Примерно так же выразился Шаповалов, — кивнул эксперт. — В протокол я такое определение не стал бы вносить. Но суть оно передает верно.
— Не для протокола: — Злобин посмотрел в глаза эксперту. — Ответь, это важно. Можно зачистить следы пребывания, сымитировать отравление газом, открыть окно, а пострадавший будет спокойно это наблюдать?
— В рамках консультации, так сказать… — Каргопольский пожевал нижнюю губу. — Кричать он не сможет, это точно. Да и активного сопротивления не окажет. У вас будет примерно десять минут на все при полной индифферентности потенциального мертвеца.
— Спасибо за консультацию. — Последнее слово Злобин выделил интонацией.
Он отлично понимал, что Каргопольский не юлит, не пудрит мозги терминологией. Сказывалась привычка к осторожности — слово эксперта порой может оказаться решающим в судьбе человека.
— Всегда рад помочь. Еще смотрим? — Каргопольский вопросительно посмотрел на Злобина, взявшись за край носилок.
— Закрывай, — разрешил Злобин. Носилки поехали по полозкам с металлическим скрипом, потом гулко хлопнула дверца.
— Так, последний вопрос. Ты орудие преступления установил исходя из размеров?
— Я не устанавливал, — поправил его Каргопольский. — Я лишь высказал предположение. А Валька собирался запросить дополнительную экспертизу на микрочастицы. — Каргопольский погладил себя по груди. — Я же мальчик умный. Сразу аккуратненько смыв с пораженного участка сделал и в пробирке держал, вдруг кому потребуется.
— И кто знал, что Валька! собирается запросить экспертизу?
Каргопольский оглянулся, хотя в подвале никого, кроме них, не было. Понизил голос почти до шепота.
— У меня сложилось впечатление… Подчеркну — всего лишь впечатление, что Валька разматывал это дело на свой страх и риск. Если он никого не посвящал в свои планы, то знаем только я и эксперт-трассолог.
— Можно узнать, готова ли экспертиза?
— Попробуем. Пойдем наверх позвоним.
Злобин почти рывком выхватил мобильный.
— О! — удивился Леонид. — Какая оперативность.
Снял перчатки. Набрал номер, долго ждал соединения.
— Привет, Великий Змей! Трупный Червь тебя беспокоит. — Он подмигнул Злобину. — Слушай, Змей, тебе Шаповалов мои смывы передавал? В районе шестнадцатого числа, если память не изменяет. — Он, успокаивая, кивнул Злобину. — А что там нашел?.. Понятно… Нет, не удивлен.
— Когда сможет дать официальное заключение? — вклинился Злобин.
— Бумажку когда напишешь?.. Умен ты, Великий Змей, не по годам. Пора тебя, гада, заспиртовать и практиканток тобой пугать. Ну все, до связи.
Он нажал на отбой и протянул трубку Злобину.
— Начну с конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68