Имя Скамвея с учетом совпадения инициалов с Артуром Сподой пополнило число подозреваемых до четырех. Четыре человека, чью жизнь Джек должен изучить во всех подробностях. Взвешивая все «за» и «против», Джек решил, что Болена следует исключить. Безусловно, у него есть мотивы и возможности для убийства, но слишком не подходят физические данные. Он исключил имя Бильярда Болена.
С презрением отвергнув мысль о начинающейся дальнозоркости, но все же отодвинув от себя служебный блокнот, чтобы лучше видеть, он начал работать над мучительной проблемой — вычислением обведенной в блокноте человеческой фигурки.
К концу дня он обработал имеющиеся данные, и тут в его кабинет влетел скомканный бумажный мячик с желтыми полосками. В нем оказалась такая декларация:
Я утомлен, как изнемогший обнаженный маори. Человек без имени. Я убил девять мусульман в Майами. Человек без имени. Я очищаю мир от смрада. Зеркало, зеркало на стене. Кто самый трудолюбивый коп?
Эйхорд улыбнулся. Развлекаются ребятки.
По пути в Бакхед-Спрингз он снова начал анализировать приватные беседы с господами Денненмюллером, Фрейдрихсом и Скамвеем. Его мучила необычность их реакции. Ни один из трех не удивился и нисколько не встревожился, даже не поинтересовался, почему вдруг полиция обращается именно к нему в связи с преступлением. Словно убийство — самое обычное явление и в мире, и в их жизни.
Разве нормальный человек не должен был бы выразить ужас, негодование, возмущение при попытке вовлечения его в дело об убийстве, хотя бы чисто внешне? Ведь обычная реакция: почему я? А эти шуты с бесстрастными, почти как у мудрецов, лицами сидят в своих раковинах, от которых отскакивают любые вопросы. Для них разговор со следователем — досадная мелочь в дневной скачке с препятствиями: что здесь вынюхивает этот коп? Нет ни малейшего гнева или ощущения оскорбленности. Только легкое пожатие плеч: пожалуйста, спрашивайте, о чем хотите, изучайте мое лицо. Очень странно. Но сколько Эйхорд ни пытался выудить жемчужину истины из своих размышлений, ему это не удавалось.
Бакхед
Бетти Байлос — приятельница Кейта Фрейдрихса согласилась на встречу с Эйхордом. Она гораздо больше заинтересовалась расследованием, чем любой из допрашиваемых мужчин. Лишь у Фрейдрихса, единственного из группы подозреваемых, тайно сняли отпечатки пальцев и записали голос на пленку. По штатам Невада и Техас полиция разослала свежие фотографии подозреваемых.
Байлос оказалась миловидной оживленной дамой немногим более тридцати. Она была одета и вела себя как девчонка-подросток, обожающая джаз.
— Каким же образом вы собираетесь все это раскрутить? — спросила она Эйхорда раз пятнадцать, пока он заполнял на нее стандартную анкету. Он предполагал, что наибольшие трудности возникнут с вопросами по поводу сексуальных пристрастий Фрейдрихса, однако эта тема закрылась кратким: — Это совсем не ваше дело!
Правда, когда Джек легонько намекнул, что это могло бы помочь Кейту, и тра-ля-ля, принес извинения, что вынужден вторгаться в их интимную жизнь, она просто пожала плечами и согласилась осчастливить его ультраподробными откровениями. Через десять минут Эйхорда уже тошнило, но он был вынужден снова спрашивать и снова слушать.
Во время беседы он понял, чем в сексуальном плане притягательны калеки. Из того, что рассказала Бетти Байлос, если считать ее реакцию типичной, ему стало ясно, что красивый, элегантный мужчина в инвалидном кресле вполне мог привлекать женщину, возбуждать ее желание узнать, как калека получает удовольствие, и испытать, каков он в любви.
Для женщин любопытство вообще часто является толчком к началу интимных отношений и с совершенно здоровым партнером, но интерес, да и привязанность усиливаются у них именно в данной ситуации. Неудачный ребенок матери дороже.
Его короткая встреча с Дженет Харнер также оказалась полезной. Она работала сиделкой у Алана Скамвея.
— Благодарю вас за готовность оказать мне помощь, Дженет, — сказал он. — Я могу называть вас просто по имени? — Надо создать приятную непринужденную атмосферу. — Расскажите мне немного, если можно, о ваших отношениях с мистером Скамвеем.
— Каких? — уточнила она, — личных или служебных?
— И тех, и других.
— Два месяца я была его физиотерапевтом. И два раза уходила.
У нее была любопытная внешность. Очарования в лице не было, кожа словно побита струёй воздуха с песком, но великолепные глаза и естественность делали ее в глазах Эйхорда очень привлекательной.
— У Алана неприятности? — тихо спросила она.
— Да, в общем, нет, — ответил Эйхорд и запустил свою стандартную вопросную чечетку.
Несмотря на то, что красивой Дженет назвать было нельзя, в ее присутствии представитель сильного пола немедленно начинал остро ощущать свое мужское начало. Ее фигура явно не была порождением хитроумных создателей женского белья. Под одеждой чувствовалось великолепное тело. Двигалась она с удивительной естественностью и грацией.
— Что же вы делали как физиотерапевт? Чем занимались?
— Обычно его ногами. Вы, видимо, знаете, что он ими не владеет. Поэтому мы делали вихревые и грязевые ванны, массаж и некоторые другие процедуры.
Приятельница Кейта рассказывала, что у ее друга «ноги ужасно тонкие». Эйхорд использовал эти слова в беседе с Дженет Харнер.
— Можете ли вы сказать, что его ноги тонкие, иссохшие?
— Конечно могу. Они действительно тонкие. Но если принять во внимание, как давно он прикован к креслу, они в хорошем состоянии.
— Возможно ли, чтобы он снова начал ходить?
— Основываясь на своем медицинском опыте, я сомневаюсь в этом. Все, конечно, может быть, но при полном параличе, как у него, едва ли.
— Вам известно, что в настоящее время он не ходит. Может он дурачить всех?
— Конечно нет, — сказала она, взглянув на Эйхорда. На лит у нее было написано: «Ты не свихнулся?»
— Почему у некоторых пациентов конечности имеют приличный вид, а у других — слабые, иссохшие?
— Я не знаю. — Она передернула плечами. — Никто в точности не знает, какие мышцы больного атрофированы. Почти все инвалиды такого типа имеют атрофированные конечности вне зависимости от лечения.
— Тогда для чего они проходят курс лечения?
— Причины разные. Некоторые люди борются, некоторые нет. Кроме того, у них разные диагнозы. Может появиться возможность выздоровления. Многие не верят, что парализованы навсегда. Или им кажется, что они смогут поддерживать мышцы с помощью терапии.
— А можете вы определенно сказать, что у Алана Скамвея устойчивое атрофирование конечностей, что он не мог двигать ногами в последние годы?
— Безусловно. У него до болезни была хорошо развитая мускулатура, поэтому до сих пор его ноги сохранили приличный вид, но они неподвижны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57