Он вел себя безукоризненно: выяснял ее вкусы и старался им соответствовать, выполнял все желания и разделял интересы. Яркий, обаятельный, он был просто неотразим. А его бзик по части сохранения секретности она принимала как неизбежность. Не болтливой по природе Хитер и самой была свойственна скрытность. Поэтому его желание сохранить в тайне их отношения могла понять.
Она была довольно умна, но не обладала особой интуицией. Ему даже доставляло некоторое удовольствие ее общество, и, хотя она не отличалась остроумием, но и не была слишком пресной и скучной.
Он остановился перед домом и, нажав кнопку, открыл автоматическую дверь гаража. Отметил про себя, что она поставила свою машину в проезде, как он просил. Когда дверь поднялась, он вытащил из магнитолы кассету и въехал в гараж. Опустив дверь, заглушил мотор. Потом поправил волосы и выкатил из машины складное кресло. Буквально через полминуты гараж залил яркий свет, и в дверях появилась улыбающаяся Хитер.
— Иди сюда, — поманил он ее.
— Привет, — воскликнула она, стремглав обегая вокруг машины, пока он открывал дверцу.
Страшненькая шлюшка чем-то напоминала ему сестрицу Его позабавило, что он вспомнил об этой дурехе, которую трахал двадцать лет назад.
— Привет, малышка, соскучилась? — Он втянул ее голову внутрь машины, и они долго целовались. В нем уже нарастал знакомый жар. Он хотел ее, и был настолько возбужден, что едва дышал.
— Я так сильно хочу тебя, Хитер. — Его голос дрожал.
Исходившее от него вожделение передалось и ей. Но истинную природу его чувства ей не дано было понять.
Усилием воли подавив волнение, он сказал:
— Дорогая, у меня отличные новости. Терапия сделала свое дело.
— Ты шутишь!
— Нет, правда.
— Не может быть. Боже мой, это же великолепно!
— Да, теперь я могу встать и сделать несколько шагов.
— О, дорогой, я так рада за тебя. — Она осторожно наклонилась к нему и крепко обняла. — Я просто не могу поверить.
— Если ты сумеешь поддержать меня, я постараюсь обойтись без кресла.
— Ты думаешь, у тебя получится? Это реально, так, сразу?
— Я думаю, все будет нормально, — а про себя подумал: «Надеюсь, так и будет, грязная блудница». — Ну, давай попробуем. Я должен ходить как можно больше, чтобы вернуть силу ногам. Наклонись немного. — Обхватив ее, он поднялся с видимым напряжением. Ему нравилась эта игра.
— Дорогой, я боюсь, что уроню тебя или...
— Не бойся, — прервал он. — У меня сильная спина. — Он сделал вид, что выпрямиться стоило ему усилий, и она засмеялась от радости: он впервые стоял перед ней.
— Оказывается, ты такой высокий, — сказала она.
— Прошу прощения за перчатки, но мазь, которой я растираю ноги, плохо действует на кожу, появляется что-то вроде сыпи, поэтому... — Он продолжал свою игру. Ковылял шаг за шагом, опираясь на нее всем телом, пригибая своей тяжестью к бетонным плитам, и посмеивался про себя. — Мы постараемся подняться сюда, — сказал он, вдавливая ее в стену изо всех сил и намеренно причиняя ей боль. Наконец ему это надоело, он ускорил шаг, прохромал с ней через комнату и тяжело плюхнулся в кресло.
— Ты не хочешь пользоваться костылями? — Она потирала затекшие плечи.
— Я сделал тебе больно, милая? — с сочувствием спросил он и тоже начал растирать ей плечи, несколько сильнее.
чем следовало, с удовольствием наблюдая, как она вздрагивает.
— Нет, я только думаю...
— Ты не думай. — Он притянул ее к себе. Они снова поцеловались. — Ангел мой, ты ведь не была плохой девочкой и не болтала обо мне с соседками и подружками?
— Нет, милый, конечно нет.
— Подумай как следует, детка. Может, кому-то называла мое имя — хозяйке этого домика, когда платила за аренду, или на старой квартире, или на работе? Вспомни хорошенько. Ты никому не называла моего имени? У моей бывшей жены грамотные и серьезные адвокаты. А я хочу, чтобы у нас остались деньги, когда мы поженимся, понимаешь?
— Клянусь, я никогда никому не называла твоего имени. Дейдра и Сандра очень интересовались, с кем я встречаюсь, но я — твоя послушная девочка. Никто ничего не знает о моем поклоннике.
Он горячо поцеловал ее и сказал:
— Ты чудная малышка, — а про себя подумал: «Ты глупая шлюха!» — и начал расстегивать ширинку.
— Я так хочу тебе нравиться, — застенчиво сказала она.
— Я знаю, какой сладкой ты можешь быть, — жарко шепнул он и наклонил ее. — Возьми его в рот, любимая, — говорил он, а сам вталкивал, втискивал и извивался, схватив ее за волосы затянутой в перчатку рукой.
Ей удалось на мгновение освободиться, и она сказала неуверенно:
— Он такой большой.
Но он опять потянул ее вниз.
"О, если бы только я мог уверовать в Сатану! — вихрем летело у него в голове. — Если бы я только мог произнести Его имя, воззвать к нему сейчас, я бы закричал: «Хвала тебе, Сатана!»
Но он с раннего детства не верил ни в Бога, ни в черта и часто насмехался над ними, стоя во время грозы под открытым небом, призывая Бога поразить его и обещая дьяволу отдать свою бессмертную душу Его Сатанинскому величеству за выполнение его желаний. Все это сказки для быдла. Высшей властью обладает он сам. Это он — дьявол, который приходит в ночи, чтобы уничтожать всякую дрянь. И заклание каждой жертвы приносит ему внутреннее очищение.
Наконец он кончил ей в рот, и пальцы в перчатках сомкнулись вокруг ее горла, выдавливая мерзкую жизнь из грязной отвратительной, никчемной суки. Его всемогущие пальцы перекрыли ей воздух и лишили жизни ее запястья, плечи, шею, мышцы, помогавшие его безжизненным ногам сотни раз. Она неподвижно застыла в стальных обручах неодолимой силы. Его мускулы заставили и эту шлюху молча задыхаться, жизнь уходила из нее. Жертва тщетно пыталась вырваться, а он снова содрогался, трепетал, чувствовал озноб и наполнялся новым желанием. Последнее, что она почувствовала, был металл, пронзающий ее мозг.
Бакхедское управление
Эйхорд нажал на перемотку — никакой реакции. Кажется, он уже перепробовал все способы оживить этот чертов механизм. Он включал воспроизведение, проверял переключатель, контакты. Бесполезно. Воткнул получше микрофон в гнездо и снова нажал на воспроизведение. Ничего. Решив, что надо попробовать, не сели ли батарейки, он заменил их свежими. Техника немедленно заработала. Эйхорд облегченно вздохнул: хоть эта проблема с плеч долой. И как только мир жил до создания радиоаппаратуры?
— ...домой после долгого отсутствия, — звучал женский голос. Затем треск помех и мужской голос: — Раз, два, три, четыре, пять. — Пауза и щелчок.
Гарри Веллес считался одним из лучших полицейских в аппарате шерифа округа Мосс-Гров. Его голос смахивал на звук работающей сенокосилки.
— Назовите ваше полное имя.
— Бонни Луиза Джонсон.
— Адрес.
Дальше следовали ответы на остальные пункты анкеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57